3 страница. Какой священник, такой и народ

Какой священник, такой и народ

Это — одна из причин, почему мы нуждаемся друг в друге. Не существует человека с настолько чистыми священнически­ми мотивами, который однажды не допустил бы какую-нибудь примесь желания принять славу себе. Избежать этого помогут

ежедневные взаимоотношения с другими людьми, которые обнаружат первые признаки превозношения и укажут на них. Мы не можем поддерживать истинную священничес­кую жажду в одиночестве. Кроме Аарона были еще и его сы­новья. За их посвящением наблюдало все общество Израиля, потому что все они были тесно связаны друг с другом, явля­ясь одним целым. Свягценник был не просто религиозным функционером, принимающим пожертвования на нужды служения, — у него была жизненная связь с народом. Каким был священник, таким был и народ. Прослеживая историю Израиля, мы видим, как происходил упадок священничест­ва, когда оно теряло свой истинный смысл и становилось просто профессией. Этот ужасный процесс закончился тем, что мучителем и гонителем Иисуса стал первосвященник Каиафа. Мы видим, что даже такое высокое призвание мо­жет стать чрезвычайно низким. Это же можно было сказать и о самом израильском народе. Когда опускались священни­ки, то и народ тоже опускался. Если вы хотите изучить исто­рию Израиля, изучите историю его священничества.

Когда класс священников был полон рвения и имел не­бесное почтение к своему призванию, то Израиль находился на пике преуспевания. Когда же священники начали совра­щаться, становясь приверженцами господствующей в мире эллинистической культуры, превозносящей человека, то и Израиль начал приходить в упадок и, в конце концов, пре­кратил свое существование. То же самое можно сказать и о Церкви сегодня. Нас также до некоторой степени смущает и задевает приношение жертв и пролитие крови, которые неот­делимы от священнического служения. Мы также являемся приверженцами современной культуры, находя в развлечени­ях, методах, психологии и мудрости нынешнего века больше познавательного и увлекательного, чем в неприятных требо­ваниях радикального освящения и очищения. Мы отверну­лись от священнических обязанностей приносить жертвы и проливать кровь, и это является еще одним признаком на­шего отказа от «соблазна креста».

Мы стали спокойными профессионалами, и особенно это касается нынешнего поколения. Сейчас так много молодых

людей находится не только в служении или на влиятельных должностях, но даже занимают наивысшие позиции. Им ед­ва исполнилось тридцать лет, а у них уже тысячные церкви. Они имеют головокружительный успех и думают, что знают ответ на все вопросы, но в те редкие случаи, когда я вижу их в какой-нибудь телевизионной программе, меня начинает тошнить. Подобные служители настолько болтливы, елейны и «профессиональны», и им неизвестны поиск Бога, кровь и ожидание. Многие служители больше похожи на современ­ных раввинов, чем на библейских священников, и потому слишком многие наши церкви больше похожи на милые ре­лигиозные собрания, чем на особенный Божий народ. Мы не хотим выделяться, потому что интуитивно понимаем, что это вызовет по отношению к нам неприятную реакцию. Мы слишком уподобились миру, потому что наши служители стали более мирскими. Они, сами по себе, являются вопло­щением мирских достоинств. Их одежда, кольца, браслеты и роскошь указывают на то, что они поглощены этим миром.

Бог, тем не менее, установил Свой порядок. Внешние на­слоения, которые признаются в мире, должны быть содраны, а наша нагота должна быть омыта Божьим Словом. Затем вы облекаетесь в одно священническое одеяние за другим в со­гласии с Божьим предписанным порядком, и в этой одежде используется только лен праведности, без какой-либо шер­сти, потому что Божий священник не должен потеть. Свя­щенники входили не по ступенькам, а по уклону, потому что им запрещалось поднимать ноги, чтобы не была открыта да­же малейшая часть плоти. В Божьем присутствии не должно было быть никакой плоти и никакого пота, которые являют­ся символами религиозного человеческого напряжения, противоположного священническому служению, приходя­щему из места Божьего покоя. Священники приносили много жертв и проливали много крови, и потому может показаться, что они должны были быть насквозь мокрыми от пота, однако та работа, которая выполняется в строгом послушании Божь­ему предписанию, совершается силой Его жизни, и там не будет пота. Тот факт, что наши воскресные служения та­кие «потные», является признаком того, что они больше

