Источники. Перечислим направления мысли, которые, разнообразно переплетаясь, подготовили немецкое Просвещение: 1) философия Лейбница; 2) научные теории Ньютона

Перечислим направления мысли, которые, разнообразно переплетаясь, подготовили немецкое Просвещение: 1) философия Лейбница; 2) научные теории Ньютона, механика которого и слитый с нею образ мира окажут решающее влияние на Канта; 3) философия Спинозы; 4) идеи английских и особенно французских просветителей: особую роль сыграли немецкие переводы сочинений Гельвеция, Кондильяка и Гольбаха, материализм которых был соединен со спинозизмом.

Немецкое просвещение отличалось значительно меньшим радикализмом в сравнении не только с французским, но и английским. Это в частности проявлялось в том, что в немецком Просвещении слабо была представлена материалистическая линия. Лишь немногие немецкие мыслители объявляли себя материалистами и атеистами (Г. Форстер, А. Эйзиндель). Если в Британии и Франции формой религиозного свободомыслия раннего Просвещения был деизм, то в Германии большее распространение получает пантеизм, который допускал умеренно материалистическое толкование. Особым влиянием на немецкую философию оказало пантеистическое учение Б. Спинозы. В 1770-1780 гг. одним из важнейших событий в интеллектуальной жизни Германии стал «Спор о Спинозе». В дискуссии по поводу философии Спинозы и её соотношении с традиционной религией приняли участие почти все знаменитые философы и писатели Германии того времени. Среди немецких мыслителей наблюдалась тенденция к моральному истолкованию религиозных сюжетов Ветхого и Нового заветов, которые стали считать символическими наставлениями в нравственности.

Значительное влияние на духовную атмосферу Германии имело движение «Бури и натиска» ("Sturm und Drang”), отличающееся просветительской и антифеодальной направленностью. Приверженцы этого движения (штюрмеры) выступали за искоренение пережитков феодализма, объединение Германии, ограничение влияния церкви, политическое и духовное освобождение людей.

Из выдающихся представителей немецкого Просвещения советуем вам сосредоточиться на рассмотрении идейного наследия Готхольда Лессинга и Иоганна Гердера. Г. Лессинг (1729 – 1781) был значительным писателем, одним из основоположников немецкого национального театра. В написанных им пьесах («Натан Мудрый», «Эмилия Галотти» и пр.) и баснях проводится неприятие фанатизма и нетерпимости. В эстетической работе «Лаокоон» Лессинг рассуждает о взаимодействии различных видов искусства, прежде всего, живописи и поэзии. По своим философским взглядам Лессинг склонялся к материалистически истолкованному пантеизму в духе спинозизма; именно Лессинг явился инициатором упомянутого выше «спора о Спинозе». Основное философское произведение Лессинга - «Воспитание человеческого рода».

Самой значительной (пожалуй, исключая И. Канта) фигурой немецкого Просвещения был И. Гердер (1744 – 1803). В книге А. В. Гулыги о Гердере вы можете найти информацию о жизни и творчестве этого немецкого философа. Хотя Гердер в Кёнигсберге слушал лекции Канта, но не принял его трансцендентальной философии, написав полемическую по отношению к главному труду Канта книгу («Метакритика критики чистого разума»). Вскоре Гердер стал протестантским пастором и был приглашён в Веймар, ставший одним из центров немецкой культуры конца 18 в. По своим воззрениям Гердер был близок к спинозизму. Свои пантеистические взгляды он изложил в серии диалогов «Бог». В «Рассуждении о происхождении языка» Гердер выдвинул близкую философии Просвещения идею о естественном происхождении языка и речи. Основное произведение Гердера - «Идеи к философии истории человечества». В нём он попытался представить широкую картину мирового исторического процесса, причём изложению развития общества предшествует рассказ об эволюции природы. Развитие общества, в представлении Гердера, является продолжением естественных процессов в природе. Гердер считается одним из основоположником философии культуры. В своей главной работе он привлекает все имеющиеся на конец 18 в. знания по истории культуры, показывая роль не только европейских, но и восточных народов в формировании общечеловеческой культуры. Основным критерием прогресса общества, согласно Гердеру, является рост гуманности в отношениях между людьми.

Значительное место в экзаменационном ответе вы можете посвятить рассмотрению философских аспектов литературной и научной деятельности одного из корифеев мировой культуры Иоганна Вольфганга Гёте (1749 – 1832). В молодости Гёте участвовал в движении «Бури и натиска». Своё главное литературное произведение – грандиозную философскую трагедию «Фауст» Гёте писал на протяжении нескольких десятилетий. При желании и знании материала вы можете уделить в ответе внимание раскрытию философского значения этой эпической драмы. В области философии воззрения Гёте на природу были близки к спинозизму. Гёте утверждает тождество Бога и природы, буквально преклоняясь перед природным универсумом. Всю природу Гёте представляет как одушевлённое противоречивое целое, в котором материальные и идеальные начала неразрывно переплетены. Всю жизнь Гёте наряду с литературой занимался естественнонаучными исследованиями. Он, в частности, считается основоположником биологической морфологии (учения об органических формах). Гёте создал теорию метаморфоза, изменений ведущих к образованию новых форм растений и животных. Также он пытался найти прарастение и праживотное, из которых развилось путём метаморфоза всё богатство органического мира. В числе значительных достижений Гёте как биолога значится открытие им у человека межчелюстной кости. Также Гёте выдвигает удачную догадку о позвоночном происхождении черепа. Гёте выступал за широкое применение эксперимента в науке. Основная его работа по методологии науки называется «Опыт как посредник между субъектом и объектом».

44. Лессинг.

Готхольд Эфраим Лессинг (Gotthold Ephraim Lessiug, 1729 — 1781) стоит у истоков немецкой классической литературы. Выдающийся деятель Просвещения в Германии сочетал в себе страсть борца за культурное объединение нации с последовательной ориентацией на общеевропейские просветительские идеалы. Его литературно-критические и эстетические труды оказали существенное влияние на развитие философской и художественной мысли не только Германии, но и Европы, а драматические произведения заложили основы национального театрального искусства.

