Неизданные гости

I

Битва при Бустраго произошла на Кслефьере I тринадцать тысяч лет назад.Это было решающее сражение в Войне Архипелагов. Так закончилсядвадцативековой конфликт между двумя величайшими империями. Заряжаемые соствола пушки и ружья считались антиквариатом в те времена, но атакакавалерии все еще признавалась одним из главных и решающих тактическихманевров. Прекрасное и волнующее зрелище - кавалерийская атака. Особеннокогда наблюдаешь ее со стороны, например, со стороны высшего военногокомандования. Современная артиллерия в сочетании с устаревшей тактикой боянеизменно вызывала громадные потери с обеих сторон. Аморфия бродил среди трупов и умирающих: шло взятие Четвертой высоты.Сражение было в самом разгаре. Как раз началась новая атака противника.Неприятель словно вынырнул из пушечного дыма и обрушился на пехоту.Уничтожив почти всех на этом рубеже, победители бросились к следующемуукреплению в узкой долине. Линии ставок и бункеров сперва разбила огневаяподготовка, после чего их основательно прочесала кавалерия. Тела былиразбросаны точно осенние листья по изрытой копытами, рыжей от крови земле.Кровь пропитала траву, придав ей особый, маслянистый блеск, собралась внебольших впадинах, стекленея лужицами густых чернил. Солнце стояло высоко в безоблачном небе; орудийный дым клубился надземлей. Несколько стервятников, не обращая внимания на шум близкогосражения, уже кружили в небесах, высматривая добычу. На солдатах были яркие мундиры с металлическими застежками и высокиекивера. Разбросанные по земле пики, сабли и штыки сверкали на солнце.Крупные, коренастые кони пушечных колесниц не могли похвастаться убранствомупряжи, кавалерийские же скакуны, напротив, были разряжены не хужевсадников. Все они лежали вместе, кто со свернутой шеей, кто с распоротымживотом, кто с оторванными конечностями. Кое-кто еще бился в предсмертныхконвульсиях, несколько счастливчиков-пехотинцев, у которых раны былинеопасны для жизни, взывали о помощи или хотя бы кружке воды. Все это зрелище, похожее на искусно выполненную неподвижную голограмму,являлось постоянным украшением Главного Третьего Внутреннего Отсека ОСТ"Сновидец". Аморфия корабля добрался до вершины невысокого холма и оттуда осмотрелпанораму сражения. Поле боя занимало насколько квадратных километров, -величественное смешение людей, животных, пушек, дыма, крови и теней. Труднее всего было правильно и естественно расположить и зафиксироватьдым. Сам ландшафт создавался довольно просто: покрытие из искусственнойфлоры на тонком слое стерилизованной почвы, лежащей на каркасе изпенометалла. Подавляющее большинство животных были просто блестящевыполненными скульптурами. Люди были настоящие, хотя некоторые, те, которымбыли причинены серьезные увечья, также представляли собой изваяния. Сцена была тщательно проработана в деталях, корабль потрудился наславу. Он изучил множество полотен, гравюр и рисунков, посвященныхзнаменитому сражению, все военные документы и отзывы в прессе, непренебрегая также дневниками и воспоминаниями простых солдат. Ну, и конечно,пришлось как следует изучить данный исторический период, включая униформу,оружие и тактические приемы, применявшиеся в те времена. Команда дроновпосетила сохранившееся место сражения и глубоким сканированием изучиласостав почвы. Тот факт, что Кслефьер I был одной из приблизительно двадцатипланет, которые могли не без оснований считать себя родиной Культуры,облегчал задачу. ОСТ проштудировал записи, которые годами велись эмиссарами Контакта вовремя изучения битв между сообществами гуманоидов на подобном уровнетехнологий. Он хотел получить максимально отчетливое представление о том,как развивались события, из различных мнений и точек зрения составитьобъективную и правдоподобную картину. Это заняло время, но, в итоге, привело к высокотехнологичному решению.Даже дым удалось расположить на единственно возможном для каждой струйкиместе. Дым был настоящим. Все его частички и пылинки держались в воздухе,настроенные антигравитационным полем, которое создавали проекторы-гравитоны,спрятанные под оболочкой ландшафта. Дым составлял предмет особой гордостикорабля. Несмотря на это, сцена была еще далека от совершенства: присмотревшись,можно было заметить, что одних солдат изображали женщины, а другие выгляделиявно иномирянами или вовсе не гуманоидами. И даже главные персонажи -мужчины безукоризненного сложения, стопроцентной расовой и генетическойпринадлежности - получились слишком крупными и здоровыми для того времени.Но все это не слишком беспокоило корабль. Люди - не главное, в чем надо былодобиться полного подобия. Хотя именно они представляли собой наиболее важныйкомпонент сцены, будучи, собственно говоря, причиной создания панорамы. Все началось около 80 лет назад. Каждый хабитат Культуры, будь это Орбитал или населенный астероид,корабль или планета, располагал возможностью Сохранения. Когда людидостигали определенного возраста или просто уставали от жизни, они могливоспользоваться этой новинкой. Это был выбор, предоставляемый Культурой:естественный конец после трех с половиной веков жизненной активности илиСохранение в течение многих тысячелетий. Люди могли выбирать междуомоложением и/или абсолютным бессмертием, могли также стать частьюколлективного разума, могли просто умереть, когда приходило их время, могливообще оставить Культуру, отважно приняв одно из открытых, но, в сущности,непостижимых приглашений, сделанных некоторыми продвинутыми цивилизациями,или же просто отправиться на Сохранение: и тогда одни засыпали на сотню лет,чтобы затем, очнувшись на один день, вновь погрузиться в сон без времени исновидений, другие желали, чтобы их разбудили через определенный промежутоквремени, чтобы увидеть, насколько изменился мир, пока они отсутствовали,третьи выражали желание проснуться к моменту какого-нибудь особенноинтересного события, предоставляя тем, кто занимался их Сохранением, судить,насколько в действительности это событие интересно, четвертые же собиралисьвернуться, когда сама Культура станет "продвинутой". Между тем Культура не спешила назвать себя таковой, хотя теоретическиимела на это право. Дело в том, что наряду с отдельными ее представителямиили даже группами людей и Умов, считавшими, что они достигли уровняПрацивилизации, находилось немало и таких, кто порывал с ней ради того,чтобы сделать свой собственный выбор - поэтому Культура пока не принималаокончательного решения, с интересом наблюдая, куда несет ее бурное течениегалактической жизни. Отчасти такая позиция была продиктована любопытством, свойственнымвсякой молодой цивилизации ("продвинутые", наверное, называли эторебячеством), отчасти же - убеждением, что все еще слишком многонеизведанного в окружающем мире, чтобы мнить себя всеведущими и всемогущими,уж не говоря о том, что существуют ведь и другие галактики, другиевселенные! Возможно, "продвинутые" уже проникли туда, но они не соизволилисообщить о своих открытиях тем, кого, по их мнению, можно не брать в расчет.