Глава 5.Социология культуры в России: возникновение, особенности развития... 127

культуры в России началось позже, чем на Западе. Как показывают исследования историков науки, первые работы по культурологиче­ской проблематике отечественных ученых, выполненные в социоло­гическом ключе, появились в нашей стране на рубеже 60—70-х го­дов XIX столетия, т.е. несколько десятилетий спустя после того, как вышли в свет работы О. Конта, Ж. де Сталь, И. Тэна, которые стоя­ли у истоков западной социологии культуры. Это было связано пре­жде всего с тем, что в российской научной среде (впрочем, как и в западном научном сообществе) в середине XIX в. существовало стойкое предубеждение относительно принципиальной возможности выделения социологии в отдельную отрасль научного знания.

Сказывалось и то, что в верхах российского общества сущест­вовала консервативно-нигилистическая установка по отношению ко всем наукам, исследующим проблемы развития общества и че­ловека. Вслед за министром просвещения П.А. Ширинским-Шихматовым, власти предержащие исходили из того, что польза от данных наук сомнительна, вред же очевиден. Естественно, это не могло не отразиться на процессе развития всех общественных наук, в том числе и социологии культуры, которая воспринима­лась как «порождение ума коварных и безбожных галлов, на веки вечные запятнавших себя грехом цареубийства».

Известный историк русской социологии Н.И. Кареев писал, что до 60-х годов XIX в. знакомство с позитивизмом Конта и его социологией было весьма незначительным и весьма поверхност­ным. В кружке Белинского философия Конта была известна по статьям о ней в «Журнале двух миров», а вне этого кружка только В. Майков обнаружил знакомство с «Курсом позитивной филосо­фии» в подлиннике. Распространению идей Конта мешал запрет на его труд в России.

Такова первая отличительная черта развития социологии культу­ры в России.

Второй отличительной особенностью развития отечественной социологии культуры является то, что изначально она формирова­лась не столько в лоне философского и эстетического (как на Запа-Де), сколько юридического, политэкономического и исторического знания. Те, кто стоял у ее истоков, по своей профессиональной принадлежности были прежде всего правоведами (К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин, Т.Н. Грановский), историками (П.Н Милюков), полит­экономами и специалистами в области международных отношений (Н.Я. Данилевский). Среди представителей отечественной философ­ской и социально-философской мысли, внесших существенный

Раздел I. История социологии культуры

вклад в становление и развитие социологии культуры в России, можно назвать только имена А. Иванова-Разумника, П.Л. Лаврова, П.Н. Ткачева, Г.В. Плеханова. В частности, благодаря усилиям А. Иванова-Разумника в социологию культуры вошла проблематика интеллигенции как субъекта культурно-исторического процесса. Г.В. Плеханов также сыграл ведущую роль в утверждении маркси­стской парадигмы в отечественной социологической науке о куль­туре как основной и ведущей. П.Л. Лавров, совокупность взглядов которого Н.И. Кареев определял как «социологически ориентиро­ванной культурологии»¹, внес неоценимый вклад в разработку ме­тодологии познания.

Высокая степень политизации является третьей отличительной особенностью отечественной социологии культуры. В отличие от своих западных коллег, которые в основном были «чистыми» уче­ными, практически все крупные отечественные социологии культу­ры интенсивно занимались политической деятельностью, были ли­дерами партий или идейных течений. В частности, Н.Я. Данилевский был признанным главой «младших» славянофилов, П.Н. Милюков — основателем и лидером партии кадетов (конституционных демокра­тов) — самой влиятельной политической партии «западнического направления» в дореволюционной России. Г.В. Плеханов стоял у ис­токов российской партии социал-демократов и был признанным лидером фракции «меньшевиков». Питирим Сорокин был лидером правого крыла партии социалистов-революционеров (эсеров), сек­ретарем Керенского, почетным членом Учредительного собрания. Естественно, все это не могло не сказаться на решениях карди­нальных вопросов социологии культуры, на их представлении о ее «проблемном поле», функциях, роли и месте в системе гуманитар­ного и социологического знания.

Четвертой отличительной особенностью отечественной социоло­гии культуры является то, что с самого начала она формировалась как интегрирующая наука, ставящая своей целью дать обобщенный взгляд на культуру как некую целость, оказывающую воздействие на все со­циальные процессы. Особенно четко эта точка зрения нашла свое вы­ражение в трудах Сорокина, который рассматривал свою концепцию социокультурной динамики как основу для социологического синтеза. Создавая свое учение об историческом развитии общества, бази­рующемся на иных, чем в марксизме, теоретических посылках, он исходил из того, что культура представляет собой главную детерми-

Кареев Н.И. Указ. соч. С. 20.

