Партий в современной Европе

Радикальные правые в современной Европе – существенный атрибут политической жизни региона. Они проявляют себя на уровне создания региональных организаций, более или менее успешно ведут политическую борьбу в большинстве стран как Западной, так Восточной Европы, включая Россию.

«Казус» «норвежского стрелка» А. Брейвика, совершившего двойной теракт в августе 2011 г., постоянное присутствие груп-пировок крайне правых во время ряда протестных митингов в Москве в декабре 2011 – марте 2012 – декабре 2012 гг., расст-рел детей и их учителя в тулузской школе «Оцар а-Тора» во Франции в марте 2012 демонстрируют, что правый политический радикализм и экстремизм является неизменным атрибутом современной политической жизни Европы.

Об этом же свидетельствует и письмо, направленное 19 ноября 2012 г. А. Брейвиком из норвежской тюрьмы немецкой нео-нацистке Беате Чепе, арестованной немецкой полицией в середине ноября 2011 г. по подозрению в соучастии в соверше-нии 11 убийств иммигрантов, большинство из которых были вы-ходцами из Турции. В письме Брейвик убеждал Чепе обнародо-вать свои политические мотивы. По его словам, «когда станет очевидно, что она является воинствующей националисткой, она станет храброй героиней националистического сопротивления, которая сделала всё и пожертвовала всем, чтобы остановить мультикультурализм и исламизацию Германии». Брейвик назы-вает себя и Чепе «мучениками консервативной революции».

На Востоке Европы в постсоветское 20-летие смогли сформироваться и заявить о себе в качестве системной оппозиции такие крайне правые политические партии, как «Атака» в Болгарии, «Йоббик – Партия за лучшую Венгрию» в Венгрии, «Но-вые правые» в Румынии, «Свобода» на Украине и др. Иными словами, в современной Большой Европе сложились и продолжают реализовывать свои цели крайне правые политические си-лы как системной, так и несистемной оппозиции. Следует также говорить о существовании глобальных сетевых структур крайне правых. Об этом свидетельствует, в частности, список рассылки, включавший около 7 тыс. адресов, по которому перед началом терактов направил А. Брейвик свой труд «2083 – Евро-пейская декларация независимости». Несомненно, следует гово-рить о существовании особого европейского крайне правого по-литического дискурса как элемента политической культуры; со-ответственно следует рассматривать и вопросы «экологии куль-туры» применительно к данным политическим силам.

Однако в самом крайне правом лагере происходят существенные трансформации. Важнейшей тенденцией в последние десятилетия стало распространение крайне правой идеологии на Востоке Европы, где во многих странах смогли оформится не только маргинальные политические силы несистемной правора-дикальной оппозиции, но крупные партии оппозиции системной, заявляющей о своей доле в государственной и надгосудар-ственной (напр. в Европарламенте) власти.

Ещё одной тенденцией является то, что современные крайне правые радикальные и экстремистские политические силы отда-ляются от традиционных неофашистов. Так, в связи с изменени-ем политической ситуации и выдвижении на первый план в ка-честве врага радикального исламизма некоторые крайне правые политические силы посещают Израиль. По итогам одного из та-ких посещений 7 декабря 2010 г. была подписана «Иерусалимская декларация» (её подписали Партия Свободы – Австрия, Партия Свободы – ФРГ, Шведские демократы, Флаамс Беланг – Бельгия. В поддержку Израиля неоднократно высказывались в последние годы Г. Вилдерс и Марин Ле Пен. А. Брейвик в своём манифесте осуждал антисемитизм и призывал европейских правых объединиться с сионистами, чтобы вместе сражаться с марксистами-мультикультуралистами.

Европейское партийное политическое пространство может быть представлено сегодня как своеобразный «многослойный пирог» состоящий из нескольких автономных частей. Под этими частями будем понимать партийные субполя стран Европей-ского союза (ЕС), стран Западной Европы, не входящих в ЕС, и стран Восточной Европы, не входящих в ЕС. В первом из них сосредоточен основной потенциал крайне правых политических сил современной Европы.