Также не исключено, что нежелание Культуры присваивать себе более высокийстатус являлось следствием ее альтруистической морали, она не могла броситьна произвол космической судьбы собратьев по разуму, тогда как "продвинутые",сделавшись во всех отношениях подобными богам, не испытывали ни малейшихугрызений совести по поводу плачевной участи отставших в развитии миров: тампродолжался передел сфер влияния, царила тирания, не прекращался геноцид,гибли целые цивилизации, и обо всем этом Культура узнавала лишь случайно ипорой с опозданием, - например, когда на какую-нибудь планету падал астероидили в опасной близости от нее рождалась сверхновая. Тут имелась еще одна трудность: стоило какой-нибудь цивилизации решить,что она, наконец, достигла наивысшего уровня развития, идеи добра исправедливости переставали для нее существовать. Культура в этом вопросепридерживалась строгих, почти пуританских взглядов (что, кстати, былоудивительно для общества, одержимого погоней за наслаждениями), и считалатакое поведение совершенно недопустимым - в таких случаях она сама выполнялафункции верховного божества: открывала новые миры, поощряла или наказываларасы, которые стояли на более низких ступенях развития. Со временем она ивпрямь должна была обрести статус "продвинутой", но ее представителиклялись, что случится это не раньше, чем они устанут творить добро инаказывать зло. Тем же, кто не желал дожидаться обретения этого статуса, но бы не прочьбыл пожить в условиях "продвинутого" общества, предоставлялась возможностьСохранения. Метод применялся уже несколько тысячелетий и состоял в том, чточеловека помещали в коробку, напоминающую гроб, немногим более двух метров вдлину, метр в ширину и полметра высотой: такие блоки были наиболее просты визготовлении и удобны в использовании. Однако столь несимпатичные предметыне могли избежать дальнейших усовершенствий и доработок. Изобретениегелевого защитного костюма позволило отправлять людей в состояниепродолжительного Сохранения в оболочке легкой и изящной, как привычнаяодежда, и несравненно более прочной, чем допотопные деревянные ящики. "Сновидец", который тогда еще не носил этого названия, стал первымкораблем, принявшим на себя такую задачу. Помещенные на Сохранение люди(разумеется, с их согласия) располагались здесь в виде небольших живописныхкартин в стиле старых мастеров. Гелевые костюмы позволяли размещать человекав любой фиксированной позе. Оставалось только добавить слой пигментации,чтобы придать работе завершенность. Чтобы увидеть в застывшей фигуре живоесущество, надо было обладать острым зрением. Когда-то ОСТ назывался "Тайный Советник" и управляли им (что было деломобычным для кораблей такого класса) не один, а сразу три Ума. Но в итоге этопривело к парадоксу трехголового дракона. Официальная версия состояла в том, что, когда один из трех Умов кораблярешил, что он хочет покинуть Культуру, то два других вступили с ним в спор,после которого вынесли необычное решение оставить весь ОСТ одномуотделившемуся, можно сказать, сектантствующему Уму. В свое время слух о состоявшейся между ними перепалке, два противодного, где большинство продуло, причем со значительным счетом, сталновостью не только дня, а недели или даже сезона. Проигравшие были выдвореныс корабля в таком порядке, в каком офицерам достаются спасательные шлюпкипосле мятежа. Вот почему, как только эта версия событий получила огласку,"Тайный Советник", который тут же переименовал себя в "Спящего красавца",заслужил репутацию Эксцентрика, который у одних вызывал презрение, у других- сочувствие, тогда как третьи видели в нем просто загадку. Поговаривали,что объявленное джентльменское соглашение на самом деле являлось бунтом. Так или иначе, Культуре только и оставалось, что закрепить за"Сновидцем" другой ОСТ, поменьше, который вел негласный надзор за всеминаправлениями его теперь уже свободного от службы следования. Поменяв название и нимало не заботясь о висевшей у него на хвостепосудине, "Сновидец" предпринял следующий шаг к свободе, эвакуировав всехостававшихся на борту: дроны, иномиряне и весь персонал гуманоидов, включаяих ручных зверей, были перемещены на первый попавшийся Орбитал. На бортуостались только те, кто уже был на Сохранении. Корабль считал, что с ними онсвязан определенными обязательствами. После того, как корабль, пользуясь своей сетью коммуникаций, объявил опроисшедшем, он был волен путешествовать где угодно, набирая добровольцев,желающих влиться в ряды героев его живописных картин. Сначала люди неохотно шли на это; корабли-эксцентрики были известнысвоими странностями - и порой даже опасными странностями. И все же нашлись вКультуре люди отважные и даже отчаянные, которые приняли приглашениестранного корабля. После того, как несколько пионеров, помещенных наСохранение на борту ОСТ, вернулись в свой срок в целости и сохранности,жалкий ручеек желающих превратился в настоящую реку. Сюда шли и те, кто имеллегкие отклонения в психике, и настоящие сумасброды, и просто романтики.Когда репутация "Сновидца" упрочилась, он выпустил в свет несколькоголограмм особенно удачных исторических полотен. После этого общественностьстала склоняться к мнению, что такой вид Сохранения занимателен и поучителендля юношества, да и вообще интересно побыть на Сохранении у стольэксцентричного Корабля. Пусть способ и необычен, но об участниках будутговорить, как о соавторах величайшего шедевра. К тому же это кудапрестижнее, чем лежать в ящике под табличкой или порядковым номерком. Вот ужскука-то! По мере того, как отсеки корабля наполнялись все новыми и новымибессмертными, стало возможным создавать более масштабные панорамы сражений,иногда площадью до 16 квадратных километров. В сущности, это можно былоназвать рождением нового направления в искусстве. Аморфия завершил осмотр залитого ярким светом поля сражения, усеянногомертвецами. Как аватара он не имел своих мыслей на этот счет, но Уму,который и представлял собой "Сновидца", нравилось заставлять свое созданиеисполнять эту небольшую подпрограмму, являя миру фигуру в черном посредизастывшего поля боя. Полуодушевленная