Сообщение биографов 5 страница

Е. Р. Ядровская

Обзорный урок

Драматургия последней трети
XX — начала XXI века

В преддверии обзора драматургии второй половины двадцатого века необходимо напомнить учащимся о специфике драмы, которую Аристотель объявил самой совершенной формой словесного искусства.
Начнем с простых вопросов, позволяющих учащимся быстро освежить в памяти необходимые теоретико-литературные понятия:

Почему трудно читать драматические произведения? Что лежит в их основе? Чем определяется своеобразие жанра драмы и как выбор жанра отражает авторскую позицию?

Предложим учащимся самостоятельно поразмышлять над тем, почему драматические произведения рождаются довольно редко. Затем попросим учащихся вспомнить изученные пьесы, кратко характеризуя сущность конфликта в них и специфику жанра, а также их связь с общественно-исторической ситуацией.

Какой жанр преобладает в русской драматургии? Почему трагедии создаются значительно реже, чем другие жанры драматических произведений?

Создание драматического произведения требует от писателя не только драматургического дара, но и умения видеть жизнь в ее конфликтном противоречии, уловить особые моменты эпохи, когда эти конфликты заострены до предела. Драма выбирает такой отрезок времени, когда человек оказывается способным на действие.
В. Кайзер писал: «Там, где мир драматичен, прекращается всякое спокойное созерцание, всякое широкое видение... <...> Даже если устроенный мир непосредственно переживается как таковой, драматическое стремится к драме, в которой нет больше никакого прошедшего и никакого рассказчика». Наиболее сложно почувствовать «драматическое» в эпоху «безвременья», разглядеть в потоке обыденности драматическое событие. Вспомните слова Чехова о том, как люди не замечают драматизма текущей жизни: «...люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни...»

В чем секрет современности трагедий Шекспира, комедий Грибоедова и Гоголя, драматургии Пушкина и Чехова, чем сегодня интересна пьеса Горького «На дне»? Почему не перестают идти на сцене эти произведения ушедших эпох?
По возможности спросим ребят и о том, какие спектакли и почему произвели на них наибольшее впечатление, попросим назвать любимых исполнителей и поразмышлять над тем, зачем люди ходят в театр.

Материал зачина урока может быть организован и как обзор театральных афиш, который два-три ученика готовят к уроку. Эта форма работы, конечно, органична для столичного города, в котором много театров. Но при желании, учитывая современные средства информации, эта работа может быть организована и в провинциальной школе.
Если этому благоприятствуют обстоятельства (например, многие из ребят знакомы с 2—3 спектаклями по пьесам драматургов 60—70-х годов и пьесам 80—90-х годов), можно начать урок с разговора о том, чем отличаются созданные режиссером и писателем-драматургом «миры». Подобная ситуация для сравнения может быть создана и после прочтения двух произведений разных десятилетий, которые без натяжки можно назвать эпохами. В данном случае это будет более корректно, так как восприятие драматического произведения не будет осложнено театральной интерпретацией.
Ряд вопросов может быть дан ребятам заранее. Их характер зависит от цели, которую поставит учитель: узнать, какие драматические произведения, изученные в школе, запомнились больше всего и почему; создать представление о том, что думают старшеклассники о современном театре, и др.

