Источники информации. Эмпирическую информацию журналист черпает из трех источников: индиви­дуального (человек), коллективного (коллектив) и документального (официаль­ные и личные

Эмпирическую информацию журналист черпает из трех источников: индиви­дуального (человек), коллективного (коллектив) и документального (официаль­ные и личные документы, материалы СМИ). Помогают не только интервью, опро­сы, позволяющие получить объективные данные, провести наблюдение, определить

Глава 3

факты, которые оцениваются людьми по-разному в одних и тех же обстоятельствах, но и библиотечные источники, словари по праву, своды законов, статистические и информационные бюллетени, справочники, издаваемые администрацией, материа­лы, поступающие по каналам паблик рилейшнз, наконец, внутриредакционные вспо­могательные материалы (система вырезок, тематические подборки, энциклопедии...).

Исследование основывается на множестве источников информации: люди, документы, личное наблюдение.

Работа по расследованию облегчается, если журналист знает законы о свобод­ном допуске к информации; умеет устанавливать контакты. При сборе фактов важ­ны тщательность, аккуратность и осмотрительность, поскольку публикации порож­дают противников, готовых зацепиться за малейшую фактическую неточность, что­бы дискредитировать все расследование. К тому же если окажется, что журналист дезинформировал общественность и нанес ущерб репутации людей, то возвра­титься к теме в дальнейшем будет весьма сложно. При этом, согласно статье 49 Закона «О средствах массовой информации», журналист обязан сохранять кон­фиденциальность информации и (или) ее источник. Если сотрудник СМИ раскрыл источник информации, который пообещал держать в секрете, то доверие к нему будет подорвано навсегда.

Некоторые расследования начинаются с документов, а затем проходят в форме опроса людей. Другие начинаются с людей, а затем в работу включаются документы.

Но практически ни одно расследование в СМИ не обходится без личного об­щения с участниками конфликтной ситуации, должностными лицами. Если в обыч­ном интервью журналист имеет дело с собеседниками, которые охотно и открыто говорят, не опасаясь неприятностей или даже возмездия, то в случае журналист­ского расследования ставки слишком высоки. Темой расследования могут быть зло­употребления, должностные нарушения, т.е. нечто укрываемое от общественности. И у интервьюируемого, который должен знать какие-то подробности, есть множе­ство причин не откровенничать с журналистом. Как правило, он чем-то рискует, а это вызывает страх перед журналистом, задающим каверзные вопросы, и перед последствиями появления интервью в печати. Интервью в процессе расследова­ния могут принимать различные формы. Одни длятся несколько минут, другие — несколько часов. Одни планируются и готовятся за несколько дней, другие - экс­промтом, если этого требуют обстоятельства. Обычно интервью такого рода под­разделяются на две категории: первая — в целях получения информации, вторая — для выяснения позиции лиц. являющихся объектом расследования.

Перед беседой журналист должен хотя бы в общих чертах знать не только про­блемы, но и различные пути их решения. Беседа помогает скорректировать его точ­ку зрения, оснастить будущую публикацию убедительными доводами, насытить ее не только фактами, но и живым разговором с собеседниками, заострить ее полеми­чески. Публикация без привлечения мнений различных людей, спора с ними, со­ставленная только на основании оценок автора, существенно проигрывает во мне­нии читателей. Чтобы хорошо начать и провести интервью, лучше всего действо­вать честно, открыто, просто. Журналист не может заставить собеседника говорить, тем более — выкладывать всю правду.

Массовая информация и ее роль в современном мире _____________________________ 129

В беседе с участниками конфликтной ситуации корреспондент — не фиксатор всего того, что он услышит: он спорит, приводит собственные аргументы для опро­вержения доводов оппонента. Техника такой убеждающей беседы следующая.

1. Важно оперировать простыми, ясными и точными понятиями.

