ДВИЖЕНИЕ 8 страница

которой каждый проект теряет свое отличие от других. Этот момент фиксирует степень, в которой человеческое существование может быть заполнено и активностью и разговорами, но быть лишено “смысла”, т, е. когерентности и взаимосвязи. Является ли эта форма существования реакцией на беспочвенность, неукорененность человека в бытии, вскрываемую тревогой, или тревога вскрывает самое некогерентность, отсутствие цельности в жизни человека, в любом случае, Хайдеггером создан портрет бытия человека как постоянного усилия, даже борьбы, за установление или сохранение целостности перед лицом вечно угрожающего хаоса. С другой стороны, по мнению Д, Карра, если роль автора допускается, но не совпадает с собственной жизнью индивида, она может переходить к Богу, к судьбе, к истории или к хайдеггеровскому анонимному das Man. Все эти варианты нашли свое воплощение в литературных и религиозных темах исполнения божественного (сатанинского) плана, в частности, в идее о том, что настоящий Автор Нашего Бытия уже создал сценарий, в соответствии с которым мы действуем (ср. “Бессмертие” М. Кундеры). Однако понятие внешнего по отношению к индивиду авторства явно или неявно возвращает нас к идее, что индивид поступает слепо, действуя в неведении истинных принципов, лежащих за его действиями. Д. Карр уточняет идею А. Макинтайра о том, что индивид в лучшем случае - соавтор, разделяющий авторство в плане своей жизни с другими и с анонимной традицией. Он показывает, каким образом лишенный того типа авторства, на котором настаивал Хайдеггер, индивид не остается, однако, слепым автоматом. Точно так же, как человек может выполнить действие компетентно, со знанием дела и успешно, реализуя не свой план, а кого-то еще, он может прожить свою жизнь связным и осмысленным образом, не провозглашая авторства истории своей жизни. Помимо указанных критических замечаний в адрес идеи А„ ее часто увязывают с индивидуализмом, релятивизмом и нигилизмом. Ч. Тейлор своей работе “Этика аутентичности” (1991) пытается опровергнуть эту критику с неэкзистенциалистских позиций, подчеркивая, что, хотя А. не предполагает приложение какого-либо принципа либо следование какому-то правилу, отсюда не следует ее полная произвольность или случайность. Аутентичность в искусстве. Произведение искусства расценивается как аутентичное, если оно было создано там, тогда, т. о. и тем автором, где, когда, каким и кем предполагается созданным. Т. е. работа может быть неаутентичной в случае, если это подделка, или она неверно атрибутировна и т. д. Репродукция произведения искусства (например, в книге) неаутентична только в том смысле, что ее создатели не преследовали цели внесения путаницы либо нанесения ущерба. В истории искусства осмысление феномена А. в отмеченном смысле началось сравнительно поздно. Первоначальный смысл термина “аутентичный” фигурировал в практике копирования и относился прежде всего к используемым в деятельности художника материалам. Следует иметь в виду, что в западной теории искусства понятие копии означает ручную имитацию данного произведения искусства, созданную не ее авторов, а третьим лицом, не в целях обмана или наживы. Поэтому копию следует отличать от версии или повторения, представляющих собой копию оригинала, сделанную художником (или под его руководством). Также копию следует отличать и от механических средств дубликации произведений искусства, прежде всего подделок, создаваемых в целях обмана. Главным мотивом создания копий со времен античности являлось умножение прототипа. Римляне, восхищавшиеся совершенством греческой скульптуры, создали эффективные механические приспособления, позволявшие копировать оригиналы. Средневековые гильдии (художников, скульпторов и пр.) поощряли повторение удачных оригиналов и однажды найденных приемов мастерства даже больше, чем поиск и разработку новых художественных решений. Средневековые художники поэтому меньше были заинтресованы в оригинальности замысла либо исполнения, чем в использовании высококачественных, “аутентичных” (т. е. тех, которые использовали разработчики канона) материалов. В период Ренессанса то обстоятельство, что художники сравнивали свои результаты с прошлым искусством, признавая, что античность дала совершенное формальное решение репрезентации человека в искусстве, привело к имитириванию ими античных образцов, расцениваемых в качестве оригиналов. Тем не менее достаточно скоро художники стали