В условиях сложившейся в ЕС практики многоуровневого управления для крайне правых политических партий актуальным является уровень партийных групп (фракций) в Европейском парламенте (ЕП), внепарламентских партийных объедине-ний в масштабе ЕС (европейские партийные федерации), внепар-ламентских партийных объединений с участием партий стран-членов ЕС и не членов ЕС, а также уровни национальных партий, региональных партий, в перспективе претендующих на вы-ход на общенациональный уровень, а также региональные и ме-стные отделения праворадикальных партий, объединяющиеся для проведения совместных акций с другими политическими организациями.

Примером первого уровня является наличие фракции или группы депутатов в Европарламенте. Примером второго уровня является созданный в 2009 г. в Будапеште «Альянс европейских национальных движений» (АЕНД). Её отцом-основателем явля-ется депутат от французского НФ Бруно Гольниш. В Альянс вхо-дят праворадикальные партии ЕС, имеющие представительство в ЕП. Автору этих строк удалось 1 мая 2012 г. взять интервью у господина Б. Гольниша на площади у Гранд Опера, в ходе ко-торого он высоко оценил роль этой организации.

Создание Альянса было провозглашено на 6 съезде партии «Йоббик – Партия за лучшую Венгрию». Первоначально в состав Альянса вошли: Йоббик (Венгрия), Национальный Фронт (Франция), Трёхцветное знамя (Италия), Национальные Демократы (Швеция), Национальный фронт (Бельгия). 12 ноября 2009 г. к этой пятерки присоединилась Британская Национальная Партия. Высказали интерес присоединиться к Альянсу так-же организации из Испании, Португалии и Австрии. Также в Альянсе состоят Всеукраинское объединение «Свобода», Республиканское Социальное Движение (Испания), Национальная партия восстановления (Португалия).

На пресс-конференции в Страсбурге 16 июня 2010 г. было объявлено о следующем составе руководства Альянсом: прези-дент – Бруно Голлниш, вице-президент – Ник Гриффин, казначей – Блеатс Коватч, генеральный секретарь – Валерио Чигнетти. Цель Альянса – формирование Европейской политической партии. Однако вряд ли Альянсу удастся удовлетворить условия, которые выдвигает Европарламент для формирования политической группы. На сегодняшний день, для того чтобы сфо-мировать фракцию в Европарламенте необходимо 25 евродепу-татов из 7 стран ЕС. В распоряжении же Альянса лишь 8 евродепутатов от 3 стран. В Европарламенте заседают 3 представителя от Французского национального фронта, 3 – от венгерского «Йоббика» и 2 – от Британской национальной партии. В национальных парламентах представлены лишь две партии, входящие в Альянс. Это «Йоббик» с 47 местами и Бельгийский на-циональный фронт с 2 местами.

Рассмотрим ситуацию с крайне правыми в ЕП в контексте их взаимодействия с «Альянсом европейских национальных движений».

В таблице 1 показано представительство правых радикалов от национальных партий в Европарламенте последнего созыва.

Таблица 1

Представительство праворадикальных партий

в Европарламенте (2009–2013 гг.)

группа	страна	Наименование партии	Кол-во депутатов Европарламента
Н	Австрия	Biindnis Zukunft Osterreich
H	Австрия	Freiheitliche Partei Osterreichs
H	Австрия	Liste «Dr. Martin – fiir Demokratie, Kontrolle, Gerechtigkeit»
ЕСД	Бельгия	Onafhankelijk
Н	Бельгия	Vlaams Belang
Н	Болгария	National- Democratic Party
Н	Болгария	People for Real, Open and United Democracy / Conservative Party for Democracy and Success
ЕСД	Дания	Dansk Folkeparti
ЕСД	Финляндия	Perussuomalaiset
ЕСД	Франция	Front national
Н	Франция	Mouvement pour la France
ЕСД	Греция	Popular Orthodox Rally – G. Karatzaferis
Н	Венгрия	JOBBIK Magyarországért mozgalom
ЕСД	Италия	IO AMO l’Italia
ЕСД	Италия	Lega Nord
ЕСД	Латвия	Partija Тvarka ir teisingumas
ЕСД	Нидерланды	Staatkundig Gereformeerde Partij
H	Нидерланды	Partij voor de Vrijheid
ЕСД	Польша	Solidarna Polska
Н	Румыния	Partidul Romania Mare
ЕСД	Словакия	Slovenska narodna strana
Н	Испания	Uni6n, Progreso у Democracia
ЕСД	Великобритания	United Кingdom Independence Party
Н	Великобритания	Independent
Н	Великобритания	British National Party
Н	Великобритания	Democratic Unionist Party (Northern Ireland)
Н	Великобритания	We Demand а Referendum

