Клятва на Клинке

I

Исследовательское судно "Точный Скол" клана Старгейзеров, входящее всостав Пятого флота эленчей-зететиков, медленно огибало по спирали внешниеграницы кометного облака звездной системы Тремезия I/II, ощупывая лучамисканеров мрак и редкие космические тела. "Точный Скол" искал пропавшегособрата. Система двойных солнц была относительно бедна кометами: здесь ихнасчитывалась всего сотня миллиардов. Однако многие из них имели удаленныеот эклиптики орбиты, что затрудняло поиск. Приходилось иметь дело сгромадным числом кометных ядер. Для более тщательного поиска требовалось 10000 кораблей, и все, что оставалось "Точному Сколу" - это пройтись, незадерживаясь, по самым вероятным с виду объектам. На то, чтобы провести самое поверхностное обследование в одной толькозвездной системе, требовался целый день, а на пути было еще девять звезд,наиболее вероятных для поиска, и сверх того 80 менее вероятных солнечныхсистем. В поисках участвовали еще шесть кораблей Пятого Флота. Обычно корабли эленчей посылали отчеты о своей локации посредствомспецсудна, курсирующего между экспедицией и ближайшим хабитатом. Последнийраз "Мир" послал такой рапорт в посольство эленчей на Тире через 64 дняпосле того, как оставил хабитат. На восьмидесятый день рапорты поступили только от семи кораблей Пятогофлота. Прошло еще четыре дня - от пропавшего корабля не поступило ни слова.Тогда семь оставшихся кораблей на самой высокой скорости пошли на сближениек последней известной локации потерявшегося корабля. Первые прибыли вГенеральный Сектор, к месту предполагаемого исчезновения "Мира", пять днейспустя. Последний появился на двенадцатый день. Все были уверены, что пропавший корабль спокойно курсирует, как иполагается исследовательскому судну, от одной звездной системы к другой. Всебыли уверены, что и теперь он находится где-нибудь внутри системы,туманности или газового облака, - практически там же, откуда поступилпоследний сигнал. Все были уверены, что кораблю не пришло в головуспрятаться, или что кто-то другой пытается его спрятать. Сами звезды не представляли сложности для поиска: все корабли держали втрюмах по нескольку тонн антивещества. Было довольно уронить на звездумельчайшую крупицу такого материала, чтобы оставить за собой крошечный, ноотчетливый следвспышку. Эта пометка на поверхности звезды сохранялась какминимум несколько дней. Поэтому одного витка вокруг звезды хватало на то,чтобы определить, не случилось ли близ нее катастрофы. На малых планетахможно было без особого труда спрятать все, что угодно, только не корабль. Авот большие планеты с атмосферой, представляли собой задачу посложнее.Астероидные пояса уже становились целой проблемой, а пометные облака былипросто кошмаром. Как правило, пространство между внутренней системой и кометным облакомбыло доступно для поиска как больших, так и бесконечно малых предметов. Тоже самое в межзвездном пространстве. Правда, если оттуда не подается сигнал"SOS", можно оставить надежду нащупать там что-либо меньшее размерами, чемпланета. "Точный Скол" и его команда, как и все остальные космонавты кланаэленчей, не питали никаких иллюзий. Они просто делали свое дело: всегдаостается шанс, пускай самый незначительный, что потерянный корабль окажетсягде-то рядом - на орбите одной из планет. Но поиск напоминал вахту угробницы мертвеца - скорее неизбежная часть траурной церемонии, нежелиэкспедиция по спасению. Прошло несколько дней. Корабли, опасаясь, что несчастье, выпавшее надолю "Мира", может быть уготовано и остальным, каждые несколько часовобменивались координатами. Спустя 60 дней после начала поиска пять кораблей вернулись к исходнымточкам Смерча. Двое оставшихся переключились, в основном, на исследованиесамих систем, уже мало рассчитывая на удачу. Клану Старгейзеров предстояло услышать неутешительные известия. Вместес ним эти известия получит и вся галактика, правда, с задержкой на тримесяца. Эленчи прежде всего заботились о своих. "Точный Скол" нырнул в последнюю звездную систему, оставив за кормойкроваво-красный гигант. Он покидал его с тайным облегчением. Он и те двакорабля, которые должны были завершить поиск, направлялись к сектору, гдевели работу до того, как пропал "Мир". Со сканерами, включениими наполноэкранный режим, "Точный Скол" отдалялся от гигантского солнца, минуяорбиты двух малых холодных планет и дальше - во мрак, где висели ледяныетела кометных ядер. Его курс был проложен к ближайшей звезде, и по пути онпривычно обшаривал сканерами межзвездное пространство, все еще не теряянадежды. Гибельное око Эспери закатилось, оставшись далеко позади, кактлеющий уголь в пепле морозной ночи. Спустя несколько часов корабль, наконец, вышел из сектора поиска,направляясь к далекой безымянной звезде.

II

[плотный луч, М32, [email protected]] хОСТ "Предвкушение НовогоЛюбовника", оЭксцентрику "Пристрелим Их Позже" Похоже, я напал на след. Прилагаю графики маршрута для "СтальнойЗвезды" и "Без Определенного Места Жительства" (файлы прилагаются, движение"Никаких Открытий" можно посчитать также только по ним.) Заметьте, что обаотклонились от курса по непонятной причине девятнадцать дней назад. ОКБ"Рок, Подвластный Изменениям", обнаруживший Эксцессию, также резкоотклонился от курса 19 дней назад. Новый курс взят почти прямиком кЭксцессии. Затем поступило сообщение с борта ОКБ "Разумно ОправданнаяАтака", надзирающим за нашим другом-ОКБ "Серая Зона". Данный корабль оставилсвое последнее местопребывание два дня назад и последний раз замечен идущимв направлении к Нижнему Смерчу, вероятно, к Тиру. & [плотный луч, М32, пер. @п4.28.860.2426] хЭксцентрик "Пристрелим ИхПозже" оОСТ "Предвкушение Нового Любовника" В самом деле? & Не старайся казаться глупее, чем ты есть. Ты параноик. Куча расписаний графиков движения недавно изменена из-за этойштуковины. Я уже подыскиваю предлог, чтобы самому срезать в этом направлении. И, как ты указываешь, "Живодер" двигается к Нижнему Смерчу, а не кВерхнему. & В этом направлении явно намечается большая разборка, я думаю, об этомдаже говорить не стоит. Здесь три графика, которые сходятся в одной и той жеточке. & Вот уже пять часов, как они изменили курс; едва ли это "точка". И дажеесли так: что особенного случилось 19 дней назад? & [плотный прерывистый, М32] Вам не кажется, что это может быть заговор в высших эшелонахКонтакта/00? Подозреваю, что здесь уже разработан какой-то архизлодейскийплан: один из наших коллег не передал часть информации в общее пользование.