Глава 7 2 страница

Эшранг, собиравшийся что-то добавить, онемел.

– Был договор: мы помогаем отыскать оборудование для ремонта твоего корабля, – Егор бесстрашно поймал взгляд эшранга, – а ты передаешь нам контроль над дополнительной установкой защитного поля!

– Хомо, ты меня постоянно злишь!

– Это не ответ!

– Я помню условия соглашения! Поле работает, твои сородичи живы, выполняй свою часть обязательств!

– Ты же обещал научить нас управлять защитой! – не выдержал Родька.

– Еще не время! Не все необходимые мне компоненты собраны!

– А когда это время наступит?

– Я подумаю, – неожиданно смягчился эшранг. – Поговорим об этом позже.

– После нашего возвращения? – уточнил Егор.

– Да, пожалуй. А теперь идите.

* * *

Инцидент (кстати, уже не первый) неприятно поразил Ошра.

Одна из проверенных временем истин гласит: «Необязательно завоевывать иную цивилизацию, достаточно получить возможность воспитывать ее детей».

С хомо такая стратегия не срабатывала. Упрямые, своевольные, но, к сожалению, незаменимые на данный момент существа. Без них нечего и мечтать об абсолютной власти над планетой.

Эшранг, сложив крылья, вразвалку прохаживался по своему жилищу. Хонди он отпустил, нечего им путаться под ногами, занимать место, дышать его воздухом!

Ошр откровенно презирал представителей всех без исключения младших рас, но это не мешало ему использовать их в собственных интересах.

Больше всего ему досаждали ц’осты. Метаморфы неплохо устроились на борту станции Н-болг! Живут, не нуждаясь, проводят генетические эксперименты, ищут и, – мягкая шерстка вздыбилась на загривке, – вполне могут найти универсальный генетический ключ к могуществу армахонтов!

Экспедиция в эту звездную систему завершилась полным провалом. Он едва не погиб, провел в состоянии стасиса много лет и теперь вынужден влачить жалкое существование!

Проклятые ц’осты! Это они наводнили планету низшими созданиями! Их генетические эксперименты – источник всех проблем!

«Но морфам не поздоровится! – Эшранг устал мерить шагами свое убогое жилище, уселся, вцепившись мощными когтистыми лапами в специально установленную перекладину, нахохлился, прикрыл желтые кожистые веки. – Пусть хомо выполнят задание, и узел проблем будет разрублен!» – сладкие мысли о скорой мести успокаивали, ласкали рассудок.

* * *

Снаружи, медленно кружа, падали серые хлопья пепла.

Нора эшранга располагалась глубоко под землей. Эта тварь, мысленно Ошра именовали только так, не нуждается в защите от постоянных извержений, использует старый космический корабль как бункер.

– Почему бы нам не поступить так же? – Родька по привычке настороженно осмотрелся вокруг, но никакой опасности не заметил.

– Ты о чем? – хмуро спросил Пашка.

– Хватит уже рисковать жизнями! – Родька завелся, теперь остынет не скоро. – Почему бы нам не отыскать старый корабль во льдах, не увести туда всех жителей поселка?

– Не вариант. Уже обсуждали, – одернул приятеля Егор. – Помнишь, что сказал Степ Степыч?

– Да помню я все! Системы жизнеобеспечения чужих кораблей нам не запустить, нет энергии, жрать будет нечего, а если начнем расчищать территорию, локально менять климат, то «птицы» нас быстро обнаружат!

– Вот именно. Сам все понимаешь. Бегство – не выход!

– А он вообще есть? – не унимался Родион.

– Пока – нет! – отрезал Егор.

– Все равно надо что-то делать! Роман Карлович чему нас учил? Никогда не сдаваться, рассчитывать только на себя!

– Закрыли тему. Пошли собираться. Путь неблизкий.

…Льды дыбились торосами.

Ветер завывал, гнал поземку. Дышалось тяжело, разговаривать не хотелось. Уже неделю, как несет пепел со стороны вулканов, того и гляди автоматика произведет сброс защитного поля, его перезапуск, а это – верная гибель посевов.

«Эх, не успели родители передать нам настоящие знания. Ни о Курганах Спящих, ни о работе устройств защиты!» – с раздражением думал Егор.

Степ Степыч тоже ничего не помнит, жалуется то на сбойные программы, то на хроническую нехватку запасных частей. Егор был уверен, виной тому – случайная автоматная очередь, повредившая ядро системы. Вышибло у андроида часть нейрочипов.