Лессинг родился в саксонском городке Каменц, в семье лютеранского священника. В 1746 г. он поступил на богословский факультет Лейпцигского университета, но довольно скоро Лессинга увлекла театральная и литературная жизнь Лейпцига, одного из главных культурных центров Германии тех лет; он переводил для театра Каролины Нейбер французские пьесы, написал и поставил на сцене свою первую комедию «Молодой ученый».

В 1748 г. Лессинг переселился в Берлин, столицу Пруссии, где с небольшими перерывами провел двенадцать лет. Он избрал профессию свободного журналиста и литератора. Этот выбор был чреват постоянными материальными лишениями, однако позволял не склоняться перед авторитетами, ощущать себя внутренне свободным. Молодой автор пробовал свои силы почти во всех литературных жанрах того времени. Деятельность Лессинга — литературного критика и переводчика, поэта и баснописца, автора нравоучительных комедий наполнена стремлением внедрить в сознание соотечественников прогрессивные идеи европейского Просвещения. Он вел непримиримую борьбу против верноподданнических настроений в литературе, против литературных сект и группировок, стремившихся «превратить истину в предмет личной корысти». Остроумная и беспощадная полемика Лессинга основывалась на его вере в идею свободного развития личности, руководимой Разумом.

В 1753 — 1755 гг. Лессинг издал первое собрание своих сочинений. В последний, шестой том автор включил пьесу «Мисс Сара Сампсон», принесшую ему славу реформатора немецкой сцены.

В конце 1760 г. Лессинг покинул Берлин. Он принял на себя обязанности секретаря одного прусского генерала, обосновавшегося в Бреславле. Служба оказалась не слишком обременительной, и Лессинг воспользовался возможностью углубить свои познания в теории и истории искусства. Накопленный материал и наблюдения пригодились ему, когда, вернувшись через пять лет в Берлин, он опубликовал свой знаменитый эстетический трактат «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии» (1766).

В «Лаокооне» Лессинг поднимает вопрос о своеобразии различных видов искусства, в определенной мере отталкиваясь от «Критических размышлений о поэзии и живописи» (1719) известного теоретика искусств аббата Ж.-Б. Дюбо. Лессинг борется против «ложного вкуса и необоснованных суждений» о тождестве принципов живописи и поэзии. Он отвергает отношение к поэтическому искусству как к «говорящей картине».. В поэтическом искусстве основным материалом является звучащее слово. Таким образом, поэзия «изображает движения», показывает явления в их временной последовательности, отражает длящееся действие.

В «Лаокооне» Лессинг продолжает плодотворную критику эстетических принципов французского классицизма. Поэзия классицизма сосредоточивает свой интерес на внутренней жизни героев, изображаемой главным образом через рассказ, через словесную характеристику психологических переживаний. Лессинг отвергает статический принцип изображения человека в поэзии. Действие предстает как основной предмет изображения и как главное средство для отражения противоречий в характере героя и в окружающей его жизни. Возникает иной подход к проблеме художественного воздействия на читателя и зрителя. Главная задача поэта — не только быть понятным, создавать ясные и отчетливые образы. Поэзия воздействует на чувства, стремится породить иллюзию подлинности, достоверности изображаемого.

В антифеодальной бюргерской трагедии «Эмилия Галотти» (1772) находят воплощение взгляды Лессинга на искусство и действительность, сформулированные им в «Гамбургской драматургии». Драматург отталкивается от сюжета из «Римской истории» Тита Ливия о трагической гибели дочери римского плебея Виргинии. Тиран Аппий Клавдий вознамерился силой овладеть ею. Отец заколол Виргинию собственной рукой, ограждая дочь от позора. Это событие привело к восстанию плебеев и к гибели тирана.

Лессинг переносит действие в современную Италию, в которой, как и в Германии, царит деспотический произвол мелких князей. Принц Этторе Гонзага безраздельно властвует над своими подданными, он волен распоряжаться их честью, жизнью и состоянием в угоду своим прихотям. По складу характера князь Гвасталлы — вовсе не законченный злодей. Он наделен тонким умом, неплохо разбирается в искусстве, способен на возвышенные и страстные чувства. Однако он развращен лестью двора, безграничностью самовластия, не знает меры в стремлении к наслаждениям. Лессинг в своей трагедии обвиняет не отдельного человека, а всю феодально-абсолютистскую систему, уродующую и искажающую личность. Характер Этторе Гонзага более всего сформирован обстоятельствами, его положением в социальной иерархии.

Практика самодержавной власти подвергается в «Эмилии Галотти» всесторонней критике с позиций просветительства. Законы при дворе обращаются в свою противоположность, поскольку их применяют лишь исходя из выгод или минутных капризов монарха. Например, принц готов подписать смертный приговор неизвестному человеку, не вникая в суть дела, поскольку в это время он увлечен своими любовными переживаниями. Этторе Гонзага превращается в слепое орудие собственных страстей, чем ловко пользуется его фаворит Маринелли, коварный и расчетливый придворный. Именно его стараниями свершается кровавое преступление — убийство графа Аппиани, жениха юной и прекрасной Эмилии.

Лессинг выводит на сцену героев, пытающихся противостоять деспотизму княжеской власти и ее разлагающему влиянию. Полковник Одоардо Галотти и граф Аппиани презирают нравы двора, отстаивают свое право на человеческое достоинство. Отец Эмилии переживает подлинную трагедию. Робкой покорности и бесчестью он предпочитает гибель дочери, похищенной по приказу принца. Одоардо по просьбе Эмилии предает ее смерти и готов предстать перед божьим и человеческим судом как грозный обвинитель безнравственного и несправедливого князя. Но поднять руку на тирана он не решается. Формируя в демократически настроенных зрителях внутренний протест против старого мира, Лессинг обращается к их моральному сознанию, не призывая их к открытой борьбе.