Основная часть урока

Материал по современной драматургии можно дать как в традиционной хронологической последовательности, так и создав проблемную ситуацию, противопоставив драматургические метафоры 60-х и 90-х годов.
И в том и в другом случае мы опираемся на раскрытие характера времени. В центре внимания три основных содержательных блока: драматургия шестидесятых, театр А. Вампилова ¹, драматургия «нашего» времени.
Необходимо концентрировать внимание учащихся на смене тематических, жанровых, стилевых доминант в произведениях, смене характера героя драматического произведения в каждом из периодов. Важно донести до учащихся мысль о том, что драматургия шестидесятых и драматургия рубежа веков противостоят как ощущение смысла бытия в живых человеческих отношениях, как обретение гармонии (временность этого состояния осознается чуть позже) — через трагедию «потерянного поколения» к отказу человека от поиска смысла существования, к принятию хаоса. На конкретных примерах необходимо показать, как на смену лирическому восприятию жизни пришло ощущение мира как «сумасшедшего дома», «дурацкой жизни», где разорваны привычные связи, трагикомически алогичны поступки, фантасмагоричны ситуации (М. И. Громова).
Мы предлагаем отойти от традиционной формы обзорного урока — монолога учителя, а привлечь к работе весь класс. Готовясь к уроку, предложим учащимся следующие индивидуальные и групповые задания:
1. Краткий обзор журналов «Драматург», «Театр», «Современная драматургия». (Какие современные пьесы сегодня печатаются в журналах? По каким произведениям сегодня ставятся спектакли? Каковы проблемы современной драматургии?)
2. Подготовка сообщения, содержащего краткую характеристику определенного периода в развитии драматургии, с обязательным предварительным прочтением одной из предложенных учителем пьес.
3. Подбор дополнительного иллюстративного материала.
Одному-двум учащимся можно предложить подготовить мини-обзор сегодняшнего репертуара известных театров. В результате подготовки учащиеся легко выделят три блока, по которым можно сгруппировать театральный репертуар: отечественная и зарубежная классика, современная драма и постановки по пьесам шестидесятников (А. Арбузова, Л. Зорина и др.).
При умелой организации урока в процессе подготовки должны быть задействованы все ученики класса, так как каждое из заданий достаточно трудоемко и может быть разбито на составляющие.
Примерный план сообщения:
1. Темы, сюжеты, герои драматических произведений.
2. Своеобразие конфликта в произведении; авторская позиция (на примере одной-двух пьес).
3. Собственные читательские (зрительские) впечатления.
Сообщение учащегося предваряется предельно краткой характеристикой общественно-исторической ситуации. Эту роль берет на себя учитель. Наиболее сложный для понимания последний период освещает учитель (все распределение материала между учителем и учащимися зависит от уровня литературного развития класса). По возможности предлагаемый учителем и учащимися материал сопровождается зрительными и словесными иллюстрациями: фотографиями с изображением сцен из спектаклей, портретами драматургов, литературными и театральными рецензиями, музыкой, звучавшей в спектаклях.
Важно, чтобы выступления ребят носили не только информативный, но и диалогический характер. В ходе урока учитель, по мере необходимости, дополняет сообщения учеников и придает их рассказам проблемный характер, «открывает» пространства для самостоятельных размышлений учащихся, создает мотивацию к чтению произведений.
Чтобы сэкономить время на уроке, лучше всего заранее подготовить каждому из учащихся опорный конспект, систематизирующий материал (его легко можно вычленить из логики предлагаемого урока). Оставим в нем место для записей, которые ученик может делать как на данном уроке (отмечать непонятные термины, задавать вопросы и т. д.), так и в процессе дальнейшей самостоятельной работы.
Материал для сообщений содержит следующие блоки, содержание которых мы кратко представили следующим образом.