человекообразная подпрограмма взирала на громадныйнатюрморт из человеческих тел, испытывая нечто вроде грусти при мысли о том,что когда-нибудь его картину разберут на части, и он не сможет большесчитаться хозяином этих мнимо живых существ, созданий моря и воздуха, иатмосферы газового гиганта, и - этой женщины. Он подумал о ней, о Дейэль Гилиан. В некотором смысле она былапервопричиной, толчком для всего, что позже выросло вокруг, а также -единственной персоной, которой он сам предложил убежище, когда отрекся отКультуры. Теперь ей предстояло покинуть его - вместе с несметными россыпямичеловеческих душ. Это противоречило данному ей обещанию, но мало лиразочарований она испытала до того в своей жизни. Мало ли было дано обещанийтем, кто лег к нему на Сохранение... Какая-то тень мелькнула над морем. Аморфия повернулся и увидел чернуюптицу - Гравиес. Еще какое-то движение. Аморфия направился в ту сторону,переступая через распростертые тела. Он прошел между убедительно замершиминад землей фонтанами песка в том месте, где два пушечных ядра врезались впочву одновременно - и перешагнул маленький, красный от крови ручей. Надполем сражения парили совершенно неуместные здесь дроны. Странно: раньше люди хотели проснуться у себя дома, в окруженииблизких. Но вот прошла пара десятилетий - и мода изменилась, стоило картинамстать более живописными и впечатляющими. Все больше людей желали вернуться кжизни именно здесь и среди им подобных. Аморфия присел на корточки возле женщины, изображающей умирающегосолдата. Она лежала на спине, щурясь от солнца, ее куртка была во многихместах продырявлена пулями и покрыта пятнами крови. Дроны слетелись на нее,как мухи на падаль. Верхняя часть костюма для Сохранения была стянута итеперь, точно резиновая маска, лежала на траве. Лицо женщины было бледным инемолодым. Но бритая голова делала ее похожей на большого младенца. - Привет. Как дела? - спросил Аморфия, взяв ее за руку и помогаявстать. Он осторожно открепил часть костюма, стянув рукав Сохранителя, точнотесную перчатку. - Ф-фу, - произнесла женщина, сглатывая комок в горле. Глаза еенаполнились влагой. Сиклир-Наджаса Кроупайс Инс Стейхал да Мэпин, помещенная на Сохранение31 год назад, в возрасте 386 лет. Критерий оживления: одобрение следующегоЛинейного Мессии на планете Ишайс. Она была ученым главной религии этойпланеты и хотела присутствовать при возвышении их следующего Спасителя,каковое должно было произойти примерно через пару сотен лет. Она скривила рот и вдруг закашлялась. - Всего 31 стандартный год, - сообщил ей Аморфия. Глаза женщины распахнулись, затем удивление сменилось улыбкой. - Так быстро... - сказала она. Она словно скинула разом сотню лет: так стремительно переменилась еевнешность. Уже через несколько минут она самостоятельно поднялась на ноги и,взяв Аморфию под руку, в сопровождении дронов побрела с ним через поле браник ближайшему краю панорамы. Они остановились на небольшом холме под номером 4. Женщина осмотрелась, затем тряхнула головой. Аморфия догадывался, о чем она думает. - Ужасное зрелище, - сказал аватара. - Но это была последняя великаябитва на Кслефьере I. Иметь модель такого грандиозного сражения - воистинувеликое достижение для мыслящих существ. Женщина обернулась к Аморфии: - Я знаю, - сказала она. - Я как раз думала о том, насколько все этовпечатляет. Ты можешь гордиться собой.

II

Исследовательский корабль-разведчик "Мир Несет Изобилие", судно кланаСтаргейзеров, часть Пятого Флота эленчей-зететиков проводил исследования вмалоосвоенной части Верхнего Смерча. Он работал в стандартном режимеслучайного поиска. Корабли оставили мир-распространитель Тир в n4.28.725.500вместе с семью другими кораблями Старгейзеров. Они канули в глубинах Смерча,пожелав напоследок друг другу доброго пути и зная, что, может быть, уженикогда не увидятся. За месяц путешествия корабль не встретил на своем пути ничегоособенного: несколько обломков не отмеченного на карте межзвездного мусора,- вот, пожалуй, и все. Но следом за ними шло еще одно судно, об этомговорили показания приборов. Впрочем, и в этом не было ничего необычного.Корабли других цивилизаций часто следовали, как акулы, за кораблями эленчей. Эленчи откололись от Культуры 1500 лет назад. Несколько мировцивилизации эленчей, множество Астероидов, кораблей, дронов и людей, решиливстать на путь развития, отличный от главной магистрали Культуры. Культурастремилась оставаться незыблемой: тем, чем она была. Менялась она неспешно,дабы не обогнать младшие цивилизации, которые открывала постоянно, и в то жевремя выступала добросовестным посредником между более развитыми обществами,которые представляли собой постоянно сменяющихся игроков в великойгалактической игре цивилизаций. Эленчи хотели изменять себя, а не других. Они искали неоткрытое инеосвоенное не для того, чтобы изменить его, но чтобы измениться самим подчужим влиянием. Мечтой эленчей было, чтобы кто-нибудь из представителейболее стабильного общества, встретив их - в виде Роида, корабля, дрона иличеловека - всякий раз в новой сущности, - не узнал бы в них прежнего народа.Эленчи хотели оставаться непостижимыми. Для этого они неустанно развивали всебе способность к мутации. Изменения происходили потому, что при встрече синой цивилизацией они, постигая принципиально новую информацию, претворялиее в свои тела и умы. Это был поиск чего-то вроде всеохватной правды бытия,которую односторонний монософистический подход Культуры отвергал наотрез.Это было призвание, миссия, профессия. Результаты такого подхода к жизни были различны. С флотом эленчей моглослучиться все, что угодно. Иногда он вообще не возвращался из экспедиции,оставшись навечно затерянным в глубинах космоса, а иногда много времениспустя его внезапно обнаруживали в составе иной цивилизации. В прежние незапамятные времена некоторые суда попадали под воздействиеАгрессивно-Гегемонизирующего Роя. Так назывались самостоятельновоспроизводящиеся организмы, которые превращали любую частицу материи в себеподобных. Иное происходило при встрече с Евангелическим ГегемонизирующимРоем. Здесь цена изменения была более умеренной. Одним словом, менялись эленчи беспрерывно. Это был их образ жизни. Ктому же им везло. Они гораздо чаще наталкивались на иные цивилизации, чемэто удавалось Культуре. Иногда это были даже не планеты, а просто группыкораблей и мыслящих существ. Какое-то количество эленчей постоянно примыкалок иным цивилизациям и ассимилировалось с ними. В то же время и к эленчамприсоединялись, бывало, группы людей и автоматов из Культуры и другихсообществ - гуманоидов и прочих. Эта цивилизация не могла выродиться, притоксвежих сил эленчам был постоянно обеспечен. К тому же они сильно развилиспособность, унаследованную от предков: оставаться внутри прежними,постоянно меняясь снаружи. Они привыкли иметь дело с загадками, в том числе и ставящими в тупик -артефактами, новыми цивилизациями, хранилищами древних знаний. Не все онивызывали пристальный интерес эленчей, но многие возбуждали любопытство.