2. Вести аргументацию по отношению к собеседнику корректно:

а) открыто признавать правоту собеседника, если он прав;

б) продолжать оперировать только теми аргументами, которые приняты со­
беседником;

в) сначала отвечать на доводы собеседника, а потом приводить собственные
суждения;

г) проявлять вежливость и такт.

3. Учитывать сложность восприятия новой для собеседника информации:

а) избегать простого перечисления фактов, показывать значение того или
иного события;

б) соизмерять темп аргументации с особенностями темперамента собеседника.

4. Не забывать, что «излишняя» убедительность вызывает отпор со стороны со­беседника, а 1-2 ярких довода достигают большего эффекта.

5. Использовать специальные приемы аргументации:

а) метод перелицовки — подведение собеседника к изменению точки зрения
путем поэтапного прослеживания решения проблемы вместе с ним;

б) метод «салями» — подведение собеседника к согласию с вами путем по­
лучения единства мнений сначала в главном, а затем в необходимых для
полного согласия частностях;

в) метод расчленения — разделение аргументов собеседника на верные, со­
мнительные и ошибочные с последующим доказательством несостоятель­
ности его общей позиции;

г) метод положительных ответов — такое построение разговора, когда собе­
седник на ваши первые вопросы отвечает «Да, да, да», а потом продолжа­
ет соглашаться с вами уже и по более существенным вопросам;

д) метод классической риторики — вы соглашаетесь с высказываниями со­
беседника, а потом внезапно опровергаете все его построения с помощью
одного сильного аргумента (применяется в случае излишней агрессивно­
сти партнера);

е) метод замедления темпа — умышленно медленное проговаривание слабых
мест в аргументации партнера;

ж) метод двусторонней аргументации — указание как преимуществ, так и сла­
бых сторон предлагаемого вами решения.

6. Необходимо своевременно делать обобщения и выводы по проведенному об­
суждению аргументов.

Опытным журналистам известны технические приемы, рассчитанные на то, чтобы заставить упрямых собеседников разговориться. Среди них:

1) использование паузы (журналист задает вопрос и получает ответ; вместо того чтобы тут же выпалить следующий вопрос, надо повременить, чтобы создать

5 Зак. 649

Глава 3

впечатление, что он хочет услышать больше; собеседник не выдерживает наступившей паузы и продолжает говорить, сообщая нечто, что журналист хотел бы услышать); 2) поддразнивание (мимоходом упоминаются какие-то мелкие факты, ставшие известные журналисту в ходе расследования; они небезразличны для интер­вьюируемого, который хотел бы знать, что еще известно журналисту; в этой ситуации собеседник скорее скажет правду, опасаясь быть пойманным за руку, если он даст ложную информацию).

Когда журналист перебивает партнера, дает ему негативную оценку, ускоряет темп беседы, избегает посмотреть ему в глаза, то для корреспондента разговор, на­верняка, станет напряженным, трудным. Как снять, выровнять напряженность? Надо предоставить партнеру возможность высказаться, проявить интерес к его про­блемам, подчеркнуть значимость собеседника и его мнения в ваших глазах. В случае вашей неправоты немедленно признать ее, обращаться к фактам, предложить кон­кретный выход из сложившейся ситуации.

Пример забвения этой техники показывал порой Андрей Караулов в передаче «Моменте истины», долгое время существовавшей на российском телеканале. Так, с заместителем министра сельского хозяйства разговор идет о рыбодобыче, и бесе­да напоминает допрос следователя. Напряженно-деловитое лицо ведущего и пер­вые его слова, произносимые с гримасой начальственного сарказма, угрозы («Ну, куда вы всю рыбу дели?»). На каждую язвительную реплику журналиста следует вполне логичная и убедительная тирада «подследственного чиновника»: причины снижения добычи рыбы — в нарушении связи с переработчиками, сокращении тра­лового флота, в Антарктиду «за «ледяной рыбой» ходить нет денег»... [24]. И теле­зритель начинает сочувствовать заместителю министра, возмущаться Карауловым, а само решение проблемы для них уходит на второй план.