Сокращения: ЕСД – члены фракции «Европа за свободу и демократию» (EFD), Н – независимые депутаты.

Источник: Официальный сайт Европарламента. Электронный ресурс. http:www.europarl.europa.eu (дата обращения 12.12.12).

Из материалов таблицы следует, что потенциал крайне правых в Европарламенте – около 60 депутатов из 736, из них толь-ко 27 депутатов входят в ЕСД. Однако наибольшее влияние (по числу депутатов в национальных парламентах), в этой фракции играет Партия независимости Соединённого Королевства (UKIP, ПНСК), которая крайне правой быть не может хотя бы потому, что в её Программе (2010 г.) говорится: [наша] «демократическая, либертарианская партия будет поддерживать политику, которая... стремиться к уменьшению роли государства…».

Крайне правые в Европарламенте разобщены. Неоднократные попытки создать фракцию в последние годы (2010–2012 гг.) почти неизменно заканчивались неудачей.

Кроме ПНСК во фракцию ЕСД, о создании которой было объявлено 1 июля 2011 г., вошли 4 классические право-попули-стские партии: Лига Севера (Италия), Датская народная партия (Дания), Народное православное объединение (Греция), Истин-ные Финны (Финляндия). Словацкая национальная партия (Сло-вакия) также считается право-популистской и, наверняка, будет анти-иммигрантской. Францию в ЕСД представляет Либертас Франция – правая евроскептическая партия, выступающая за более строгий иммиграционный контроль. И, наконец, предста-вители Голландии во фракции – Реформированная политическая партия – несколько выделяется из остального списка (религиозная кальвинистская партия).

Примером третьего уровня является, например, организованные в Каннах в мае 2010 г. местными лидерами «Националь-ного фронта», радикальными организациями католиков-тради-ционалистов, национал-радикалами, а также организацией вете-ранов войны в Алжире демонстрации и митинг протеста против показа на кинофестивале художественного фильма известного французского режиссера алжирского происхождения Рашида Бушареба «Вне закона». Одна из главных сцен фильма – это трагические события в мае 1945 г. в городе Сетиф. Тогда в результате столкновений погибли около сотни европейцев, в ответ французы провели акцию возмездия, её жертвами стали тысячи местных жителей.

Если рассматривать динамику успехов современных европейских крайне правых на национальных выборах, то следует выделять постоянно успешные, недавно добившиеся серьёзных успехов, недавно потерявшие былое влияние и стабильно неус-пешные политические партии.

К первой группе стабильно успешных крайне правых партий в Европе можно отнести: Австрийскую партию свободы (FPÖ), бельгийскую «Флаамс беланг» (VB), «Датскую народную партию» (DPP), французский «Национальный фронт» (FN), итальян-ские «Национальный альянс» (AN) и «Северную лигу» (LN), нор-вежскую «Партию прогресса» (FrP), «Швейцарскую народную партию» (SPP), «Движение за лучшую Венгрию» (Йоббик) и др.

В число недавно добившихся серьёзных успехов следует включить «Истинных финнов» (Perus), украинскую «Свободу», греческий «Золотой рассвет» (XA). В число недавно потерявших былое влияние, например: партия «Великая Румыния» (PRM), «Лига польских семей» (LPR) и др. В число стабильно неуспеш-ных партий следует отнести бельгийский «Национальный фронт» (FNb), немецкие «Национал Демократическую партию» (NPD), «Немецкий народный союз» (DFU), «Республиканцы» (REP), «Британскую национальную партию» (BNP), нидерладские «Де-мократический центр» (СD) и «Список Пима Фортайна»(LPF), шведские «Новую демократию» (ND) и «Шведских демократов» (SD), и др.