«Эмилия Галотти» имела огромный и длительный успех на сцене и оказала значительное влияние на немецкую литературу. Лессинг создал удивительно стройную драматическую композицию, все элементы которой способствуют глубокому и целенаправленному воплощению авторской идеи. Великий просветитель стоял у истоков немецкой тираноборческой литературы последующих десятилетий. Под прямым влиянием его художественных и теоретических достижений молодой Шиллер создал первую немецкую политическую драму «Коварство и любовь».

«Натан Мудрый» (1779), первая немецкая стихотворная драма, написанная пятистопным ямбом, создавалась Лессингом как прямое продолжение его спора с идеологами церкви. В философской драме немецкий просветитель обратился к критике религиозного сознания, его претензий служить единственной основой человеческой морали. В Иерусалиме эпохи крестовых походов он свел вместе представителей трех мировых религий — иудаистской, мусульманской и христианской. Иерусалимский патриарх воплощает в себе все худшие свойства церковников: абсолютный догматизм, безграничную жестокость и ненависть к представителям иной веры. Ему противостоит богатый купец — еврей Натан, который проповедует идею гуманности и всеобщего братства, основанного на любви, терпимости и «добрых делах». Отважный и благородный рыцарь-храмовник Курт оказывается в центре столкновения двух идеологий. Натан одерживает победу в этой опасной борьбе. Терпением и мудростью он преодолевает презрительную враждебность христианского рыцаря и высокомерную недоверчивость мусульманского властителя Саладина.

Философский смысл драмы сконцентрирован в притче о трех кольцах, которую купец рассказывает султану. Лессинг заимствовал эту старинную легенду из «Декамерона» Боккаччо, но ввел в притчу новый мотив, меняющий ее главный смысл. Подлинное кольцо наделено свойством делать владельца любимым другими. Мудрый судья советует братьям доказать силу своего талисмана благородными делами и помыслами, любовью и милосердием к окружающим. Пройдут тысячелетия, и на новой, более высокой ступени развития человечества будет вынесено решение о том, какой из народов-братьев лучше послужил идеалам гуманизма. Нравственное начало Лессинг связывал не с обладанием «истинной» религией, а с естественным стремлением к добродетели, порождаемым эволюцией человеческого разума. Рационалистическая основа представлений Лессинга о становлении и развитии морали нашла отражение и в развитии сюжета драмы, который сам по себе представляет своеобразную притчу. Чудесным образом раскрывается тайна рождения Курта и Рехи, приемной дочери Натана. Герои, не уступающие друг другу в деятельной любви и благородстве, объединяются в сфере чистой человечности. Философская драма Лессинга имела замечательную сценическую судьбу. Воплощенные в «Натане Мудром» свободолюбивые устремления выдающегося немецкого просветителя, его вера в преобразующую силу разума, в грядущее братское единение человечества, способного возвыситься над религиозным фанатизмом, национальной замкнутостью и расовыми предрассудками, не теряли своей остроты на протяжении последующей двухвековой истории Германии.

45. Творчество Гёте периода «Бури и натиска». Роман «Страдания юного Вертера».

В начале 1770 начинающий поэт отправляется в Страсбург, чтобы продолжить свои занятия юриспруденцией; кроме того, Гете посещает лекции по химии, медицине, филологии. В Страсбурге происходит знакомство Гете с Фридерикой Брийон. дочерью пастора в Зазенгейме. Письма в стихах, т.н. «Зазенгеймские песни», адресованные возлюбленной были опубликованы в 1775. Центральной темой Песен (впервые в немецкой литературе) являются юношеские переживания, что составляло резкий контраст предшествующей литературной традиции.

В сентябре 1770 в Страсбург приезжает философ и критик И. Г. фон Гердер, который пробуждает в Гете интерес к готической архитектуре и к народной поэзии. Гете читает Гомера, Оссиана, кельтский эпос. У философа начинающий поэт перенимает критическое отношение к господствовавшему в то время на немецкой сцене французскому театру. В качестве противовеса «разумному» театру французского классицизма, Гердер указывает Гете на театр Шекспира, который приносит классицистические принципы построения драматического произведения в жертву естественному, эмоциональному выражению. Во многом опираясь на шекспировскую драматическую традицию, по возвращении из Страсбурга во Франкфурт в ноябре 1771 Гете создает свою первую значительную пьесу «Гец фон Берлихинген» (поставлена в 1774 г.). Гец фон Берлихинген — реальный исторический персонаж, которым Гете заинтересовался во время работы над своей диссертацией по вопросам истории государственного права 15 и 16 веков. Берлихинген, воевавший на стороне крестьян во время Великой крестьянской войны (1524-1526), воплощает собой идеальный тип «благородного немца», героя-патриота, мудрого, искреннего, мужественного, одержимого жаждой свободы. Гец, каким его изобразил поэт, был воспринят современниками как образец для подражания, а сама пьеса стала своего рода манифестом «бури и натиска», политически ангажированного движения молодых литераторов, сформировавшегося вокруг Гердера и И. Г. Мерка. Совместно с другими участниками движения, Гете принимает участие в написании памфлета «О немецком духе и искусстве» (1773), программном документе движения.

В длительном процессе возвышения "третьего сословия" в XVIII веке, получившем свое идеологическое завершение в Германии в философии Гегеля и в художественном творчестве Гете, весьма важное место занимают Лессинг и Гердер. Вследствие слабости бюргерства в период просвещенного абсолютизма Лессинг не дошел до материализма, а, как выражается Меринг, "достиг границы, отделяющей идеализм от материализма; переступить через нее в конечном итоге ему не позволяло бедственное положение, в котором находилась Германия". Этим же противоречием - между отсталостью тогдашней Германии, с одной стороны, и революционным движением буржуазии в наиболее развитых странах (Англия, Франция, Соединенные Штаты), с другой, объясняется переплетение регрессивных и прогрессивных элементов в мировоззрении авангарда немецкого "третьего сословия", как это мировоззрение представлено в движении "бури и натиска". И не случайно, что в то время, когда в наиболее передовых капиталистических странах выработали уже философию материализма (механистическо), а в революционной практике выдвигали политические и социальные требования, идеологи слабого немецкого "третьего сословия" в своем бунте в "буре и натиске" выступали еще под религиозной оболочкой и исходили от спинозизма. Как Лессинг, так и Гердер и Гете были спинозистами и в отношении теории государства последователями защитников естественного права (Монтескье, Руссо).