I. Драматургия пятидесятых годов
1. Судьба «Золотой кареты» Л. Леонова. Диалектика отношений между личным счастьем и счастьем жизни для людей. Полифонизм мотивов и психологический подтекст в пьесе. Печально пророческие слова А. Фадеева о том, что эта драма вызовет недоумение ревнителей нормативной эстетики.
Сценические Ленинианы. Трилогия о вожде Н. Погодина: «Кремлевские куранты», «Человек с ружьем», «Третья патетическая».
2. Пьеса С. Алешина «Все остается людям» как одна из самых популярных в советской драматургии тех лет. Экранизация пьесы с народным артистом СССР Н. К. Черкасовым.
II. Лирическая тенденция в драматургии периода «оттепели». Шестидесятые годы
«Иркутская история» А. Арбузова — «энциклопедия приемов»; банальность фабулы и обаяние поэтического содержания пьесы. Максимализм героев и гармония мироощущения автора в лирических пьесах В. Розова («В добрый час!», «В поисках радости» и др.). Идеализм, внутренняя цельность, самобытность героев и «чудо» справедливости в пьесах А. Володина («Фабричная девчонка», «Пять вечеров»).
Очарование любви в «Варшавской мелодии» Л. Зорина. Столкновение читательских мнений в объяснении поступков героев: 1. Покорность обстоятельствам? 2. Предательство любви? 3. Жестокость времени как главная причина несостоявшегося счастья влюбленных?
III. Драматургия А. Вампилова. «Движение» драматургического жанра
Жанровое многообразие пьес Вампилова. Полифонизм характеров героев. Трагикомедии о «потерянном поколении». Зилов («Утиная охота») как герой своего времени. Новаторство драматургии Вампилова. Театральные и кинопостановки произведений А. Вампилова (его произведениям посвящен урок А. З. Куяновой «Быть или не быть, или Вечный сюжет о блудном сыне» (по пьесе А. Вампилова «Утиная охота») (1967)).
IV. Семидесятые годы
1. «Производственные драмы». «Пьесы-однодневки» или острая социальная публицистика?
Пьесы А. Гельмана «Протокол одного заседания», «Обратная связь», «Мы — нижеподписавшиеся», «Наедине со всеми». Театральные постановки пьесы «Протокол одного заседания» в БДТ им. А. М. Горького (реж. Г. Товстоногов и Ю. Аксенов) и во МХАТе (реж. О. Ефремов). Публицистическая направленность финальных сцен.
2. Исторические экскурсы Э. Радзинского («Театр времен Нерона и Сенеки», «Беседы с Сократом»).
3. Психологические драмы и трагикомедии В. Розова («Гнездо глухаря»), А. Арбузова («Жестокие игры») и др. как выражение нравственного неблагополучия общества «эпохи застоя», нарастающей в нем жестокости и исчезновения доброты.
4. «Современные истории» в драматургии М. Рощина. Любовь и житейская обыденность в пьесах «Валентин и Валентина», «Старый Новый год» и др. Незавершенность характеров героев, эскизность сюжета как средства выражения авторской позиции.
V. Восьмидесятые годы
Драматургия «промежутка» (Б. Любимов). Пьесы А. Галина, В. Арро, В. Славкина. Пьеса Л. Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна».
Топтание на месте или мудрое желание «не бежать, а остановиться, чтобы понять смысл происходящего»? (О. Ефремов.)
Постреалистические тенденции в драматургии
«Песни двадцатого века» Л. Петрушевской. Темы и герои. Искаженность человеческих отношений и кризис семьи в пьесах Петрушевской. Приемы натуралистического «обнажения» характеров. Монологический характер диалогов героев. Образ времени. («Три девушки в голубом», «Уроки музыки», «Квартира Коломбины» и др.)
Драматургия постмодернизма
Фантасмагорический театр Нины Садур: соединение мистики и бытовых реалий.
Венедикт Ерофеев. «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора». Реализация конфликта в пространстве языка. Трагизм финала.
Материал для размышления
Гёте писал о том, что трагедия изображает человека, «устремленного в глубь своей внутренней жизни, а потому события подлинной трагедии требуют лишь небольшого пространства».
Предложим учащимся поразмышлять о характере конфликта главного героя пьесы В. Ерофеева в связи с высказыванием Гёте о трагедии.
VI. Драматургия рубежа веков
Разговор о сегодняшней драматургии начнем с выявления отношения ребят к проблемам современной жизни. Предложим учащимся назвать самые острые современные конфликты. Какой из них, с их точки зрения, носит сегодня более драматический характер — «человек и общество», «человек и человек», «человек с самим собой», «человек и природа», «человек и время» и почему?