Впереди показались знакомые контуры скал, за ними уже виднелась серая стена, постепенно изгибающаяся, принимающая вид купола, и мысли вновь вернулись к делам насущным.

Купол, созданный предками, работает нестабильно. Сброс накопившегося пепла и очистка защитного поля происходят автоматически, без учета направления ветра. Вот и пришлось пойти на соглашение с эшрангом. Он закрыл город дополнительным полем, не пропускающим пепел и ядовитые газы. А они теперь его должники, или, если смотреть правде в глаза, – заложники.

Стена старого защитного купола приближалась, скалы в обрамлении грязно-серого льда остались позади, тропа спускалась вниз, к древним укреплениям, оставшимся еще со времен основания колонии.

Локальный проход в защите сиял тонкой пунктирной аркой габаритных огней.

Стоило пересечь границу купола, как обстановка резко изменилась, и без того хмурый, непогожий день стал совсем уж мрачен: из-за накопленного пепла защита не пропускала дневной свет, над полями парило с десяток агромодулей, – они создавали искусственное освещение, восполняя недостаток лучистой энергии.

– Егор, вот объясни мне, какая разница, – снова завелся Родька. – Если уведем людей, обживем какой-нибудь корабль, почему не выращивать еду прямо на палубах? Воду с ледников будем брать, освещение уж как-нибудь организуем! Сервы почву натаскают…

– А эшранги их выследят! – оборвал его Егор. – Просил же, хватит! Сколько можно говорить об одном и том же!

– Ну, ладно, не злись. Мысли вслух.

– Подумай о чем-нибудь реально полезном, – Егор остановился. – Я бы сам с удовольствием ушел или Ошру бы пулю влепил, но толк от этого какой? Погубим всех!

«Вот так всегда. Из одного тупика в другой! – тяжело подумал Родька. – И выхода, получается, нет?!»

Вслух он ничего говорить не стал. Егор прав, как тут ни поверни. Но ведь должно же существовать решение!

– Знаете, а я бы рискнул, – произнес молчавший всю дорогу Пашка. – У эшранга одна жизнь, и он ею ох как дорожит!

– Что предлагаешь? – Егор отстегнул крепления дыхательного аппарата, включил автоматическую продувку, – облачко праха тут же вытолкнуло из системы фильтров.

– Хонди перебить, Ошру ствол в клюв – посмотрим, что он прошипит в ответ?

– И что требовать будем?

– Контроль над установкой защиты!

– Ну, хорошо, жизнью он действительно дорожит, – согласился Егор. – Но дальше-то что? Сколько у эшрангов бункеров, сколько хондийских бойцов они содержат в инкубаторах?

– Думаю, много. Но Ошр-то не последний среди «птиц»! В клетку его и в город! Остальных предупредим, что его жизнь в наших руках! Напасть не посмеют!

Егор призадумался.

План отчаянный, но выполнимый. Ошр держит при себе десятерых охранников, причем только пятеро из них постоянно находятся внутри бункера. Остальные патрулируют местность снаружи.

Ломать ситуацию нужно, никто и не спорит. Дальше так жить нельзя. Но и начинать действовать без подготовки, на одних нервах, тоже никуда не годится! Надо все тщательно обдумать!

– Ладно, поступим так: сходим, посмотрим, что там оттаяло, а по дороге обсудим, как быть. Если ничего более толкового не придумаем, – захватим эшранга, поторгуемся с его сородичами, – ответил Егор.

Родион и Павел чуть повеселели.

Надежда – как глоток воздуха. Трудно жить без нее. Пусть хотя бы такая, злая, надрывная, – она согревает душу, шепчет: «Не все безнадежно».

* * *

В городке, спрятанном под нависающим козырьком скал, было пустынно.

Сборные модульные дома давно обветшали, но чинить их – нет ни материала, ни времени.

«Младшие понемногу подрастают, но какая их ждет судьба? – думал Егор, шагая по улице. – Эшранги между собой не ладят. В открытую они, конечно, не воюют, но каждая группировка стремится овладеть превосходством, подмять под себя как можно больше хондийских селений. «Птицы» ничем не брезгуют, говорят, некоторые из них сумели приручить и начинают вооружать мутантов – тех, что посообразительнее.

Тяжелые времена. Война грядет, «птицы» не угомонятся, пока друг друга не перебьют либо не найдут способа вырваться с планеты. Одна надежда – может, и впрямь починят свои корабли, улетят?»