Российские крайне правые политические партии и организации, такие как РНЕ, «Русская партия», «Русский образ» и др., вынуждены действовать в условиях «управляемой демократии» авторитарного типа, где возможно применение технологий «за-чисток политического поля». Зачисляя все эти партии и органи-зации в число неуспешных, следует иметь в виду эту особенность политического режима современной России.

Важнейшей чертой эволюции современных европейских крайне правых является трансформация в политическом дискурсе образов «друга» и «врага». Так, лидер французского национального фронта Марин Ле Пен конструировала трансформирующийся образ врага в конце ХХ в.: «Конечно, есть враги. Это тоталитаризм. В ХХ веке это были коммунисты и нацисты. Мне кажется, что в XXI веке существует два вида тоталитариз-ма. Один из них – глобализация. Это теория, предполагающая, что всё можно купить или продать, “всё на продажу”. Это идея о том, что всё должно быть направлено на уничтожение того, что ставит своей целью регулировать или тормозить новую ре-лигию, имя которой – торговля любой ценой».

Второй вид тоталитаризма – это исламизм. Почему? С одной стороны, всё коммерческое, с другой – всё религиозное, то есть по определению любые аспекты общественной и политической жизни управляются, не исходя из суверенитета народов, демократии или слова народа, но исходя из религиозного текста.

В отличие от западной части Старого света на Востоке Европы проблемы исламизации не являются столь важными для правых радикалов. Здесь в роли главного врага выступает «Мо-сква», которая французским крайне правым кажется важным партнёром. В действующей программе крайне правой украинской партии «Свобода» говорится:

«Указать в Конституции Украины, что правопреемственность Украинской Державы была начата ещё Киевской Русью, продолжена Галицко-Волынским княжеством и Казачьей Республикой периода Гетманщины, Украинской Народной Респуб-ликой, Западно-Украинской Народной Республикой, Карпатской Украиной и Украинской Державой, воссозданной Актом 30 ию-ня 1941 г. и что Независимая Украина возникла как результат более чем 300-летней национально-освободительной борьбы ук-раинцев.

Признать факт оккупации Украины со стороны большевист-ской России в 1918–1991 гг., следствием чего стал беспрецедентный геноцид украинцев.

Добиться от Верховной Рады Украины, ООН, Европарламента, парламентов государств мира признания факта геноцида украинцев в XX в., в результате которого было уничтожено 20,5 млн украинцев, преступлением против человечества (террор и ограбление мирного населения во время войны большевистской России против УНР 1918–1921 гг.; раскулачивание и насильственная коллективизация; искусственный голод 1921, 1932–1933, 1947 гг.; несколько волн физического уничтожения украинской элиты в 1920–30–40 и 1970-х гг.; физическое уничтожение мир-ного населения в военный период; принудительная депортация украинцев на чужбину; операция «Висла»; пытки в тюрьмах и издевательства методами карательной психиатрии с украинских патриотов вплоть до распада советской империи; ограбление народного хозяйства, исторических и культурных ценностей; ограбление и уничтожение украинских церквей; преследование по национальному и религиозному признаку; планомерное унич-тожение украинской культуры и языка, тотальная русификация.

Не случайно Европарламент принял в декабре 2012 г. резолюцию с предложением к оппозиционным партиям страны не вступать с партией «Свобода» в политические альянсы по причине её антисемитизма, ксенофобии и расизма. За неё проголосовали 348 евродепутатов, против – 93, воздержались – 139.

Румынская партия «Новые правые», наряду с геями и лесби-янками, евреями в число главных врагов записывает, напротив, Украину: «Аннулирование договора с Украиной 1997 г., самого позорного политического поступка в истории румын, вследствие которого предатели политики де-юре отказались от север-ной Буковины и юга Бессарабии, а также от областей Херца, Хотин и Змеиного острова».