Представители "бури и натиска" предают анафеме всех писателей, которые в своем творчестве руководятся только "холодным рассудком", а не увлечены "демоном" поэзии. Единственным верным авторитетом признается лишь чувство и сердце. Юный Гете в "Страданиях молодого Вертера" выдвигает своего чувствительного героя "с душой", склонной к волнениям и излияниям в противовес Альберту, человеку хладнокровному, обладающему только здравым смыслом. Этот же контраст кладется в основу ряда произведений и Ленца и Клингера. Слезы, меланхолия, пессимизм становятся источником наслаждения и упоения. А строгим правилам "ложноклассицизма" эти поэты противопоставляют оригинальность, права гения, под которым понимается человек необыкновенный, уверенный в своих силах и презирающий других: гений не нуждается в принципах, ему достаточно энтузиазма. Математически точный механизм, в который просветители думали включить мир, не годился для класса, одержимого лихорадкой тревоги, бьющегося в тисках гнета феодализма. На место рационализма просветителей - они выдвинули иррационализм: чувство, страсть, и фантазия должны были буйным натиском завоевать то, что, как трезвая действительность, отказывалось подчиняться рассудку: отныне внутреннее и внешнее построение произведения дается лишь творческим субъектом, "гением".

В этом бунте немецкого "третьего сословия" против феодализма, бунте, в котором литература и философия являлись превосходным орудием борьбы выступающего юного бюргерского класса с феодально-абсолютистским строем в целом, борьбы против раздробленности Германии на мелкие государства, против наглого хозяйничанья чиновников и попов, против дворянства и высших слоев одворянившейся буржуазии - руководящую роль играли Гете и Шиллер. Но тут необходимо немедленно же дифференцировать раннее творчество этих двух писателей: в то время, как Шиллер выражал идеологию крайнего левого крыла "третьего сословия", наиболее эксплуатируемой феодализмом угнетенной части мелкой буржуазии, - Гете был идеологом средней городской буржуазии (крупной еще не существовало). Гете родился в Германии тогда в семье зажиточного франкфуртского патриция, старого республиканца и врага князей, и поэт впоследствии любил подчеркивать, что они, франкфурские патриции, не считали себя ниже всех этих князьков. Этот молодой бюргер начал свою литературную деятельность сборником стихов, в котором он еще подражал рококо с его взглядом на любовь, как на чувственную забаву, на природу, как на декорацию и т. д. После этих, несамостоятельных еще шагов, в творчестве Гете наступает перелом - в Страсбурге, куда его посылают учиться - после встречи с Гердером. Не то, чтобы старший писатель "обратил" его в "штюрмера" - нет, для этого поворота у молодого франкфурского патриция были и без того налицо все данные, - но общение с Гердером дало ему новые импульсы, и особенно работы об Оссиане, Шекспире и народной поэзии оказали на него сильное влияние. Спинозист по своему мировоззрению, Гердер был не только одним из блестящих представителей плеяды великих революционных бюргерских идеологов: своими трудами он указал путь в литературе молодому бюргерскому движению. В своей книге о Шекспире он старается истолковать творчество великого драматурга, исходя из "духа" его народа и эпохи, его "среды", он пытается об'яснить его "дикую" драматическую композицию, противопоставляя его классической драме, и этим он не мало способствовал пониманию Шекспира молодежью. Гете переключается прежде всего тематически: вместо образа пастушки первого сборника стихов он выводит образы ткачихи, охотника, мельника или девушки, защищающей своего "незаконнорожденного" ребенка перед должностными лицами церкви и государства. Его отношение к "существующему", к феодально-бюрократическому строю выявляется, как резко отрицательное. Первое действительно гениальное произведение, в котором Гете ставит вопрос об историческом конфликте двух "лагерей" в обществе, - это драма "Гец фон Берлихинген" (1773).

Маркс в одном письме к Лассалю говорит о Геце, что "в названном жалком субъекте трагическая оппозиция рыцарства против императора и князей дана в своей адекватной форме и поэтому Гете справедливо сделал его своим героем". Маркс, - как впрочем и Гегель, - считал Геца представителем погибающей эпохи и очень высоко ценил поэтическое чутье Гете именно за то, что он выбрал своей темой типичный всемирно-исторический конфликт. Гете, в прозаической форме, на подобие исторических хроник Шекспира, выводит в Геце образ бунтовщика против императора и его рыцарско-придворных прислужников - князей и городов. Хотя Гец и чинит самовластную расправу, грабит купцов, ведет войны, становится во главе восставших против феодалов крестьян - он это делает во имя "справедливости" и защиты угнетенных - он сильный и своевольный гений; но когда возглавляемое им крестьянское движение принимает заостренные классовые формы - он отходит от него. Бунтарь слабого, умирающего рыцарства не в состоянии понять истинного смысла крестьянского восстания, не может объединиться с городами против императорской власти - революция крестьянства, вовлечение широких народных масс в это движение - для него только стихийный хаос, он покидает все и, разочаровавшись в "своеволии" славного гения, ищет спасения в смерти, в слиянии с матерью-природой.

В истории Геца Гете привлекал именно этот момент всемирно-исторического конфликта и бунт "сильной личности", в котором штюрмеры, руководители без армии, видели выход из своего положения в борьбе с феодализмом. В драме "Гец" с большой яркостью воплощены спинозистские и руссоистские идеи Гете: с одной стороны он чрезвычайно любовно обрисовывает деятельность и окружение Геца и его родных, - в них сильна связь с природой, и отсюда проистекает прямодушие, цельность, незнающая сомнений энергия, здоровье; с другой же стороны дается яркое изображение чрезмерной утонченности изнеживающей цивилизации, неразборчивой в средствах хитрости, неуверенности в себе - Вейслинген и его сообщники в цитадели приверженцев императора - в епископском замке. Этот контраст двух миров проводится вплоть до мельчайших подробностей.