Глава 5. Социология культуры в России: возникновение, особенности развития... 129

нашу, обусловливающую движение и своеобразие социальных ор­ганизмов от индивидов до общества. В частности, кризисное состоя­ние современного буржуазного общества он объяснял тем, что проис­ходит смена одного типа культуры другим, что свершается растянув­шийся во времени переход от сенсативной культуры, где главной цен­ностью являются чувственное наслаждение, к идеациональной культу­ре, базирующейся на религиозных ценностях.

Пятая отличительная черта становления и развития отечествен­ной социологии культуры — это стремительная дифференциация. Если в западной социологии культуры такие частные по отношению к ней науки, как социология чтения, социология музыки, социоло­гия кинематографа и т.д., возникли только через 60—70 лет после ее конституирования в качестве отдельной отрасли социологического знания, то в отечественной социологии культуры выделение пере­численных социологических дисциплин произошло практически сра­зу же после обретения отечественной социологией культуры статуса автономной науки, занимающей принадлежащее только ей место в ряду гуманитарных дисциплин. Уже к концу 60-х годов в качестве отдельных отраслей социологического знания конституировались: социология науки, социология образования, социология воспитания, социология религии, социология морали, наконец, социология ис­кусства, которая вскоре разделилась на социологию чтения, социоло­гию музыки, социологию театра, социологию кино, социологию до­суга. Сегодня отечественная социология культуры представляет са­мую разветвленную отрасль социологического знания, в рамках ко­торой существует множество наук, частных по отношению к ней.

Шестой отличительной чертой становления и развития отечествен­ной социологии культуры является то, что ей пока не удалось разорвать, образно говоря, ту пуповину, которая связывает с теми науками, где за­рождалось социокультурное знание, и, прежде всего, с философией культуры, историей культуры, искусствознанием. Более того, отечест­венные социологи культуры настойчиво стремятся укрепить эту связь, хотя отсутствие демаркационных линий, разграничивающих предметы различных гуманитарных наук, изучающих культуру, рождает множество проблем для исследователей, которые, как показывает практика, зачас­тую используют то социологический, то философский, то историче­ский, то искусствоведческий подход в рамках одного исследования.

Седьмой отличительной чертой становления и развития отечествен­ной социологии культуры является то, что изначально русские ученые обращались к рассмотрению проблем, к которым их немецкие, фран­цузские и американские коллеги проявляли мало любопытства. Если

Раздел I. История социологии культуры

Глава 5. Социология культуры в России: возникновение, особенности развития.

большинство западных социологов весьма интересовались вопросами: как создаются те или иные художественные произведения, какая систе­ма взаимоотношений складывается внутри тех или иных художествен­ных коллективом, каков статус музыканта, писателя, живописца и т.д., то отечественных социологов культуры в первую очередь интересовали (и интересуют) вопросы: что собой представляет потребитель художест­венных ценностей, в какой мере удовлетворяются духовные потребно­сти различных социальных групп, каков уровень культурного развития представителей тех или иных социальных общностей, что собой пред­ставляют эстетические ориентации рабочих, интеллигенции, крестьян, служащих, студентов, учащихся, что они читают, что слушают, что смотрят, какие артефакты рассматриваются ими в качестве совершен­ных образцов и т.д.

Восьмой отличительной чертой становления и развития отечест­венной социологии культуры является то, что она после выделения в отдельную отрасль социологического знания развивалась на протя­жении нескольких десятилетий как часть марксистско-ленинской социологии, где функции общесоциологической теории выполнял исторический материализм. Дискуссии о том, правомочно ли такое толкование и имеет ли социология, базирующаяся на постулатах марксизма, право называться самостоятельной наукой, прекратились только относительно недавно — в конце 70-х годов прошлого столе­тия, когда стало ясно, что природа социологического и философско­го знания различна, что есть круг проблем, которые никогда не рас­сматривались и не будут рассматриваться философами, что существу­ет пласт социологического теоретического знания (так называемые «теории среднего уровня») и что ни в коем случае нельзя ставить знак равенства между конкретно-эмпирическими исследованиями и социологией в целом. Это, естественно, не могло не сказаться на трактовке предмета социологии культуры, понимании границ ее «проблемного поля», тематике проводившихся исследований и, самое главное, на выборе тех концепций культуры, которые использовались ранее (и используются сейчас) при проведении социологических ис­следований в России. Как показывает практика, большинство теоре­тических моделей культуры, применявшихся отечественными авто­рами в советский период отечественной истории и применяющихся в настоящее время, представляют разновидности той теоретической конструкции, которая была создана классиками марксизма и допол­нена рядом положений, содержащихся в трудах их отечественных по­следователей, прежде всего, Г.В. Плеханова, В.И. Ленина, А.В. Лу­начарского и др. Хотя сегодня некоторые отечественные социологи и