Нечто странное стряслось примерно 19 дней назад, и за 57 дней до того, какчтото случилось по соседству. & Дорогой мой, да кто из нас не принимал участия в подобной схеме,обманном плане, в какой-нибудь военной хитрости или диверсии? Они, и толькоони вносят в жизнь смысл и ценность! Так что не исключено, что кто-то изнаших разнюхал нечто любопытное в этом районе. Ну, так и на здоровье! Разветы никогда не испытывал азарта охотника, следопыта, первооткрывателя? 184 Положа руку на сердце, по-моему, никакой это не заговор, а даже он исуществует, то самый что ни на есть пустяшный. Сам подумай: какой заговор?Для чего? Просто пара Умов раздувают ветер, повстречав нечто странное вВерхнем Смерче, чтобы привлечь как можно больше участников, чтобы быстрее иуспешнее вести расследование. Такое можно только приветствовать. Но на самом деле это - самое важное из того, что случилось с нами завсю историю цивилизации. Это, вероятно, наша первая реальная ПроблемаВнешнего Контекста, и мы можем не принять брошенный нам вызов. Вот гдепозор! Вот что меня возмущает больше всего! Уже тысячелетие мы поздравляемдруг друга с нашей мудростью и зрелостью. Неужели нас так ослепила нашасвобода, независимость от материи, сделавшая нас почти всемогущими инеуязвимыми? На самом деле мы считаем себя такими хорошими просто потому,что у нас не было выбора стать чем-то другим. Альтруизм нам навязан! И вот внезапно мы столкнулись с чем-то, что не можем ни воспроизвести,ни даже симулировать. Это как драгоценный металл или драгоценный камень, илито, чем были незавоеванные земли для древних монархов. И мы во всем подобныэтим монархам: яд, кинжал в спину, заговор. Любой ценой вырвать у мирозданияего загадку! Получается, до этого мы были просто детьми, которые беспечнобегали в одежде взрослых. При этом наивно полагая, что со временем онапридется нам впору. & Однако, мой дорогой друг, этого еще не случилось. Я последовал вашему совету заняться метаматикой, моделируявероятностный курс развития событий, предсказывая возможную форму будущего.Результаты обеспокоили меня. Интересно, чего мы достигнем, если остановимсяили же, напротив, ни перед чем не остановимся, чтобы достичь сокровищЭксцессии. & Советуя заняться метаматикой, я имел в виду лишь упражнения дляразвлечения. Ну и прочее: симуляции, абстракции, проекции и тому подобныебезделицы. В них нет ничего особенного, ничего, имеющего отношение креальности. Займись реальной картиной событий. Загляни в глазадействительности. Перед нами потрясающий феномен, а мы все только рассуждаемвокруг да около. Некоторые из наших коллег ведут себя просто смешно. & Вероятно, вы правы. Наверное, я тоже кажусь одним" из таких "коллег". Ивсе же не оставляю дальнейших расследований, хотя принимаю вашу точкузрения. & Занимайся, чем хочешь, это свойство наших Умов - заниматься всемдосконально. Ум не может работать вхолостую, он должен быть постоянно занят.Акула, которая перестанет двигаться, неизбежно задохнется. Но что за смысл вести поиск в таких глубинах космоса, где не увидишьдаже краешек живого солнца? Где миллионы лет назад все остыло, мертво ибесплодно. Отложи телескоп с линзами и возьми-ка лучше другой - в виде бутылки.Так-то, мой друг. & Спасибо за совет. Я подумаю. Не пропадайте. А пока - счастливого пути. & [прерывистый плотный, М32, пер. @п4.28.862.3465] 186 хЭксцентрик "Пристрелим Их Позже" оМСТ "Только Настоящие Морские Волки" Снова выходил на связь "Любовник" (файлы прилагаются). Все-такиподозреваю, он - один из заговорщиков. [прерывистый плотный, М32, пер. @п4.28.862. 3980] хМСТ "Только Настоящие Морские Волки" оЭксцентрику "Пристрелим ИхПозже" А мне кажется, что то же самое он думает относительно вас. & Но у меня есть веские доказательства! И хочу вам заметить, мыпо-прежнему блуждаем во тьме. Нельзя определить, заговор ли это или обычноеисследование. Кстати, каковы результаты вашего расследования? & Пока ничем не могу порадовать. Правда... есть, кажется, одна зацепка... & Умоляю, скажите. & Да так, ничего определенного... Ну, если вы так хотите. В таком случае,позвольте задать вам вопрос: как вам самому этот разговор с нашим другом? & Что ж, вполне... Мы, так сказать, разделяем... и все такое. А в чемдело? & Я о Генеральном Секторе. Больше - ни слова. & Что? Не смешите. Отработан насквозь. & Отнюдь. Вы намекнули нашему другу... & Ну, это уже игра не по правилам. После такого и говорить не о чем. & Согласен, тем более, что всегда можно получить информацию из болеенадежных источников. Так что премного, как говорится, благодарен. & Сбросьте мне потом, если появится что-то новенькое, ладно? Необижайтесь, пожалуйста. Типун мне на язык. & Да, но если "Любовник" узнает, кто вышел на информацию о "Роке"... & Знаю, знаю. Вы же видите, я делаю все, что можно, чтобы замести следы.Я уговорю какой-нибудь из дружественных кораблей порыскать возле Подачки, выпонимаете, о чем я говорю? У меня сильные подозрения насчет этого сектора. & Черт возьми! Ну, если что-то вспыхнет там...