Итак, журналист должен знать, не только какие вопросы задать, но и какой психологический подход лучше использовать, чтобы добиться расположения ин­тервьюируемого.

Чтобы избежать проблем, могущих возникнуть при отказе собеседника от сво­их слов после публикации материала, хорошо бы пользоваться магнитофоном. Ко­нечно, иного собеседника раздражает и сковывает то, что при нем делаются записи; но если он согласился на беседу, то смущение быстро проходит, и он забывает о магнитофоне. Если нет возможности включить технику, а беседа важна, то непло­хо бы пригласить еще одного журналиста, чтобы продублировать записи в блокно­те для дальнейшей сверки.

Бывает так, что кто-то желает поговорить, но боится. Тогда надо выбрать мо­мент, чтобы встретиться с ним по дороге домой, в магазине, в гостях, у него дома. Может быть, понадобится несколько встреч, пока он не станет доверять вам, пере­станет бояться или пока ваша настойчивость не убедит его, что лучше заговорить, чем все время отказываться. О трудностях этой проблемы пишет спецкор «Извес­тий» И. Корольков: «Когда я пришел к руководителю одной из федеральных служб, чтобы задать несколько вопросов, касающихся мэра, человек в своем кабинете пе­решел на шепот: "Вы не представляете, какие у него возможности. Мне известно, что его служба безопасности закупила современное подслушивающее оборудова-

Массовая информация и ее роль в современном мире

ние получше, чем в ФСБ. Я не буду лукавить перед вами: я боюсь. У меня дети, и мне страшно за них. Я готов с вами встретиться и ответить на ваши вопросы, но не здесь. Позвоните мне и представьтесь условным именем, я назову время встречи и машину, на которой буду...". На встречу этот человек так и не решился» [24].

Иногда в первой беседе с должностным лицом журналист не приводит соб­ственных аргументов, принимая на веру все, что ему говорят. Чтобы избежать это­го и ускорить расследование или застраховаться от однобокого, тем самым тенден­циозного или ошибочного освещения проблемы, нужна определенная подготови­тельная работа. Прежде всего, следует ознакомиться с документами. Перед тем как отправиться по конкретному адресу, неплохо заглянуть в комитет по статистике, куда стекаются отчеты фирм, предприятий, организаций, учреждений по многим параметрам деятельности. В налоговой инспекции можно узнать о величине годо­вого дохода интересующего вас лица, о масштабе деятельности фирмы (в самой фир­ме этого не скажут, ссылаясь на коммерческую тайну). Если нельзя узнать данные в инспекции, тогда может помочь метод аналогии. К примеру, в свое время певец Иосиф Кобзон в налоговой декларации указал, что в 1996 году заработал 2,5 млрд недено­минированных рублей, а его коллега Филипп Киркоров через своего коммерческо­го директора сообщил о доходе в том же году... 10 млн рублей. Можно сопоставить концертную деятельность обоих артистов, но для большего обоснования фальши­вости последней цифры достаточно было тогда заглянуть в некоторые газеты. Так, «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили, что Киркоров только за один кон­церт требует с его организаторов 25 тыс. долларов, или почти 150 млн рублей (в ценах 1997 г.) [25].

К интересным результатам может привести сравнение цен (в разных местно­стях) на различные виды товаров или услуг, результатов экзаменов в различных школах, статистика вылеченных пациентов в разных клиниках города и т. д.

