Уровень институциональной среды — социальный капитал

В последние годы развитие экспериментальной и поведенческой экономики позволило существенно обогатить теорию коллективных действий — во многом благодаря появлению новых знаний о природе человека и человеческих взаимоотношений. Существенным вкладом стало понимание того, что «проблема безбилетника» возникает и вынуждена решаться в рамках существующих групп, организаций со сложившимися характеристиками взаимоотношений. Таким образом, индивид взаимодействует с группой не только по поводу производства конкретного блага, он втянут в гораздо более сложную структуру социальных взаимодействий. Кроме того, ограниченно рациональный индивид, экономящий ресурсы на принятии решений, руководствуется своим опытом, примером других людей, существующими нормами и закрепленными привычками. Эти факторы существенно влияют на выбор способа и результативность решения проблемы коллективных действий в разных сообществах.

В этом отношении показателен эксперимент, проведенный американскими антропологами Дж. Генрихом и Р. Бондом¹ в различных сообществах, живущих в отрыве от глобальной цивилизации. Одному участнику эксперимента выдавалась сумма денег, часть которых он должен был предложить другому участнику. В случае согласия контрагента на данный вариант распределения участники эксперимента оставляли у себя свои доли. Если же контрагент отказывался от слишком малой, по его мнению, доли, то сумма «сгорала». Предпосылка о рациональности экономических агентов, согласно которой первому участнику следовало бы предложить минимально возможную долю, а второму следовало бы на нее согласиться, не сработала. Более того, обнаружился сильный разброс результатов эксперимента в различных сообществах. Минимальную (26%) долю предлагали своим партнерам перуанские индейцы из племени Мачигуенга, максимальную (58%) — жители индонезийского племени Ламелара. Выяснилось, что доля, предлагаемая контрагенту, явным образом коррелировала с тем, насколько жизнедеятельность данного племени зависела от кооперации (так, например, «земледельцы», в среднем, предлагали больше, чем «охотники»).

Для иллюстрации подобного феномена воспользуемся уже упоминавшейся игрой «Дилемма заключенного», которая хорошо описывает проблемы, связанные с выбором кооперативной стратегии, необходимым для производства общественных благ. Каким образом в такой игре можно достигнуть общественно желаемого результата, в котором кооперативная стратегия станет выгодной для участников? Во-первых, оптимум становится равновесным в многоходовой «дилемме заключенного» — применительно к коллективным действиям это означает, что начинают работать механизмы репутации. Во-вторых, можно ввести внешний механизм принуждения, который изменит соотношение выгод и издержек в пользу кооперативной стратегии — случай селективных стимулов. Современные экономи­ческие и социальные отношения во многом основаны на одноразовых неперсонифицированных взаимодействиях — человек часто вступает во взаимодействия с незнакомыми ему людьми, вероятность встретиться с которыми в будущем не очень велика. Для Парето-улучшений в таком случае требуется кооперация в отсутствие репутационных механизмов и относительной дороговизны селективных стимулов. Явка на выборы, анонимные пожертвования, донорство — все это примеры благ, для производства которых необходима поддержка кооперативной стратегии социальными нормами — взаимной честностью и доверием.

На протяжении многих лет социальные философы, социологи, экономисты отмечали значимость этих норм для функционирования общества. Однако лишь сравнительно недавно это понимание оформилось в виде концепции социального капитала.

Необходимо отметить, что понятие социального капитала по-разному трактуется многими авторами, до сих пор не выработан единый методологический подход как между представителями разных дисциплин (политологов, социологов, антропологов и т.д.), так и внутри отдельно взятого экономического сообщества. В экономической среде сложились как минимум два основных подхода к понятию социального капитала. В широком смысле под социальным капиталом понимается совокупность всех институтов, социальных сетей и общественных структур, механизмов репутации, которые помогают преодолеть проблему коллективных действий, производя доверие, а соответственно, нормы честности и сотрудничества. В данном разделе мы будем говорить о социальном капитале в узком смысле — как о распространенности неформальных норм честности, доверия и гражданской кооперации. Такой подход несколько усложняет анализ, однако помогает лучше понять роль социального капитала в институциональной динамике¹.

Основная заслуга вовлечения социального капитала в экономический анализ принадлежит известному американскому социологу и политологу Роберту Патнэму, который с соавторами высказал гипотезу о причинах значительного различия в развитии северных и южных регионов Италии². По мнению Патнэма, этот феномен можно объяснить различиями социального капитала. Северные районы страны, начиная с XI—XII вв., существовали в режиме автономии — независимых городов-республик, развивавшихся за счет развития ремесла и коммерции, в то время как южные оставались под властью сильных монархий — норманнской, затем превратившись в Сицилийское королевство. Основой хозяйства Юга страны стало земледелие на базе крупной феодальной собственности и личной зависимости крестьян. Таким образом, в рамках одной страны сложились два принципиально разных подхода к решению проблемы коллективных действий. Опыт многолетнего самоуправления сформировал в северных районах устойчивые нормы гражданского участия и кооперации. На Юге, напротив, доминирование вертикальных связей и патриархального уклада породило традиции патернализма, семейственности и межличностного недоверия. Устойчивость этих норм, передающихся из поколения в поколение, по мнению Патнэма, стала основным фактором современного разрыва в развитии — на Севере страны развитое гражданское общество способно производить такие общественные блага, как поддержание правопорядка, контроль бюрократии и т.д. Население Юга Италии, напротив, сталкивается с преступностью и коррупцией в острых формах. В связи с этим Патнэм выдвинул гипотезу о воспроизводстве норм доверия, честности, гражданской кооперации — или их отсутствие. Следовательно, существуют два типа устойчивого равновесия — «хорошее» и «плохое», характеризующиеся, соответственно, высоким и низким уровнями социального капитала.