III

Игра в "летучие мышки" была одним из любимых великосветских развлеченийзадир. "Мышарик" со свистом отпрыгнул от высокой стены и полетел прямо наГенар-Хафуна. Несчастная летучая мышь неистово махала обрезанными крыльями,пытаясь обрести равновесие и улететь куда угодно - в данном случае подальшеот человека. Она начала заходить на поворот, приближаясь. Генар-Хафунприцелился поточнее битой, собираясь направить мышь в стену, но ударпришелся мимо, и в результате "мяч" направился в угол. Пятирук бросился вперед и, щелкнув битой, привязанной к одной изпередних конечностей, вновь отбил "мышарика" в центр стены. Тот шлепнулся иотрикошетил под совершенно безнадежным для человека углом. Генар-Хафунвсе-таки сделал выпад навстречу, но тварь подло увернулась от протянутойбиты. Он упал на пол и кувырнулся через голову, чувствуя, как спецжилетзаходил мягкими волнами вокруг его тела, заботливо уберегая от ушибов.Вскочив на ноги, человек сделал вид, что просто вздумал размяться. Нодыхание выровнялось далеко не сразу, а сердце явно вообразило себя"мышариком" и прыгало, как маленький бескрылый комок. В условиях гравитации,привычной для задир, человеку было бы нелегко играть даже с человеком.Играть же против аборигена, который связал себе половину щупалец за спиной вкачестве, как это назвал Пятирук, "форы", оказалось и вовсе непосильнойзадачей. - Промазал! - взревел Пятирук, бросаясь к краю корта, где валялся"мышарик". Походя, он снисходительно потрепал Генара щупальцем по плечу. Отэтой ласки, похожей на прямое попадание из катапульты, Генар-Хафун полетелза край корта. - Идиот! - высказался спецкостюм, когда Генар-Хафун достиг пикатраектории полета. Щупальце кнутом обвилось вокруг талии Генара. - Упс! - сказал Пятирук, опуская его на пол. - Приношу свои извинения,Генар-Хафун. Знаешь, как говорят: "Парень с головой знает, что делать сосвоей битой, когда идет на поле". Виты боятьсяна корт не ходить. За однубиту двух небитых дают. Ха-ха! Он похлопал (относительно безболезненно) собеседника по голове иподобрал "мышарик". - Да, таких уже не выращивают, как в прежние времена, сказал он,издавая звук, который можно было принять за вздох сожаления. "Лысый кактус!" - сказал спецжилет. Ну ты даешь, смущенно подумал Генар-Хафун. Да ладно... Спецжилет был не в лучшем настроении. Он уже столько времени работал наполную мощность, что начинал чувствовать себя чем-то вроде испытательногостенда для ударов задир. Даже на время сна он не выпускал Генар-Хафуна изсвоих тесных объятий. Генар-Хафун поворчал и смирился: помимо всего прочего,в воздухе корабля чувствовалось множество презабавных запахов, которыезаставляли поверить, что задиры честно попытались воспроизвести истинночеловеческую атмосферу. При этом они учли, наверное, все запахи, которыеиспускает человек. Самое большее, что позволял ему сюртук на ночь - этоснять капюшон. Так что Генар, так сказать, спал с открытым забралом. Вслучае внезапной разгерметизации корабля спецжилет всегда успел бывосстановить целостность. Пятирук слегка подбросил "мышарика", поддев его кончиком биты с корта.Вторым ударом он запустил его за прозрачную стену, в зрительские ряды. Затемгрохнул битой по стене, пробуждая к жизни дремлющего в дальних рядах евнуха. - Эй, подъем! - рявкнул Пятирук. - Еще один "мышарик", болван! Бесполый подросток подпрыгнул на всех конечностях, затем пошарил возлесвоих ног и нашел маленькую клетку. Схватив ее одним щупальцем, он открылдругим дверцу в стене корта. Выбрав "мышарика" из дюжины собратьев, сидевшихв клетке, он вручил извивающееся существо Пятируку и отскочил назад, быстрозахлопнув за собой дверь. - Ха! - гаркнул Пятирук, взяв "мышарика" в клюв и разрывая шнурок,котором тот был обвязан. - Еще партию, Генар-Хафун? - Распутав шнурок,Пятирук подбросил "мячик", трепещущий обрезанными крыльями. - Почему бы нет? - хладнокровно ответил Генар-Хафун. Сил у него уже небыло, но он не собирался демонстрировать это Пятируку. - Кажись, "девять-ноль" в мою пользу, - сказал задира, подбрасывая"мячик". - Вот что: давай поиграем на интерес. Придержав "мяч", он сталобрабатывать его кончиком клюва. Глазные стебли Пятирука при этом качались,а из клюва доносился душераздирающий писк. Наконец Пятирук извлек мыша из клюва и придирчиво осмотрел. Очевидно,он остался доволен результатом " обработки ". - Вот! - сказал он. - Поиграем теперь со слепым. - Он бросил трепещущеесущество Генар-Хафуну. - Твоя подача. В этом и заключалась проблема с задирами. Все познается в сравнении:старшая цивилизация еще в пещерные времена перестала делать то, что привыклиделать задиры. И это мучило обе цивилизации, как мучит чесотка связанногочеловека. Проблема заключалась в самом факте существования такойцивилизации, а еще вернее в том, что Культура ничего не могла с этимподелать. Собственно, проблема началась с несчастного совпадения в галактическойтопографии. Сектор, где развивались народы, в итоге составившие Культуру,располагался на дальнем конце Галактики. Долгое время контакты междуКультурой и задирами были редки по множеству совершенно банальных причин. Ктому времени, как Культура поближе познакомилась с этой цивилизацией, -вскоре после долгой неразберихи Айдаранской войны - задиры были быстроразвивающимися и зреющим видом; В тот момент Культуре менее всего нужна былановая война ради исправления природы и нравов этих монстров. Аналитики предупреждали, что блицкриг был бы самым удачным решением, ноуже тогда все знали, что начинать войну поздно: время упущено. Культуранаходилась тогда на пике военной мощи, но уже не жаждала военной славы,поскольку новая война могла превратиться в пиррову победу. И даже когданаиболее дерзкие Умы выдвигали теорию "большого кулака" - резкого исокрушительного удара, способного образумить всех, включая задир, - кораблиКультуры не сдвинулись с места. Они нуждались в ремонте, починке, покраске,в постановке на длительное хранение и консервацию. Все поздравляли другдруга с победой и возвращались к мирной жизни. Единственной целью обществастал цивилизованный гедонизм - получение максимума удовольствий вмаксимально мирной среде. Вероятно, не было более подходящего времени дляновой и быстрой победы, но такова судьба всех мировых войн - их никогда недоводят до конца, что приводит впоследствии к многочисленным локальнымконфликтам, не менее кровопролитным и разрушительным. Так что, несмотря нанеопровержимые доводы, война не состоялась. Задиры имели возмутительную привычку относиться ко всем прочими видамлибо с подозрением, либо с презрением. Все зависело от того, опережала чужаяцивилизация их цивилизацию или же, наоборот, - в чем-то (например, в умениикидать гарпуны за столом) отставала. В том же секторе галактикисуществовала, например, высокоразвитая раса падрессалов. Падрессалы почтидружили с задирами, но имели также близкие Культуре этические принципы, такчто могли сводить задир со многими местными видами, являясь чем-то вродебуфера-посредника, вечная им благодарность. Падрессал упрямо пытался хотькак-то склонить задир к относительно приличному поведению. Именно падрессал дал задирам это имя: сначала они называли себя поимени родной планеты - Изорайл. После того, как в Изорайле пропала торговаяэкспедиция из Падрессала, с которой хозяева поступили как с новоприбывшейпартией продуктов, дикарей-каннибалов образумили, обложили контрибуцией ипереименовали. Последнее было сначала принято как оскорбление, но современем задиры привыкли к своем новому имени, к тому же плюсов от союза сПадрессалом было, конечно же, гораздо больше, чем минусов. Однако примерно через столетие после Идранской войны Падрессал совершилсовершенно неуместный для Культуры поступок: он попросту сублимировался.Причем выбрал для этого самое неподходящее время и оставил на произволсудьбы своих менее развитых подопечных. Те тут же радостно кинулисьперегрызать горло отставшим от великого каравана Культуры (не все, правда,шли с этим караваном добровольно, иных приходилось волочить на канате), атакже нескольким совершенно диким цивилизациям, лишенным благоприятного дляразвития соседства, и с которыми, для их же блага, еще никто не решилсявступить в контакт. Несколько наиболее цинично настроенных Умов (Культурных Умов)высказывали предположение, что решение Падрессала воспарить в"гиперпространственные эмпиреи" было отчасти (или даже напрямую) связано схронической аллергией на задир, природа которых была неисправимой в корне.