Какие же конфликты становятся предметом сегодняшней драматургии? Кто выбран авторами на роли героев драмы? В чем художественное своеобразие современной пьесы? Насколько актуальны проблемы, затрагиваемые в этих произведениях? Какова авторская позиция?
Лиризм и психологическая глубина в создании женских характеров в пьесе В. Токаревой «Ну и пусть». Попытка героев «выпрямить» сломанную судьбу. Музыка в пьесе.
Постмодернистские тенденции в драматургии. Влияние коммерционализации театра на характер драматургии. Театр Нины Садур.
При наличии времени и интереса учащихся к творчеству Б. Акунина можно обратиться к его пьесе «Чайка» как современной интерпретации чеховского сюжета в жанре детектива. Основные стилевые черты: кинематографичность повествования, напоминающая смену картин в немом кино, пародийность сюжета, смысл предлагаемых читателю разоблачительных версий, авторская позиция в произведении.
Драмы Н. Коляды. Система характеров в пьесах как разные «модели поведения» людей в ситуации «обыденного хаоса»; «карнавальное мироощущение» героев-артистов (Н. Л. Лейдерман). Сопряжение нормативной и ненормативной лексики как «диалог речевых стихий» (Н. Л. Лейдерман). Пьеса «Сказка о мертвой царевне»: сопоставление героев «дна» пьесы Н. Коляды с обитателями ночлежки в пьесе М. Горького «На дне». Гуманизм пьесы Горького и апофеоз «чернухи» в пьесах Н. Коляды.
Материал для дискуссии:
1. Предложим ученикам высказывания критиков и попросим их поразмышлять над тем, чья точка зрения на финал «ситуации выбора» кажется им вернее.
Л. Анненский: «...Коляда являет нам „мурло“ реальности: „дно“ жизни — его тема. По части знания реальности с ним не поспоришь. <...> Вопрос в другом: в том, что извлекает из этой реальности современное „критическое сознание“. Зачем оно так пристально всматривается в многослойную грязь жизни? Или примеряется к ней? <...> Я думаю, что интеллигенция, корчась от дурных предчувствий, примеряется-таки к той грязи, которая, как стало теперь ясно, у нас „навсегда“».
Н. Л. Лейдерман: «„Карнавальное мироощущение предлагает человеку расслабиться“, сорвать с себя моральную узду — в сущности, вернуться в доличностное состояние! Но согласится ли человек, осознавший себя личностью, такой ценой избавиться от экзистенциальных мук? Вот проблема, которая заключает в себе колоссальный драматический потенциал.
В пьесах Коляды именно эта проблема составляет содержание „ситуации выбора“, именно она становится движителем сюжета».
Поскольку вопрос носит дискуссионный характер, мы можем отложить его до заключительных уроков по литературе последнего десятилетия, когда будут прочитаны произведения.
2. В 60-е годы драматург А. Володин так выразил свое отношение на право искусства изображать зло: «Жестокое, ничтожное, подлое можно описывать в той степени, в какой это обеспечено запасом доброты и любви. Как бумажные деньги должны быть обеспечены золотым запасом. Достоевский имел право на Смердякова и папу Карамазова, потому что у него были Алеша, Настасья Филипповна, и Мышкин, и мальчик Коля...»
Предложим учащимся выразить свою позицию по отношению к точке зрения драматурга-шестидесятника.
3. Многие критики называют сегодняшнюю литературу литературой «конца света». Согласны ли вы с этим утверждением? Если нет, то что, с вашей точки зрения, дает надежду на «свет в конце туннеля»?
Домашнее задание. Для дальнейшего самостоятельного осмысления полученной на уроке информации и ее образной конкретизации дадим учащимся задание прочитать 3—5 пьес из числа тех, которые были названы в обзоре. Список может быть таким: А. Арбузов. «Иркутская история»; А. Володин. «Пять вечеров»; Л. Зорин. «Варшавская мелодия»; А. Гельман. «Протокол одного заседания»; Л. Петрушевская. «Уроки музыки»; В. Токарева. «Ну и пусть», а также другие произведения указанных авторов.
Прочитанные после обзорного урока произведения не только конкретизируют представления учащихся о развитии жанра драматургии во второй половине двадцатого века (смена героя, характера конфликта, художественных средств изображения и т. п.), но и подготовят к восприятию и изучению драмы А. Вампилова «Утиная охота». Предложенная система работы также поможет учащимся сориентироваться в сегодняшнем репертуаре театров.
В качестве творческого домашнего задания попросим учащихся попытаться придумать сюжет для современного драматического произведения, «пригласить» актеров на исполнение ролей и «нарисовать» афишу.