декларируют свою принадлежность к иным научным школам и на­правлениям, тем не менее стиль их мышления, система используе­мых доказательств, набор базовых постулатов убедительно свидетель­ствуют о том, что они продолжают работать в рамках марксистской парадигмы.

Девятой отличительной особенностью становления и развития социологии культуры в отечественном варианте является то, что большинство из тех, кто способствовал свершившемуся на рубеже 70—80-х годов конституированию отечественной социологии в ка­честве отдельной отрасли социологического знания культуры, были по роду своей профессиональной подготовки или философами, ин­тересовавшимися вопросами искусства и художественной жизни, или эстетиками, или искусствоведами. Естественно, что их волно­вали проблемы, связанные с функционированием искусства в об­ществе, с производством, распространением и потреблением худо­жественно-эстетических ценностей, с деятельностью таких соци­альных институтов культуры, как театр, кинематограф, музей и т.д. В силу этого обстоятельства возникло и закрепилось как в массо­вом, так и научном сознании представление о том, что социология культуры и социология искусства практически одно и то же, хотя даже при весьма поверхностном взгляде на «проблемные поля» той и другой науки становится ясно, что первая выступает по отноше­нию ко второй в роли частной научной дисциплины. О распростра­ненности данной точки зрения можно судить по книге «Введение в социологию искусства», подготовленную сотрудниками Института искусствознания Министерства культуры РФ, где говорится: «В це­лом все эти работы составляют особое научное направление — со­циологию художественной культуры (социологию искусства)»¹.

Необходимо подчеркнуть, что в России всегда существовал круг исследователей, которые отстаивали представление о социологии культуры как науке, исследующей с помощью социологических ме­тодов культуру как целостность во всей многогранности ее прояв­лений. Однако их попытки продолжить традицию социологического анализа культуры, заложенную М. и А. Веберами, П. Сорокиным, постоянно наталкивались на сопротивление их коллег, работающих в смежных областях гуманитарного знания, в частности в области философии культуры, считавших изучение культуры исключитель-

¹ См.: Дуков ЕВ., Жидков B.C., Осокин Ю.В., Соколов КБ., Хренов Н.А. Введение в социологию искусства. — СПб., 2001. — С. 42.

Раздел I. История социологии культуры

ной прерогативой исследователей, принадлежащих к философскому цеху. Данная традиция начала возрождаться только в последнее время, однако освобождение от устоявшихся стереотипов идет весьма медленно, о чем можно судить по тем редким публикациям, которые время от времени появляются на страницах российских научных журналов.

Таковы особенности становления и развития отечественной социологии культуры, которая, пройдя тернистый путь, преврати­лась в отдельную отрасль социологического знания.

5.2. Первые опыты исследования социокультурных феноменов социологическими методами

Изучение феномена культуры социологическими методами в Рос­сии, как об этом уже говорилось, началось в конце 60-х годов XIX в. Именно тогда в свет вышел ряд книг и статей, авторами которых были Н. Михайловский, Е. Де-Роберти, Б. Чичерин, А. Стронин, А. Щапов, А. Градовский. Всех их прежде всего интересовали вопро­сы места социологии в структуре гуманитарного знания, специфика социологического подхода, возможности различных научных пара­дигм (позитивистской, марксистской, фрейдистской, бихевиорист­ской), используемых социологами различных стран и направлений для описания социальной реальности.