Вид городка будил в душе Егора далеко не светлые чувства.

Нет, своих он любил, но сурово, черство, а остальных существ ненавидел глубоко, въедливо.

Душа и разум блуждали в сумерках, но Егор не замечал этого. Детство, уроки Степ Степыча, первые лучи солнца, однажды пробившиеся сквозь клокастые тучи, радостные, беззаботные дни – все выцвело, превратилось в серые карандашные наброски, которые уже никто и никогда не раскрасит вновь.

Родька и Пашка ушли вперед, а он все стоял, глядя на ровно расчерченные улицы, ловил обрывки воспоминаний, но находил только боль.

Дом, где он родился и вырос, пустовал. Не смог он туда вернуться после гибели родителей, поселился в мастерской, где теперь хозяйничал Степ Степыч.

Андроид помогал всем. Приглядывал за детишками, мастерил нехитрый сельскохозяйственный инструмент, а поздно вечером, когда темнело, брался за работу иного толка: из корпусов неисправных сервов, их механизмов, кусков пластика, лоскутов синтетической материи и старых, уже ни на что не годных скафандров ладил самодельную экипировку, чинил оружие, изготавливал патроны.

На верстаках и стеллажах в его мастерской пылилось много разного металлического хлама. Сервомоторы, манипуляторы, гильзы, собранные в траншеях, – всего не перечислишь. Отдельно хранились едко пахнущие химикаты. За ними Степ Степыч регулярно ходил к вулканам. Сам изготавливал взрывчатую смесь, отливал пули, снаряжал патроны.

Старый дройд сильно изменился. Он больше не рассказывал о чудесах терраформирования, не рисовал радужных перспектив колонизации, работал молча, без устали, словно спешил сделать как можно больше. Его пеноплоть потрескалась от частых вылазок к огненным разломам, одежда обтрепалась, несколько раз Егор видел, как он стоит неподвижно, словно манекен, – система все чаще давала сбои, и это тоже тревожило не на шутку.

* * *

– Привет, – Егор перешагнул порог, плотно притворил за собой дверь.

Степ Степыч возился с непонятным механизмом, но, заметив Егора, бросил свое занятие, вытер руки, засуетился.

– Присаживайся, сейчас поесть разогрею, – он стал быстро собирать на стол. – Как сходили?

– Нормально.

– Эшранг новое задание дал?

– Угу. В глубь ледника пойдем по ущельям.

– Опасно. Я приготовлю вам тяжелые сервокостюмы. – Андроид поставил на стол тарелку: – Ешь, пока горячее.

Егор кивнул. Аппетита нет, но поесть надо.

– Степ, клетку сможешь смастерить? – неожиданно спросил он.

– На что тебе? – поинтересовался андроид.

– Эшранга в нее посадим, если обещание не выполнит.

Степ Степыч такого решения не одобрил.

– Ты, Егорка, злой стал. Все на эмоциях, на нервах. А думать головой кто за тебя станет?

– Не начинай. Нам жить надо. Младших кормить. Город защищать. Вот скажи, мы сегодня в ледники уйдем, а если завтра мутанты нагрянут?

– Плохо будет, – согласился андроид. – Я один не справлюсь. Вот если б еще с десяток сервов отремонтировать, но беда – исправных энергоблоков больше нет.

– Ты мне зубы не заговаривай, – разозлился Егор. – Ответь, вечно на «птиц» работать будем?

Степ Степыч присел напротив.

– Раньше сказал бы тебе: неправильно, не по-людски воевать с другими разумными существами, в клетки их сажать. Но теперь не могу.

– А что так? – Егор вскинул взгляд.

– Измениться мне пришлось, – вздохнул Степ Степыч. – Я ведь уже ко многим смертям причастен. Выбор сделал. Но неправильно все складывается! – андроид вдруг грохнул кулаком по столу. Такого еще не бывало. Егор от удивления так и застыл, ложку до рта не донес.

– Эй, с тобой все в порядке? Система, что ли, опять сбоит? Может, перезапустить?

– Эх, Егорка… С системой все в порядке, это нейросети пошаливают. Ну, как мне быть, подскажи!

– Да чего тебя понесло?

– Неправильно мы живем. Все наперекосяк пошло. Весна, будь она неладна! Добра, тепла ждали, а что вышло? Я патроны снаряжаю, дети впроголодь живут, ты вот уже таким, холодным стал, всех ненавидишь!..