Ее можно было либо полностью принять, либо отвергнуть. Бороться с ней былобессмысленно. После того, как люди вступили в официальный союз с этими монстрами (аничего другого не оставалось) и подарили им несколько технических новинок(которые военная разведка за - дир тут же приписала на свой счет какблестящую операцию по краже информации), монстры скрипя сердце пристроилисьв хвост галактической метацивилизации. Они неохотно признали, что другиесущества тоже имеют свои права или, по крайней мере, простительные желания,как то: право на жизнь, свободу и прочие культурные ценности. Однако все это не решало проблемы. Если бы задиры представляли собойпросто генетически агрессивный вид, эдаких толстокожих "романтиков", этобыло бы еще полбеды: любое генетическое отклонение можно решитьгенетическими же исправлениями. Но они оказались убежденными невеждами вгенетике и не желали даже слышать об "исправлении агрессии". Они желалиутвердить свое "Я" в бесконечных просторах галактики. Еще за многие тысячелетия до того, как задиры вышли из своего дремучегомира - покрытой туманами планеты, - они занимались генетическимиэкспериментами. Перекроив всю фауну и флору, они переключились на себя. Ониподобрали ключи к генетическим кодам своего мира - стоило лишь чуть-чутьподвигать им в замочной скважине природы - и открывались удивительные вещи! Так, они внесли поправки в животный мир, вырастив новые, "удобные"породы животных, - себе на потеху. Ум Культуры назвал бы это неслыханнымгенетическим Холокостом, тотальным концлагерем флоры и фауны - но задирыпросто меняли реальный мир по своему усмотрению, точно так же, как сами Умыпозволяли себе все, что угодно, в своих виртуальных мирах. Общество задир держалось на широко развитом мощном институтебезжалостной эксплуатации двух низших каст: молодых евнухов и угнетенныхсамок. Самки из самых привилегированных семей почитали за счастье бытьизнасилованными самцами своего племени. Когда задиры охотились за искусственно откормленными ползучимирастениями с помощью пик-парализаторов или крючьев-кожесдирателей (ихизлюбленный вид охоты), они носились в летучих колесницах, запряженныхживотными, называемыми "быстрокрылами". Эти быстрокрылы жили в состояниипостоянного страха. Их нервная система и феромонные рецепторы реагировали накаждое проявление гнева и воодушевления задир. Животные, служившие добычей на таких охотах, были точно так жеискусственно настроены на то, чтобы от одного появления задир впадать впанику и носиться сломя голову, выкидывая по пути немыслимые трюки идоставляя тем самым неслыханное развлечение охотникам. Кожу задир очищали специальные паразиты - ксистерсы, которых доводилидо такого состояния голода, что, выпущенные на свободу, они просто лопалисьот переедания. Даже обычный домашний скот задир считался неправильно поданным к столу,если не был как следует напуган в момент умерщвления. Еще лучше - убит всостоянии яростной агрессии. Любой задира, достойный своего метилацетилена -содержимого летучего мешка, - посчитал бы такое мясо лучшим лакомством поэту сторону своего узкого горизонта. Вот такими они были, задиры: "Прогресс через боль". "Че - рез тернии -к звездам!" Генар-Хафун уже слышал это изречение от Пятирука. Кажется, заэтим куплетом следовал припев что-то вроде: "Йо-хо-хо! - и бутылка пойла!" -или какое-то другое выражение ликования. Культура была просто в ужасе от этих неисправимых, отвратительноаморальных существ. Им предлагали машины для обслуживания, которые моглизаменить бытовых кастратов, но это лишь вызвало смех у задир. Зачем имкакие-то автоматы, когда они могут запросто порождать машины из собственноготела? Да и потом, что за честь, когда тебе прислуживает какой-то механизм?Тщеславие остается неудовлетворенным. Не пристало благородному существуобслуживаться из какого-то там автомата. Попытки Культуры убедить задир, что возможно иным путем контролироватьрождаемость и чистоту породы, помимо тюремного заключения, генной инженериии организованного насилия над самками, ни к чему не приводили. Доказать им,что выращенное в пищевых цистернах мясо лучше натурального или предложитьохотиться за роботами, не доведенными до стадии чувствующего существа, былотак же бесперспективно, как убедить рыб лазить по деревьям. Все этипредложения встречались пренебрежительными усмешками. И все же Генар-Хафуну они нравились, а временами даже приводили ввосхищение своей страстью и энтузиазмом. Задиры жили полнокровной жизнью. Они сам не был поклонником основополагающего принципа Культуры: любоестрадание вредно по определению - и считал, что эксплуатация в обществе -явление, неизбежное для любой развитой цивилизации. Генар-Хафун вообщесклонялся к идее, что законы развития и борьбы за существование становятсятолько жестче по мере развития любого общества. Культура придерживалась инойточки зрения, заменив эволюцию чем-то вроде демократически согласованногофизиологического процесса и доверив контроль над обществом машинам. Он не испытывал отвращения к Культуре, он даже гордился тем, чтородился в ней, что своим появлением на свет не причинил страдания прочимвидам чувствующих существ. Но Культура никогда не была ему домом. Она былаотечеством, которое всегда хочется романтически оставить, чтобы, быть может,увидеть его новыми глазами после долгих скитаний, - если захочется. Генаратянуло к неосвоенным мирам. Никому из его предшественников еще не удавалось ужиться с задирамиболее сотни дней. А он пребывал чрезвычайно-полномочным консулом уже двагода. Так что вопрос, доверяют ли ему Особые Обстоятельства, оставалсяоткрытым. По прибытии на Тир ему предстояло это выяснить. В архивах он просмотрел историю МСТ "Никаких Открытий" класса Пустыня,в которой этот корабль действовал как инцидент-координатор. Класс Пустынябыл первой модификацией ОСТ, сконструированных Культурой. Его архив содержал1003 различных развернутых биографий корабля, для прочтения которыхтребовалось не менее двух лет. С этим транспортом была связана какая-тотайна. Вообще-то, Умы не скупились на многотомные биографии, которые писалидруг о друге, погребая слиток правды под грудами напыщенной чепухи. Но дажеиз беглого просмотра архива выходило, что само создание этого корабляявлялось частью какого-то темного заговора, ведущего кпрото-империалистической метагегемонии. Материалы демонстрировали, что Умы идроны имели куда как меньше власти и влияния в Культуре, чем им казалось. Тоесть. Умы, контролировали человечество и Космос, но контролировали ли онидруг друга? Почувствовав, что у него начинает пухнуть голова, Генар-Хафун бросилчтение. Эти байки о глобализме начинали действовать на нервы. Конспирация,похоже, настолько мощная, что раскрыть ее он явно не в силах. Зачем тогдавообще ломать голову? Генар-Хафун направил запросы кораблям, дронам и людям, знакомым посвязям с 00. Часть ответов застала его еще на Годшоул. Все были в курседела. По всем статьям выходило, что 00 вроде не играют крапленой колодой. Онпоступил осмотрительно: чем больше народу знает, где он находится и куданаправляется, тем сложнее будет 00 убрать его. Конечно, ему рассказали далеко не все, и, конечно, им будутманипулировать. Он будет лишь марионеткой в игре мощных и властных структур,но за предложенную цену можно сплясать и под чужую дудку. Дядюшкину историю он также проверил. Полумиф об исчезнувшем триллионлет назад солнце и артефакте на орбите также отлеживался в архивах. Нокопаться в них было все равно что расследовать загадку древнегреческого мифапо тем созвездиям, которые носят имена Персея, Андромеды и прочих. Оставался один свидетель - женщина в коме. К ней он и держал путь.Расспросить свидетеля. Чем не роль детектива? Итак, капитаном "Трудного Ребенка" была женщина - Зрейн Трамов.Почетный капитан Контактного флота Гарт-Кепилеса Зрейн Трамов Афайят дамНискат-вест в соответствии с полным именем-титулом. В архиве имелось еефото: лицо бледное и узкое, прищуренные глаза. Короткие русые волосы, тонкиегубы, самоуверенная улыбка, несколько лукавый взгляд. Как будто она знаетчто-то, неизвестное остальным. Он подолгу разглядывал фотографию. Интересно, думал он, каково это - пролежать на Сохранении две с лишнимтысячи лет и проснуться для разговора с человеком, которого никогда в глазане видел. С похитителем душ. Он снова заглянул в голубые смеющиеся глаза. Они были непроницаемы. Они сыграли еще пару сетов: Пятирук снова вышел победителем.Генар-Хафун уже не держался на ногах. Затем пришло время освежиться ипосетить офицерскую столовую. Сегодня там отмечали день рождения Команд орияФлота, Громобоя VI. Попойка затянулась до поздней ночи или, точнее, раннегоутра. Пятирук разучил с братом по разуму несколько похабных песен, двакапитана из подразделения Атмосферных Сил вступили в шуточный, нокровопролитный поединок. Впрочем, дело обошлось без потери конечностей, ачесть, как всегда, оказалась удовлетворена. Генар-Хафун с ловкостьюканатоходца обошел по краю стол, возле которого в гладиаторском колодцегавкали псы. Спецжилет поклялся, что в этом подвиге не участвует, но разадва все же удержал его от неминуемого падения. Тем временем корабль "Клятва на Клинке" вместе с двумя другимикораблями почетного эскорта продолжал свой путь к Тиру.