Источником информации служит и наблюдение, которое при грамотном пост­роении дает возможность изучить явление, а не отдельные его аспекты. Наблюде­ние — давно освоенный метод журналистики. Чтобы провести его результативней, известные журналисты Михаил Кольцов, Лариса Рейснер, Иван Гудимов и другие на время меняли профессию (такое наблюдение называется включенным). Извес­тинец В. Надеин, например, торговал на рынке, чтобы подготовить фельетон «Как я продавал барана»; Алла Трубникова поступила послушницей в монастырь, что­бы описать жизнь обители изнутри, и опубликовала очерк «Путешествие в XIII век»

Указанные выше источники информации желательно дополнить еще одним, самым надежным с точки зрения доказательности — документом. Им может быть оригинал или копия деловой бумаги, магнитофонная пленка или видеокассета, фотография или публикация из подшивки вчерашних газет.

Вполне возможна корреспонденция, построенная только на документах. Так, «Из­вестия» выступили с публикацией «Организованная казачья группировка». В текст врезаны фотокопии трех развернутых удостоверений, как выяснилось — фальши­вых. Согласно одному из них, некий А. Демин — академик Международной акаде­мии информатизации, по другому он — генерал-полковники начальник штаба Сою­за казачьих формирований. В доказательство его криминального прошлого газета приводит выдержку из судебного приговора. Другой герой публикации, — Н. Ры-

Глава 3

женков, имеющий два класса образования, изображен на фото в генеральской фор­ме. Он не только «генерал», но и «советник по разведке и контрразведке базы спе­циальной подготовки президентской гвардии». Именно Рыженков в одной из част­ных фирм заказал бланки и печати с оттиском «Служба безопасности Российской Федерации», и в каждом удостоверении было указано право ношения огнестрель­ного оружия [26].

В подобных публикациях преобладает информационный подход. Более впе­чатляют материалы, где демонстрируется журналистский поиск, в результате ко­торого идет развенчание героя, превращение его в антигероя. Для «Российской га­зеты» таким антигероем стал генерал-майор милиции В. Позняк, о некоторых фак­тах биографии которого газета рассказала 30 ноября 2001 г. Журналист расследует прежде всего три факта. Первый — награждение Позняка орденом Мужества (ав­тор обратился в ГУВД, где ему показали заключение о том, что кандидатура По­зняка рассматривалась на собрании коллектива, протокол № 57; протокола, одна­ко, не нашли; о наградном деле сотрудник газеты спрашивает самых разных чинов­ников, прежде чем заявить — «Позняк наградил себя сам»). Второй факт — присвоение генеральского звания (появившись однажды на работе в генеральских погонах, Позняк заявил, что Президент подписал указ; журналист просмотрел все президентские указы и приказы министерства и пришел к выводу: выписка из ука­за, представленная Позняком, липовая). Третий — об окончании Академии МВД (сняв копии с диплома, журналист пришел с ней в архив академии, и фамилии сво­его героя нигде не обнаружил). На основе тщательного анализа документов и рас­спросов компетентных лиц газета убеждает своих читателей в достоверности под­логов по этим трем фактам и в обоснованности выводов. Остальные факты в пуб­ликации лишь названы и не столь доказательны (вина в гибели подольского ОМОНа в Чечне в марте 2000 г.; две квартиры в элитных домах и иномарка «Тойо­та», свой человек в администрации Президента, где Позняк намерен работать и уже готовит документы.

Когда документы отсутствуют, необходима информация, как правило, от трех разных независимых источников. Это важно даже при подготовке небольших кри­тических выступлений. Игнорирование данного требования может привести к тен­денциозности и смещению акцентов в материале.

Сотрудница «Санкт-Петербургских ведомостей» опубликовала информацию о том, что молодой ученый филиала Института российской истории украл цен­нейшие рукописи XVII века и пытался продать их на Сенном рынке за 2 тыс. дол­ларов — в сотни раз дешевле их настоящей стоимости. На допросе задержанный заявил следователям, что он бедствует и ему надо кормить семью. Это заявление журналистка приняла безоговорочно: «Он хотел прокормиться, а не нажиться. Иначе чем объяснить тот факт, что, имея возможность получить огромные день­ги, задержанный готов был довольствоваться малым?». Той же точки зрения при­держивается и газета «"Московский комсомолец" в Питере», которая заметку о краже снабдила даже таким заголовком: «Ученый украл рукописи Петра I, чтобы прокормить семью».