подчеркивать, что их копии были работами, созданными в знак почтения или в целях изучения, потому что публика, и в особенности меценаты, требовала теперь от них выражения индивидуальности. Необходимость различать оригинал и копию привела к росту количества знатоков. Копирование стало для художников средством изучения искусства прошлого и овладения мастерством, особенно с ростом академий с XVII в. Подражание искусству прошлого с целью воссоздания условий изготовления оригинала преобладало в обучении художников до XIX в., до возникновения модернизма, когда возобладала интерпретативная копия, бросающая вызов оригиналу, отказываясь признавать его авторитетность. В поп-арте, радикально пересмотревшем представления об оригинальности, нередко, как в случае творчества Э. Уорхола, трудно ответить на вопрос, с копией или оригинальным произведением искусства мы имеем дело. В постмодернизме, развивающем понятие интертекстуальности и пересматривающем фундаментальные представления о том, что образует сферу искусства, различия между оригиналом и копией, аутентичным и неаутентичным считаются не имеющими смысла. Рефлексию феномена А. в XX в. усугубило складывание массового производства с его возможностями тиражирования, репродуцирования, словом, изготовления дешевых и доступных копий произведений искусства. В своем сочи нении “Произведение искусства в век механической репродукции” В. Бенья мин показал, что “даже самой совершен ной репродукции произведения искусст ва недостает одного элемента: ее присут ствия во времени и пространстве, ее уникального существования в месте, где ей случилось быть. Это уникальное суще ствование произведения искусства обу словило историю, которую оно претерпе ло на протяжении времени своего суще ствования. Оно включает изменения в его физическом существовнии, которым оно с годами подверглось, а также раз личные изменения его принадлежности., Следы первого могут быть вскрыты толь ко химическим либо физическим анали зом, который невозможно применить к репродукции, изменения же принадлеж ности подлежат традиции, которая долж на быть прослежена от положения ори гинала”. По Беньямину, предпосылкой поня тия А. является “присутствие оригинала”: “Сфера аутентичности в целом лежит вне технической, и, конечно, не только тех нической, воспроизводимости”. Мысли тель, показывая, как изменяется соотно шение оригинала и копии по мере того, как ручное копирование сменяется меха нической репродукцией, усматривает двойную причину того, почему оригинал, сохраняя свою полную авторитетность по сравнению с ручной копией, стано вится, так сказать, более уязвимым по отношению к механической репродук ции. Во-первых, последняя более от не го независима (к примеру, показывает Беньямин, фотографическая репродук ция может выявить те стороны оригина ла, которые были незаметны невоору женным взглядом. С помощью увеличе ния и т. п. фотография может схватывать образы, ускользающие от естественного видения). Во-вторых, техническая репро дукция может переместить копию ориги нала в те положения, которые будут вне досягаемости оригинала: “кафедрал по кидает свое местоположение, чтобы быть видимым в студии любителя искусства”.

Беньямин определяет А. вещи как сущность всего, что происходит от ее начала, от длительности ее существования до того момента, что она является свидетельством истории, которую ей пришлось пережить. Репродуцирование, для которого длительность существования объекта несущественна, ставит тем самым А. под вопрос, подвергая опасности историческое свидетельствование объекта искусства, на котором, в свою очередь, основывается его авторитетность. Эти уничтожаемые репродуцированием элементы Беньямин именует “аурой”: “то, что угасает в век технической репродукции есть аура произведения искусства”. Беньямин увязывает данную тенденцию с общей судьбой традиции в современности: ее разрушения. Техника репродукции отдаляет воспроизводимый объект от традиции. Как следствие репродуцирования, уникальное существование произведения искусства заменяется множеством копий. Однако, идя навстречу зрителю или слушателю, позволяя ему оставаться в собственной повседневной ситуации, копия “реактивирует” воспроизведенный объект. Эта двойственная функция репродукций и обусловливает, по Беньямину, расщепление традиции, связанной с кризисом и с обновлением человечества. Мыслитель подчеркивает также, что определение ауры как “уникального феномена отдаленности, сколь