Дальнейшие исследования бывали выгодны с чисто экономической точки зрения,особенно если эленчам удавалось получить к ним доступ первыми. Такая удачавыпадала редко, но многие готовы были пожертвовать целым кораблем, отправивего следить за эленчами. Так что "Мир Несет Изобилие" не был особовстревожен, когда узнал, что кто-то висит у него на хвосте. Второй месяц путешествия также не принес ничего нового. Только газовыеоблака, бурые карлики и пара безжизненных звездных систем. Все это былодавно нанесено на карты, ни единого признака, что этот сектор Вселеннойкогда-либо посещал Разум. Даже корабль-шпион, присутствие которого както скрашивало рутинуэкспедиции, и тот исчез из виду. Видимо, решил, что "Мир Несет Изобилие"пошел не туда. Тем не менее, сканирование продолжалось, пассивные сенсорыфильтровали естественный спектр на признаки смысла, лучей и импульсов,посылаемых в вакуум, изучая и снимая пробы через тканьпространственно-временного континуума. Корабль жадно впитывал любое эхо,анализируя, решая, оценивая... На семьдесят восьмой день полета "Мир Несет Изобилие" приблизился кзвезде - красному гиганту по имени Эспери, курсом, которым, согласно записямкорабля, никто еще не следовал прежде. И на расстоянии в 14 световых месяцевот солнца обнаружил некий артефакт. Артефакт был чуть более 50 км в диаметре. Это было сплошноенепроницаемо-черное тело: внешняя аномалия, неразличимая с расстояния. "Мир"заметил артефакт, когда тот перекрыл на звездном небе участок отдаленнойгалактики, и корабль эленчей, зная, что галактики не могут исчезать ипоявляться по собственному усмотрению, провел тщательное исследование. Оно показало, что артефакт либо практически лишен массы, либо являетсяне материальным предметом, а еще неизвестным науке видом проекции. По результатам измерений и вычислений черный шар не производил никакоговлияния на пространствено-временную ткань, как это положено любому, дажесамому незначительному скоплению материи. Если положить булыжник на доскутрамплина, та должна под ним хоть чуть-чуть прогнуться. Этот же артефактпроизводил впечатление чего-то плавающего в складкахпространственно-временной ткани, не натягивая и не прогибая ее. Этотребовало исследования. Аномалия могла так располагаться только в томслучае, если фиксировалась на энергетической решетке, которая лежит нижнимслоем под тканью реального времени. Выходило, данный артефакт отлит изсобственной тени. Еще любопытнее. "Мир Несет Изобилие" лег в дрейф неподалеку от артефакта и попыталсяпроизвести исследования и вступить в контакт. Но посылаемые с корабля сигналы не достигали артефакта. Они огибалиего, соскальзывали с черной поверхности и следовали дальше, в пустоту ибесконечность. Корабль сделал попытку контактировать напрямую - пославдрона-разведчика под объект в гиперпространство: под поверхностьпространственновременного континуума. Дрону предстояло попробовать пройтисквозь оболочку этого мыльного пузыря. Если в космосе не было ничего, кромепроекции, это сразу обнаружилось бы при входе в гиперпространство. А если бывсе-таки наличествовало вещество, то оно должно было либо отторгнуть дрона,либо принять его. Корабль допускал равную вероятность и того, и другого. Ситуация была настолько необычной, что "Мир" уже собрался, вопрекитрадиционной конспирации, проинформировать о находке Тир или один изближайших кораблей-Старгейзеров, который мог прийти на помощь, если бы "Мир"попал в беду. Но, в конце концов, скованный традицией, он все же решилхранить молчание. Этой традиции было много тысяч лет: в случае вмешательстванового участника кораблю эленчей пришлось бы очень долго доказывать, что егодействия в данном уголке галактики никому не вредят, и вызванный корабль -спасатель, а не подкрепление. К тому же здесь не последнюю роль сыграло тщеславие: ведь корабль небыл бы настоящим эленчем, если бы стал действовать сообща с какой-токомиссией. В таком случае его вполне можно было назвать судном Культуры! Дрон-разведчик, отправленный с "Мира", постоянно поддерживал контакт скораблем. В то мгновение, когда разведчик исчез, уходя за очертанияартефакта, он... На этом записи, к которым получил доступ дрон Сисл Ифелеус 1/2,кончались, но он знал, причем знал не понаслышке, что "Мир" был атакован.Нападение произошло невероятно быстро и жестоко: дрон-разведчик был захваченпочти моментально, а подсистемы корабля окружены за миллисекунды. Поприблизительным подсчетам, это случилось менее чем через секунду после того,как была нарушена целостность пространства за артефактом. Сисл Ифелеус, версия 1/2, предпринял отчаянную попытку дать знать опроисшедшем во внешнюю галактику, в то время как узурпированные захватчикомсистемы корабля делали все, что могли, чтобы помешать этому. Однако уловка,позволяющая использовать одновременно себя, близнеца и заранеезапрограммированный Переместитель, сработала, хотя и не без ущерба длямеханизма, который был прежде СИ 2/22, а ныне стал СИ 1/2 с искореженнымиостатками сознания СИ 2/2, загруженными в него. Фигурально выражаясь, дрон прижался ухом к стене. Эта стена отделялаего от ядра, в котором находился его близнец. Он пытался выяснить, что тампроисходит. Ничего хорошего он не услышал. Оттуда доносились какие-тостранные шумы и зловещий стук, как будто там играли в гигантские кегли,ссорились, и дело вот-вот должно было закончиться дракой. Причем произойтиэто могло в любой момент. Его первоначальная личность, вероятно, погибла. Вместо собственноготела он владел теперь корпусом своего двойника, чье подвергшееся насилию иставшее дефективным сознание теперь беспомощно бушевало внутрисердечника-ядра, помеченного 2/2. Дрона, продолжавшего двигаться в межзвездном пространстве с ничтожнойскоростью 280 км в секунду, чуть не закоротило при одной мысли опредательской, искаженной, перевернутой версии своего близнеца, запертой вего собственном сознании. Его первой реакцией было вычеркнуть эту версию какможно скорее, немедленно и навсегда избавиться от нее. Но как? Лучше всегобыло бы выбросить ядро-сердечник в вакуум и расстрелять его из лазера,единственного оружия, которое, похоже, еще