IV

Альвер Шейх проснулась в отличном расположении духа. Она всплыла изсладостной дремоты и чувственной неги и обнаружила, что все это сливается среальностью. Она представила, что по-прежнему спит и видит прекрасный сон.Оставалось только занять там, во сне, правильное место, после чего снова втакт с партнером двигаться, а потом взять его лицо в ладони и целовать,целовать... - О, нет! - простонала она и тут же рассмеялась. - Не останавливайся,это прекрасный способ встретить утро. - Уже почти полдень, - прошептал ей молодой человек. Его звали Отиель.Он был высокий и темнокожий, со сказочно светлыми волосами и с голосом, откоторого мурашки бежали по телу. Студент с факультета метафизики. Пловец иальпинист. Она отдала ему сердце с первого же взгляда. Знающий толк встройных ногах. И такие длинные, чуткие пальцы... - М-м-м... В самом деле? Ты мог бы сказать об этом позднее... а пока несбивайся с ритма-а-а! Что? Полдень?! Альвер Шейх вскочила в постели, широко раскрыв глаза. Она сбросила сгруди руку молодого человека и осмотрелась по сторонам. Так, ночь онапровела в Романтической Спальне: отделанный рюшем полог с алым куполом пятьна пять метров, по стенам обитый стеганым атласом, который образовывалполочки, сиденья и прочие многочисленные удобства. У нее были и другиеспальни: например, детская, до сих пор набитая игрушками: потом еще ПростоСпальня, комфортная, уставленная ночными цветами, жутко старомодная ПриемнаяСпальня для гостей, громоздкая, как коридор или вестибюль, где она принималадрузей, и еще Масляная Спальня - четырехметровая сфера с подогретымиароматическими маслами. К сожалению, не все понимают, как это эротично. Ее нервная система моментально проснулась, - еще бы, получив такоймощный выплеск адреналина! Половина первого! Будильник должен был поднять еечас назад. Чертовы гормоны. Ладно, что случилось, то случилось. - Что-то не так? - с улыбкой спросил парень с чудным именем Отиель. Вего глазах было непонимание. Ему казалось, что Альвер играет с ним,изображая из себя Золушку, пытающуюся скрыться от прекрасного принца. Онпотянулся к ней. Проклятье, гравитация была включена. Альвер скомандовала панелиуправления дать 1/10 "G". - Извини! - бросила она на бегу, посылая юноше прощальный воздушныйпоцелуй. Гравитация снизилась на 90 процентов. Матрац под ними внезапно сталупругим, как батут: на нем можно было совершать самые немыслимые прыжки исальто. Он с таким по-мальчишески невинным удивлением посмотрел ей вслед,что она чуть было не раздумала уходить. Но она не могла - нет, не могла! Вскинув руки над головой Альвервыпрыгнула из кровати, оттолкнувшись от потолка, выбросила тело за пределыспальни, в зону действия обычной гравитации. Сбежав по винтовой лесенке вванную, она чуть было не врезалась на повороте в Чарт Лайна. - Знаю! - крикнула она, не дав ему и рта раскрыть. Он тут же убрался с дороги, затем развернулся и поспешил за ней наэтаж, где располагалась ванная. Аура Чарта Лайна сияла привычным голубымцветом, но с саркастическим оттенком розового. Альвер припустила рысцой. Недаром ей всегда нравились большие комнаты:ванная двадцать квадратных метров площадью, пять метров - до потолка. Однустену занимало окно. Из него открывался вид на поля и лесистые холмы,усеянные городками и пирамидальными башнями. Это было ВнутреннееПространство Номер Один, центральный и самый длинный цилиндр независимовращающихся труб (каждая - пять километров в диаметре), которые формировалиглавные жилые районы в Роиде. - Могу я чем-то помочь? - крикнул дрон вслед уносящейся в ваннуюАльвер. Ответом ему была отборная ругань с другого этажа: это молодойчеловек попытался покинуть спальню тем же способом, что и Альвер, но,видимо, неправильно настроил гравитатор. Дрон поспешил было на помощь, ноуслышал голос Альвер, доносящийся сквозь шум воды: - Да ладно, можешь спустить его с лестницы... Только поосторожнее. - Что? - взвизгнула Альвер. - Из-за тебя я выставила за дверь такогоотличного парня, а ты не разрешаешь взять даже несколько животных? Или хотябы пару попутчиков? - Альвер, можно с тобой поговорить с глазу на глаз? спокойно произнесЧарт Лайн, сворачивая с главной галереи в боковую комнату. - Нет, нельзя! - крикнула она, бросая на пол плащ, взятый в дорогу. -Все, что ты хочешь сказать, можешь спокойно говорить в присутствии моихдрузей. Они находились во внешней галерее Ифетра, длинном вестибюле, где впростенках между окон висели старинные картины. Окна выходили в сады и заВнутреннее Пространство Номер Один. Она уже назначила здесь всем встречу. Нуопоздала на часик. Ничего страшного. Есть в утреннем туалете человека такиевещи, которые с ходу не сделаешь, и - как она заявила из молочной ванны,кратко и недвусмысленно: если она в самом деле так важна для планов высшегоуровня секретности, то никуда это 00 не денется, подождет. Тем более, чтоона даже пошла на жертвы: не стала делать макияж, завязала волосы простымпучком на затылке и надела строгий деловой костюм. Да что говорить: дажеподбор украшений и драгоценностей занял в этот день не больше пяти минут. Галерея была действительно набита народом: здесь была ее мама, высокаяженщина в мохнатом джеллаба, три кузины, семь тетушек и дядюшек, еще сдесяток приятелей и подружек, - все друзья дома, с глазами, слегка мутнымипосле выпускного бала. И еще пара дронов-мажордомов, пытавшихся сдержатьживотных, которые возбужденно бросались друг на друга. В клетках махаликрыльями три беспокойных альсейна, издавая пронзительно-скрипучие крики. Ещеодин дрон стоял за дверьми, у первого окна, с Брейвом. Ее любимый жеребецбыл под седлом и нетерпеливо бил копытом. Еще три дрона должны былипозаботиться о багаже, состоявшем из множества чемоданов, - их ещепродолжали выгружать из домашнего лифта. Рядом с ней плясал поднос сзавтраком. Альвер успела только надкусить дольку числена, когда дрон объявилей, что в это путешествие она должна отправиться одна, причем сделал это понейродетекторной связи: Альвер, пойми же. Бога ради, это секретная миссия, ане прогулка с подружками за город. - Не надо лезть ко мне в голову! - сквозь зубы процедила Альвер. - Чтоза хамство! Чарт Лайн подъехал к ней почти вплотную, и тут же ее охватило странноеощущение - как будто их с дроном поглотили высокие серые цилиндры. Онипростирались от паркетного пола до лепнины потолка, в полтора метрадиаметром, почти скрыв ее, Чарта и поднос с завтраком от остальныхприсутствующих. Она уставилась на дрона с открытым ртом и выпученнымиглазами. Такого она еще не видела! Поле его ауры исчезло. У него не хватилодаже такта выставить перед ней зеркальное реверсионное поле - что он делалвсегда, когда они оставались наедине. По крайней мере, она могла бывоспользоваться временной изоляцией и привести прическу в порядок. - Извини, что я вынужден прибегать к таким мерам, - сказала машина.