Литература

1. Анненский Л. Слоистые облака // Театр. — 1993. — № 7. — С. 3—11.
2. Громова М. И. В поисках современной пьесы // Литература в школе. — 1996. — № 3. — С. 74—83.
3. Злобина А. Драма драматургии // Новый мир. — 1998. — № 3. — С. 189—207.
4. История советского драматического театра. В 6 т. — М.: Наука, 1971. — Т. 6.
5. Лейдерман Н. Л., Липовецкий М. Н. Современная русская литература. 1950—1990-е годы. В 2 т. — М.: Академия, 2003.
6. Русская литература XX века в зеркале критики: Хрестоматия для студ. филолог. фак. высш. учеб. заведений / Сост. Тимина С. И., Черняк М. А., Кякшто Н. H. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2003.
7. Степанова А. Современная советская драматургия и ее жанры. — М.: Знание, 1985.

Александр

ВАМПИЛОВ

А. З. Куянова

«Быть иль не быть,
или Вечный сюжет
о блудном сыне»
(по пьесе А. Вампилова
«Утиная охота») (1967 ²)

Зилов — это боль Вампилова, боль, рожденная угрозой нравственного опустошения, потери идеалов, без которых жизнь человека совершенно обессмысливается. О. Ефремов

Цель урока: познакомить учащихся с жизнью и творчеством А. Вампилова. Развивать навыки анализа художественного текста, речь и мышление учащихся. Воспитывать нравственные идеалы.
Информация для учителя. Ученики получают предварительные задания.
Индивидуальные сообщения:
• о жизни А. Вампилова;
• о своеобразии драматургии А. Вампилова;
• o пьесе «Утиная охота» и спорах вокруг нее.
Групповое исследование:
Тема блудного сына, лишнего человека в литературе.

Ход урока

Этап 1

Слово учителя

Учитель. 17 августа 1972 года на Байкале лодка, в которой был А. Вампилов, на полном ходу натолкнулась на бревно-топляк и стала тонуть. Вода, остуженная недавним штормом до пяти градусов, отяжелевшая куртка... Он почти доплыл... Но сердце не выдержало за несколько метров до берега...
«Я думаю, что после смерти вологодского поэта Николая Рубцова не было у литературной России более непоправимой и нелепой потери, чем гибель Александра Вампилова. И тот и другой были молоды, талантливы, обладали удивительным даром чувствовать, понимать и уметь выразить самые тонкие и оттого неизвестные для многих движения и желания человеческой души», — с горечью и болью писал В. Распутин ³.