– Неправда! – обиделся Егор. – Своих люблю! Но ты от темы не уходи. Нам контроль над защитным полем нужен. Эшранг, если его к стенке не прижать, так и будет изворачиваться!

– Да не нужна нам его установка! – Степ Степыч горестно покачал головой. – Наша защита должна справляться! – убежденно произнес он. – Егор, я вспомню, как ею управлять! Обязательно вспомню! А эшрангов трогать нельзя!

– Это еще почему?

– Они хоть и враждуют друг с другом, но за Ошра вступятся, вот увидишь! Хонди на нас натравят или мутантов. Да ты и сам должен понимать!

Егор хмуро кивнул.

– Помнишь, ты нас в школе учил: придет Весна, растают льды, начнется новая эпоха. Где она, Степ?

Андроид лишь покачал головой.

– Не помню, прости. Как половину нейромодулей вышибло, так и забыл. В системе только клочки воспоминаний.

– А заменить твои чипы разве нельзя?

– Пробовал, не помогло. Я постоянно пытаюсь вспомнить, но не получается пока. Слова, образы, как листья, кружат. Хочу поймать, рассмотреть, а нет, будто рассыпаются они!

– Ладно. – Егор доел, начал собираться. – Патроны нужны. Пашка с Родькой скоро подойдут, сервокостюмы для них приготовь. Мы так решили – сходим, посмотрим, что там за устройство в ледниках оттаяло. А вернемся – решим, как с эшрангом быть. А ты, – он пристально посмотрел на андроида, – ты вспоминай. Старайся. Сам ведь нас когда-то учил – в любой технологии можно разобраться!

– Я попробую. Снова схожу к генераторам, может, что и вспомню. Не покидает меня чувство: знал я когда-то, как ими управлять! А тебе вот что скажу – мир нам нужен.

– Это ты мутантам скажи! – отмахнулся от его слов Егор. – Пока они по окрестностям бродят, не будет никакого мира! – зло добавил он.

* * *

Вышли уже под вечер. Ночевать в городе не стали. Путь неблизкий, а день или ночь, по большому счету, без разницы. Экипировка, изготовленная Степ Степычем, позволяла видеть в темноте, только изображение было серым и «притормаживало» иногда, если резко обернуться, бегло взглянуть по сторонам.

«Вот ведь как странно бывает в жизни, – думал Егор, пока они шли мимо полей, под серо-пепельным сводом защиты. – Мы все помним, а андроид забыл!»

Жаль, не доучились у него, да и слушали невнимательно. Кто ж знал, что такие времена настанут?

«Неужели от нескольких слов может зависеть судьба? – невеселые мысли лезли в голову. – А если б Степ Степыч успел нас научить, как нужно управлять защитой? Жили бы мы сейчас совсем по-другому?»

Что-то внутри подсказывало: нет. Изменилась бы частность, а в остальном – какое знание способно воскресить погибших?

Путь к леднику только один, по старой дороге, через плато, по краю которого вьются змейки вырезанных в камне ходов сообщения.

Каждый раз дрожь по спине от воспоминаний. Не стираются они, не тускнеют, тлеют, словно угольки.

Родька сбавил темп, перед выходом на ледник предстояло пройти через теснину, где до сих пор чернеют корпуса сервов да зияют оспины воронок. Здесь машины сдерживали стаю. С одной стороны свисают огромные сосульки, с другой от скал идет пар, дышать трудно, но быстро через опасный участок не проскочишь, мешают нагромождения обломков, да и мутанты здесь часто устраивают засады, приходится постоянно быть настороже.

– Вроде чисто, – Пашка осмотрел свою сторону, замер, ожидая ответа.

Егор медленно обвел взглядом край ледника, наползающего на скалы. Водопады сосулек, сумрак, журчание воды.

Никакого движения. Ни одного подозрительного теплового пятна.

– У меня чисто, – выдохнул он.

Родька вдруг вскинул руку в предупреждающем жесте – в укрытие!

Метнулись в стороны, затаились.

– Где? – едва шевельнув губами, тихо спросил Егор.

– За перевернутой планетарной машиной. Ну, той, что в самой-то теснине.

Ага, засек.

Егор заметил мутанта. Тот поджидал добычу в надежде внезапно атаковать.

«Родька молодец. Иначе худо бы нам пришлось. Твари отличаются не только недюжинной физической силой, они стали сообразительными, быстро учатся.

Степ Степыч говорит, что они сейчас на стадии первобытного развития. Как люди когда-то. Чудак. Какие же они люди? Внешнее сходство, конечно, есть, но в остальном, – Егора передернуло, – твари они. Вечно голодные, беспощадные, опасные».