не являются священническими. Одна из самых больших в со­временности ирония заключена в том, что по воскресеньям вы­деляется намного больше пота, чем в любой другой день недели. В эти дни мы видим больше волнений и озабоченности, боль­ше тревоги и нервозности, больше человеческой плотской активности и успешной религиозности, чем когда-либо в ис­тории. Если бы мы стремились больше к Божьей, а не к сво­ей славе, то мы бы так сильно не потели. Пот указывает на то, что мы заботимся о собственной репутации и боимся по­терпеть неудачу перед глазами Божьего народа.

Быть священником — значит быть незапятнанным челове­ческим волнением, человеческой находчивостью и человечес­ким напряжением. Священники настолько утомлены всеми этими требованиями, жертвоприношениями и кроплениями, настолько погружены в кровь и масло от кончиков пальцев до колен, что от них не остается ничего, что было бы способно со­вершать какое-либо священнодействие по-человечески. Именно это и является сутью тайны истинного священства, ибо истинное священство совершается в силе непреходящей жизни, а не в человеческой экзальтации своей плоти согласно придуманному нами образу священства. Божьи священники настолько обессилены, сокрушены и истощены, что в них не остается никакого хвастовства и самоуверенности. Они на­столько исполнены пониманием всей святости того, что нахо­дится перед ними, что даже не смеют и мечтать о начинании чего-либо собственными человеческими усилиями.

Призыв к священнодействию

Мы так далеко ушли от ощущения священства, что нача­ли рассматривать служение людям как наивысшую форму служения, к которой следует стремиться. Мы считаем, что пот нашего напряжения является показателем одобрения, однако Бог смотрит на это иначе. Небесный священник приходит из Святилища, из места ожидания перед Богом,

из места, в котором он оставляет все свои благие идеи, наме­рения и методы. Он отказывается от придуманных им самим проповедей, собственного порядка служения и самовольно­го подбора песен, и выходит вперед с тем, что ему дал Бог. Нам нужно больше людей, которые были бы готовы отка­заться от собственных намерений.

Создается впечатление, что существует тайная, хорошо продуманная кампания, целью которой является удаление из Церкви понимания священства. Мы завалены звуковыми эф­фектами и шумом, мультимедиа-дисплеями и концертами — всем тем, что воспринимается ушами и глазами, и что можно не только услышать, но и почувствовать. Но, несмотря на такую атмосферу, Бог все еще призывает нас быть священ­никами Святилища. Если мы хотим, чтобы наши пропове­ди содержали слово от Бога, пришедшее с небес, тогда мы должны осознать, что такое слово приходит только от по­виновения Божьему указанию войти во Святилище, кото­рое является местом тишины.

По иронии, когда приходит такой служитель, который ожидал Бога в тишине, мы не всегда счастливы его приходу. Мы в ужасе от него, потому что думали, что у нас все в по­рядке. Мы смотрели на себя как на благонамеренных, до­брожелательных старцев, которые способны цитировать наизусть Писание, имеют твердое понимание доктрин веры и знают, как наставлять других. И вдруг, к нам приходит гость с небес, и мы превращаемся в прах. Он приносит с собой атмосферу, благоухание и дух, которые бросают нам вызов и открывают, какие мы есть на самом деле. Мы мгновенно начинаем ощущать себя земными, духовно тяжелыми и слиш­ком душевными. Мы осознаем, что многое из того, что мы де­лали и говорили, было ветхим, земным и затхлым.

