Аира Сэнки

Д. Л. Муди назвали величайшим проповедником Евангелия в девятнадцатом столетии. За четыре месяца 1875 года он провел в Лондоне более 285 собраний, на которых присутствовало около двух миллионов человек. Когда он проводил собрания в Шотландии, залы были заполнены до отказа, а сотни людей не могли в них попасть. Результаты проповедей впечатляют еще больше, чем количество присутствующих. По словам шотландского пастора Горациуса Бонара, «во всем Эдинбурге едва ли нашлась бы христианская семья, в которой один или несколько человек не обратились бы в это время». Можно ли объяснить эти поразительные результаты только воздействием проповеди, вдохновленной Святым Духом? Муди полагал, что нет. Он считал, что главную роль играло пение. Вот что он сам говорит об этом: «Если у вас есть такие песнопения, которые доходят до сердца, то всякий раз церковь будет полна. Музыка и песнь не только сопровождали все описанные в Библии годы, когда оживлялась духовная жизнь, — они эту жизнь углубляли. Пение не меньше (если не больше), чем проповедь, запечатлевает Слово Божье в умах людей. С того времени, как Бог призвал меня, я все больше и больше постигаю, насколько важно восхваление Бога, выраженное в песнопении».

Стремясь использовать музыку во время своих миссионерских выступлений, Муди чувствовал, что для этого требуется нечто новое. Ему представлялось, что песнопения, сопровождавшие проповедь под открытым небом, не подошли бы для людей, живущих в больших городах. Когда в 1870 году он услышал, как Айра Сэнки руководит пением, он понял, что нашел нужного человека и нужный музыкальный стиль. Профессиональные музыканты не считали Сэнки искусным, настоящим певцом, но он на это и не претендовал. Он стремился не покорить серьезных музыкантов, а затронуть сердца евангельской вестью. Его голос и манера волновали людей, привлекали их внимание к словам и помогали легко запоминать мелодию.

Одна женщина из Эдинбурга писала: «Мистер Сэнки поет так, словно верит, что души принимают Христа в промежутке между двумя нотами». Его песнопения можно назвать народными духовными гимнами. Один журналист из Глазго описывал это так: «По своей музыкальной структуре многое в них настолько напоминает шотландские и ирландские песни, что нашему народу, который их знает, подчас трудно осознать, что он слышит что-то церковное. Может быть, именно потому эти простые песни так живо трогают сердца шотландцев?» Многие не согласятся с тем, что можно облекать священные песнопения в музыкальную форму, не отличающуюся от народных напевов, однако Муди и Сэнки обнаружили, что это усиливает воздействие миссионерского служения. Один из современников Сэнки писал в газете «Норт бритиш дейли мейл»: «Он обогатил и расширил проповедь Евангелия, придав ей нечто такое, что можно сравнить с новым видом энергии. Он отнимает у врага самую лучшую музыку и посвящает ее богослужению, совершаемому в скинии».
Многие из этих песнопений включены в сборник «Гимны в стиле «гаспел» и священные песнопения», опубликованный в 1875 году. Он имел беспрецедентный успех, спрос на него был огромным; только английская Библия превзошла его по числу продаж. Говорят, за первые 50 лет было продано от 50 до 80 миллионов экземпляров сборника «Священные песнопения» и его американской версии «Песнопения в стиле гаспел». Да, конечно, вместе с пшеницей попало немало плевел, но многие песнопения, использовавшиеся во время собраний, пережили отсеивающее воздействие времени. В их числе: «Ты поистине с трона сошел», «О, дивное завтра!», «Блаженное время молитвы» и «Спаси погибающих».

Не все относились так пылко к непривычным гимнам. Когда Муди и Сэнки впервые ступили на землю Шотландии, там по-прежнему пели только одни псалмы. Горациус Бонер написал священные гимны, достоинство и значение которых не уменьшаются со временем, они украшают церковные сборники до наших дней, но, когда он жил, гимны эти были запрещены пресвитерами его собственного прихода. Шотландцы тоже считали, что органная музыка Баха и Генделя пригодна только для светских увеселений. Преподобный Генри Дэйвенпорт Нортроп писал в 1899 году: «Против пения священных гимнов во время богослужения в Шотландии боролись не на жизнь, а на смерть, словно они — создание дьявола и ниспровергли бы весь евангельский культ».

Почтенный пожилой священник из Эдинбурга выразил мнение многих шотландцев, когда сказал доктору Бонеру о Сэнки: «То, что делает этот человек, мерзость для Всевышнего. Во-первых, он почти не поет псалмов. Те псалмы, которые он все-таки поет, переведены неточно и неверно. Я вообще не назвал бы это музыкой. То, что он привносит в богослужение, совершаемое в святилище, уместнее исполнять в местах более приватных, чем церкви и молитвенные дома». Сэнки аккомпанировал себе на маленьком язычковом органе, о котором его недруги отзывались не лучше, чем о песнопениях. Тот же самый пожилой священник назвал этот орган «дьявольской машиной, нагнетающей воздух и богохульно хрипящей». Другой говорил, что там «дьявол сидит в каждой трубе». После того как Сэнки спел песню «Какой будет жатва?», кто-то сказал Муди, что, если он не перестанет петь такие песни, «скоро все пойдут в пляс». Тем не менее песни Сэнки в конечном счете дали мощный толчок неслыханному оживлению церковной жизни в этих странах и оставили отпечаток всюду, где их пели.