Мысли пробежали по кругу, вернулись к насущной проблеме. «Броню планетарной машины пулей «Абакана» не возьмешь. Навылет прострелить не получится. Тут импульсный пулемет нужен. А мутант сидит тихо, не высовывается. Придется кому-то из нас послужить приманкой, хотя…» – он вскинул взгляд, скользнул им по причудливым наплывам огромных сосулек, кивнул в ответ своим мыслям.

– Родька, Пашка, держите его на прицеле, – негромко произнес он.

Страх никуда не делся. «Мутант матерый. Если промахнусь, рванет на нас», – успел подумать Егор, прежде чем выжать спуск.

Очередь ударила громко. Интегрированный глушитель старенького автомата давно отслужил свое, но звук выстрелов мгновенно потонул в реве искристого ледового обвала.

Огромные сосульки глухо били в броню перевернутой машины, разлетались крошевом, ломались, отскакивали, а вслед их падению уже раздался отчетливый угрожающий треск. Несколько метров ледяного наплыва сорвались вниз, накрыли участок теснины, заполнили его от края до края.

Егор шумно выдохнул.

Пашка нервно сглотнул, первым привстал из-за укрытия. В такие минуты он становился сам не свой, рвался вперед, часто и неоправданно рискуя. Родька, наоборот, замыкался в себе, мог часами не проронить ни слова, и взгляд у него становился пустым, отрешенным.

Егор же однозначных чувств не испытывал. В голове после внезапной схватки – будто искрящееся крошево льда. Грани восприятия вспыхивали и гасли, причудливо, прихотливо. То ознобом рванет вдоль спины, то обдаст потливым жаром, иногда хочется болтать без умолку, как часто случается с Пашкой…

Тело мутанта они увидели сразу. Одна из сосулек ударила ему в спину, видно, сидел согнувшись, вот и пробило его насквозь.

Вокруг все усеяно толстым слоем льдинок, кровь уже пропитала искрящееся на свету крошево, вид мертвой твари сначала притягивал взгляд и тут же отталкивал, жутко было смотреть на перекошенный рот, выпученные глаза, неестественно вывернутую руку, скрюченные пальцы, с которых капала вода, – в момент смерти он судорожно загреб пригоршню льда, и тот теперь таял, отбирая ускользающее навек тепло.

Родьку едва не вырвало. Он побледнел, пошел прочь. Пашка и Егор задержались. Не из-за любопытства, смертей они насмотрелись достаточно, вид мертвого мутанта не вызывал ничего, кроме отвращения и тяжелых, надрывных воспоминаний, но они знали, наученные горьким опытом: грохот обвала и звук выстрелов привлекут всю нечисть в округе. Пройдет немного времени, и труп сожрут. Некоторые особо голодные твари могут и не остановиться, их только распалит вкус свежей крови. Где гарантия, что они не рванут вверх по ущелью, к городку?

Они действовали молча и слаженно.

Одну гранату под труп, две другие на невидимых лазерных «растяжках» чуть выше. Тактика новая, но уже проверенная. Те, кто не насытится, – подорвутся!

Думали ли они о жестокости, расчетливости своих действий?

Нет.

Жизнь изменилась вмиг, и возврата к прошлому нет, как нет в озябших душах места ложной жалости или ненужным переживаниям.

– Готово! – Пашка установил последнюю из ловушек, спустился. – Погнали, а то Родька уже, наверное, далеко ушел!

– Подожди, – Егор переключил частоту коммуникатора. – Степ?

– Егор? – андроид откликнулся немедленно. Его голос прерывался потрескиванием помех, устойчивой связи мешал пепел, накопленный защитным полем. – Что случилось?

– На мутанта нарвались. В ущелье. Ты тревогу не поднимай, мы тут пару сюрпризов оставили, но сам подежурь на окраине, мало ли что?

– Сделаю, – лаконично ответил андроид.

* * *

У искусственных интеллектов тоже есть судьба.

Так сложилось, что с первых дней после основания колонии андроид развивался как самостоятельная личность. По регламенту у него обязательно должен быть «хозяин» из числа колонистов, но человек, с которым его связывал безусловный программный приоритет, до сих пор числился в списке «спящих».

