Подвиг примирения

Ищущему мира необходимо знать, что примирение со врагом дело совсем не легкое. Когда Евангелие и совесть побуждают мириться, голос самолюбия нашептывает: «не подумал бы враг, что я пришел к нему по страху; не стал бы он еще более презирать меня». «Эти слова приличны душе детской, гоняющейся за славою человеческою. Пусть думает враг, что ты пришел по страху, - тебе же тогда будет боль­шая награда за то, что ты, и наперед зная это, все перенес ради страха Божия. Кто для того примиряется, чтобы получить славу от людей, тот умаляет плод воздаяния; а кто, верно зная, что многие осмеют и осудят его, не перестает однако искать примирения, тот получит двойной и тройной венец. Не говори мне, что враг нанес такую и такую обиду: если бы он выказал на тебе всю злобу человеческую, и в таком случае Бог повелел тебе простить все».

Тяжесть обиды не должна отклонять тебя от примирения с обидевшим. Чем он обидел тебя? «Если он назвал тебя нищим, и говорит правду, прими это как правду, а если лжет, что тебе до сказаннаго им? Не надмевайся по­хвалами, которые выше правды; не огорчайся и обидами, которыя не касаются тебя. Вспомни о своей природе: наг взошел ты в мир, наг и снидешь (Иова I, 21). А что беднее нагаго? Ничего не услышишь обиднаго, если сам себе усвояешь то, что о тебе говорят. Кого за бедность отводили когда-либо в темницу? Укоризненно не нищим быть, а не иметь муже­ства в перенесении нищеты. Вспомни Владыку: Он, богат сый, нас ради обнища (2 Кор. VIII, 9). А если назовет тебя неразумным и невеждою, вспомни обидныя слова Иудеев, ко­торыми укоряли истинную Премудрость: самарянин еси Ты, и беса имаши (Иоан. VIII, 48). Если гневаешься, то сим под­тверждаешь укоризну. Ибо что неразумнее гнева? А если оста­ешься негневливым, то приводишь в стыд обидчика, показав целомудрие на самом деле. Ты заушен? Но заушен был и Господь. Ты оплеван? Но оплеван был и Владыка наш. Тебя оклеветали? Но оклеветан былъ и Судия. У тебя разо­драли рубашку? И с Господа моего сняли хитон и одежды Его разделили по себе. Ты еще не осужден, ты еще не распят. Многаго не достает тебе, чтобы дойти до уподобления Господу».

Примирение должно состоять не в одном прекращении гнева на врага, но в испрошении прощения у враждующего, в восстановлении единства. «Многие говорят: «я не враждую и не огорчаюсь, да и не имею ничего общаго с тем-то». Но Бог не это повелел, чтобы не имел ты ничего общаго с ним, но чтобы многое было у тебя общее с ним. Потому-то он и брат твой; потому-то Господь не сказал: прости брату твоему, что имеешь на него, - но что? Шед прежде смирися с ним, - если он имеет что на тебя, и не отставай, пока не приведешь члена к единению».

Располагать брата к примирению нужно не словами только, но и мирною настроенностью своего сердца; не только этими двумя средствами, но и усердным оказанием добра ближнему. «Христос повелел нам считать друзьями, и друзьями близ­кими, тех которые худо поступают с нами и причиняют нам вред, и в деньгах, и в телесном здоровье, и во всем прочем. Не только, говорит Он, прибавляй хищнику и лихоимцу, но и люби его любовию самою крепкою и искреннею. Это именно желал Он выразить, когда сказал: молитеся за творящих вам напасть (Ме. V, 44). Христос желает, чтобы мы не только прощали, но и принимали врагов в число первых друзей». Примеров деятельной любви к врагам много можно найти в жизни угодников Божиих. Из многих примеров возьмем один. Авву Макария одна забеременевшая жен­щина обвинила в блудодеянии, Суд подверг его публичному бесчестию, побоям и обязал выдавать содержание падшей де­вице. Преподобный стал работать день и ночь, отсылая свой заработок оклеветавшей его девице, которую он теперь, по смирению и незлобию, называл женой. При трудных родах падшая девица созналась в клевете. Все селение хотело идти просить у подвижника прощения за доверие клевете, но Макарий, незлобиво переносивший незаслуженные обиды, удалился, чтобы избежать заслуженного чествования.

Так как сам разум человеческий — за негневливость, высокие примеры добротворения врагам встречаются и в языческом. Некто в народном собрании целый день поносил Перикла, а вечером Перикл проводил его со светильником, «чтобы недаром пропало у него упражнение в любомудрии. Еще кто-то, рассердившись грозил смертию Евклиду Мегарскому и клялся в этом, но Евклид сам дал клятву, что умилостивить его и заставить прекратить свое к нему нерасположение».