Молодой Гете-штюрмер создал много образов-бунтарей. Опять-таки не случайно, что подобный протест против феодального общества у этого идеолога бюргерства проявляется в религии. Немецкое бюргерство, повторяем, находилось на более отсталой ступени развития, чем, например, французская буржуазия, которая к этому времени уже приступала к политическому, активному действию. В 1772 г. Гете отходит от позитивного христианства и становится спинозистом. Его бунт против феодального общества принимает отныне форму протестантства, восстающего против тирана-бога. В наброске к эпосу "Вечный жид" Гете задумал странствие со своим героем Агасфером через все века, намереваясь сатирически высмеять христианство в важнейшие исторические моменты его развития, издеваясь над религиозным ханжеством, попами, догматами. Наибольший интерес в этом отношении представляет набросок "Прометей". Этот образ непоколебимого борца за свободу человечества, тирана, бросающего гордый вызов земным и небесным вседержителям - как нельзя лучше соответствовал настроениям бунтаря - Гете. Прометей, образ древне-греческой мифологии, созданный в античной литературе Эсхилом, обращается к посланнику Зевса, нагло захватившего творческую силу вселенной, со словами: "Никогда, поверь мне, не соглашусь я променять мой несчастный жребий на твое рабство. Лучше быть прикованным к этой скале, чем быть холопом на побегушках у Зевса". Он - низвергнутый титан, ибо род богов, во главе с Зевсом, захватил власть, низвергнув титанов, тех самых титанов, от которых происходит Прометей. Но он спускается на землю и создает из глины, с помощью Минервы, богини мудрости, людей, равных ему самому, которые так же, как и он, не должны почитать узурпатора Зевса:

Взгляни сюда, Юпитер,

На мир мой: он живет!

По своему я образу их создал,

Род, равный мне,

Чтобы страдать и плакать,

И ликовать, и наслаждаться,

И на тебя не обращать внимания

Как я!

Прометей-бунтарь, которого Маркс еще в своей докторской диссертации называл "благороднейшим святым и мучеником в философском календаре", выражает протест штюрмеров против феодальной тирании и ее идеологической надстройки - христианства, говоря Зевсу:

Мне чтить, тебя? За что?

Бывало ль, чтобы скорбь ты утолил

Обремененного?

Когда ты слезы осушал

У угнетенного?

Иль мужа из меня сковали

Не время всемогущее,

Не вечная судьба,

Мои владыки и твои!

Бунтовщиком Гете проявляет себя и в наброске "Магомет". Спинозистское понимание вселенной, пантеистическое растворение личности в природе, в космосе, получило здесь свое образное оформление в "Песне Магомета". Как переливается здесь свое образное оформление в "Песне Магомета". Как переливается здесь рост и становление потока, рожденного "над облаками", по "равнинам" и "пустырям" жизни в бесконечном возврате к старому "отцу, к вечному океану". Образ бунтаря против сковывающих человеческий разум и чувства сил церкви, государства и традиций Гете создал также и в знаменитом "Прафаусте": этот протестант, еще сильно отличающийся от "Фауста" позднейшей обработки, выступает против церкви и религии, ибо они своим учением о добре и зле только отделяют человека от познания истинных причин и источников действительности. Божество для Гете-Прафауста - сама жизнь, сама действительность, воплощенная в образе земного духа, а его помощник Мефистофель, сила земли, - проклятый в качестве таковой церковью, идеологией враждебного бюргерству феодализма. Но и в "Прафаусте" также отчетливо выступает двойственность в мировоззрении молодого Гете, вытекающая из слабости бюргерства того времени: Гец погибает, потому что он, бунтарь против императорской власти, принадлежит к вымирающему рыцарству и не понимает революционного движения широких народных масс; восставший против Зевса Прометей создает существа, которые против его воли становятся рабами Олимпа; "Прафауст" не обладает монолитным, целеустремленным мировоззрением, его губит эта двойственность: он не может отделить поступка от вытекающих из него последствий, страстное желание от разочаровывающего наслаждения, они терзают его раскаянием, из которого он не видит выхода. Герой в "Прафаусте", думавший отыскать высшую свободу в радостях любви и взамен этого безжалостно раздавивший мещаночку Гретхен, впадает в отчаяние, и его путь, насколько можно судить по сохранившимся фрагментам, теряется в глубоком мраке.

В этой двойственности, отразившейся в произведениях молодого Гете, видна вся противоречивость, терзавшая идеологов авангарда немецкого бюргерства конца XVIII века. Вечные стремления Гете к растворению в космосе через смерть, - что фактически означало разочарование в попытках активной, действенной борьбы с феодальным строем, - привели его творчество к крайним формам иррационализма, сентиментализма, а временами и к пессимизму.

СТРАДАНИЯ ЮНОГО ВЕРТЕРА.