Приблизительно в то же время в России был осуществлен ряд эмпирических исследований, которые с полным основанием можно отнести к разряду исследований в области социологии культуры. Среди них прежде всего следует назвать исследование читательских ориентации жителей столичных городов (Москвы и Санкт-Петербурга), осуществленное в 1867—1868 гг. Оно прово-дилорь по заказу Главного управления по делам печати при Ми­нистерстве внутренних дел Российской империи, поставившего перед исследовательским коллективом цель — получение досто­верной и подробной информации о том, какие газеты и в каком количестве экземпляров расходятся в столичных городах в роз­ницу, какие группы населения их покупают. То, что первые ис­следования в области социологии культуры в России были по­священы решению не общей, а частной задачи, имеющей ярко выраженное практическое значение, объясняется прежде всего

Глава 5. Социология культуры в России: возникновение, особенности развития...

ем, что в России печатное слово испокон века обладало особым

статусом.

Возникшие при Екатерине II «толстые» литературно-публицис-ические журналы уже с 40-х годов прошлого столетия являли со­бой не только и не столько издания, посвященные литературной критике, сколько общественные каналы выражения определенных политических взглядов. В условиях самодержавия, пусть и просве­щенного, литературно-публицистические журналы сразу стали практически трибуной политических дебатов, превратились в арену борьбы между консерваторами, защитниками абсолютизма и либе­рально настроенной частью российского общества, которая рас­сматривала институт самодержавия как тормоз на пути промыш­ленного, социального и духовного прогресса. Приблизительно ту же роль играли и газеты, которые объективно были не только канала­ми формирования общественного мнения, но и выполняли функ­цию давления на государственные структуры с целью изменения существующего положения вещей. Поэтому обращение к проблема­тике читательских интересов было далеко не случайным.

Несколько позже Н.А. Корфом, А. С. Пругавиным, Я.В. Абрамовым, А.Г. Мичуриным, В.И. Орловым, Н.А. Рубакиным был осуществлен ряд проектов, направленных на выявление литературных предпоч­тений различных социальных групп населения. Большинство этих исследований проводилось под эгидой или при непосредственном участии государственных структур, которые широко использовали полученные данные при решении задач, выдвигаемых социальной практикой. Интерес большой группы ученых, стоявших у истоков отечественной социологии культуры, к проблематике литературных предпочтений был далеко не случайным. Дело в том, что публич­ные библиотеки, появившиеся в России в конце XVIII в., были пе­реданы в 1867 г. в ведение Министерства внутренних дел. Именно на это ведомство возложили функции контроля и организации их деятельности, которые предполагали непосредственное вмешатель­ство чиновников известного Третьего отделения корпуса жандармов в процедуру комплектации библиотечных фондов, процесс выдачи книг, подбор и расстановку кадров библиотечных работников. Пра­вительство, напуганное падением династии Бурбонов и образовани­ем Французской Республики, ставшей источником распространения революционных идей, еще в 1804 г. приняло цензурный Устав, ко­торым определялось, какие книги и каких авторов запрещаются к ввозу на территорию Российской империи, какая литература может быть издана и при каких условиях, что рекомендуется читать обы-

Раздел I. История социологии культуры

Глава 5. Социология культуры в России: возникновение, особенности развития...

вателям, а что нет. В России с 1807 г. параллельно с официальной цензурой Министерства народного просвещения стала развиваться особая цензура тайной полиции. В марте 1850 г. в одобренном Ни­колаем I документе о содержании народной литературы была по­ставлена задача умножить у нас издание и распространение в про­стом народе книг... постоянно направляющих к утверждению на­ших простолюдинов в добрых нравах и любви к православию, госу­дарю и порядку.

Для решения этой задачи во второй половине 60-х годов XIX в. был учрежден Особый отдел комитета Министерства народного просвещения по рассмотрению книг для народного чтения.

Наличие ярко выраженной общественной потребности, которая все более актуализировалась по мере нарастания революционного движения в России и расширения круга лиц, находившихся в скры­той или открытой оппозиции к власти — вот та главная причина, которая побудила отечественных исследователей сконцентрировать свое внимание на разработке проблематики читательских ориента­ции и литературных предпочтений.

Таким образом, на первом этапе своего развития социология культуры в России формировалась в основном как эмпирическая наука, ориентированная на решение весьма узкого круга частных задач, хотя ряд авторов и предпринимал попытки осмысления фе­номена культуры в теоретическом ключе.

Отличительными особенностями исследований, которые вы­полнялись в этот исторический период, были их прикладной ха­рактер и описательность. Если судить по тем материалам, которые были опубликованы в открытой печати и дошли до нас, большин­ство из тех, кто стоял у истоков отечественной социологии куль­туры, не ставили перед собой цели теоретического осмысления феномена культуры, не выходили они и на какие-то широкие обобщения, позволяющие составить представление о динамике процессов, протекающих в духовной сфере жизни российского общества, о наличии (или отсутствии) связи между социальными условиями и, предположим, изменениями во вкусах читающей публики.