Совсем по другому конструируется образ врага современны-ми российскими крайне правыми. «Мы сражаемся не просто за то, чтобы изгнать цветных оккупантов с наших родовых земель, – говорится в программном заявлении Русского национально-освободительного движения «Стратегия 2020». – Инородцы – это только часть проблемы. Иммигранты будут заселять наши города, а кавказцы захватывать власть и собственность до тех пор, пока им будут помогать продажные чиновники, от постового сотрудника милиции до руководителя МВД и директора ФМС... Нашим главным врагом являются не чужеродные окку-панты, а предатели расы и нации, правящие в стране. Без преда-тельства со стороны властвующих оккупация была бы невозможна».

Близка к представленной и позиция по поводу определения главного врага организация «Русский образ»: «Если власть не осознаёт необходимости прямого диалога с русским гражданским обществом, катастрофа неизбежна – нарастающие с каждым днем внутренние противоречия могут разорвать государст-во. Националисты знают рецепты восстановления гражданского мира. И мы готовы их не только озвучить, но и реализовать. Во имя этого мы и подписываем данную декларацию: Мы требуем прекращения политических репрессий: – отказаться от политики криминализации русского национального движения; – отменить 282 ст. УК РФ; – признать статус политических заключённых для наших узников; – амнистировать русских политических за-ключённых; – обнародовать так называемую «базу экстремистов», привести основания для включения в данную базу граждан РФ».

Сходный образ врага рисует «Русское имперской движение» (РИД) – это русская православная национально-патриоти-ческая и монархическая организация. Созданная и действующая по сетевому принципу, она охватывает многие регионы ис-торической России (Великороссии, Малороссии, Белоруссии, Прибалтики, Северного Казахстана) и Русского Зарубежья. «На-ша идеология – Православный имперский национализм. Русское Имперское Движение имеет твёрдые державные позиции, исключающие гниль либерализма и демократии, (выделено мною – И.Б.), в политических, нравственных, национальных вопросах современной России, её истории и будущего, русского народа и Русской Православной Церкви. Поэтому мы активно участву-ем в религиозной и общественно-политической жизни страны.

Главными задачамиРусского Имперского Движения являются: политическое и религиозное просвещение (активная агитация и пропаганда монархической идеи, русского христианско-го национализма); защита интересов русского народа (традици-онных русских ценностей, поддержка политической, духовной и культурной русской экспансии, борьба с русофобией, нелегальной иммиграцией и т.п.); защита Православия и Русской Православной Церкви (борьба с тоталитарными сектами, прозелитизмом, церковными ересями и расколами).

Деятельность РИДа это: Участие в общественно-политиче-ской и религиозной жизни страны. Агитация и пропаганда наших идеалов. Военно-спортивная подготовка соратников. Изда-тельство патриотической прессы и книг. Духовное, физическое и интеллектуальное самосовершенствование соратников.

Подводя итоги изложенного, следует отметить, что основной тенденцией последних десятилетий является слабость, неспособность создать общую организацию крайне правых в Европе в целом, так и фракцию в Европарламенте или европейскую партию. Создание «интернационала националистов и ксенофобов» – непосильная для них на сегодня задача. Что касается конструирования образа врага, то конкретное его содержание также крайне размыто. Если для Запада континента это радикальный ислам и глобализация, то на Востоке континента это может быть и страна-сосед. Что касается России, то для доморощенных правых радикалов и экстремистов главный враг – правящий в стране политический режим.

А.К. Камкин*

Демографические процессы, миграция и рынок труда в Западной Европе (на примере ФРГ)

В настоящее время страны Западной Европы столкнулись с острой, болезненно воспринимаемой обществом проблемой ми-грации. Количество приезжих из других этнокультурных прост-ранств, оседающих в европейских государствах, становится всё больше. Мигрантами страны Старого Света пытаются восполнить свои демографические потери, обусловленные убылью на-селения и старением европейских наций.