Этап 2

Индивидуальные сообщения

1. О жизни Вампилова. Александр Валентинович Вампилов родился в семье потомственных учителей в поселке Кутулик Иркутской области. «Дорогая Тася! — обращается к жене отец Вампилова в ожидании его рождения... — Я уверен, все будет хорошо. И вероятно, будет разбойник-сын, и боюсь, как бы он не был писателем, так как во сне вижу писателей.
Первый раз, когда мы с тобой собирались в ночь выезда, я во сне с самим Львом Николаевичем Толстым искал дроби, и нашли...»
19 августа 1937 года: «Молодец, Тася, все-таки родила сына. Мое предчувствие оправдалось... сын. Как бы не оправдал второе... У меня, знаешь, вещие сны». Сны действительно оказались вещими ⁴.
Год рождения Вампилова был годом 100-летия со смерти Пушкина, в честь которого он и был назван Александром. Но в пророческих снах отца было не только светлое. По народным приметам, дробь — к слезам: они пролились в этом же году — В. Вампилова репрессировали, а в 1938-м расстреляли.
Сознательное детство А. Вампилова, судя по воспоминаниям матери и сверстников, было обыкновенно — типичное райцентровское послевоенное детство: школа, походы, метания сразу во все стороны, когда впиваешься в спорт, завтра в школьный театр, послезавтра в музыку и книги, и все непременно с жаром, все с ночным обещанием себе достичь в избранном деле небывалого.
В университет он поступил на историко-филологический факультет и с первого курса затеял театр. Учился Александр, похоже, не очень прилежно, но неприлежание говорило не о беспечности, а о радостной ненасытности жизнью, которая влекла его с ребятами после, а то и вместо лекций на футбольное поле или в колхозе после тяжелой работы на картошке заставляла брать в руки гитару и снимать усталость тогдашними ковбойскими шлягерами.
Его сценки и зарисовки, написанные порой прямо на лекциях, охотно печатают университетская многотиражка и молодежная иркутская газета. Вскоре после окончания университета Вампилов выпускает книгу «Стечение обстоятельств» под псевдонимом А. Санин. Еще он работал журналистом, заведовал отделом рабочей молодежи, учился на курсах Высшей комсомольской школы. Но театр остается по-прежнему первенствующей страстью ⁵.
2. Своеобразие драматургии А. Вампилова. Как драматург Вампилов начал с одноактных пьес-шуток: «Ангел» (впоследствии — «Двадцать минут с ангелом», 1962), «Воронья роща» (1963), «Дом окнами в поле» (1964) и др. К 1972 г. написаны все основные пьесы, создавшие театр Вампилова: «Ярмарка» (1964; позднее переименованная чиновниками от культуры в «Прощание в июне»), «Старший сын», «Утиная охота» (обе — 1967); «История с метранпажем» (1968) объединена с ранней шуткой «Двадцать минут с ангелом» в трагикомическое представление в 2 частях «Провинциальные анекдоты» (1970); «Прошлым летом в Чулимске» (1972). Не завершен водевиль «Несравненный Наконечников» (1972).
Вампилов привел в драматургию странного героя, героя крайностей, слабого и сильного одновременно, знакомого незнакомца, открыл почти забытый в советской драматургии, но традиционный для русской классической литературы характер духовного скитальца, человека с расколотым сознанием, страдающую личность, кающегося грешника.
Вампилов реабилитировал в драматургии забытые жанры — водевиль и фарс («Двадцать минут с ангелом», «Несравненный Наконечников»); жанры высокой сатиры — трагифарс и трагикомедию («История с метранпажем», «Старший сын»); вернул отечественной драме ее катарсический смысл («Утиная охота», «Прошлым летом в Чулимске»). В его пьесах конфликт между добром и злом освобожден от сугубо бытовой прямолинейности, очищен от демагогической фальши.
Любая из драм Вампилова имеет собственную историю создания, сценическую биографию. Вместе с тем произведения дополняют и проясняют друг друга, создавая два крупных драматургических цикла — сатирический и трагический, каждый из которых существует во взаимной зависимости, придавая драматургии Вампилова целостность и органическую художественную завершенность. Требуя более пристального исследования, в разных пьесах автором рассматриваются разные варианты поведения героя, мотивы его поступков. Герои одной пьесы становятся второстепенными в последующей. Второстепенные же выходят на передний план и, превращаясь в главных, снова требуют в драмах Вампилова продления своей жизни. Нравственные искания героя, начинаясь в ранней пьесе, продолжаются в следующей и заканчиваются совсем неожиданно в истории, описанной автором позднее. Внутреннее родство пьес продумано и организовано. Например, обыкновенное случайное свидание превращается в пьесах Вампилова в свидание со смертью. Это главный кризисный момент — узнавание героем самого себя, открытие истинного своего лица. Шутливые розыгрыши приводят к серьезным последствиям. Прием фикции, мнимого факта («Двадцать минут с ангелом» — ангела нет; «История с метранпажем» — метранпаж отсутствует; «Утиная охота» — охоты на уток нет и т. п.) связывает пьесы Вампилова атмосферой условности происходящего. Цикличность подчеркивается диалогичными финалами пьес, необычными для советской драмы. Конец предыдущей пьесы в драматургии Вампилова рождает завязку следующей. Загадки его финалов разгадываются в последующих пьесах ⁶.
3. Споры о пьесе «Утиная охота». «Утиная охота» — кульминационная пьеса А. Вампилова. В рецензии на ее первую постановку отмечалось: «В этой пьесе сказано так много и сказано так, что ее следует определить как яркое явление советского театра». Но, напечатанная, она вызвала... долгое молчание. «У критиков не нашлось ни одного слова, чтобы объяснить природу появления такого персонажа, как Зилов, — говорил об „Утиной охоте“ главный режиссер МХАТа О. Ефремов. — Тогда на сцену пришел Чешков, и все охотно и вполне справедливо занялись дискуссией о характере „делового человека“. Странный и „безнравственный“ герой „Утиной охоты“, предложенный обществу для осмысления, даже не был принят в расчет...
Когда-то Лермонтов, предвосхищая некоторые читательские эмоции, разъяснял название романа „Герой нашего времени“. Он писал о том, что людей долго кормили сладостями, что от этих сладостей у них может испортиться желудок. „Нужны горькие лекарства, нужны горькие истины“.
Зилов и есть такое „горькое лекарство“»... ⁷
Вот уже более 30 лет не утихают споры об «Утиной охоте». Заведующий литературной частью МХАТа полагал, что это происходит оттого, что «не был ясен характер центрального героя, точнее, авторское отношение к центральному герою». В результате М. Туровская могла определить его как законченный экземпляр «рыцаря до лампочки», К. Рудницкий — сказать, что «все, что осталось от Зилова, — мертвая оболочка исчезнувших намерений», а возражавший этим и другим отпевающим Зилова критикам иркутский литературовед Н. Антипьев закончил статью о нем полностью противоположным выводом: «Так кто же такой Зилов? Зилов — человек, открывшийся для новой жизни. Доброе, дремавшее в его душе, наконец-то пробудилось. Важно, очень важно, чтоб на призыв его души откликнулась жизнь». И еще у него же: «Зилов не лишний для жизни. Он самый нужный для нее» ⁸.
Учитель. Определять, кто из критиков прав, мы не будем, но свою точку зрения постараемся выработать.