Написанв 1774 г. В основе – биографическое переживание. В Вецларе Гёте познакомился с неким г-ном Кестнером и его невестой Шарлоттой Буфф. В эту Шарлотту был влюблен еще какой-то товарищ чиновник, который потом покончил с собой. Причина – несчастная любовь, неудовлетворенность своим общественным положением, чувство униженности и безысходности. Г. воспринял это событие как трагедию своего поколения. Г. избрал эпистолярную форму, которая дала возможность сосредоточить внимание на внутреннем мире героя – единственного автора писем, показать его глазами окружающую жизнь, людей, их отношения. Постепенно эпистолярная форма перерастает в дневниковую. В конце романа письма героя обращены уже к самому себе – в этом отражается нарастающее чувство одиночества, ощущение замкнутого круга, которое завершается трагической развязкой – самоубийством. Вертер - человек чувства, у него есть своя религия, и в этом он подобен самому Гете, который с юных лет воплощал свое мироощущение в созданных его воображением мифах. Вертер верит в Бога, но это совсем не тот бог, которому молятся в церквах. Его бог — это незримая, но постоянно ощущаемая им душа мира. Верование Вертера близко к гетевскому пантеизму, но не полностью сливается с ним, да и не может слиться, ибо Гете не только чувствовал этот мир, но и стремился познать его. Вертер — наиболее полное воплощение того времени, которое получило название эпохи чувствительности. Все связано для него с сердцем, чувствами, субъективными ощущениями, которые стремятся взорвать все преграды. В полном соответствии со своими душевными состояниями он воспринимает поэзию и природу: глядя на деревенскую идиллию, Вертер читает и цитирует Гомера, в момент душевного волнения — Клопштока, в состоянии безвыходного отчаяния — Оссиана. Средствами своего искусства Гете сделал так, что история любви и мук Вертера сливается с жизнью всей природы. Хотя по датам писем видно, что от встречи с Лоттой (Шарлотта С. – девушка, в которую В. был влюблен) до смерти героя проходят два года, Гете сжал время действия: встреча с Лоттой происходит весной, самое счастливое время любви Вертера — лето, самое мучительное для него начинается осенью, последнее предсмертное письмо Лотте он написал 21 декабря. Так в судьбе Вертера отражается расцвет и умирание, происходящие в природе, подобно тому, как это было у мифических героев. Вертер всей душой ощущает природу, это наполняет его блаженством, для него это чувство — соприкосновение с божественным началом. Но пейзажи в романе постоянно "намекают" на то, что судьба Вертера выходит за рамки обычной истории неудачной любви. Она проникнута символичностью, и широкий вселенский фон его личной драмы придает ей поистине трагический характер.На наших глазах развивается сложный процесс душевной жизни героя. Первоначальная радость и жизнелюбие постепенно сменяются пессимизм. И приводит это все к фразам типам: "мне не под силу это", "А я не вижу ничего, кроме всепожирающего и все перемалывающего чудовища." Так Вертер становится первым провозвестником мировой скорби в Европе задолго до того, как ею проникнется значительная часть романтической литры.Почему он погиб? Несчастная любовь здесь не главная (или далеко не единственная) причина. С самого начала Вертер страдал от того, "какими тесными пределами ограничены творческие и познавательные силы человечества"(22 мая) и от того, что сознание этих ограничений не позволяет ему вести деятельную, активную жизнь — он не видит смысла в ней. Так он уступает желанию уйти от этой жизни и погрузиться в себя: "Я ухожу в себя и открываю целый мир!" Но сразу же следует оговорка: "Но тоже скорее в предчувствиях и смутных вожделениях, чем в живых, полнокровных образах" (22 мая).Причина мук и глубокой неудовлетворенности Вертера жизнью не только в несчастной любви. Пытаясь излечиться от нее, он решает попробовать силы на гос поприще, но, как бюргеру, ему могут предоставить только скромный пост, никак не соответствующий его способностям. Скорбь Вертера вызвана не только неудачной любовью, но и тем, что как в личной жизни, так и в жизни общественной пути для него оказались закрытыми. Драма Вертера оказывается соц. Такова была судьба целого поколения интеллигентных молодых людей из бюргерской среды, не находивших применения своим способностям и знаниям, вынужденным влачить жалкое существование гувернеров, домашних учителей, сельских пасторов, мелких чиновников. Во 2 издании романа, текст которого обычно печатают, "издатель" после письма Вертера от 14 декабря ограничивается кратким заключением: "Решение покинуть мир все сильнее укреплялось в душе Вертера в ту пору, чему способствовали и разные обстоятельства." В первом издании об этом говорилось ясно и четко: "Обиду, нанесенную ему во время пребывания его в посольстве, он не мог забыть. Он вспоминал ее редко, но когда происходило нечто напоминавшее о ней хотя бы отдаленным образом, то можно было почувствовать, что его честь оставалась по-прежнему задетой и что это происшествие возбудило в нем отвращение ко всяким делам и политич деятельности. Тогда он полностью предавался той удивительной чувствительности и задумчивости, которую мы знаем по его письмам; им овладевало бесконечное страдание, которое убивало в нем последние остатки способности к действию. Так как в его отношениях с прекрасным и любимым существом, чей покой он нарушил, ничего не могло измениться и он бесплодно расточал силы, для применения которых не было ни цели, ни охоты,— это толкнуло его в конце концов на ужасный поступок".Вертер терпит крушения не только из-за ограниченности чел возможностей вообще или из-за своей обостренной субъективности; из-за этого — в том числе. Вертер терпит крушение не только из-за общественных условий, в которых он должен жить и жить не может, из-за них в том числе. Никто не станет отрицать того, что Вертер был глубоко оскорблен, когда ему пришлось покинуть аристократическое общество из-за своего бюргерского происхождения. Правда, он оскорблен скорее в чел, чем в бюргерском достоинстве. Именно человек Вертер не ждал такой низости от изысканных аристократов. Однако Вертер не возмущается неравенством людей в обществе: "Я отлично знаю, что мы не равны и не можем быть равными,"— написал он еще 15 мая 1771 года.