Голос звучал монотонно, точно заглушенный слоем ваты. Альвер закрыла рот ипопробовала протянуть руку за поле, которое создал дрон вокруг них. Оноощущалось как теплая каменная стена. - Альвер, - прочувствованно произнес дрон, взяв ее руки своимиманипулярными полями. - Я приношу свои извинения - я должен был сказать тебеоб этом раньше. Просто я подумал... Ну да ладно, теперь это уже не имеетзначения. Предполагалось, что я буду сопровождать тебя на Тир, я и большеникто. Твоим друзьям придется остаться здесь. - Но мы с Пейс всегда путешествуем вместе! И Клатсли моя новая протеже,я обещала ей, и не могу оставить ее на произвол судьбы! А ты подумал, какбыть с ней? Что сделать для ее развития, для ее карьеры? Еще подумают, что япросто бросила ее. Кроме того, к ней приехал ужасно симпатичный старшийбрат. И если я... - Ты не можешь взять их с собой, - наотрез заявил дрон. Они не включеныв список приглашенных. - Дрон намеренно пользовался максимально светскимивыражениями, надеясь, что так до Альвер быстрее дойдет. - Вчера ты сказал, - Альвер тряхнула головой, наклоняясь к дрону, какбудто нашептывая на ухо, - "храни в секрете". И ведь я никому не сказала,куда мы летим. - Это не важно. Если я сказал: не говорить ни единой душе, это значитничего не говорить ни единой душе, а не только то, куда ты направляешься. Она рассмеялась, откинув голову. - Чарт! Вернись в реальный мир! Мой распорядок дня публикуется всветской хронике. По крайней мере, по трем каналам идет вещание, - этоделают довольно отчаянные молодые люди, но тем не менее. Если я изменю цветглаз, то уже через час об этом будет известно каждому жителю Роида. Я немогу просто исчезнуть! Ты в своем уме? - И животные тоже, - спокойно продолжал Чарт Лайн. - Тем более -жеребец. Для него просто не найдется места на корабле. - Нет места? - ахнула она. - Что же это за корабль, на котором нетместа? Ты уверен, что там безопасно? - Боевые корабли не возят лошадей, Альвер. - Но это же бывший боевой конь! - воскликнула она, размахивая руками. -Ой, - она ударилась костяшками пальцев о серый цилиндр. - Очень жаль. Но ничего не поделаешь. - А как же мой гардероб? - Конечно, можно забить все свободное пространство на корабле баулами исумками, хотя не понимаю, для кого тебе там наряжаться. - Как? А на Тире!? - закричала она. - А этот парень, с которымтрахаться не предусмотрено? Что мне, перед ним голой расхаживать? - Ну, забей этими тряпками две каюты, ну, три. Пойми одежда для тебя -не проблема. Там, куда мы приедем, ты сможешь выбрать... нет, погоди, язнаю, как долго ты выбираешь новую одежду. Ладно, бери, что хочешь. Четырекаюты в твоем полном распоряжении. - А как же друзья? - Давай сделаем так: я покажу тебе пространство, в котором тебепредстоит находиться. Хорошо? - Ладно, показывай, - безнадежно махнула она рукой. Дрон скачал картинку интерьеров бывшего военного корабля посредствомнейродетектора прямиком ей в мозг. У нее перехватило дыхание. Как только изображение стабилизировалось, ееглаза расширились в крайнем изумлении. - Каюты! - воскликнула она. - Но это же просто туалетные кабинки: ониже такие маленькие! - Совершенно верно. Ну что, будем брать с собой наших добрых старыхдрузей? Она подумала секунду. - Да! - крикнула она, сбивая кулачком висящий в воздухе завтрак. Подносзакачался, стараясь не расплескать фруктовый сок. - Там нам будет уютно! - А если вы поссоритесь по дороге? На мгновение она задумалась, сморщила лобик. Она колебалась. - Чарт, но я же могу замуровать их в коконах. Я же могу изолировать иху себя в спальне, разве нет? - Она вновь наклонилась к машине, затемоглянулась на серые стены вокруг. После чего откинула голову, сузила глаза ипонизила голос. Я могу просто отказаться, ты же знаешь. - Можешь, - ответила машина с выразительным вздохом. - Но тогда тыникогда не вступишь в Контакт, а Особые Обстоятельства будут вынужденывместо тебя подставить синтетического двойника этой женщины на Тире. Властисмущены не будут. Альвер испытующе посмотрела на машину. Затем вздохнула и покачалаголовой. - Вот зараза, - выдохнула она, снимая стаканчик с подноса и брезгливооттопырила пальчик, попав в лужу пролитого сока. - Ну ладно, поехали,поехали. Прощания затянулись. Чарт Лайн обретал все более серый цвет, пока непревратился в подобие темной непрозрачной сферы, после чего выключил полеауры совсем и поспешил к ближайшему окну. Там он немного освежился: паразвуковых гудков вспугнула лошадей, и дрону полегчало. Наконец Альвер распрощалась со всеми и решила оставить дома своихживотных и еще два чемодана белья. Она вступила в трубу переместителя всопровождении одного только Чарта Лайна. Мгновением позже она попала вПередние Доки, точнее, в большой, ярко освещенный ангар, где древнийСкоростной Оборонный Блок "Честный Обмен Мнениями" класса Психопат ужеожидал ее. Альвер рассмеялась: - Он выглядит, - прыснула она, - как искусственный пенис! - Так оно и есть, - невозмутимо сказал Чарт Лайн. - Он пролезет в любуюдырку во вселенной. Альвер помнила, как еще маленькой девочкой стояла на мосту над ущельемв одном из других Внешних Пространств. В руке у нее был камешек, а мамадержала ее над самым парапетом так, чтобы она могла заглянуть за край.