бы он ни был близок” отражает культовую ценность произведения искусства в категориях пространственного и временного восприятия. Отдаленность противоположна близости. Отдаленный объект недостижим. А недостижимость есть ключевое свойство объекта культа. По мере модернизации общества и секуляризации культовой ценности такого вида искусства, как живопись, теряется идея отличия ее фундаментальной уникальности: “В глазах зрителя уникальность объекта, которая преобладала в образе культа, все более и более заменяется эмпирической уникальностью создателя или его творческого достижения”. Тем не менее “понятие аутентичности всегда превосходит просто подлинность”. Беньямин считает, что это явно проявляется в деятельности и мотивах коллекционера, в ком всегда есть некоторые черты фетишиста и кто, владея произведением искусства, приобщается к его ритуальной силе (Беньямин сам был страстным собирателем). Тем не менее, настаивает он, понятие А. остается определяющим в оценке искусства, а по мере секуляризации искусства, аутентичность вытесняет культовую ценность произведения. В примечаниях к названной работе Беньямин указывает, что именно в силу того, что А. произведения искусства невозможно воспроизвести, усиление процессов репродуцирования привело к дифференциации А., выделению некоторых ее уровней. Развитие таких представлений Беньямин связывает с торговлей объектами искусства. Главная проблема, связанная с А. произведения искусства в наши дни, состоит в степени, в которой эстетические качества работы, ее художественная ценность и оценка специалистами обоснованно зависят от А. в отмеченном выше смысле, что именно обусловливает высшую ценность оригинала по сравнению с копией. Как указывает Дж. Левинсон, по этому вопросу существует две противоположных позиции. Согласно первой из них (формалисты К. Белл и Р. Фрай, новая критика в литературе, эстетика М. Бердсли), произведение искусства представляет собой лишь воспринимаемую структуру, к примеру, сочетание цветов и форм, совокупность нот, последовательность слов. Эта структура и расценивается как единственный источник эстетических и художественных достоинств произведения искусства и как единственное основание восприятия и оценки данного произведения как художественного. Поэтому все, что сохраняет и воспроизводит воспринимаемую структуру произведения искусства так, что в восприятии от последнего неотличимо, эквивалентно ему в художественном и даже в онтологическом отношении. С этой т. зр., нет ничего плохого в подделке произведения искусства в случае, если она совершенна: неотличима от оригинала.

Согласно второй позиции, воспринимаемая структура не есть единственная детерминанта эстетической сложности и художественного характера произведения. Скорее, верное восприятие и понимание произведения, а также ее эстетические и художественные качества задаются контекстом происхождения работы, включая проблемы, которые пытался разрешить ее создатель. Те или иные стороны контекста и манера создания, обусловливая особенности данного произведения, и задают его узнаваемость. В свете этой позиции подделка вредна и неправомерна, т. к, она по множеству параметров отличается от оригинала произведения, в том числе и в том отношении, что последний есть конкретный продукт человеческого труда - создание, достижение, выражение. Согласно данной позиции, подделать можно любое произведение искусства, и подделка будет иметь другие происхождение и историю, хотя и значимость последнего обстоятельства будет различной для разных видов и жанров искусства. Однако в любом случае подлинность работы есть отчасти проблема исторических обстоятельств ее создания. Н. Гудман в работе “Языки искусства” (1976), возражая против эстетической эквивалентнос5ти оригинальной картины и самой совершенной ее подделки, заметил, что эстетическое отличие между ними обусловлено уже самой возможностью раскрытия отличий в восприятии первой и второй. Е. Г. Трубина

Б