Центральный конфликт романа воплощен в противоположности Вертера и его счастливого соперника. Их характеры и понятия о жизни совершенно различны. Вертер не может не признать: "Альберт вполне заслуживает уважения. Его сдержанность резко отличается от моего беспокойного нрава, который я не умею скрывать. Он способен чувствовать и понимать, какое сокровище Лота. По-видимому, он не склонен к мрачным настроениям..." (30 июля). Уже в приведенных словах Вертера отмечено кардинальное различие темпераментов. Но она расходятся также и во взглядах на жизнь и смерть. В одном из писем (12 августа) подробно рассказано о беседе, которая произошла между двумя друзьями, когда Вертер, прося одолжить ему пистолеты, шутя приставил один из них к виску. Альберт предостерег его, что это делать опасно. "Само собой понятно, что из каждого правила есть исключения. Но он до того добросовестен, что, высказав какое-нибудь, на его взгляд, опрометчивое, непроверенное общее суждение, тут же засыплет тебя оговорками, сомнениями, возражениями, пока от сути дела ничего не останется" (12 августа). Однако в споре о самоубийстве, возникшем между ними, Альберт придерживается твердой точки зрения, что самоубийство — безумие. Вертер возражает: "Для всего у вас готовы определения: то безумно, то умно, это хорошо, то плохо!.. Разве вы вникли во внутренние причины данного поступка? Можете ли вы с точностью проследить ход событий, которые привели, должны были привести к нему? Если бы вы взяли на себя этот труд, ваши суждения не были бы так опрометчивы" (там же).Поразительно, насколько мастерски Гете подготавливает финал романа, ставя проблему самоубийства задолго до того, как герой приходит к мысли уйти из жизни. Вместе с тем сколько здесь скрытой иронии по отношению к критикам и читателям, которые не заметят того, что сделало неизбежным выстрел Вертера. Альберт твердо убежден, что некоторые поступки всегда безнравственны, из каких бы побуждений они ни были совершены. Его нравственные понятия несколько догматичны, хотя при всем том он несомненно хороший человек. Психич процесс, доводящий до самоубийства, с большой глубиной охарактеризован самим Вертером: "Человек может сносить радость, горе, боль лишь до известной степени, а когда эта степень превышена, он гибнет... Посмотри на человека с его замкнутым внутренним миром: как действуют на него впечатления, какие навязчивые мысли пускают в нем корни, пока все растущая страсть не лишит его всякого самообладания и не доведет до погибели" (12 августа). Вертер совершенно точно предвосхищает свою судьбу, еще не зная, что с ним будет. Спор, однако, обнаруживает не только расхождение во взглядах на самоубийство. Речь идет о критериях нравственной оценки поведения человека. Альберт хорошо знает, что хорошо и что плохо. Вертер отвергает такую мораль. Поведение человека определяется, по его мнению, природой: "Человек всегда останется человеком, и та крупица разума, которой он, быть может, владеет, почти или вовсе не имеет значения, когда свирепствует страсть и ему становится тесно в рамках человеческой природы". Более того, как утверждает Вертер, "мы имеем право по совести судить лишь о том, что прочувствовали сами". Есть в романе еще один персонаж, который никак нельзя обойти вниманием. Это — "издатель" писем Вертера. Важно его отношение к Вертеру. Он сохраняет строгую объективность рассказчика, сообщающего только факты. Но иногда, передавая речи Вертера, он воспроизводит тональность, присущую поэтической натуре героя. Речь "издателя" становится особенно важной в конце повествования, когда излагаются события, предшествующие смерти героя. От "издателя" мы узнаем и о похоронах Вертера. Юный Вертер — первый герой Гете, у которого две души. Цельность его натуры только кажущаяся. С самого начала в нем ощущается и способность радоваться жизни, и глубоко коренящаяся меланхолия. В одном из первых писем Вертер пишет другу: "Недаром ты не встречал ничего переменчивей, непостоянней моего сердца... Тебе столько раз приходилось терпеть переходы моего настроения от уныния к необузданным мечтаниям, от нежной грусти к пагубной пылкости!" (13 мая). Наблюдая себя, он делает открытие, снова обнаруживающее присущую ему двойственность: "...как сильна в человеке жажда бродяжничать, делать новые открытия, как его манят просторы, но наряду с этим в нас живет внутренняя тяга к добровольному ограничению, к тому, чтобы катиться по привычной колее, не оглядываясь по сторонам". Натуре Вертера присущи крайности, и он признается Альберту, что ему гораздо приятнее выходить за рамки общепринятого, чем подчиняться рутине повседневности: "Ах, вы разумники! Страсть! Опьянение! Помешательство! А вы, благонравные люди, стоите невозмутимо и безучастно в сторонке и хулите пьяниц, презираете безумцев и проходите мимо, подобно священнику, и, подобно фарисею, благодарите господа, что он не создал вас подобными одному из них. Я не раз бывал пьян, в страстях своих всегда доходил до грани безумия и не раскаиваюся ни в том, ни в другом" (12 августа).Трагедия Вертера еще и в том, что кипящим в нем силам не оказывается применения. Под влиянием неблагоприятных условий сознание его становится все более болезненным. Вертер часто сравнивает себя с людьми, вполне уживающимися с тем строем жизни, который господствует. Таков и Альберт. Но Вертер так жить не может. Несчастливая любовь усугубляет его склонность к крайностям, резкие переходы их одного душевного состояния в противоположное, изменяет его восприятие окружающего. Было время, когда он "чувствовал себя словно божеством" посреди буйного изобилия природы, теперь же даже старания воскресить те невыразимые чувства, которые раньше возвышали его душу, оказывается болезненным и заставляет вдвойне ощутить весь ужас положения. Письма Вертера с течением времени все больше выдают нарушения его душевного равновесия:. Признания Вертера подкрепляет и свидетельство "издателя": "Тоска и досада все глубже укоренялись в душе Вертера и, переплетаясь между собой, мало-помалу завладели всем его существом. Душевное равновесие его было окончательно нарушено. Лихорадочное возбуждение потрясало весь его организм и оказывало на него губительное действие, доводя до полного изнеможения, с которым он боролся еще отчаяннее, чем со всеми прочими напастями. Сердечная тревога подтачивала все прочие духовные силы его: живость, остроту ума; он стал несносен в обществе, несчастье делало его тем несправедливее, чем несчастнее он был."

Самоубийство Вертера явилось естественным концом всего пережитого им, оно было обусловлено особенностями его натуры, в которой личная драма и угнетенное общественное положение дали перевес болезненному началу. В конце романа одной выразительной деталью еще раз подчеркнуто, что трагедия Вертера имела не только психологические, но и социальные корни: "Гроб несли мастеровые. Никто из духовенства не сопровождал его."

В эту предреволюционную эпоху личные чувства и настроения в смутной форме отражали глубокое недовольство существующим строем. Любовные страдания Вертера имели не меньшее общественное значение, чем его насмешливые и гневные описания аристократического общества. Даже жажда смерти и самоубийство звучали вызовом обществу, в котором думающему и чувствующему человеку нечем было жить.