Этап 3

Анализ пьесы

Автор так характеризует героя: «Зилову около тридцати лет, он довольно высок, крепкого сложения; в его походке, жестах, манере говорить много свободы, происходящей от уверенности в своей физической полноценности. В то же время и в походке, и в жестах, и в разговоре у него сквозят некие небрежность и скука, происхождение которых невозможно определить с первого взгляда». Подобная психологическая раздвоенность сохраняется в характере Зилова на протяжении всего произведения.
Пьеса начинается с «шутки»: главному герою приносят похоронный венок с издевательской надписью: «Незабвенному безвременно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу от безутешных друзей».

Как отреагировал Зилов на «шутку»?

Символ смерти заставил Зилова оглянуться назад и задуматься о прожитой жизни.

Почему автор строит свое произведение как ряд воспоминаний?

Возможно, потому, что в памяти сохраняются самые яркие, или важные, или беспокоящие моменты. А может быть, Вампилову необходимо было показать уже сформировавшийся характер героя, без его развития, истоков и причин становления. Такая композиция позволяет сделать это лучше всего.

К какому решению приходит Зилов в результате экскурса в прошлое и почему?

Зилов решает поставить точку в шутке друзей, уйти из жизни, потому что «жизнь, в сущности, проиграна».

Как же так получилось, что молодой, «уверенный в своей полноценности» человек в лучшие годы жизни осознает бессмысленность и бесполезность своего существования, пытается покончить с собой?

Учитель. Ведь все, что, по мнению многих, необходимо для счастливой и полноценной жизни (хорошая работа, любимая жена, друзья), у Зилова есть. «Да что же все-таки случилось? В чем дело? — удивляется Кузаков. — Чем ты недоволен?.. Чего тебе не хватает? Молодой, здоровый, работа у тебя есть, квартира, женщины тебя любят. Живи да радуйся. Чего тебе еще надо?» Попробуем разобраться.