Сухие статистические цифры говорят о постепенном, но не-уклонном сокращении численности коренных европейцев. Так, коэффициент рождаемости в Германии составляет 1,4, в Италии – 1,8, во Франции – немногим более 2. В странах Восточной Европы ситуация не намного лучше. Одновременно идёт стремительное старение наций за счёт увеличения продолжительно-сти жизни. Недалёк тот момент, когда сравняется количество ра-ботающих лиц и пенсионеров, что приводит к необходимости пересмотра системы пенсионного обеспечения.

В данной ситуации приток трудовых ресурсов из-за рубежа представляется европейским политикам и бизнес-сообществу наиболее простым решением проблемы нехватки рабочих рук. Иностранные рабочие дешевле местной рабочей силы, готовы работать, довольствуясь менее щедрым социальным пакетом, они не притязательны в плане социальных гарантий. Однако мас-совый приток мигрантов может представлять угрозу социальной стабильности. Последние события во Франции, протесты против строительства мечетей в Германии, Испании и Италии, «феномен Брейвика» показывают, что мультикультурализм отнюдь не возникает сам по себе, и добрососедские отношения между представителями разных религий и культур – плод многолетней кропотливой работы. В этой связи нам представляет полезным опыт Федеративной Республики Германия, одной из первых за-падноевропейских стран широко открывшей двери для трудовой миграции.

ФРГ была одной из первых стран Европы, которая в массовом порядке стала привлекать трудовых мигрантов. В 2012 г. в ФРГ отмечали 50-летие приезда в страну первых гастарбайтеров из Турции. За полвека страна накопила большой опыт с области социальной политики и правового регулирования в сфере трудовой миграции, который будет полезен для России.

Остановимся на месте мигрантов в немецком обществе. Ста-ли ли за 50 лет гастарбайтеры «своими» для коренных немцев? Лица с миграционным происхождением и миграционным фоном, как их характеризует официальная немецкая статистика, на сегодняшний день являются неотъемлемой частью ФРГ. Их об-щая численность на конец 2009 г. (более свежие данные отсутствуют) составляла 15,7 млн человек. В эту группу входят собственно иностранцы, лица родившиеся в Германии в семьях ми-грантов, а также в смешанных браках[99]. К концу 2010 г. в ФРГ проживало 2,3 млн семей с детьми младше 18 лет, в которых хо-тя бы один из родителей имел миграционное происхождение. Для сравнения, всего в ФРГ насчитывается 8,1 млн семей с несо-вершеннолетними детьми. Таким образом, доля семей с детьми – потомками мигрантов составляет почти 30% от общего числа.

Семьи с миграционным фоном живут преимущественно в крупных городах на западе страны, а также в Берлине. Так, доля детей мигрантов (в основном родивших в Германии) в возра-сте до 10 лет в таких городах, как Берлин, Гамбург, Мюнхен и пр. достигает 40, а в некоторых районах и 50%. Доля же семей с детьми, имеющих мигрантские корни, достигает в крупных городах 43%. И, напротив, в мелких городах доля таких семей в разы ниже (в среднем 12%)[100].

Что касается стран происхождения, то на первом месте выделяется с явным отрывом Турция (21%), затем идут семьи выходцев из республик бывшего СССР («поздние переселенцы»), составляющие 16%, на третьем месте семьи выходцев из бывшей Югославии (9%)[101].

При всем разнообразии стран происхождения и различий в языке и культуре немецкие демографы выделяют ряд общих для семей мигрантов моментов:

- отношение к семье и браку в семьях мигрантов намного более ответственное, традиционные формы семьи с нескольки-ми детьми и тесной связью поколений гораздо более типичны для мигрантов;

- в семьях мигрантов гораздо реже распространен феномен одиноких родителей по сравнению с немецкими семьями. Это является следствием более низкого уровня разводов в семьях мигрантов;

- в семьях мигрантов больше детей, чем в немецких семьях. 15% всех семей мигрантов по данным на 2011 г. имели 3 и более несовершеннолетних детей. В немецких семьях эта цифра составляла только 9%[102];