БАХАИ - одна из самых молодых мировых религий. Зародилась в 1844 г. в Иране на основе ревизии мусульманского вероучения, но в такой же степени отличается от ислама, в какой христианст во отличается от иудаизма. Мировая община Б. к 1997 г. насчитывала более 6 млн. верующих - представителей практически всех стран, 2100 народов, народностей и племен. В России общины Б. возникли еще в прошлом веке (в Туркмении), царская администрация относилась к ним покровительственно. Первый в истории Б. Дом Преклонения (араб. Машригуль-Азкар) был построен в Ашхабаде. С конца 80-х гг. XX в. наблюдается быстрое распространение веры Б. в России во всех ее регионах. Международная неправительственная организация Б. сотрудничает с ООН на путях достижения мира на Земле, обеспечения прав человека и полного экономического и социального развития народов планеты. С 1970 г. Сообщество Б. имеет совещательные права при Экономическом и Социальном Совете ООН (ЭКОСОС), представителей при штаб-квартирах ООН в НьюЙорке и Женеве, а также по Программе ООН по окружающей среде (ЮНЕП), базирующейся в Найроби. Б. верят, что основатель их религии Бахаулла (араб., - Слава Господа, Блеск Бога) продолжает ряд посланников Бога - Кришны, Авраама, Зороастра, Моисея, Будды, Иисуса Христа и Мохаммада. Бахаулла написал свыше ста книг, главной из которых является “Китаб-и-Агдас” (“Самая Священная Книга”, ок. 1872 г.). Другие почитаемые Б. тексты - интерпретации вероучения сыном Бахауллы Абдул-Баха, внуком Абдул-Баха Шоуги Эффенди и послания Всемирного Дома Справедливости - административного центра Б. (г. Хайфа). Литература Б. переведена на 800 языков и диалектов. Бахаулла учил, что Бог един и что основной движущей силой цивилизации являются последовательные проявления Его воли. Этот процесс осуществляется посредством посланников Бога, в кото рых люди видят прежде всего основателей различных религиозных систем, в то время как их общее предназначение - привести человечество к духовной и нрав ственной зрелости. Человечество едино, близится время объединения всех людей планеты во всемирное сообщество. Бог привел в действие исторические силы, которые разрушают традиционные барьеры, разделяющие людей разных рас, национальностей, классов и верований, Благодаря действию этих сил возникнет единая мировая цивилизация. Чтобы наступила эта Новая Эра, народы Земли должны осознать свое единство и содействовать процессу объединения на основе принципа единства различий. Эта доктрина Бахауллы именуется “доктриной прогрессивного Откровения”. Согласно ей, каждый новый посланник Бога, приходящий один раз в 500 - 1000 лет, создает духовные предпосылки для возникновения более высокой степени социальной общности землян. В период завершения объединения древних людей в первобытные роды существенно усиливались возможности выживания семей: уменьшались шансы на взаимоуничтожение семей, ослабевали межсемейные конфликты. Род регулировал межсемейные конфликты сакрализованными традициями и запретами. Главной объединяющей людей в тех условиях силой была священная любовь к своему роду как высшей социальной ценности. Любовь к роду была выше, чем любовь к своей семье. Переход общества от родового строя к более высокой - племенной - организации значительно уменьшал вероятность межродовых раздоров и войн внутри единого племени. Степень безопасности семей, родов и племен еще более увеличилась, когда по прошествии тысячелетий и под влиянием новых посланников Бога они стали сплачиваться в отдельные народы. Наконец, нация, объединяющая в единое целое несколько прошлых народов, на сегодняшний день является наиболее высокой из достигнутых человечеством форм органической целостности людей. Идея нации была привита человечеству пророком Мохаммадом через впечатляющий пример арабской нации. Нация духовно цементируется такой мощной, хотя и незримой субстанцией, как патриотизм. Чувство социальной любви, стягивающее множество различающихся людей и групп во все более возрастающее целое, исторически усложнялось, эволюционировало от любви к своей семье до любви к своей нации. Ныне национальный патриотизм почти повсеместно и с достаточным основанием оценивается как такая святыня, на которой зиждется суверенитет любого государства. Тем временем история неумолимо движется вперед, изменяя традиции и перестраивая многое из того, что непосвященному видится вечным и незыблемым. Коль скоро человечество росло путем последовательного вложения простых форм своего духовного и материального единства во все более сложные сообщества - от семьи через род, племя, полис и народности к нациям, - то характер такого восхождения, учит Бахаулла, имеет силу объективного божественного закона, Неизбежна высшая, по сравнению со всеми прежними общностями, форма единства людей - единое человечество, которое в течение столетий Новой Эры станет целостным субъектом в своем отношении к Богу и космосу. На первый план в мироотношении человека