работало. Или же просто обрубитьсиловые каналы энергии, обрекая свое второе "я", каким бы оно ни было, наверную гибель. Нет, нельзя: как и два его высших мозговых компонента, разрушеннаяверсия мозгового состояния близнеца могла содержать ключи к типу сознанияартефакта. ИИ-сердечник и фотонные ядра обязательно должны быть сохранены,как в древности сохраняли "черный ящик" любого устройства. Возможно,впоследствии удастся благодаря этому разработать вакцину против заразы,распространяемой артефактом. К тому же оставался шанс, что в ядре могласохраниться какая-то часть истинной личности его близнеца. Также оставалась надежда на то, что хотя Ум корабля частично потерялконтроль над своими системами, но он еще не инфицирован чужаками. Возможно,все произошло так, как бывает при защите крепости - сдав нижний ярус,гарнизон укрывается в неприступных башнях второго. Точно так же и Ум могоборвать связь с подсистемами и сдать командование оккупанту, при всем притом сохранив персональность настолько неуязвимой к проникновению, насколькоэлектронная оболочка внутри ума дрона сохраняла то, что осталось от егодвойника. Умы эленчей выходили в целости и сохранности и не из таких передряг.Умы-корабли не могли отключаться самостоятельно - их ядра имели собственныевнутренние источники энергии. Надежда умирает последней, твердил дрон давнозабытую поговорку, с надеждой расставаться нельзя ни при каких условиях.Переместитель имел радиус действия - в соответствии с объемами СислаИфелеуса 1/2 - в почти световую секунду. Достаточно ли это далеко, чтобыуйти за пределы обнаружения? Определенно, сенсоры "Мира" вряд ли моглизаметить малютку-дрона на таком расстоянии. Оставалось надеяться, что этогоне сможет сделать и сам артефакт. Эксцессия - вот как называла Культура подобные вещи. Это сталоуничижительным понятием, так что эленчи обычно пользовались им только всамых неформальных ситуациях, в разговорах между собой. Это было, если можнотак выразиться, бранное слово. Эксцессия задевала самые чувствительные частиэлектронного и человеческого подсознания, а также подсознания корабля,каковой представлял из себя гибрид того и другого. Эксцессивно агрессивное,излишне мощное, излишне захватническое нечто - и совершенно чуждоесуществующему миру вот что такое Эксцессия. С такими вещами можно быловстретиться на каждом шагу. И риск напороться на нечто подобное всегдапринимался в соображение разведчиками эленчей. Итак, теперь, когда он знал, что с ним случилось, следовало срочнопринять какое-то решение. Он должен был подать голос: в этом состоял весь смысл его существованияпосле того, как корабль подвергся нападению. Но каким образом? Его тонкая, уже ветхая основа была разрушена, егокомандный блок постигла та же участь, его гиперпространственные лазеры былине в лучшем состоянии. У него не оставалось ровным счетом никакойаппаратуры, способной работать на сверхсветовых скоростях, никакого способадаже подать сигнал из этой черной трясины, в которой он тонул. Он был вловушке, он приклеился к пространственно-временной ткани, словно насекомое,упавшее в сонную запруду и пойманное в плен силой поверхностного натяжения. Он никак не мог решить, что же ему теперь делать. Механизмысамовосстановления тем временем ждали. Но не его собственные системыремонта, а системы близнеца-перебежчика, этого вывернутого наизнанку разума,который кто-то заботливо оставил ему, как заминированную сумку в метро. Длячего? Не верилось, что захватчик оставил бы его нетронутым. Этот разум былбольше, чем бесполезен: это было искушение, соблазн - раскрыть и посмотретьв себя, рискуя навсегда заразиться чем-то чуждым. Вероятность того, что онине успели захватить его и как следует с ним поработать, все-таки быланичтожно мала. Да - искушение, да - соблазн! Но он не станет рисковать. Рисковатьглупо. Он мог бы создать собственные блоки самовосстановления. Это быловозможно, но займет время: месяц. Для человека месяц - это не так долго, длядрона - даже дрейфующего на позорно малой световой скорости в глубинахпространства и времени, - это равно нескольким пожизненным заключениям.Месяц - это немного, когда ждешь, дроны умеют ждать и обладают достаточнымколичеством технологий, чтобы приятно скрасить время ожидания или дажепроигнорировать его, но это отвратительно долгий срок, если он отделяетдрона от возможности сконцентрироваться на чем-то, работать над определеннойзадачей. И даже по истечении этого месяца останется масса работы. Понадобитсяпроизвести множество мелких настроек, регулировок, механизмсамовосстановления потребует придания характеристик: направление, поправки.Какие-то части будут, вне сомнений, демонтированы, другие - воспроизводитьсяи дублироваться там, где предполагалась чистка. Это все равно, что выпуститьна свободу миллионы клеток в уже разрушенном теле и пытаться проследить заработой каждой в отдельности, каждую минуту опасаясь, что строительствотканей перейдет в раковую опухоль. Можно легко погубить себяодной-единственной ошибкой, можно случайно нарушить целостность ядра,заключавшего двойника-предателя, зараженного близнеца, можно даже повредитьблок с оригинальными механизмами самовосстановления. А если все пройдетхорошо, весь процесс может растянуться на годы. Вот незадача! Он произвел обычный набор команд - самое меньшее, что он мог сделать втакой ситуации - и задумался. В запасе оставались несколько миллионов частиц антиматерии и силовоеполе для манипулирования частицами, способное резать молекулярные связи. Емумогли понадобиться обе способности при конструировании модели-прототипа,которой займется самовосстановитель. Еще в наличии имелось 240 миллиметровыхнаноракет - микроскопических, с ядерными боевыми головками АМ-6. Что еще?