Оба издания, как бы оправдывая вора, переключают внимание читателей на бедственное положение ученых. Конечно, проблема уровня жизни научных работ-

Массовая информация и ее роль в современном мире

ников остается острой, но некорректно обращаться к ней, опираясь на сомнитель­ный факт. Ведь журналисты даже не удосужились перепроверить показания за­держанного. Это сделал лишь собкор «Российской газеты» С. Алехин. В коррес­понденции «Ученый вором обернулся» он рассуждает: «Быть может, кто-то поду­мает, что молодого ученого толкнула на этот чудовищный поступок невыносимая нужда, нищенская зарплата? Нет, не таким уж и бедным он был». Далее раскрываются доходы задержанного: как участник двух грантов тот получал надбавку к зарплате, подрабатывал в университете и, кроме того, имел от Фонда Форда ежемесячную стипендию в тысячу долларов. То есть при среднемесячной заработной плате в стра­не в 800 тыс. неденоминированных рублей стипендия вора составляла почти 6 млн рублей (согласно тогдашнему курсу доллара) [27].

Иногда та или иная редакция прибегает и к такому приему: в погоне за попу­лярностью высказывает по конкретному конфликту версию, прямо противополож­ную той, которую изложили ранее другие издания, публикует материал, в котором описываемые добродетель и порок меняются местами. И это, конечно, становится сенсацией. В трех номерах «Известия» писали о том, как по ложному доносу был арестован мэр Владивостока В. Черепков, который в итоге выиграл дело в суде, а причастные к наветам работники милиции оказались на скамье подсудимых. О произ­воле, допущенном в отношении мэра, стали забывать, как вдруг издающаяся в Санкт-Петербурге «Полицейская газета» публикует целый разворот, автор кото­рого обвиняет Генеральную прокуратуру страны в «развале дела Черепкова», а в доказательство его виновности приводит такие факты: до избрания мэром Череп­ков по подложному паспорту моряка привез из Японии 9 автомобилей; будучи во­еннослужащим занимался под видом благотворительности коммерцией, практи­ковал как целитель и гипнотизер; став мэром, принял часы «Омега» от внедренно­го в администрацию секретного милицейского работника. Наконец, приводится убийственный факт: мэр жил на своем рабочем месте, также как и его молодой со­трудник, — тут дело нечистое [28]. Сбалансированность оценок необходима и при подготовке положительных выступлений. К примеру, из телепередачи ЖЗЛ (Жизнь замечательных людей), которую показывало Общественное российское телевидение, было трудно выяснить, чем же замечательна жизнь героев. Вот что писала по этому поводу «Общая газета»: «В ЖЗЛ избран метод долгого наблюде­ния, и вот уже человек в кадре расслабился, стал рыхлым, разжиженным, а каме­ра ловит хаос бытия, отбирая в окончательный монтаж не «мощь художеств», а лишь то, что нанизывается на шампур нехитрой истины: «слаб человек!» В филь­ме о поэтессе Белле Ахмадулиной поэзия видится бесконечным, как дурной сон, шизом. Возникает больной, галлюцинированный, беззвучный, заторможенный мир, по которому бесконечно блуждает, неумело позируя, эксцентричный силуэт поэтессы с мертвой маской вместо лица, с наркотически сонными глазами. Зре­лище страшноватое при всей изысканности экранных композиций; его унылость подчеркивается космическим гулом и электронными подвываниями, переплетен­ными с неразборчивым поэтическим бормотанием. Обещанной «жизни», как и «замечательных людей» в фильме уже нет вовсе, несмотря на скопище неприб-ранных, опять же «застигнутых» врасплох знаменитостей, слегка пьяных и оче­видно опустошенных» [29].