- при этом семьи с миграционным фоном имеют стабильно более низкий доход, чем семьи коренных немцев. По состоянию на декабрь 2010 г. 62% семей с миграционным фоном имели ме-сячный доход менее 2600 евро, аналогичные показатели финан-сового положения демонстрировали только 44% семей коренных немцев[103]. Поэтому члены семей мигрантов значительно ча-ще являются получателями социальной помощи, чем семьи ко-ренных немцев. По состоянию на конец 2010 г. для 17% всех се-мей с миграционным фоном социальные трансферы по програм-ме Харц IV являлись основным средством существования (для семей коренных немцев этот показатель почти в два раза ниже)[104]. При этом количество семей мигрантов, где ни один из родителей не работает, в два раз превышает аналогичное количество семей коренных немцев (15 и 8% соответственно);

- распределение социальных ролей в семьях мигрантов бли-же к традиционному обществу. Так, если в 59% немецких семей с детьми работают оба родителя, то для семей мигрантов этот показатель всего 39%[105]. Женщина в таких семьях занимается воспитанием детей, что обусловлено большим количеством де-тей в семьях мигрантов;

- в последние годы увеличился процент лиц с миграционным фоном, занимающихся частным предпринимательством. В настоящее время количество индивидуальных предпринимателей-мигрантов даже начало превышать количество немцев, занятых по принципу «Ich AG»;

О чём говорят эти тенденции? Численность мигрантов в не-мецком обществе неуклонно и стремительно растёт. Численность коренных немцев медленно, но верно снижается. При этом кривая смертности на протяжении всех 2000-х гг. идёт уверенно вверх, а кривая рождаемости – вниз. Это обусловлено не низ-ким качеством жизни, как в развивающихся странах, а особенностью структуры возрастной пирамиды, характерной для развитых стран[106].

Так, по состоянию на 31.12.2009 г. в ФРГ было 16,901 млн лиц в возрасте старше 65 лет (при населении 81,8 млн человек). В 1950 г. в этой возрастной категории было около 6,75 млн человек при общей численности населения 69,3 млн человек[107]. Что касается рождаемости, то в Германии она одна из самых низких в Европе – около 1,4. Для поддержания уровня населения на одном уровне необходимо значение 2,21.

Эти цифры, а также динамика роста молодых мигрантов и лиц, родившихся в семьях мигрантов, говорят о том, что в бли-жайшее время мигранты будут играть всё возрастающую роль не только в экономике, но и в политике Германии. Эту тенденцию чувствуют и нынешние власти ФРГ. Ещё в октябре 2010 г. канцлер Ангела Меркель заявила в своём видеообращении, посвящённом подготовке правительственного совещания по вопросам интеграции мусульман, что на государственной службе страны должно быть больше иммигрантов.

Следует заметить, что уже в 2009 г. количество иностранцев – индивидуальных предпринимателей превысило число этниче-ских немцев. Это свидетельствует о высокой экономической ак-тивности мигрантов и лиц с миграционным фоном. Секторальное распределение мигрантов на рынке труда в ФРГ отражает общие тенденции в Европе. В основном это сфера услуг и низко- и среднеквалифицированные профессии в промышленности. Однако, испытывая дефицит специалистов в некоторых отраслях, например, машино- и приборостроение, немецкие фирмы и правительство идут на предоставление значительных льгот ино-странным студентам, обучающимся в немецких ВУЗах. Так, у выпускников технических факультетов есть год на поиск работы в Германии по профильной специальности. В течение года молодой специалист получает социальное пособие и вид на жи-тельство. На студентов гуманитарных отраслей такие льготы не распространяются.

Данное секторальное распределение обусловлено также спе-цификой образовательного уровня мигрантов, особенно первого поколения. Большинство мигрантов и их потомков не имеет высшего образования, что ограничивает их в выборе работы. Однако следует заметить, что и сами мигранты не всегда стремятся получить высшее образование, поскольку в настоящее время в Германию идёт в основном поток мигрантов, представ-ляющих собой так называемую сельскую модель семейных отношений, в которой доминирующим фактором является прочность семейных уз, большое количество детей. Представители такой модели заняты в основном в сфере услуг и предпочитают вести небольшой семейный бизнес.