Возможность разместить вокруг себя небольшое поле отражателя и, наконец,лазер, сохранивший заряд, близкий к максимальному. Плюс к тому он располагалрезервным экземпляром биохимического мозга, который не мог поддерживатьмыслительный процесс достаточно долго, но зато обладал нестандартнымвоображением, поскольку был живым мозгом, а не пучком электроники в голове,как все остальное... Ну что ж, славно, как говорят в дальнем космосе. Сисл Ифелеус 1/2экранировал плазменные камеры и стал работать над задачей размещения в нихантиматерии, чтобы произвести расчет с наибольшей массой реакции имаксимумом правдоподобия: ему требовался взрыв, который не привлек быпостороннего внимания. Перемещаться с ускорением среди звезд, используя поврежденный мозг -забавно, об этой стороне дела он еще не думал. Он привел макропрограмму вдействие и вернулся к проблеме построения самовосстановителя. В этот момент по пространственно-временной ткани прошла волна: словнокто-то резко рванул ее, шаря в глубоких складках. Возможно, незваный гость. Он затаил дыхание (то есть перестал думать) на целую наносекунду. Это мог быть и естественный процесс: например, свертывание звездныхядер. Но волна была векторной, сконцентрированной, чрезвычайно компактной:не сильная, но в то же время очень даже ощутимая волна, подобная той, чтовозникает на месте звезды, охлопывающейся в черную дыру. Волна явно имела искусственное происхождение. Или это ему показалось?.. Дрон Сисл Ифелеус 1/2 уже начинал боятся собственного тела, он ничегоне мог поделать с тем, что эта чертова железка имела определенный вес. Поддавлением накатившей волны его предательские несколько килограммоввздрогнули, производя эхолокалионный сигнал, который расширяющимися кругами,пошел обратно по радиусу, подобно кругам от брошенного в пруд камня - кисточнику колебаний. Дрон почувствовал, что его обнаружили. Ответ не заставил себя ждать: нечто вроде осторожного ощупывания, пучокизлучения, исходивший от черного артефакта, который, по расчетам дрона,находился от него примерно за 300 тысяч километров. Дрон попытался экранировать сигналы, но они настигли его. Он принялсялихорадочно отключать одну систему за другой, в первую очередь самые важные,которые могли пострадать от заражения - хотя характеристики луча не казалисьтакими уж сложными: просто разведка. Затем луч исчез - так же внезапно, каки появился. Дрон оглянулся. Видимых объектов не было, но, сканируя холодные пустыеглубины космоса, он чувствовал трепет пространственно-временной паутины, иэтот слабый трепет шел отовсюду, со всех сторон. Что-то приближалось. Отдаленная вибрация медленно нарастала....Насекомое, попавшее в паутину поверхностного натяжения пруда,чувствовало дрожь, идущую по воде: к нему стремительно приближалось нечто -неважно, скользило оно лапками по водной глади или подкрадывалось изглубины, с обратной стороны водяной пленки.

III

Вагончик нырнул под очередной монорельс. Генар-Хафун посмотрел вниз напокрытый облаками ландшафт. Хабитат Годшоул, родовое гнездо задир, был слишком мал, чтобы считатьсяОрбиталом в номенклатуре Культуры, и слишком засекречен - туристы сюда недопускались. Здесь располагался один из старейших аванпостов задир. Этоткрошечный мирок был создан в форме бублика: такая труба в виде колеса -десять километров в диаметре и более двух тысяч в длину, а сверхпроводимыекатушки, по которым шли электромагнитные волны, образовывали внутренний ободэтого исполинского колеса. Циркулярно-секционное жилое пространство былоподобно туго надутой шине, выпячивающейся из внутреннего обода. Здесь жепричаливали и швартовались корабли. Весь этот массивный механизм в числе иных сателлитов вращался наотдаленной орбите вокруг звездного карлика, слишком маленького, чтобысчитаться звездой. Зато ему выпала честь оказаться в зоне интересов задир.Именно отсюда, с хабитата Годшоул, они продолжали наступление на космос. Монорельсовый вагончик несся к громадной стене, заслонявшей видвпереди. Дверь-турникет при его приближении открылась, и вагончик проскочилв туннель. Затем еще одна дверь возникла в монолитной стене, за которойначиналось открытое пространство, заполненное облаками и туманом. Внутренности хабитата Годшоул были разделены примерно на сорокизолированных отделений, большая часть которых являлась сплетением рам,балок и трубкообразных сочленений, для того, чтобы придать дополнительнуюпрочность гнездовой конструкции. Ибо именно здесь размещались гнезда задир,каковые свивались воедино при помощи тех же балок, патрубков и трубныхсочленений, словно гигантская модель молекулы белка, посредством которойкто-то вздумал наглядно показать не только все атомы водорода, но и всесвязи между ними. Гнезда представляли собой не только жилые отделения, но исектора охоты, заполненные облаками тумана и специально подобранной флорой ифауной. Микроклимат гнезд соответствовал атмосфере метановых планет испутников, и именно здесь задиры предавались своей величайшей страсти -охоте. Впереди как раз показался один из громадных игровых резервов.Генар-Хафун снова посмотрел вниз, но не смог разглядеть, что там творится. Одна пятая часть всего хабитата Годшоул была отдана под поля для охоты.Сказать по правде, это можно было назвать благоразумной жертвой. На самомделе задиры предпочли бы поделить территорию пополам, отдав одну частьохотничьему полю, а другую - всему остальному, что могло иметь место в ихжизни. В Культуре было распространено мнение, что задиры проводят на охотеслишком много времени. Предполагалось, что в таком случае цивилизация неможет уделить достаточно времени тем видам, за которые потенциально несетответственность. Хотя, чем больше времени задиры прохлаждались в парках ипировали, рассказывая охотничьи байки и небылицы, тем меньшую угрозу онипредставляли собой во внешней политике. К тому же, если бы задиры относились к охоте так, как этого требовалаКультура, они перестали бы быть задирами. Охота способствоваласовершенствованию и расширению разведки - в том числе космической. Убравохоту из своей жизни, задиры в полном смысле слова остановились бы вразвитии. Внизу, во влажных джунглях, царило странное затишье. Может быть, в этомсекторе охота еще не началась? Можно было лишь догадываться о том, что средидеревьев таятся, повиснув среди лиан на мембранах и газовых мешках флоры,неведомые хищники, прислушиваются, выжидают. Но разглядеть что-либо в туманес такой высоты не представлялось возможным. Конструкция так называемых "кресел" в вагончике не позволяла не толькочто "откинуться", но даже и усесться поудобнее. Вагончик не был приспособлендля перевозки людей, зато супержилет мог устранять любые неудобства, в томчисле имитировать эффект спинки кресла, так что Генар пребывал вотносительном комфорте. В ногах у него лежал вещевой мешок. Генарпренебрежительно пнул носком сапога свои нехитрые пожитки. Можно подумать,он отправляется в заурядный турпоход, а не в путешествие длиной в шестьтысяч световых лет. - Ублюдки, - раздался голос модуля в его голове. - В чем дело? - спросил Генар-Хафун. - Похоже, им доставляет особую радость откладывать все до последнегомомента, - раздраженно сообщил модуль. - Мы, только что закончили переговорыпо найму кораблей. А отбытие - через 10 минут. Эти сумасшедшие всегда тянутдо последнего момента? - Почему - "кораблей"? Разве корабль не один? - озадаченно спросилГенар-Хафун. - "Не один"! - передразнил модуль. - С их точки зрения, для такойдипломатической шишки, как ты, необходимо не менее трех летающих ступок.