46. Фауст.

Поездки по Германии привели Гете к замыслу «Фауста». Театр представлял историю о докторе Фаусте и Мефистофеле как веселую, иронически – сатирическую комедию. Но ведь это театр, и он всегда отражает мысли, думы, да и сам стиль жизни народа. И Гете обратился к письменным источникам – хроникам и преданиям. Из хроник узнать удалось немного, а вот легенда рассказала о том, что некогда родился мальчик у вполне благополучных родителей, но с самых ранних лет он проявлял дерзкий нрав. Когда он подрос его родители и дядя посоветовали учиться ему на богословском факультете. Но молодой Фауст «оставил это богоугодное занятие» и занимался изучением медицины, а также попутно, «толкованием халдейских… и греческих знаков и письмен». В скоре он стал доктором и при том очень неплохим. Но его интерес к магии привел к тому, что он вызвал духа и заключил с ним договор … Это была чисто религиозная оценка ситуации; здесь окончательно и бесповоротно осуждались Фауст и Мефистофель, а все внемлющие предостерегались и поучались – наставлялись в богобоязненной жизни. Мефистофель на протяжении всей легенды обманывает Фауста, а островной конфликт можно было бы сформулировать так: «конфликт между добром и злом», без дальнейших разбирательств, что есть добро, а что зло… Мефистофель, здесь представляет сторону зла, предлагал знание и вместе с ним могущество, а от Фауста требовалось лишь отречение от христианства. Мефистофель был лишь одним из демонов, но отнять не особенным.

Гете перевел эту легенду на современную ему почву. В «Фаусте» оказались органически слиты самые разные элементы – начало драмы, лирики и эпоса. Именно поэтому многие исследователи называют это произведение драматической поэмой. «Фауст» включает с себя элементы, различные и по своей художественной природе. В нем есть сцены реально – бытовые, например, описание весеннего народного гуляния в выходной день; лирические свидания Фауста и Маргариты; трагические – Гретхен в темнице или момент, когда Фауст едва не прекратил жизнь самоубийством; фантастические. Но фантастика Гете в конечном счете всегда связана с реальностью, а реальные образы за частую носят символический характер.

Идея трагедии о Фаусте возникла у Гете достаточно рано. Изначально у него получилось две трагедии –«трагедия познания» и «трагедия любви». При этом обе они остались неразрешимыми. Общий тон этого «пра – Фауста» мрачный, что вообще-то и неудивительно, т. к. Гете удалось полностью сохранить колорит средневековой легенды, по крайней мере в первой части. В «пра – Фаусте» сцены, написанные в стихах перемежаются с прозаическими. Здесь в личности Фауста сочетались, титанизм, дух протеста, порыв к бесконечному.

13 апреля 1806 г. Гете записал в своем дневнике:» Закончил первую часть «Фауста». Именно в первой части Гете обрисовывает характеры двух своих главных героев – Фауста и Мефистофеля; во- второй части Гете больше внимания уделяет внимания окружающуму миру и общественному устройству, а также соотношению идеала и реальности.

Фауст – это обобщение представлений автора о человеке и о его бытии. Фауст показан в разных ипостасях, он – ученый книжник, заблуждающийся человек, философ, преступник, семьянин, в нем все, о чем очень трудно сказать, что он положительный или отрицательный герой. В нем есть вечная неудовлетворенность собой и миром. Эту внутреннюю неуспокоеннось Гете считает самой важной в жизни человека и человечества.

Тема трагедии «Фауст» Гете: духовные поиски главного героя, доктора, вольнодумца и чернокнижника Фауста. Ему стало мало познания обычного человека, и он заключил договор с дьяволом Мефистофелем о том, чтобы продлить свою жизнь на время существования человечества. Это время Фауст хочет использовать для ценных открытий. Он хочет подняться над действительностью не только духом, но и своими делами.

В центре произведения – проблема добра и зла и их противоборства в человеке. Человек, то есть сам Фауст, находится между этими силами. Помыслы доктора Фауста благородны и высоки, он стремится помочь людям. Но он все время сталкивается со злом, силой разрушения, силой отрицания. Фауст оказывается в ситуациях выбора между добром и злом, верой и цинизмом. Часто он сам причиняет другим зло, не желая этого. Так он губит жизнь Маргариты, толкает ее на грех. Все же Фауст так и не утрачивает чистоты своей души.

Именно в борьбе зла и добра проходит жизненный путь героя, развивается и крепнет невидимый духовный мир его личности. Мефистофель говорит об этом: «Будете, как Бог, знать добро и зло». Эта борьба направляет Фауста на поиски, именно она открывает ему истины. В финале трагедии в душе героя побеждает разум, свет, добро.

Идея «Фауста» Гете в том, что без существования зла, тьмы, сомнений и пустоты рядом с добром, творчеством, верой, не было бы и движения героя вперед, не было бы ценности познания. Фауст - не просто персонаж, он олицетворение всего человечества, всех его стремлений в одном лице. Поэтому борьба добра и зла для Гете - это то, что движет мир человечества вперед, к новым знаниям.

Вторая главная идея «Фауста» Гете – в утверждении величия человека. В трагедии Фауст проходит через испытания, сомнения, грехи, разочарования, искушения, горе, пустоту и чувство вины. Из-за него погибает Маргарита, он теряет Елену прекрасную. Однако в финале Фауст оказывается человеком, в которой побеждают именно высокие помыслы: человечность, любовь, неутомимый ум, вера в прекрасное. Гете утверждает возможности развития человека, силу и красоту человеческого разума.

Смысл «Фауста» Гете, точнее, его написания – воплотить в образе доктора высшие духовные порывы человека.

Тема любви в «Фаусте» также присутствует. Она раскрывается с разных сторон. Это одновременно большое счастье, великое чувство, а вместе с тем и роковое. Любовь Фауста и Маргариты страстная и большая, но в нашем мире такую любовь лучше скрывать, ей нет места. История же наших героев заканчивается трагически. Любовь и страсть приводят героиню к гибели.