выдвинется сила любви к человечеству. Эта любовь не отменяет любви индивида к семье, народу, нации; она надстраивается над всеми исторически более древними формами социальной любви и со временем станет наиболее священным внутрисоциальным чувством, максимально гармонизируя формы любви к семье, роду, племени, народу и нации. Внутри объединенного в букет народов и наций человечества возрастут свобода и безопасность граждан и государств, откроются границы, резко уменьшится угроза глобальных и регионэльных столкновений; человечество превратится в одну семью, а планета - в одну страну. Наряду с бережно сохраняемыми религиями и национальными культурами сложится синтетическая общечеловеческая культура, закрепляемая в едином для всех жителей планеты вспомогательном языке. Этот язык будет создаваться из фрагментов всех без исключения практикуемых языков, он не будет иметь пределов усовершенствования и станет изучаться каждым человеком вкупе со своим национальным языком. Мировые проблемы и регулирование межнациональных отношений - предмет будущей Всемирной Администрации, избираемой всеми государствами. В силу и по мере открывания границ между государствами каждый гражданин будет волен выбирать место своего проживания, отвечающую его совести и духу религию, культуру и национальность. Принцип единства различий противостоит крайностям космополитизма и национализма, экуменизма и идеи исключительности какой-либо “избранной” религии. В идеале Б. должен найти “золотую середину” между этими крайностями. Согласно доктрине прогрессивного Откровения, Новый Административный Порядок возникает путем преодоления острых социальных противоречий между империями^ колониями, национальными государствами, мировыми религиями, личностью и обществом, традициями и новообразованиями. Чтобы преодолеть опасность узурпации власти мировой администрацией, а также угрозу тоталитаризма в мировом масштабе, необходимо подлинно свободное волеизъявление всех землян при перевыборах руководителей и решении важнейших вопросов. Для этого потребуется длительный и малоприятный, но целебный период преобразования всех существующих политических и социальных отношений внутри каждой страны и между государствами. Будут набирать темпы национально-освободительные движения, повсеместно расти национализм и патриотизм, исчезать с лица Земли империи и насильственно. объединенные социальные конгломераты. Процесс будет продолжаться до полного самоопределения любой сколь угодно малой социальной общности людей, пока эта общность не почувствует себя достаточно свободной для принятия решения о взаимовыгодном сотрудничестве с другими не менее свободными объединениями людей. Чем больше социальной свободы добьются все нации, народности и племена, тем быстрее будет происходить их добровольное объединение - вначале региональное, а затем континентальное и всемирное. Процесс ломки нынешних социальных институтов непременно вызовет противодействие со стороны самих этих институтов, их реакцию, направленную на восстановление старого миропорядка. Это вызовет рост напряженности в обществе, агрессивность и беспредел в отношениях между людьми, все расширяющиеся войны. Такую же ситуацию предвидел Иисус Христос, рассказывая о ней Своим ученикам, когда они вопрошали Его о “времени конца”. Чем сильнее страдания и отчаяние, тем явственнее люди проявляют желание обрести прочный мир в рамках более общего, нежели нация, социального единства. Массовые страдания из-за несовершенства раскола человечества на враждующие религии, культуры и государства постепенно рождают всеобщую потребность в воссоединении человечества. Однако становление более высокого единства людей требует от каждого возрастания понимания своего несовершенства и важности умения кооперации с инакомыслящим. Чем глубже и шире единство различающихся людей, тем большую роль в нем играет истинно духовное притяжение к инаковости ближнего и дальнего, терпимость и любовь к инакомыслящему. Легко любить членов своей семьи, но трудно полюбить людей другой национальности, а тем более человечество в целом. Однако рано или поздно формула Иисуса Христа о любви не только к ближнему, но и дальнему, к “врагам”, станет священным принципом. Бахаулла усиливает эту формулу: “Возлюби ближнего больше самого себя!”; формула Христа “Возлюби другого как самого себя” недостаточна, ибо если некто низко оценивает самого себя, то и к другому соответственно будет относиться низко. Когда