Побольше бы таких вторжений с небес и священников, которые не выходят вперед, чтобы служить людям, прежде, чем они не совершат служения перед Богом во Святилище. Мы нуждаемся в священническом служении: служении лю­дей, которые сначала приносят жертву за себя, умерщвляют свою плоть, амбиции, тщеславие, самообман, страх, жад­ность и желание угождать людям. Мы нуждаемся в людях,

способных выдержать «изнурительные» Божьи требования, готовых пойти на поступки, приносящие им боль. Мы нуж­даемся в людях, готовых к тому, чтобы видеть потоки крови и израненную плоть, которая корчится в агонии, делая послед­ние судорожные вздохи. Мы нуждаемся в людях, которые бу­дут непоколебимы и непреклонны; которые позволят, чтобы смерть произвела в нюГсвое действие до конца; которые будут готовы пережить унижение и трудности, когда будут выявлены их скрытые качества. Такие люди сейчас — редкость. Это — на­стоящие Божьи священники, и только они пригодны для то­го, чтобы обладать Божьим мечом, освященным кровью. Только они имеют внутреннее состояние, необходимое для того, чтобы бесстрашно «разделять» плоть Божьего народа и выявлять скрытые аспекты нашей жизни, наносить «раны» плоти и позволять течь «крови».

Священство

по чину Мелхиседека

Несмотря на то, что от нас больше не требуется исполнять все эти левитские предписания, заключенная в них истина все еще актуальна. Мы должны изменить свое понимание, потому что Бог говорит о Своем Сыне:

Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Евреям 5:66).

Это - новый порядок, отличный от ушедшего в прошлое священства Аарона. Старый священнический порядок исчез и навсегда потерян, но новый порядок, фактически, даже более старый, чем священство Аарона. Когда Авраам возвращался после победы над царями Содома, он встретил таинственную личность и отдал ей десятину от всего, что имел. Авраам скло­нился перед этим человеком в знак признания того, что мень­ший благословляется большим. И затем этот первосвященник по имени Мелхиседек служил Аврааму хлебом и вином. Мелхи-седек — это только ветхозаветный «отблеск», плотской прообраз

грядущей неизменной и вечной славы Сына Человеческого, Ко­торый является Священником навсегда. Авраам, великий муж веры, распознал авторитет и превосходство этого священника. Такое священство предшествует Ааронову служению, которое, само по себе, было только тенью грядущего величия.

Тесная связь существует не только между апостольством и священством, но и между сыновством и священством. Этот таинственный первосвященник Мелхиседек, происходил не из родовой ветви Аарона, но был царем мира и праведности, о котором в Писании сказано:

Без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни нача­ла дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда (Евреям 7:3).

Это — замечательное противопоставление земному свя­щенству, которое полностью противоположно священству, описанному в послании к Евреям. Священство по чину Мел-хиседека выше культуры, времени, языка и национальности. Оно не имеет ни начала дней, ни конца жизни. Фактически, оно противоположно всему земному. В священстве Аарона требовалось родословие, правильное происхождение и зем­ное удостоверение личности. Новый порядок напоминает Сына Божьего, пребывающего Священником навсегда. Что является источником Его деятельности, Его энергии, Его жизни? Бог призвал нас быть Церковью, подобной Его Сыну, чтобы мы могли исполнить Его вечные цели и стать представи­телями Его грядущего Царствия. Что же это за священство? Это не просто должность, занимаемая профессиональным слу­жителем, как это сейчас повсеместно воспринимают. Это ис­тинное священство, не прерываемое ничем. Ревнуете ли вы о том, чтобы быть таким священником? Нам предъявляется то же самое требование: быть частью такого священства, в основе которого лежат не наши естественные способности, но необ­ходимость быть подобными Сыну Божьему. Люди, пребыва­ющие священниками навсегда, находящиеся вне времени, культуры и национальности, без отца, без матери, без родосло­вия, не имеющие ни начала дней, ни конца жизни, составляют непрестанный поток, исходящий от престола Самого Бога на основании силы вечной не престающей жизни.

Более высокое и истинное отождествление — это отож­дествление со священником, пребывающим в Боге вечно. Такое отождествление не пройдет безболезненно, потому что отцам и матерям оно не понравится. Отказ от физического отождествления с ними будет для них пощечиной. Вам при­дется оторваться от всего, что хочет обладать вами и опреде­лять вашу идентификацию в земных терминах. Это — часть цены, и объяснить это логически никто не сможет. «Кто Моя мать?», — спросил Иисус, когда Ему сказали, что на улице Его ожидают мать и братья. По земным меркам это звучит жестоко, но причина нашего не восприятия этого заявления Иисуса заключается в том, что мы еще не вошли в Его свя­щенство. Мы еще не поняли, насколько глубоким должно быть отчуждение священника от всех материальных свя­зей на земле. По иронии, мы никогда не станем лучшими сыновьями и дочерями, если не согласимся принять это священническое отчуждение. Существует нездоровая душев­ная путаница в отношениях между родителями и детьми, которые используют друг друга, имея паразитирующие вза­имоотношения «вампиров».

