Мартин Лютер и Реформация

Немецкий народ очень любил петь и до того, как христианство пришло в Германию. Простые люди знали великое множество песен, которые исполняли во время празднеств, восхваляя своих языческих богов. Обратившись в католическую веру, они начали сочинять собственные гимны вне церкви, полагая религиозные стихи на старые знакомые мелодии. Кроме того, они переводили латинские гимны Римско-католической церкви на свой обычный язык, добавляли новые мелодии и пели хвалебные песни уже не в официальной церкви, во время празднеств и паломничеств. Богемские и моравские братья и последователи Яна Гуса придавали такое значение народным формам прославления Бога, что в 1504 году был опубликован сборник церковных гимнов, предназначенных для церковной общины. Язык и стиль восхваления вновь стали простонародными; но Римско-католическая церковь благословения на это не давала. Мартину Лютеру и Реформации еще предстояло совершить разрыв с ней и предоставить новым церковным гимнам полную свободу.

В июле 1505 года Лютер, молодой студент, изучающий право, попал в грозу и оказался на волосок от смерти. После этого он дал обет стать монахом. Однако, изучая Послание к Римлянам, он пришел к евангелической точке зрения, то есть к оправданию верой, и в своих 95 тезисах выразил протест против основных злоупотреблений, совершавшихся Римско-католической церковью. Вокруг него объединилось множество немцев. Папский престол попытался его осудить, и началась Реформация. Однако реформа не была единственной его целью. Лютер стремился реформировать богослужение, переведя его на язык простых людей. Он считал, что музыка — не просто подготовка к проповеди. В письме от 4 октября 1530 года он говорит о том, как она важна: «Я действительно считаю, и не стыжусь сказать это, что после теологии нет искусства, равного музыке. Восхваление музыки подобно попытке изобразить огромный предмет на маленьком холсте — получится просто мазня. Но моя любовь к ней велика, музыка часто освежала и подкрепляла меня, освобождая от неприятностей и тревог».

Кроме того, он сказал: «Музыка — это прекрасный Божий дар, второй по значению после теологии. Я не слишком силен в ней, но не променял бы свое малое знание на большие сокровища». И еще: «Опыт доказывает, что после Слова Божьего только музыка заслуживает того, чтобы ее превозносили как повелительницу и воспитательницу чувств, живущих в человеческом сердце». Высоко ценя музыку, Лютер сам играл на лютне и на флейте, часто пел за столом и сочинял гимны для церкви. Он побуждал воспитателей учить музыке маленьких детей. Что до учителей и пасторов, он твердо заявлял: «Школьный учитель должен уметь петь, иначе я даже не взгляну на него. Кроме того, не надо допускать молодых людей к служению, если они не изучали музыку в школе и не умеют ни на чем играть». Лютер хотел, чтобы богослужение привлекало и трогало простых, обыкновенных людей. Об ежедневном богослужении он говорил: «Лучше всего — устраивать подобную службу, имея в виду молодых и неграмотных людей, которые приходят в церковь».

Чтобы церковные гимны привлекали народ, он настоятельно просил: «Пожалуйста, исключите все новомодные и высокопарные выражения. Чтобы песнопение полюбили, язык его должен быть самым простым и обыкновенным». Песнопения, сочиненные Лютером, состояли из обычных, простых выражений, которые простые, наивные немцы могли легко понять. Образцом для текстов служили популярные баллады. Мелодии были заимствованы из немецких народных песен и даже из церковного гимна, посвященного Марии. Возможные ассоциации заботили Лютера меньше, чем способность этих мелодий передавать истину. «Он и думать не хотел о том, чтобы уничтожить или отложить в сторону что-нибудь из найденного. Все, чему можно было придать новый вид и сообщить силу евангельской вести, могло служить распространению этой вести и способствовать тому, чтобы она проникала все глубже в сердца и все шире распространялась по стране». Лютер удивлялся, что в светском искусстве «столько прекрасных песен, а у нас в церкви такая скучная дрянь».

«Зачем, — спрашивал он, — оставлять все хорошие мелодии дьяволу?» — и начал освобождать эти мелодии от светских или небиблейских слов, заменяя словами, согласующимися с евангельской верой. В 1526 году он составил текст мессы на немецком языке, который был обращен в первую очередь к молодым людям, чтобы привлечь их в церковь. «Ради блага молодых, — писал Лютер, — мы должны читать, петь, проповедовать, писать, сочинять стихи. Всякий раз, когда это могло быть полезным и благотворным, я позволял колоколам звонить, органам — греметь, звучать — всему, что могло издавать звуки». Лютер заботился лишь о том, чтобы музыка, передавая библейскую истину, воспламеняла сердца. И она их воспламеняла. Тридцать шесть церковных гимнов, включая гимн «Бог наш — могучая крепость», приписаны Лютеру, хотя большей частью, как мы уже говорили, он создавал из уже существовавшего материала, который дополнил или переработал. Соединение популярных музыкальных стилей с понятными стихами, доносящими евангельскую весть, оказалось весьма плодотворным. Лютеровские гимны «распространялись в виде листков, их пели в городах и селах бродячие менестрели. Их запоминали и молодые, и старые. Они подготавливали почву для Реформации».

Листки с церковными гимнами доносили весть о Реформации в такие места, куда слова Лютера сами по себе никогда бы и не проникли. В предисловии к «Псалмам Давида» Тильман Хешусиус писал: «Я не сомневаюсь, что одно лишь песнопение «Возрадуйтесь, христиане!» дало новую веру многим сотням христиан, которые до этого не хотели слышать имени Лютера. Его проникновенные слова завоевали их, им пришлось покориться и следовать ей». Даже врагам Лютера пришлось признать силу воздействия его гимнов. Иезуит Адам Конзениус сетовал на то, что «Лютеровы гимны разрушили больше душ, чем его писания и его речи». Испанский монах Фома Иисусов (Thomas a Jesus) замечал: «Удивительно, как эти гимны распространяют лютеранство. Написанные на немецком языке, они буквально вылетали из комнаты Лютера, достигая тех мест, где люди живут и работают. Их пели на рынках, на улицах, в поле».

Такой была сила этих гимнов, говоривших на языке простых людей. Лютер был не одинок; не только он заимствовал из популярной музыки своего времени. Другие переняли его точку зрения, и в письме к Фридриху III Саксонскому старейшины Богемского Братства писали о своем сборнике песнопений: «Наши напевы переделаны из светских песен, и чужеземцы бывали недовольны. Но наши певцы знают, что убедить людей в истине легче при помощи песен, напевы которых им известны». Конечно, не все соглашались с Лютером. Его осуждала не только Римско-католическая церковь; некоторые сторонники реформ с неодобрением отнеслись к тому, что с текстами, порожденными Реформацией, он соединяет католическую или светскую музыку. В 1524 году Цвингли говорил, что нельзя играть на музыкальных инструментах, вызывавших ассоциации с католичеством. Однако самое стойкое и продолжительное сопротивление оказал