Этап 4

Работа в группах

Класс делим на три группы. Первая группа анализирует эпизоды, связанные с работой Зилова, вторая — с семьей, третья — с друзьями.
1. Работа
Зилов — инженер, работает в центральном бюро технической информации. Но вот к службе своей уже давным-давно потерял интерес. Не случайно шутка Кузакова: «Больше всего на свете Витя любит работу», — вызывает дружный смех, сквозь который и не очень-то слышны слова начальника Зилова: «Деловой жилки ему не хватает, это верно, но ведь он способный парень...»
Но «способный парень» вовсе не намерен решать «производственные проблемы», он стремится просто избегать их: «У нас замечательная работа, но, согласись, она несколько суховата. Немного смелости, творческой фантазии — это нам не повредит, — заявляет Зилов, убеждая Саяпина подписать липовый документ. — Ерунда. Проскочит. Никто внимания не обратит. Кому это надо?» Может, действительно никому ничего не надо и внимания никто не обратит? Может, поэтому девизом Зилова в работе стали слова: «Спихнуть — и делу конец», а принципом — бросание монеты?
Зилов привык к такому положению дел. Он уже ничего не хочет, ни к чему не стремится. На слова Саяпина: «Не нравится тебе эта контора — взял махнул в другую», — спокойно отвечает: «Брось, старик, ничего из нас уже не будет... Впрочем, я-то еще мог бы чем-нибудь заняться. Но я не хочу. Желания не имею». Именно поэтому слова на венке, казавшиеся столь смешными друзьям Зилова, явились для него страшным откровением: он давным-давно «сгорел на работе».
2. Семья
И здесь Зилов потерпел фиаско: плохой муж, плохой сын. Вот уже четыре года он не был в отчем доме, но, получив письмо от умирающего отца, цинично посмеивается: «Посмотрим, что старый дурак пишет... O, Боже мой. Опять он умирает». Съездить и проведать стариков времени не находится, даже в отпуск, в сентябре: «Сентябрь — время неприкосновенное: охота».
Смерть отца поразила Зилова своею «неожиданностью». «На этот раз старик не ошибся... Если бы я знал», — говорит он с горечью. Действительно, переживает, действительно, тяжело: «Скверно, Дима... Хреновый я был ему сын», — с болью подытоживает он. Но откладывает свой вылет на похороны из-за свидания с Ириной.
Свою семейную жизнь Зилов разрушает собственными руками. Он женат шесть лет. Его жена — прекрасная женщина: «Галине двадцать шесть лет. В ее облике важна хрупкость, а в ее поведении — изящество, которое различимо не сразу и ни в коем случае не выказывается ею нарочно». Но сразу видно, что их семейная жизнь не ладится. Все хорошее осталось в прошлом. В настоящем — пустота, обман, разочарование. Правда, Галина еще верит в возвращение прежней интересной жизни: «Мы здесь заживем дружно, верно? — с надеждой спрашивает она мужа. — Как в самом начале. По вечерам будем читать, разговаривать... Будем?» И тут же разрушает свои мечты: «Хуже всего, когда тебя нет дома и не знаешь, где ты». «А мы здесь устроим телефон», — отвечает ей Зилов. «Не люблю телефоны. Когда ты говоришь со мной по телефону, мне кажется, что ты врешь», — говорит Галина. Фраза мужа: «Напрасно ты не доверяешь технике», — ставит точку в ее фантазиях. Технике доверять можно, да вот Зилову, видимо, уже нельзя. Мысли женщины принимают другое направление: «Знаешь, сегодня я получила письмо... от друга детства».
Прошло около двух месяцев. Семейная жизнь не наладилась. Галина по-прежнему одна, Зилов по-прежнему врет и выкручивается. Кажется, что для него в этой жизни нет ничего ценного. Узнав о беременности жены, он, торопясь на свидание с Ириной, равнодушно бросает ей в телефонную трубку: «Да рад я, рад... Ну что тебе — спеть, сплясать? Увидеться?.. Сегодня увидимся... Ведь не сию же минуту он у тебя будет...» Но известие о том, что ребенка не будет, сильно задевает его: «Что ты натворила?.. Как ты могла!.. Почему ты это скрыла?.. Ты не смела распоряжаться одна, слышишь?.. Нет, этого я тебе не прощу!» — грозно кричит он ей.
Галина устала от такой жизни. «Ни одному слову твоему не верю», — говорит она мужу. Спокойный ответ Зилова пугает своим цинизмом: «Напрасно. Жена должна верить мужу... В семейной жизни главное — доверие. Иначе семейная жизнь просто немыслима».
«Ничего у нас не осталось», — констатирует Галина. Но Зилов почему-то уверен, что «все в порядке». «А если что не так, мы все можем вернуть в любую минуту. Хоть сейчас, — убеждает он жену. — Все в наших руках». Но не может вспомнить самых главных слов, сказанных им в тот, «святой» для него вечер.
Не веря в то, что Галина уходит от него, Зилов пытается задержать ее, разобраться в ситуации: «Мы давно не говорили откровенно — вот в чем беда». Первый раз в пьесе он говорит «искренне и страстно»: «Я сам виноват, я знаю. Я сам довел тебя до этого... Я тебя замучил, но, клянусь тебе, мне самому опротивела такая жизнь. Ты права, мне все безразлично, все на свете. Что со мной делается, я не знаю... Я один, один, ничего у меня в жизни нет, кроме тебя. Помоги мне! Без тебя мне крышка...» И мы верим в этот крик о помощи. И нам жаль Зилова. Нам, но не Галине. Она давно ушла. А словам, предназначенным ей, внимала и верила Ирина. Зилов же, поняв, что разговаривал не с женой, лишь мгновение стоит пораженный и растерянный, и тут же начинает новую игру с ничего не подозревающей девушкой. И вот она его невеста, он жених. Но беда в том, что Зилов не верит в чистоту, в искренность чувств и отношений. Совсем недавно говорил он Саяпину об Ирине: «Такие девочки попадаются нечасто... Она же святая». А на банкете, где представил ее друзьям как свою невесту, кричит: «Она такая же дрянь, точно такая же. А нет, так будет дрянью». Ирина «медленно, как во сне, идет к выходу и исчезает».
3. Друзья
«Да уж для друзей ты готов на все», — говорит Галина Зилову. Чуть позднее опять: «Он любит друзей больше всего». Сам же Зилов при расставании с Галиной восклицает: «Друзья? Нет у меня никаких друзей...», а в разговоре с Димой признается: «Друзья!.. Откровенно говоря, я и видеть-то их не желаю». Странная ситуация: окружающие видят одно, а человек чувствует совершенно другое.