Маленькая Альвер держала камешек - такого же точно размера, как ее кулачок,подносила к глазу и прищуривалась. Камешек при этом заслонял собой весьостальной мир. И тогда она его выпускала. Они с Чарт Лайном стояли в крошечном ангаре корабля, в окружении еесумок, баулов и чемоданов. И, как в былые времена, черный камешек, отдаляясьот глаза, становился все меньше и меньше - так же и Фаг-Роид понемногуудалялся от старого военного корабля. Но в этот раз, конечно, всплеска внизу она не услышала. Как только Фаг-Роид исчез из виду, она переключила нейродетектор иобернулась к дрону. Ей в голову пришла мысль, которая непременно возникла быу нее гораздо раньше, если бы не треволнения прошедшего утра. - Когда этот корабль прибыл на Фаг, Чарт, и откуда? - Почему бы тебе не спросить у него самого? - ответил он,поворачиваясь, чтобы указать на маленького дрона-носилыцика, приближающегосяк куче оборудования. Чарт? - позвала она по нейродетекторной связи. - Да? - Проклятье! Я рассчитывала, что капитан корабля будет каким-нибудьужасно симпатичным молодым парнем. А он выглядит, как... Чарт Лайн оборвал ее: - Альвер, ты же знаешь, что корабль может воплощаться в аватарах. А те,что поменьше - в дронах и даже в конкретных предметах, терминалах, например.Так что корабль нас сейчас слышит. - Ах, как это мило, - подумала Альвер, чувствуя, что краснеет приприближении маленького дрона. - Не примите это на свой счет, - поспешила оназаверить. - Я не хотела вас обидеть. - Разумеется, - ответила маленькая машина, остановившись у ее ног.Голос у нее был пронзительный, но довольно мелодичный. - Сейчас, - сказала она, не переставая улыбаться и краснеть. - Я думаю,что вы напоминаете шкатулку для драгоценностей. - Могло быть и хуже, - подал голос Чарт Лайн. - Слышал бы ты, что онамне говорит иной раз. Маленькая голова дрона (если это можно было назвать головой) кивнула вответ коротко и учтиво. - Все в порядке, госпожа Шейх, - произнес он. - Очень рад встрече свами. Позвольте проводить вас на борт сверхскоростного корабля "ЧестныйОбман Мнениями". - Благодарю вас, - отвечала она с таким же вежливым поклоном. - Ятолько что спрашивала у моего друга, откуда вы прибыли, и куда вас посылают. - Я еще не был нигде дальше Фаг-Роида, - заявил дрон. - В самом деле? - она удивленно вскинула брови. - В самом деле, - отвечал он. - И вот ответы на три следующих вашихвопроса, если я верно угадал: потому что я был очень хорошо спрятан, и этосовсем нетрудно было сделать, учитывая размеры Фаг-Роида; потому что я былпомещен на хранение на 500 лет, и потому что другие пятнадцать мне подобныхсейчас возвращаются домой. Уверен, что мы можем полагаться на ваше молчаниеобо всем, что вы здесь увидите и услышите. - О, еще бы! - сказала она, уже готовая отдать честь, встав по стойке"смирно".

V

Все свободное время Дейэль отдавала животным. Она плавала с гигантскойрыбой, с морскими млекопитающими и рептилиями, надевала летныйскафандр-дельтапланер и парила высоко над морем, распахнув широкие крылья изависая в теплых слоях облаков. Потом она надевала полный комплект костюма сзапасным электромагнитным блоком поддержки гравитации и пробивала себедорогу среди ядовитых газов, кислотных облаков и штормовых полос верхнихслоев атмосферы, окруженная опасной красотой экосистемы газового гиганта. Еще она гуляла в парках на верхних палубах корабля, оставшихся на"Сновидце" еще с тех времен, когда он служил Культуре. Парки представлялисобой целые ландшафты с холмами, лесами, долинами, реками и системами озер.Среди них можно было найти небольшие курортные отели и деревеньки. Все этосоставляло единый комплекс площадью 800 квадратных километров. После того,как люди покинули корабль, осталось немало голов домашнего скота, в томчисле пасунков, хищников и мусорщиков. Раньше они мало интересовали Дейэль - предметом ее исследования быликрупные обитатели жидкостных сред. Но теперь, когда предмет ее исследований,как и все остальное, был отправлен на Сохранение, она стала проявлятьзапоздалый интерес к этим тварям. Аморфия не пришел как обычно. Прошло еще два дня пребывания внеизвестности. Когда аватара, наконец, посетил ее, она плавала в гавани вместе сфиолетовокрылыми треугольными скатами неподалеку от трех огромных скал,являвшихся на самом деле кормой корабля. Чтобы быстрее вернуться домой, онавзяла флаер, который корабль обычно высылал при появлении своего агента, ипопросила высадить ее на вершине каменистого склона, со стороны башни. Был ясный прохладный день, но, как перед грозой, покалывало кончикязыка: природный цикл программы корабля завершал подготовку к зиме. Вседеревья, кроме нескольких вечноголубых, потеряли листву, скоро должен былвыпасть первый снег. Воздух был необыкновенно прозрачен и чист. С каменистого склона онамогла видеть Крайние острова в тридцати километрах от нее и замыкающиевнутренние трюмы корабля, встававшие стеной поперек моря. Она спускалась по склону, и камешки шелестели у нее под ногами, словнопотоки воды. Она давно освоила преимущества искусственной гравитации, и ещене разу не упала. Достигнув самого низа, она почувствовала, как сильнобьется сердце. Ноги гудели, меж лопаток стекал пот. Она быстро пересекласолончаковое болото по тропинке, устроенной для нее кораблем. На закате она вернулась к башне. Приняв душ и усевшись у камина, сготовностью вспыхнувшего перед ней, она раскинула по плечам мокрые волосы.Они еще не высохли, когда черная птица Гравиес впорхнула в распахнутое окнои, сделав тревожный круг по комнате, снова исчезла. Она поплотнее запахнула халат, поднимаясь навстречу высокой, одетой вчерное фигуре, почти неслышно вступившей в комнату. - Аморфия, - произнесла она, убирая влажные волосы под капюшон халата.