Уильям Бут и «Армия спасения»

Пока песнопения, сопровождавшие проповеди под открытым небом, хорошо делали свое дело на новых, западных землях, а напевы Сэнки привлекали множество людей и в Европе, Уильям Бут (1829-1912) стремился осуществить непростую задачу: повлиять на простых англичан, которых не привлекала традиционная церковь. В 1865 году он оставил место служителя в методистской церкви и начал трудиться среди бедного населения Лондона. Дело его назвали «Армией спасения», распространилось оно более чем на 86 стран мира. Музыкальные инструменты он начал использовать в конце 70-х годов, когда двое музыкантов из духового оркестра обратились к Богу. Один из них помогал руководить пением, играя на корнете, и петь стали гораздо лучше. Это положило начало использованию скрипок, виолончелей, контрабасов, концертино, медных труб, барабанов и «всего, что издавало бы приятные звуки пред Господом». Довольно интересно, что Бут не разрешил использовать только фисгармонию, потому что она вызывала ассоциации с часовнями и молитвенными домами и, следовательно, отпугивала народ.

Члены «Армии спасения» образовывали оркестры «Аллилуйя», и множество людей, на которых традиционная церковь никогда не оказала бы никакого влияния, обретали спасение. Почему эти оркестры были так притягательны? Секрет заключался в чуткости членов «Армии» к тем, кому они проповедовали. Рабочие промышленных центров Англии весьма заметно охладели к церкви, а духовую музыку любили. Члены «Армии спасения» нашли с ними общий язык, образовав свои собственные оркестры, чтобы привлекать толпы людей и возвещать Евангелие. Хотя сам Бут предпочитал старые методистские песнопения, он обнаружил, что многие из невоцерковленных людей, которые приходили на его собрания, не могли их петь. Одни не знали мелодии, другие не умели читать. Поэтому он заимствовал легко запоминающиеся мелодии мюзик-холлов и увидел, что многим это нравится. Тысячи людей стали членами «Армии», слушая ее оркестры. Музыка была настолько важна для этого движения, что Бернард Уотсон, автор книги об его истории, писал: «Лишив «Армию спасения» музыки, ее бы обезоружили. Без своих песен она была бы парализована».

Мелодии использовали светские. Мотив песенки «Чарли шампанское любил» был использован для песнопения «Благословенно Имя Его»; мотив «Прелестной Луизы» — для песнопения «Под сенью Креста»; песенка «Я нашел на снегу следы ее маленьких ног» превратилась в песнопение «Очищает меня, убеляет сильнее, чем снег»; песенка «Минни, дорогая, мы странствовать пойдем» — в «О, Господь Спаситель, на меня взгляни!». Некоторые из таких переложений, скажем «Я обрел в Иисусе друга» (на мотив песни «Старый домик в переулке») и «Лилия долины», сохранились до наших дней. Бут хотел, чтобы песни были простыми, понятными всем людям, и те, кто услышал бы их, легко и надолго бы их запомнили и напевали дома или за работой. Получился музыкальный стиль, про который газета «Мидленд фри пресс» писала: «Сочинены они на такие мотивы, что поневоле начнешь раскачиваться и прихлопывать. Припев, подхватываемый всеми, заставит петь любого. По-видимому, они в самом деле задевают в душе многих людей нежные, потаенные струны, которые не отозвались бы ни на какое другое прикосновение».

Однако не все относились к этим нововведениям с такой симпатией. Викторианское духовенство, пасторы, газеты, органы местного самоуправления ими возмущались. Даже некоторые сторонники Бута говорили, что его музыка никому не интересна и ее слишком много. Другие возражали против использования знакомых мелодий, полагая, что они будут напоминать людям об их мирской жизни. И все-таки в конце концов пришлось убедиться, что новые слова запомнились и преодолели греховные ассоциации. Человек послабее согласился бы с язвительными насмешками своих многочисленных критиков. Однако людская похвала мало заботила Уильяма Бута. Он чувствовал себя ответственным за толпы заблудших, стремился повлиять на них и не видел никакой веской причины, чтобы отбрасывать такой полезный инструмент воздействия, как популярная музыка. По словам самого Бута, «он (дьявол) подчинил себе душу музыки, овладел ее твердыней и с ее помощью прельщает и заколдовывает мир, держит его в цепях, им управляет. Но если чувственные, мирские, сатанинские напевы обладают такой властью, что же устоит перед музыкой, когда песни, сердца и голоса вдохновляет Святой Дух?»

Кроме того, в «Боевом кличе», издании «Армии спасения», Бут говорит своим солдатам: «Музыка оказывает Божественное воздействие на души, открытые Божественному влиянию и водительству. Музыка для души — как ветер, который подгоняет корабль туда, куда его направляют. Нельзя петь ту или иную песню? Да неужели? Вы говорите, это светская музыка. Бесовская она, что ли? Ну что ж, если бы она ему принадлежала, я бы ее украл, ведь у него нет права на одну-единственную ноту. Он сам — вор! Любая нота, любая мелодия, любая гармония — от Бога, и принадлежат нам, людям....Так что посвятите Богу ваши голоса и инструменты. Достаньте арфы, органы, флейты, скрипки, барабаны и все, на чем можно играть! Посвятите их Богу и играйте на них так, чтобы все сердца вокруг вас радовались пред Господом!»