Любой из их кораблей и так запросто может пристроить меня, а это, по-моему,самое главное. Но три! Ты можешь поверить? Это же целый флот по ихстандартам! - Может, им просто нужны деньги? - Генар-Хафун, я знаю, как тебя забавляет любой лишний трансферденежных сумм задирам, но, смею тебе заметить, деньги - это власть, деньги -это влияние, деньги - это эффект. - "Деньги - это эффект", - задумчиво повторил Генар-Хафун. - Ты сам этопридумал, Скапел Эффранкуи? Это твой собственный афоризм? - Дело в том, что жертвуя задирам дополнительные средства, мы вливаемгорючее в механизм их экспансионистской оккупационной политики. Это уже неафоризм. - Вот это да! Мы передали им технологию строительства Орбиталов. Развеэто можно сравнивать с несколькими карточными долгами? - Это совершенно разные вещи: мы передали им технологии, чтобы онисократили масштабы своих межпланетных завоеваний. И потом, я не говорю отвоих карточных долгах, несмотря на то, что они непомерны и немыслимы. Идаже не говорю о твоей странной привычке постоянно повышать ставки. Я говорютолько о стоимости найма на два месяца трех боевых крейсеров класса "Нова"вместе с командами. - Ну и какого дьявола тебе нужно от меня? - возмутился Генар-Хафун. -Это самый быстрый способ доставить меня к месту назначения, что и нужно 00.При чем тут я? - Ты бы мог отказаться. - Мог бы. А потом бы ты целый год долдонил мне о том, что я не исполняюсвоих обязанностей перед Культурой, когда меня об этом просят. - Это оправдание ты себе придумал заранее, я уверен, запальчивопроговорил модуль. Вагончик замедлил ход, и модуль отключился, презрительнощелкнув тумблером. Вагончик прошел еще через несколько стен хабитата, затем вышел воживленную индустриальную секцию, где во мгле возвышались скелетообразныекорабли задир. Основания корпусов, точно диковинная коллекция позвоночныхстолбов с грудными клетками, торчали посреди взлетно-посадочной зоны. Вокруггромоздились замысловатые сооружения с еще более причудливыми каркасами опори колонн, чем те, которые поддерживали хабитат. Монорельсовый фургон сталзамедлять ход, пока не вошел в плавный поворот. Здесь он окончательносбросил скорость и завибрировал. Генар-Хафун вырос на Орбитале Культуры, где вибрировать, визжать искрипеть могли только спортивные авто и механизмы, построенные любителямистарины. Как правило, транспортные системы редко издавали какие бы то нибыло звуки, разве что интересовались номером этажа или пожеланиямиотносительно музыки в салоне. Вагончик, наконец, миновал поворот и въехал в новый гигантский ангар,где высились остовы недостроенных кораблей, подобные скелетам-призракам,окутанным саваном тумана. Вагончик понесся прямиком на острые пики ракетныхносов и лезвия фезюляжей. - "Ой-ей!" - взвизгнул спецжилет. Рад, что это тебя так забавляет, подумал ГенарХафун. - "Надеюсь, вы понимаете, что если мы сейчас врежемся, даже я не смогупредотвратить многочисленные ушибы и переломы!" - осведомился спецжилет,явно нервничая. Если не можешь сказать ничего полезного, лучше заткнись, подумалГенар-Хафун. Вагончик стрелой пролетел через наполненный туманом ангар, гдепомещались уже почти законченные корабли задир. Вагончик затрясло ещебольше, замотало из стороны в сторону, он со скрежетом притормозил уподножия этих монстров. Жилет отвердел на всех частях тела, и был готовпринять любой внезапный удар, но Генар-Хафун все равно чувствовал себя хуженекуда. Его внутренности сплющило под воздействием чрезмерной гравитации,голова кружилась, содержимое желудка просилось на волю. Вагончик лихопромчался через пару воздушных шлюзов - и выскочил у самого края оболочкихабитата, где располагались ячейки доков. Здесь царило освещение раннихсумерек, и несколько ярких звезд были ясно различимы на темном небе. В докахстояли, в основном, корабли задир, но присутствовали и две-три иноземныепосудины: с некоторыми расами галактики задиры поддерживали дружескиеотношения. Но, конечно, прежде всего привлекали внимание тригиганта-крейсера, и каждый напоминал пузатую бомбу из далекого прошлого,когда такие снаряды сбрасывались на противника еще с планеров. К округлымкорпусам кораблей, как ростры на триумфальную колонну, было привареновсевозможное металлическое оружие еще более ранних эпох: палаши, ятаганы,мечи и кинжалы. Эти монстры занимали почти все свободное пространство.Вагончик еще раз резко свернул и - устремился к ним. - "Суда называются "Мешкорез II", "Ужас-Пика" и "Клятва на Клинке"", -объявил жилет, когда фургон вновь притормозил и черные тела кораблей,похожие на очень разъевшихся акул, проступили сквозь вездесущий туман. Мило, подумал Генар-Хафун, подхватывая свой вещмешок. Обшивка крейсеров носила следы множества повреждений, корабли явно быливетеранами. Тонкий узор линий, проступавший светлой паутиной по всемукорпусу среднего корабля, несомненно являлся следом от удара плазменногобластера - даже ГенарХафун, не слишком разбиравшийся в таких вещах,определил это без труда. На его соседе справа Генар увидел шрамы, похожие накруги, расходящиеся по воде. Эти отметины, равно как и четкие прямые бороздына последнем из троицы, указывали на то, что корабли когда-то подверглисьобстрелу из каких-то уже вовсе неведомых Генару орудийных установок. Конечно, корабли задир, как и суда любой достаточно развитойцивилизации, имели систему самовосстановления. Отметины умышленно не былизатерты, - на боевые способности корабля они практически не влияли, носчиталось, что корабли вправе носить эти свидетельства воинской доблести,добытые в бою. Поэтому, когда дело доходило до ремонта обшивки, системавосстановления умышленно затягивалась. Тем самым задиры лишний раз и весьманаглядно демонстрировали возможности и славное прошлое своего флота. Вагончик замер перед центральным исполином, обвитым, как лианами,зарослями гигантских труб и мелких трубок. Послышались глухие удары,шипение, струйка пара выстрелила в воздух, и дверца вагончика раскрыласьвверх, приглашая к выходу. Сразу от монорельса начинался коридор. Часовой приветственно вскинулвинтовку: впрочем, приветствовал он не Генар-Хафуна, а двух задир - Пятирукаи его сопровождающего в мундире офицера флота. Оба медленно плыли квагончику, размахивая конечностями. - А вот и наш гость! - завопил Пятирук. - Генар-Хафун, позвольпредставить тебе командория Громобоя VI-го клана Оружейников, капитанабоевого крейсера "Клятва на Клинке". Ну что, человече, готов прокатиться? - А то, - ответил Генар-Хафун.