Мы должны прийти к отождествлению с тем, что превы­ше нашего земного существования и естественных связей, и здесь не имеет значения ни пол, ни национальность. Мужчи­на вы или женщина, еврей или язычник, — знайте, что сата­не нравится делать туманным или вообще скрывать от людей то, что очень важно для Бога. Новое отождествление не озна­чает полное упразднение личности, но что-то необыкновен­ное, что появляется из единения отдельных сущностей и создает «нового человека». Это — странный парадокс: быть евреем или язычником, мужчиной или женщиной, и при этом не аннулировать очевидность своей земной идентифи­кации, но относиться к ней как к тому, что дано Богом для реализации Его намерений. И еще хочу отметить, что мы не должны делать это таким образом, чтобы между нами и теми, кто не похож на нас, возникала стена. Каждый раз, когда на нас начинают влиять временные, культурные, этнические, земные и другие преходящие факторы, сознательно или не­осознанно мы отходим от истинного священства, лишаемся

новозаветного священнического основания и его силы. Свя­щенник отделен не только от расовых, этнических и культур­ных связей, но и от времени и земного обитания. Он — тот, кто обитает на небесах с Богом. Он не подвластен влиянию или ограничениям со стороны существующей преходящей культуры. Находясь выше этого, он готов к исполнению своих обязанностей везде и всегда.

Авраам подчинился Божьему призыву выйти из Ура халдейского только после смерти своего отца. Он задер­жался в городе Харран, не послушавшись Божьих слов, так как должен был оставить свой народ, свое родство и дом отца и пойти в ту землю, которую ему должен был по­казать Господь. Он приобрел в Харране большое состоя­ние и много слуг, но это не было местом его истинного благословения. Сколько святых из харизматических, пяти-десятнических и евангелистских церквей сегодня находятся в своих «Харранах»? Сколько из них ошибочно полагает, что истинное благословение заключается в количестве состо­яния и людей? Но, это не так! Если вы относитесь к та­ким людям, то вы находитесь в месте задержки, все еще привязаны к материальному, к родству и дому отца, и все еще не вышли на путь священства, на котором и начина­ется истинное благословение.

Конечно же, можно действовать, находясь и в этом месте, но это не будет истинным священством. Мы входим в это священство только потому, что входим в Сына Божьего, Ко­торый является Царем праведности, Царем мира и Божьим Первосвященником. Если вы пребываете в Сыне Человечес­ком посредством единения с Ним в Его смерти силой креста, через водное крещение, то вы также пребываете с Ним не­прерывно как священник. В какой мере вы находитесь в Ии­сусе Христе, в такой же мере вы находитесь в священстве по чину Мелхиседека. Не больше и не меньше. И наши естест­венные факторы здесь абсолютно ни при чем, но только — жизнь воскресения, принесенная в жертву и воскресшая в славе. Мы пришли в восхитительное место отождествления со Христом, которое превыше любых естественных, рас­овых, религиозных, этических и других различий.

И это еще яснее видно из того, что по подобию Мелхиседека восстает Священник иной, Который таков не по закону заповеди плотской, но по силе жизни непрестающей (Евреям 7:15-16).

Это — та же самая жизнь, которая вырвалась из оков смерти в ослепительной славе и теперь доступна каждому, кто позволит ей проявиться в своей жизни через собственную смерть для мира. Это является основанием для царского свя­щенства и жизни Божьего народа. Такой вид священства: не­прерывное и подобное Сыну Божьему, — также должно иметь в качестве своего основания и источника силы бесконечную и не престающую жизнь Христа. Мы не можем играть в свя­щенство, строя все на фундаменте собственного опыта, способностей, знаний, религиозных дарований и даже соб­ственных благих намерений. Священство по чину Мелхисе­дека основано не на том наследии, которое приходит через кровь и плоть, но на наследии, которое приходит через Кровь Агнца. Только тот, кто, отложив в сторону собствен­ную жизнь, входит в вечную Жизнь на основании Крови Христа, может отразить черты истинного священника.