- Чем тебя угостить? - Спасибо, - ответил аватара. - Ничего не надо. - Он обвел комнатувзором, в котором читалось внутреннее беспокойство. Дейэль указала на кресло, опускаясь на кушетку возле самого огня. - Ну, - сказала она, подобрав под себя ноги. - С чем пожаловал? - Я... - начал аватара, но тут же замолчал и задумчиво оттянул пальцаминижнюю губу. - М-да, похоже... - начал он снова и опять замялся. Испустилшумный продолжительный вздох. Затем собрался с духом и выпалил: - Время, - и тут же осекся, смущенный. - Время? - удивленно спросила Дейэль Гилиан. - Время пришло... - Аморфия потупил глаза. - Время перемен, о которых ты говорил? - Да, - сказал аватара, вновь вскинув голову. Голос его окреп. - Правдусказать, это уже давно началось. Сначала сбор животных, а теперь... - онвновь отвел глаза в сторону, - а теперь ландшафт. - Следующие словапотребовали усилия: Дегеометри... де-геоморфологизация. Пристинизация -очищение! - почти выпалил он. Дейэль улыбнулась, пытаясь скрыть внутреннюю тревогу. - Вижу, - медленно произнесла она. - И это неизбежно? - Да, - сказал Аморфия. - И я должна покинуть корабль? - Да. Ты должна покинуть корабль. Мне... мне очень жаль. - Вид уаватары был в самом деле удрученный. - И куда мне деваться? - Куда? - аватара выглядел смущенным. - Где ты меня высадишь? На другом корабле, или на хабитате, или наОрбитале, на Роиде, на планете... Где? Аватар вновь погрузился в раздумье: - Корабль еще не знает, - сказал он. - Все еще только прорабатывается. Дейэль с минуту смотрела на Аморфию, потом перевела взгляд на живот,выпирающий под халатом. - Что случилось, Аморфия? - спросила она, стараясь не выдать волнения вголосе. - Почему все это происходит? - Я не могу... тебе не обязательно это знать, - сказал он неуверенно, исердито посмотрел в дальний угол комнаты, словно там сидел кто-то третий. -Я мог бы рассказать тебе больше, если ты согласишься остаться на борту,пока... пока не придет время, когда я смогу эвакуировать тебя с другимсудном. Она улыбнулась. - Ты так легко говоришь об этом. Значит, я могу оставаться здесь идальше? - Не совсем здесь - башню и все остальное придется убрать. Житьпридется на борту ОСТа. Дейэль пожала плечами: - Ладно. Полагаю, никаких неудобств я там испытывать не буду. Когда этодолжно случиться? - Через день-два, - сказал Аморфия, придвинулся к ней, сев на краешеккресла: - Возможно... несколько рискованно оставаться на борту. Корабль сведетриск к минимуму, он будет делать все, чтобы защитить тебя, но я долженпредупредить. И потом-всякое может случиться... - Аморфия тряхнул головой. -Я хотел бы, чтобы ты не покидала меня, если это только возможно. Это...очень важно. Хорошо? - Корабль явно был чем-то не на шутку обеспокоен.Дейэль вдруг вспомнила, как держала когда-то на руках маленького ребенка, атот громко пукнул: выражение такого же глубокого, неподдельного изумлениябыло на лице Аморфии. Дейэль изо всех сил пыталась сдержать смех, от этого унее перехватило дыхание, и вся веселость пропала, когда внутри, напоминая осебе, шевельнулся ребенок. Она положила ладонь на живот. - Да, - сказал Аморфия, энергично кивнув. - Будет лучше, если ты непокинешь корабль. - Он посмотрел ей в глаза. - Значит, мне лучше остаться? - спросила Дейэль, по-прежнему стараясьговорить спокойно. - Да, - сказал аватара. - Да, я ценю это. Спасибо. - И тут же поднялсяиз кресла, словно внутри него распрямилась скрытая пружина. Дейэль даже испугалась - таким внезапным был этот порыв. Она чуть былоне вскочила вслед за ним. - Теперь я должен уйти, - сказал Аморфия. - Ну, что ж, очень хорошо, - сказала она, когда аватара подошел клестнице. - Надеюсь, ты обрисуешь мне все остальное более детально. Потом. - Конечно, - пробормотал аватара, и, сутулясь, стал спускаться. Еще немного - и хлопнула входная дверь. Дейэль Гилиан встала и вышла к парапету башни. Свежий ветер наполнил еекапюшон, всколыхнул еще влажные волосы. Солнце уже закатилось - словновытянувшаяся на весь экран световая полоса в визоре. По небу разметалисьзолотые и рубиновые блики, горизонт превратился в расплывшуюся фиолетовуюлинию. Ветер крепчал. Аморфия не стал прогуливаться в этот вечер по окрестностям: онторопливо прошел по узкой тропинке через сад и стал подниматься в воздух,хотя у него не было ни реактивного ранца за спиной, ни летательногоскафандра. Вскоре он превратился в еле видимую точку, а еще через несколькосекунд растворился в небе над скалами. Дейэль посмотрела ему вслед. В ее глазах стояли слезы. Она рассерженносмахнула их рукавом халата и растерла по щекам. Небо над скалами сталочистым и бесцветным. Похоже, действительно началось. Птицы, еще недавно парившие над утесами, вынырнули из тронутыхбагрянцем облаков над ее головой и направились вниз. Вглядевшисьпристальнее, она различила сопровождавших их пастухов-дронов. Вне сомнения,то же самое творилось сейчас и на дне морском, под серыми волнами, а такжетам, в вышине, в царстве сокрушительной жары и нестерпимого давлениягазового гиганта. Крылатые существа замерли в воздухе: скалы треснули и раздвинулисьперед ними, образуя щель шириной примерно в километр. В раздвигающихсяскалах замаячили огни. Лента серо-коричневой насыпи разделилась на восемьгигантских клинов и ссыпалась миллиардами тонн камня в восемь укрепленныхотсеков корабля. Такое же будущее ждало море и атмосферу. Грохот прокатился над башней. Гигантские облака пыли клубились вхолодном воздухе. Дейэль тряхнула головой, и ее влажные кудри рассыпались попромокшему халату. Она подошла к дверям, ведущим в башню, собираясьпереждать там, пока не осядут облака каменной пыли. Черная птица Гравиес опустилась ей на плечо. Дейэль сделаланетерпеливый жест, и птица, взлетев, уселась на раскрытой створке двери. - Мое дер-рево! - прокаркала птица. - Мое деррево! Оно исчезло! - Да, не поздравишь тебя, - хмуро произнесла женщина. И опять в небепрокатился многотонный грохот. - Держись поближе - нас скоро заберут отсюда,- сказала она птице. - Если, конечно, хочешь со мной. А теперь не мешайсяпод ногами. - Но пр-рипас-сы! Припас-сы на зиму! Где они тепер-рь? Мои сочныекусочки! - Зимы не будет, глупая птица, - сказала она. Черная птица замерла, подозрительно скосив на нее глаз. - О, не беспокойся, - добавила Дейэль. - Не сомневаюсь, ты скоропривыкнешь к новым условиям. Она смахнула птицу с двери, и та улетела куда-то. Последний раз вздрогнула земля, последний толчок прокатился под башней.Одинокая женщина, Дейэль Гилиан, смотрела на оседающие облака пыли, сквозькоторые просматривался свет миллионов лампочек в отсеках. Корабль пряталландшафт, обнажая собственные внутренности. Похоже, этот гигант-корабль наконец нашел себе применение. Похоже, онрешился на какой-то шаг. Она ожидала его с трепетом. "Море станет как камень, - вспомнила она, - а небо как сталь". Онаповернулась и спустилась в тепло башни, поглаживая живот, где лежало ееспящее, но все чувствующее дитя. "Да, суровая зима - не сожгла бы закрома".

VI