При этом немецкие исследователи рынка труда отмечают довольно большой скрытый резерв недоиспользованной рабочей силы внутри немецкого общества, совокупная доля которого достигает 20%. Эта цифра складывается из количества работающих по сокращённому рабочему дню, безработных, времен-но занятых и пр. Причиной такой недозагрузки являются проживание в регионах с более высоким уровнем безработицы, вла-дение невостребованной на рынке труда профессией и пр. Это приводит к тому, что многим работодателям дешевле принять на работу иностранца, чем переобучать или перевозить из другого региона представителя коренной национальности. Эту ситуацию очень наглядно демонстрирует соотношение безработных и мигрантов в различных федеральных землях ФРГ. Так, наиболее высокий уровень безработицы в Германии на северо-востоке страны, в Мекленбурге-Передней Померании и Брандербурге. В этих же землях минимальное количество проживающих мигрантов и лиц с миграционным фоном. И, наоборот, в регионах с минимальной безработицей и максимальным спро-сом на рабочие руки (Бавария, Баден-Вюртемберг, Берлин) мак-симально также количество мигрантов.

Ситуация с миграцией неоднозначно воспринимается немец-ким обществом, многие немцы упрекают мигрантов, что они от-нимают работу у местного населения, что их численность становится неконтролируемой, а сами они не вписываются в принимающее общество. Несмотря на то что в сегодняшней Герм-нии действительно делается много для интеграции мигрантов в немецкое общество, социальное расслоение, помноженное на культурные различия, приводят к созданию параллельных миров. Также налицо рост праворадикальных, ксенофобских наст-роений, что не может не вызывать обеспокоенность относитель-но сохранения стабильности в немецком обществе.

Масла в огонь дискуссий о миграции в Германии подливают также провокационные заявления турецкого премьер-мини-стра Эрдогана о том, что турки, живущие в Европе, главным об-разом, в Германии, ни в коем случае не должны отказываться от своей культурной идентичности и растворяться в немецком обществе. Подобные заявления национального лидера были с восторгом встречены его соотечественниками в ФРГ. В этой свя-зи следует отметить важный момент, что подобные послания Эр-доган адресует прежде всего своим потенциальным избирателям, поскольку многие турки, с рождения живущие в ФРГ, являются обладателя турецкого, а не немецкого гражданства, под-чёркивая тем самым свою связь с исторической родиной. Поэтому риторика Эрдогана является вполне логичной в контексте политической борьбы в самой Турции и крупной турецкой диаспоре в Европе. Но и в самом немецком обществе не утихают споры о месте и роли турецкой диаспоры и вообще иностранцев в ФРГ.

Пожалуй, больше всех и наиболее критично по вопросу миграции высказывался бывший федеральный канцлер ФРГ Гель-мут Шмидт. В 1992 г. в интервью Frankfurter Rundschau (12 Sep-tember 1992. С. 8) он заявил: «Я полагаю, было ошибкой, что мы во времена Людвига Эрхарда с усердием и с помощью всевозможных инструментов привлекали иностранных рабочих в ФРГ … Ни из ФРГ, ни из Франции, ни из Великобритании нельзя де-лать страны-рецепиенты миграции. Наши общества этого не вы-несут. Тогда они деградирует… Все имеет свои границы. Пред-ставление о мультикультурном обществе, возможно, этически обосновано, но на практике оно в условиях демократии, в кото-рой каждый гражданин может делать и позволять делать всё, что он хочет, вряд ли осуществимо»[108]. Ещё более однозначно он выразился в интервью газете Die Zeit, Nr. 18/2004 (22.04.2004) «Мультикультурное общество – это иллюзия интеллектуалов»[109].

В этой связи следует заметить, что некоторые представители немецкого политического класса ошибочно считают пост-роение мультикультурного общества целью, а не инструментом развития государства и общества. Если брать мультикультурализм за самоцель, то это, пожалуй, действительно может приве-сти к «балканизации» ФРГ и всей Европы. Если же использовать мультикультурализм как инструмент развития государства и гражданского общества, то он, безусловно, может быть полезен. Очень хочется надеяться, что руководство России учтёт германский опыт в этом вопросе, что найдёт отражение в соответствующих государственных программах.

Н.Н. Большова*