Я убежден, что вопрос воскресения в последние дни ста­нет для Божьего народа самым актуальным. Он будет как Божий отвес, отделяющий истинную Церковь от ложной. Ложная Церковь, без сомнения, будет аплодировать док­трине воскресения, отказываясь при этом жить согласно этой доктрине. Это будет великим разделением между теми, кто является просто пустословными профессионалами, и теми, кто пребывает в Жизни.

Посаженные на небесах

Если бы Он оставался на земле, то не был бы и священником...

Евреям 8:4а.

Другими словами, Он — в другом измерении, в небес­ном месте. Что-либо меньшее, чем это, сделало бы Его свя­щенство недействительным. Его истинное существование

и реальность — в небесном Святилище. Если бы Он обитал на земле, или, говоря другими словами, Его ценности и образ мышления были земными, то Он не был бы Священником. Бог усмотрел, что тот, кто сотворен по Его образу, должен жить в реальности небес, даже пребывая на земле. Мы живем на земле, но мы не принадлежим ей. Когда в конце веков туман рассеется и наступит кульминационный момент истории, на земле будут существовать только два вида людей, и это раз­личие не будет иметь ничего общего с расами, но только с не­бесами и землей. Сердца тех, кто принадлежит земле, будут сжиматься от страха перед событиями, грядущими в этот мир, потому что все, что они знают, ищут и ожидают — земное, и все их ценности — материалистические. Но есть и другая ка­тегория людей: те, чье жилище на небесах. Несмотря на то, что они живут на земле, она не является местом их обитания. Они не принадлежат этому миру, но он является для них только ме­стом служения. Большинство из нас — земные христиане, привязанные к материальному, связанные лямками земного притяжения и душевными узами любви к этой жизни. Но для того, чтобы взойти в небесное место, наша душа сначала должна оторваться от земли.

Святое Святых

Только первосвященник может приходить пред Богом во Святое Святых. Бог утвердил это навеки, поэтому интересно прочесть в 25-й главе книги «Исход» описание этого святого места. Бог дает нам его в необычайных подробностях. Мы знаем, что у Божьей скинии было такое же внутренне архи­тектурное устройство, как и у храма, появившегося позже. У нее был внешний двор без крыши, открытый дневному све­ту. У его входа находился медный жертвенник для жертвоп­риношений и умывальница для омовения. Они являлись символами нашего вхождения в дом Божий через искупле­ние Кровью Агнца. Затем, вслед за первым был расположен

второй двор, покрытый шкурами, вход в который осуществ­лялся через завесу. Священники ежедневно входили в этот двор, причем это были не те люди, которые совершали тяже­лое служение, зажигая огонь и принося в жертву животных в первом дворе. Во второй двор входили только те священни­ки, в обязанности которых входило утреннее и вечернее раз­ведение огня на священном жертвеннике для возжигания фимиама, а также возложение на Господень стол хлебов предложения. Второй двор был закрыт от дневного света, и для освещения там горел семисвечник, излучающий яркий свет, не подверженный различным изменениям погоды и солнечного света. Свет, излучаемый этим семисвечником, был постоянным и более ярким, чем дневной. Но, все же, есть еще одно место, и это место предельной важности, в ко­торое входили очень немногие. Это было самое святое место: Святое Святых! Туда не входили каждый день. Только один человек мог войти туда раз в год, причем на основании крови «чистой жертвы». В этом месте не было семисвечника, однако там сиял самый яркий и самый славный свет: «Шекайна» — слава Самого Бога. Это — Его присутствие, которое находилось над седалищем (в русском переводе Библии — «крышкой») ми­лости и над ковчегом Закона (в русском переводе Библии — «откровения» или «завета»).

Сделай также крышку из чистого золота: Длина ее два лок­тя с половиною, а ширина ее полтора локтя, и сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херуви­ма с другого края; выдавшимися из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу: к крышке будут лица херувимов. И положи крышку на ковчег сверху, в ковчег же положи откровение, кото­рое Я дам тебе; там Я буду открываться тебе и говорить с то­бою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым (Исход 25:17-22).