Исключение составляют исследования НА. Рубакина (1862—1946), А.Н. Пыпина (1833-1904), П.Н Ткачева (1844-1885), К.Д. Кавелина (1818—1885). Их труды можно с полным основанием считает теоре­тическим фундаментом отечественной социологии культуры. В част­ности, Н.А. Рубакин в своей книге «Этюды о русской читающей пуб-

лике» не только констатировал наличие связи между успехом худо­жественного произведения, социальными характеристиками читате­лей и общей социально-политической ситуацией, но и показал, что существуют закономерности формирования читательских потребно­стей и интересов, которые могут быть обнаружены в ходе анализа эмпирического материала, полученного социологическими метода­ми. Он был первым, кому удалось реализовать комплексный подход к исследованию чтения и читателя. Ему же принадлежит часть по­строения первой типологии читателей, в основу которой были по­ложены различия их «духовных физиономий».

В процессе исследований становления «общественного самосоз­нания» различных социальных групп литературовед А.Н. Пыпин пришел к выводу о существовании ряда социальных факторов, де­терминирующих процесс создания художественных ценностей.

П.Н. Ткачев в своих трудах обосновал, что каждая отдельная груп­па читателей и даже отдельный индивид руководствуются при оценке художественных произведений своими собственными критериями.

К.Д. Кавелин показал наличие связи между формами быта, су­ществующими обычаями и традициями, средой обитания того или иного этноса и эстетическими установками индивидов.

Большинство русских мыслителей на первом этапе развития отече­ственной социологии культуры, в отличие от своих западных коллег, тя­готели к разработке локальных проблем и решению вопросов, имеющих ярко выраженное практическое значение.

Коренные изменения в проблематике исследований русских со­циологов, исследующих феномен культуры, произошли на рубеже XIX и XX столетий. Именно тогда появились первые социологические ра­боты отечественных авторов, где проблема культуры осмысливалась в первую очередь как проблема теоретического социологического зна­ния. Среди них следует назвать труды Н.Я. Данилевского, П.Л. Лав­рова, П.Н. Милюкова, П.А. Сорокина и Г.В. Плеханова.

5.3. Н.Я. Данилевский как один

из основоположников отечественной социологии культуры

Николай Яковлевич Данилевский (1822—1885) вошел в историю Русской и мировой общественной мысли как один из создателей Доктрины панславизма, как автор знаменитой книги «Россия и Ев-

Раздел I. История социологии культуры

ропа» (1871), которая получила название «Катехизис и Библия сла­вянофильства». В ней сформулирован комплекс идей, которые разде­ляли широкие слои патриотически настроенной русской интелли­генции, критически осмысливающей многовековую практику взаи­модействия России со странами западного мира и твердо убежден­ных в том, что у России свой собственный путь развития, сущест­венно отличающийся от того пути, которыми идут Франция, Англия, Нидерланды и другие страны Европы, переживавшие в начале XIX в. период ускоренной модернизации и быстрого формирования систе­мы капиталистических общественных отношений. Развивая идеи, со­держащиеся в трудах А.С. Хомякова, братьев И.С. и К.С. Аксаковых, И.В. и П.В. Киреевских, Ю.Ф. Самарина и других отечественных ав­торов, стоявших у истоков славянофильства, Данилевский дал раз­вернутую критику западной цивилизации, которая с течением време­ни утратила свой креативный потенциал, погрязла в меркантилизме и воинствующем мещанстве и не способна сегодня совершать про­рыв в сферу духа, где властвует истина, добро и красота.

О месте Данилевского в ряду отечественных мыслителей порефор­менной поры можно судить по тому, что он сформулировал ряд прин­ципиальных положений, на которых базируются практически все «циклические» концепции культуры, в том числе концепции О. Шпенглера, Ф. Нортропа, А. Шубарта и А. Тойнби. Данилевский выделил основные культурно-исторические типы (типы цивилизаций), раскрыл законы их функционирования, описал известные в историй виды взаимодействия различных культурных миров, показал принци­пиальное отличие русской культуры от культур стран Западной Евро­пы. Он обосновал идеи цикличности развития культуры, которая, с его точки зрения, проходит в своем становлении те же стадии, что и биологические организмы. Данилевский дал новую трактовку культур­ного прогресса, суть которого, по его представлению, состоит не в движение от более низкой стадии развития на более высокую, а в том,

чтобы исходить все поле, составляющее поприще историче­ской деятельности человечества, во всех направлениях¹.