IV

Альвер Шейх, цветущая двадцатидвухлетняя красавица, в три годапризнанная вундеркиндом, а впоследствии получившая звание Самой УспевающейСтудентки, разбившая за последние 5 лет курса больше сердец на Фаг-Роиде,чем кто-либо со времен ее легендарной пра-пра-пра-прабабушки, быланасильственным образом выдворена с выпускного бала неким дроном по имениЧарт Лайн. - Чарт! Как ты мог! - сказала она, сжимая кулачки. - Я танцевала сужасно симпатичным юношей! Он был ужасно, ужасно милый... Они шли по коридору, с каждым шагом удаляясь от бального зала. Дронторопливо проскочил вперед, чтобы открыть древние, на петлях, двойные двери,ведущие в кабину металлоискателя. На ходу дрон оправлял ей платье. - Нет слов, как жаль, Альвер, - бормотал он. - Теперь, пожалуйста,давай без задержки. - Ты еще будешь меня торопить, - хмыкнула она. - Прошу прощения. - Он был просто великолепен, - настаивала девушка, цокая каблучками покаменным плитам университетского холла. Холл напоминал галерею в рыцарскомзамке - не в последнюю очередь за счет массивных картин и напольных ваз сгигантскими цветами. Дрон семенил следом. - А еще ему понравились мои ноги,- продолжала она, демонстрируя разрез своего бального платья. Ее длинные,стройные ноги действительно прекрасно смотрелись в черных прозрачныхколготках. Фиолетовые туфельки были на тон темнее нижней юбки, шлейф верхнейволочился, подпрыгивая в такт шагам девушки, как юркий лисий хвост. - Ноги прекрасные, спору нет, - согласился дрон, предупредительнозабегая вперед. - Да черт с ними, с ногами! - вспылила она и тряхнула головой. -Главное - он был великолепен. - Да, конечно. Еще бы. Альвер внезапно остановилась. - Я пошла обратно. - Круто развернувшись на каблуках, она едва неоступилась. - Куда?! - завопил Чарт Лайн и метнулся вперед, обгоняя ее, так чтодевушка чуть не споткнулась о неожиданное препятствие. - Альвер! - закричаламашина. Голос дрона мигом утратил учтивые интонации. Его электронноеполе-аура вспыхнуло белым, что свидетельствовало о крайнем напряжении. - Нучто такое, в самом деле! - Уйди с дороги. Он был великолепен. Он мой. Он заслуживает моей любви.Я иду обратно. - В гневе она снова сжала кулачки и притопнула маленькойногой в фиолетовой туфельке. - Альвер, Альвер, - сказал дрон мягко и просительно. Ну, пожалуйста,Альвер. Она пригнулась к темной линии сенсоров дрона, похожих на ультрамодныесолнечные очки, и скорчила самую противную гримасу, на которую только быласпособна. - Альвер, - повторил он, - пожалуйста. Ну послушай же, это... - Ну что, что ЭТО!.. - закричала она почти сквозь слезы. - Я говорил тебе: ты должна увидеть сама. Это секретное сообщениеадресовано непосредственно тебе. Мы должны его прочесть. - Хорошо, но почему не здесь? - Она оглядела залитый мягкимискусственным светом холл, пестрые цветы, лианы и пальмы в керамическихвазах. - Здесь же все равно никого нет! - Потому что здесь нет аппаратуры, - сказал Чарт Лайн, уже раздраженно.- Альвер, ну, пожалуйста - это важно. Разве ты не хотела вступить в Контакт? Она вздохнула. - Ну, хотела, - сказала она, закатывая глаза. - Вступить в Контакт,приступить к освоению миров... - Ну, вот. Это же твой пригласительный билет. Она снова нагнулась к дрону. Ее густые черные локоны были уложеныдовольно хитроумно, - множество наполненных гелием маленьких золотистыхшариков, вплетенных в узел, поддерживали прическу в воздухе. Черные волосыколыхались, точно грозовое облако с золотыми молниями. - Ты обещаешь, что это не помешает мне вернуться к тому обаятельномумолодому человеку? - спросила она, сердито сдвинув брови. - Альвер, если ты будешь делать то, что тебе говорят. Контакт пригонитспециально для тебя целую флотилию кораблей, загруженных ВЕЛИКОЛЕПНЫМИ ИОБАЯТЕЛЬНЫМИ молодыми людьми. А сейчас, пожалуйста, пойдем. Альвер вздохнула и оглянулась в сторону бального зала. Оттуда ещенеслась музыка танца, который ей пришлось так срочно прервать. - Хорошо, только ради Контакта. Дрон схватил ее руки своими силовыми полями и потащил в направлениилюка. - Моя юная леди, - говорил он вкрадчиво, - я никогда не обманывал вас.И сейчас я скажу две вещи, в которые вы должны поверить. Первое: в вашейжизни вы встретите еще очень много обворожительных молодых людей. И второе:у вас не будет более благоприятного случая вступить в Контакт, и, можетбыть, даже получить работу в отделе Особых Обстоятельств. Вы понимаете?Девочка, это твой великий и быть может единственный шанс. - Только без "девочек", - оборвала его Альвер. Дрон Чарт Лайн был другом ее семьи на протяжении почти тысячи лет, ипрограммы его персональноеT были заложены еще допотопным домашнимкомпьютером. У дрона не сложилось старческой привычки постоянно напоминатьдомочадцам, что по сравнению с его жизненным опытом все они сущиемотыльки-однодневки, тем не менее, он не упускал случая пользоватьсяпреимуществом возраста, когда этого требовала ситуация. Альвер прищурилаглаз и посмотрела на машину: - Мне показалось, ты сказал: Особые Обстоятельства? - Да. Она отступила. - Хм-м, - произнесла она, все еще щурясь. За ее спиной с готовностью звякнула панель трубопровода. Онаповернулась и решительно двинулась в распахнутый люк. - Ну что ж, тогда поехали, - бросила она через плечо.

X x x