Возможно, по мере возрастания осознания того величия, которое заключается в апостольском и священническом

призвании, некоторые из нас уже начали издавать стон. Как мы осуществляем переход от традиционного ведомственного века к восстановлению апостольской славы в Церкви? Как мы можем передать аспекты того, что было потеряно в жиз­ни современной Церкви? Как нам восстановить чувство без­отлагательности и неизбежности того, что грядет вскоре? Как мы можем предупредить наше поколение о том, что Бог назначил день, в который Он будет судить все народы по­средством Мужа, воскрешенного Им из мертвых? Как нам подготовиться к такой апостольской конфронтации? Где на­ша храбрость и наше дерзновение, наше понимание и наша духовная чувствительность? Мы должны проложить путь этих болезненных преобразований, отворачиваясь от власти и силы традиций и утвержденных ведомственных человечес­ких путей, чтобы прийти к формированию живой Церкви, имеющей пророческое свидетельство. Где нам найти ответы?

Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою... о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым (стих 22).

Это — альтернатива того, чтобы становиться обыкновенны­ми религиозными деятелями, приспосабливающимися к очередной звучной фразеологии. Бог приглашает нас войти во Святое Святых, первосвященническое место, открытое тем, кто, уподобляясь Сыну Божьему, не имеет ни отца, ни матери, ни начала дней, ни конца жизни. Это источник «непрестающей жизни», источник вдохновения и помазания, слов, данных Бо­гом, если, конечно же, мы стремимся исполнить Божье предна­значение. За внешним двором находится Святилище, и в нем есть вход за завесу посредством Святого Духа, символом чего яв­ляется фимиам на жертвеннике, постоянно восходящий к Богу. Там мы в более ярком свете нам открывается новое духовное по­знание, превосходящее начальное переживание спасения. Здесь происходит соприкосновение с более серьезными и значимыми Божьими вещами. Святое Святых — это место большей глуби­ны, куда допускаются только первосвященники. Мы никогда не познаем то, что касается апостольства и истины, если не ока­жемся в этом свете. Мы никогда не исполним апостольское предназначение, если нам не будут даны слова, вдохновленные Богом, переданные силой истинной Жизни, присутствующей

во Святое Святых. Бог приглашает нас войти в это место и оби­тать в Его присутствии, потому что именно там Он будет откры­ваться нам и передавать все «заповеданное сынам Израилевым».

За завесой"

Я долго ожидал такого вхождения, полагая, что должен достигнуть для этого определенного духовного состояния. Хотя я усиленно воюю со светским миром, кое-что из его те­ории эволюции по-прежнему оставалось во мне: я считал, что должен «эволюционировать» до тех пор, пока достигну более высокого духовного уровня, посредством которого за­тем смогу войти во Святое Святых. Но случилось так, что мне в руки попала серия аудио-учений под названием «За за­весой», и в моем внутреннем человеке что-то «щелкнуло». Я помчался к магнитофону, чтобы прослушать эти кассеты, и, вставляя в магнитофон первую из них, я предвкушал услы­шать что-то великое. Однако с первыми прозвучавшими фразами проповедника у меня появилось искушение выклю­чить магнитофон. Грубая, неграмотная речь этого американца-деревенщины совершенно не соответствовала привычному мне стилю проповедования, но когда мои пальцы потянулись к кнопке выключения, я засомневался, потому что что-то в этих словах, произносимых с неприятным американским ак­центом, коснулось моего сердца. Это было превыше нацио­нальности, культуры, времени, отца и матери,- начала дней и конца жизни, и я, вставляя одну кассету за другой, продол­жил прослушивание этих учений. Этот человек переживал такие же неудачи, что и я, и подобно мне испытал подъемы и спады в своей духовной жизни. Он проходил как добрые, так и плохие времена, но в результате это дало ему возможность сказать вместе с апостолом Павлом: «Вы знаете, как я с пер­вого дня, в который пришел в Асию, все время был с вами» (Де­яния 20:18). И я последовал за ним в изучении послания к Евреям. Он показал, что Закон был только тенью будущих

благ, а не самим образом вещей, и что он не смог сделать со­вершенными приближавшихся к Богу. Он продолжал объяс­нять, что в определенный момент времени пришел Тот, Чья Кровь была лучше крови козлов и тельцов, и Кто вошел по­средством Своей Крови в небесное Святилище, причем во­шел туда «однажды для всех».