Данилевскому принадлежит обоснование тезиса о том, что

ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляла высшую точку развития, в сравнении с ее предше­ственницами или современницами, во всех сторонах развития².

Глава 5. Социология культуры в России: возникновение, особенности развития... 137

Этот тезис может рассматриваться как развитие идей Монтеня и Гердера, первыми поставивших под сомнение правомочность пре­тензий европейской культуры на безусловное лидерство среди дру­гих культур.

В основе теоретической конструкции, созданной Данилевским, лежит представление об истории как процессе становления и разви­тия культурных миров. По его мнению,

естественная система истории должна заключаться в разли­чении культурно-исторических типов развития как главного ос­нования ее деления от степеней развития, по которым только эти типы (а не совокупность исторических явлений) могут под­разделяться¹.

С его точки зрения, можно выделить: египетский; китайский; ас-сирийско-вавилоно-финикийский, или халдейский (древнесемитский); индийский; иранский; еврейский; греческий; римский; новосемит­ский, или аравийский; германо-романский, или европейский² куль­турно-исторические типы, которые и есть суть цивилизационных

систем.

К перечисленным культурно-историческим типам можно от­нести еще два, погибших насильственным образом во время за­воевания конквистадорами Южной Америки и не успевших пройти весь предназначенный им цикл развития — перуанский и

мексиканский.

Все выделенные культурно-исторические типы, по мнению Данилевского, можно причислить к так называемым «положи­тельным деятелям в истории человечества». Однако существуют и иные — отрицательные, играющие негативную роль, действую­щие, по сути, как разрушители цивилизаций, обладающих поло­жительным потенциалом.

Образование и функционирование культурно-исторических ти­пов протекают не спонтанно, а на основе определенных законов. Их пять. Закон первый гласит, что каждое племя, или народ, или их группа, характеризуемые одним или близкими по своей фонетиче­ской основе языками, составляют самобытный культурно-истори­ческий тип, если, это особо подчеркивается Данилевским, оно во­обще способно по своим духовным задаткам к историческому раз­витию и вышло из «младенческого» возраста.

¹ Данилевский ЕЯ. Россия и Европа. — М., 1991. — С. 109.

² Там же. С. 109.

¹ Данилевский Н.Я. Указ. соч. С. 87.

² Там же. С. 88.

Раздел I. История социологии культуры

Второй закон формулируется Данилевским в следующем виде: Дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-исто-

рическому типу, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической неза­висимостью¹.

Третий закон раскрывает взаимосвязь между цивилизациями, сформировавшимися в рамках того или иного культурно-исто­рического типа. С точки зрения Данилевского, каждый культурно-исторический тип вырабатывает свои, только ему присущие черты, которые не передаются по наследству. Они не могут быть в полной мере восприняты другими культурами. Речь идет только о частич­ном заимствовании отдельных черт и признаков при сохранении неизменного ядра первоначальной культуры.

Четвертый закон описывает связь между процессом развития цивилизации как целостности и вопросом развития ее отдельных элементов. Цивилизация только тогда достигает вершины своего развития, разнообразия черт, полноты проявлений, считает Дани­левский, когда разнообразны элементы, ее составляющие. Этот закон в системе автора книги «Россия и Европа» играет особую роль, ибо с ним Данилевский связывает время существования той или иной цивилизации, ее вклад в культурную сокровищницу че­ловечества. Он подчеркивает прямую зависимость культурно-творческого потенциала цивилизации от степени подчиненности культуры существующей политической системе и политическим институтам.

И, наконец, пятый закон сформулирован Данилевским так:

Ход развития культурно-исторических типов ближе всего уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у ко­торых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу².

Два первых закона, согласно Данилевскому, не требуют развер­нутого обоснования. Достаточно обратиться к истории языка, что­бы установить наличие описанных в законах связей. Третий требует пояснения и обоснования. В подтверждение своей позиции Дани­левский ссылается на ряд примеров из древней истории, в частно­сти, на то обстоятельство, что цивилизация Карфагена никоим об-

¹ Данилевский Н.Я. Указ. соч. С. 91.

² Там же. С. 92.