взаимное требование любить иных больше, чем себя, станет нормой, человечество обретет новые колоссальные перспективы своей эволюции. Таково видение Новой Эры, начавшейся в 1844 г. после завершения “цикла Авраама”, т. е. после исполнения программы объединения людей в такие социальные общности, как “народ” (Авраам - отец народов) и “нация” (Мохаммад - отец наций). В соответствии с доктриной прогрессивного Откровения по окончании Новой Эры дело Бахауллы продолжит следующий великий пророк, который укажет новые духовные цели. Среди принципов, жизненно необходимых для достижения единства человечества, религия Б. выделяет следующие: а) отказ от каких бы то ни было предрассудков; б) обеспечение полного равенства прав мужчин и женщин; в) осознание единства и относительного характера религиозной истины; г) устранение крайних проявлений бедности и богатства; д) обеспечение всеобщего образования; е) обязанность каждого самостоятельно искать истину; ж) создание всемирной федерации; з) признание того, что истинная религия находится в гармонии с рассудком и научным поиском. Бахаулла учил, что каждый человек - шахта с алмазами, т, е. заключает в себе неисчерпаемую россыпь сокровищ, истинная ценность которой неизвестна даже самому ее владельцу, не говоря об окружающих. Цель жизни человека в том, чтобы использовать эти богатства как для себя лично, так и на благо человечества. Ежедневные молитвы и размышления освобождают душу от привычных рамок и открывают ее для новых возможностей. Душа человека бессмертна и уникальна. Ее не следует одурманивать алкоголем и наркотиками. Участие в мероприятиях совместно с людьми различных национальностей и социальных слоев разрушает традиционные предрассудки. Осуждается привычка злословить, ослабляющая доверие между людьми и подрывающая дух единства, от которого зависит прогресс человечества. В учении Бахауллы важное значение придается также институту семьи как основе человеческого общества. Особенно подчеркивается святость брака, признание равенства мужа и жены, совет между ними. В течение первых полутора веков вера Б. прошла несколько периодов тяжелых испытаний. Предтечей Бахауллы был Баб (Мирза Али-Мухаммад, 1819 - 1850), провозгласивший 23 мая 1844 г. в перт сидском городе Ширазе скорое появление нового посланника Бога. Баб видел свое предназначение в том, чтобы подготовить человечество к его приходу, о чем написал в своей книге “Байан” (“Веян”, т. е. “Откровение”). Принятое им имя “Баб” означает “Врата”. Баб навлек на себя яростное преследование со стороны официальной мусульманской церкви и духовенства. Он был арестован, избит, заключен в тюрьму и затем, 9 июля 1850 г., публично казнен на одной из площадей Тебриза. В результате последовавших за этим массовых расправ в Персии (под предлогом наказания за неудачное покушение одного из бабидов на шаха) погибло около 20 тысяч бабидов. Ныне земные останки Баба покоятся в величественном здании с золотым куполом, возвышающемся среди прекрасных садов над заливом в г. Хайфе. Баб учил, что с появлением нового Откровения надобность прошлых религий отпадает; этот тезис противоположен идее Бахауллы о важности сохранения всех религий и достижении их единства: совокупная религиозная истина складывается из суммы относительных истин каждой отдельной религии. Сообщество оставшихся в живых сосланных и эмигрировавших на чужбину бабидов распалось на два лагеря. Часть из них пошла за одним из ортодоксальных учеников Баба Субх-и-Азалем, другая - за Бахауллой. Общины бабидов сохранились в небольшом количестве до сих пор. Вместе с тем и некоторые Б. вольно или невольно в своей практике склоняются к установке Баба о том, что их вера якобы делает ненужными другие религии и превосходит эти религии, что противоречит духу и принципам учения Бахауллы. Летом 1844 г. Бахаулла ознакомился с переданным ему через Муллу Хусейна свитком посланий Баба и сразу же стал его последователем. Бахаулла переписывался с Бабом, но лично они никогда не встречались. Бахаулла (Мирза ХусейнАли, 1817 - 1892 гг.) происходил по прямой линии от древних царских фамилий Персии, его отец был визирем шаха. Он унаследовал значительное состояние и обширные земли. Ему прочили блестящую карьеру, но он отказался от придворной службы, объявил себя последователем Баба и лишился своих материальных привилегий. Разделив участь многих бабидов, Бахаулла был заключен в тюрьму, подвергнут пыткам. Благодаря вмешательству российского