Во всей нашей впечатляющей духовной изощренности мы не позволили этим словам оказать воздействие на наши сердца. Иисус вошел «однажды для всех» и повелевает нам также войти туда, войти с дерзновением, причем не на основа­нии наших естественных способностей. Мы должны входить во Святое Святых посредством Крови Иисуса. Мы привыкли думать о Крови Иисуса только с точки зрения нашего искупле­ния, и истинно ее достаточно для того, чтобы смыть грех и ви­ну. Но Его Кровь соделала нечто большее: она проложила нам путь новый и живой, торжественно открытый для нас Христом через завесу, которая суть плоть Его. И, так как у нас есть такой Великий Первосвященник, давайте будем приступать к Богу с искренним сердцем и полной убежденностью веры.

Я помню тот вечер, когда прослушивал последнюю кас­сету. Я уже был в постели. Моя Библия была открыта на этих местах из послания к Евреям, а из магнитофона звучал рассказ проповедника о том, как на одно воскресное утрен­нее служение он пришел служить изнуренным и разбитым, С ощущением той ужасной монотонности и предсказуемос­ти, к которой так легко приходят наши церкви. Но на том служении была женщина, сияющая ярким светом. Она едва могла сдерживать себя и размахивала поднятой рукой, да­вая знать, что у нее есть свидетельство, которым она хочет поделиться. «Да, сестра», — сказал он. Она произнесла: «Я лишь хочу сказать, что вошла во Святое Святых». Он тотчас поправил ее: «Вы имеете в виду, что вы надеетесь войти ту­да», — в конце концов, она была всего лишь домохозяйкой. «Нет, — настаивала она, — я уже вошла во Святое Святых». «Но каким образом?» — спросил он. «Посредством Крови Иисуса и завесы, разодранной Его плотью! Я просто при­близилась с искренним сердцем, полным веры, и исповеда­ла во имя Иисуса, что я действительно вхожу во Святое

Святых посредством Крови Иисуса, без какой-либо оценки своей собственной пригодности».

И она объяснила, что произошло: она вошла в «новое мес­то», и это по ней было явно видно. Прежде, чем это служение завершилось, люди в собрании один за одним вставали и испо­ведовали свое «сиюминутное вхождение» на основании Крови Иисуса путем новым и живым. Тот служитель сам вошел во Святое Святых, по этой причине я и слушал его кассеты с рас­сказом о новом виде духовной способности, пришедшей к нему. Он говорил об усиленном и углубленном качестве апос­тольской веры, о новом источнике творчества и оригинальнос­ти, которые он получает в месте нового общения с Богом: во Святое Святых. На этом я выключил свой магнитофон. Я снял очки, вспоминая о всех годах моей жизни во Христе: расстрой­ствах, подъемах и спадах, и, лежа на спине, просто произнес молитву: «Господь, сию же минуту не на основании каких-либо моих способностей и моей квалификации я вхожу во Святое Святых посредством Крови Иисуса, через завесу, разодранную Его плотью. Аминь». В тот момент в глубине моего внутренне­го человека что-то произошло, и я верю, что нахожусь во Святое Святых с того момента и до сих пор, «твердо держась исповедания веры». Я получил новый вид свободы от мучи­тельной борьбы с плотью. Что-то произошло, когда я вошел за разорванную завесу плоти Христа, и теперь изменилось мое от­ношение к собственной плоти, но это изменение тяжело по­нять или объяснить. Нет сомнений, что силы ада будут стремиться украсть это у нас: «О, да это ведь всего лишь игра слов, библейская риторика. На самом деле нет такого места. Эта небесная вещь — всего лишь пар, нечто неосязаемое. Все, что тебе нужно, у тебя уже есть посредством твоего рождения свыше. Ты лишь надмеваешься своим умом. Посмотри, ты такой же как и раньше!» Держитесь твердо исповедания веры вашей. Этот стандарт намного превышает «христианскую рес­пектабельность» и понятие о хорошем человеке. Это касается непорочной совести пред Богом и людьми.