императора Александра II (через посла в Персии В. И. Долгорукова) Бахаулла был полностью оправдан судом и освобожден из тюрьмы Сиах-Чаль. Отказавшись от предложенного Александром II российского гражданства и содействия в переезде его вместе с семьей в Россию, Бахаулла предпочел ссылку в Багдад, потом был переведен в Константинополь, Адрианополь и, наконец, в Акку (Палестина). В Багдаде, в 1863 г. Бахаулла провозгласил себя “Тем, о Ком пророчествовал Баб”. Из Адрианополя, а позднее из Акки он обратился с рядом посланий к правителям того времени. Эти послания представляют собой документы, не имеющие аналогов в истории религий, В них провозглашалось грядущее объединение человечества и восход новой мировой цивилизации. Короли, императоры и президенты XIX столетия призывались к сокращению вооружений, мирному разрешению международных конфликтов и направлению усилий на благо мира во всем мире. Эти документы внедряли в общественное сознание тот дух, который в наше время назван принципами нового политического мышления. Бахаулла скончался в Бахджи, к северу от Акки, где и похоронен. Его учение распространилось за пределами Среднего Востока, и сегодня его Святилище в Бахджи - центр мирового сообщества Б. Перед смертью Бахаулла передал бразды духовного правления общиной своему старшему сыну Аббасу Эффенди (1844 - 1921), который принял имя Абдул-Баха (т. е. “слуга Баха”). В 1898 г., когда Абдул-Баха был еще узником Оттоманской империи, Акку стали посещать первые паломники с Запада. После освобождения в 1908 г. Абдул-Баха отправил ся в путешествие по Европе и Америке (1911 - 1913). Там он проповедовал учение Бахауллы о единстве и социальной справедливости перед религиозными и пацифистскими обществами, перед журналистами и правительственными чиновниками, в университетах и других аудиториях. При Абдул-Баха укрепилась организационная база новой веры и значительно расширились территориальные границы ее распространения. Останки Абдул-Баха покоятся в северных помещениях Святилища Баба. В своем волеизъявлении Абдул-Баха назначил своего старшего внука Шоуги Эффенди Раббани толкователем священных текстов и Хранителем веры Б. Служение Шоуги Эффенди длилось вплоть до его смерти в 1957 г. В течение этих 36 лет он перевел на английский язык и истолковал многое из написанного Бахауллой и Абдул-Баха, содействовал становлению местных и международных организаций Б. и разработал несколько проектов, направленных на распространение веры Б. в мире. В Святой Земле, в Хайфе, стараниями Шоуги Эффенди создан великолепный комплекс Всемирного Центра бахаи, завершено строительство Святилища Баба и здания Международного Архива бахаи, разбиты сады в Бахджи и на склонах горы Кармел. Б. предписано не участвовать в активной политической жизни, не состоять в политических партиях, уважать законы своей страны и традиции своего народа, мирными средствами разоблачать предрассудки расового, национального, классового и половозрастного характера. Б. привержены календарю, введенному Бабом. В качестве основной единицы принимается солнечный год, но начинается он, как в Древней Персии, 21 марта, в день весеннего равноденствия, и отмечается праздником Навруз. В календаре 19 месяцев по 19 дней в каждом. Всего это дает 361 день, поэтому между 18 и 19 месяцами помещается 4 или 5 “вставных дней”. В течение года отмечаются: Навруз, Праздник Ризван (Декларация Бахауллы, 21 апреля-2 мая). Декларация Баба и день рождения Абдул-Баха (23 мая), День Завета (26 ноября). Пост (2 марта- 20 марта) и др. В году Б. девять праздников, когда прекращается всякая работа. В октябре 1985 г. Всемирный Дом Справедливости опубликовал обращение, адресованное всем людям планеты и получившее название “Обещание Всеобщего Мира”. К декабрю 1986 г. этот документ был вручен главам 186 государств. В этом документе изложена программа достижения единения народов и предотвращения угрозы войны. Организация Б. не знала расколов с 1863 г. Каждая национальная ветвь религии Б. вносит в жизнь всемирной общины свой специфический вклад, например: персы отличаются жертвенностью, американцы - строгой организованностью, русские - теоретической проработкой основных духовных категорий. Внутренние противоречия в жизни общины Б. сопряжены с трудностью следовать идеалам и принципам Бахауллы, с отсутствием профессиональных священников и с широко понимаемым правом каждого верующего свободно толковать религиозные догматы. Д. В. Пивоваров