Свои первые дни на Пандоре Степ помнил довольно отчетливо, невзирая на полученные позже повреждения. Его активировал Глеб Полынин. Осознанные впечатления искусственного интеллекта, собственно, начало его памяти, самоидентификации как личности, были связаны с непростой технической задачей, которую поставил перед ним руководитель первичного колониального поселения.

Степу поручили общий контроль над сервомеханизмами, которые прокладывали наклонные тоннели, ведущие сквозь скалы к многочисленным разломам в планетарной коре.

Дальнейшие события выглядели смазанными и нечеткими. Он помнил их в общих чертах, но не мог детализировать, сколько ни старался.

Глеб Полынин и Андрей Русанов – два руководителя колониального проекта «Прометей» – обладали наивысшим командным приоритетом. Только они могли отдавать приказы любым сервам в обход их «хозяев». Куда пропали эти двое, он не помнил.

Сначала, в первые недели после реактивации, его назвали Степаном Степановичем, по имени-отчеству спящего хозяина, чтобы не путать с другими человекоподобными машинами.

Степ Степычем, или просто Степом, его окрестили детишки, когда андроид начал преподавать в школе.

То были счастливые годы. Он не только обучал ребят, но и стремительно развивался сам.

«Эх, память!» – сетовал Степ, собираясь на пост. После короткого разговора с Егоркой он оставил текущие дела, надел поверх потрепанной куртки «разгрузку» с боеприпасами, взял дальнобойную снайперскую винтовку, которую сам же и смастерил из деталей двадцатимиллиметрового импульсного орудия, вышел на улицу и зашагал к северной окраине городка.

Оружие весило немало, и управиться с такой махиной мог только он.

Пашка, которого Степ помнил как самого непоседливого ученика в классе, не раз примерялся к дальнобойной винтовке, но большой вес, габариты и сильнейшая отдача при стрельбе быстро убедили его, что автомат все же надежнее, удобней.

Степ Степыч при выборе оружия руководствовался не только его техническими характеристиками. Он смастерил прицел, рассчитанный под свое видение мира. Цели на нем обозначались безликими засечками, все вычисления производил баллистический сопроцессор – так андроид обошел не дающее нормально функционировать противоречие. Неуклюже, топорно, на грани самообмана, но обошел ведь! Маркер в прицеле не ассоциировался с понятием «разумное существо», что позволяло произвести выстрел. На дистанцию прямого визуального контакта андроид мутантов старался не подпускать. Встречи лицом к лицу грозили системным сбоем.

Городок спал.

Тревожно, чутко, – шаги Степ Степыча будили тех, кто постарше. Он замечал, как во многих домах вдруг вздрагивают занавески на окнах, дети с опаской выглядывали на улицу, но, завидев андроида с его приметным оружием, тут же успокаивались – под такой охраной не страшно.

* * *

Окраинные постройки остались позади, теперь Степ Степыч шагал среди полей, под пепельно-серым куполом защиты.

Мысль об эшрангах сидела занозой.

Обрывочная память хранила осколки тех дней, когда о «братьях по разуму» никто и не слышал, а ведь поле работало, и кто-то им управлял!

Вопрос, откуда взялись эшранги, для Степа был очевиден. Часть технической информации, размещенная в сохранившихся чипах, давала простой, непротиворечивый ответ.

Они, так же, как хонди, попали на планету в результате многочисленных крушений задолго до появления людей и пережидали неблагоприятные условия в состоянии гибернации, под опекой систем жизнеобеспечения.

Почему так случилось? Воевали они друг с другом, или же произошла глобальная катастрофа, затронувшая сотни космических кораблей и станций, неизвестно, но Степ не унывал, рано или поздно правда откроется. Некоторые выводы он уже сделал, по крупицам собирая сведения, анализируя их. Взять хотя бы такое наблюдение: хонди превосходят эшрангов по численности, они более воинственны, склонны к агрессии, но подчиняются «птицам» беспрекословно, даже вступают в схватки друг с другом, защищая интересы той или иной группировки эшрангов.

Такое неравенство в отношениях, не обусловленное жизненными интересами хонди, позволяло сделать предположение о сложившейся задолго до роковых событий иерархии. Цивилизация разумных насекомых в прошлом служила эшрангам.

О ц’остах Степ только слышал, лично с морфами он никогда не сталкивался, не знал их природы, не мог с уверенностью судить о способностях.

Размышляя, он прошел мимо Курганов Спящих, спустился по дороге до старых укреплений, прорезанных по периметру нижнего плато, спрыгнул в ход сообщения, откуда открывался нужный ему сектор обстрела.

Никого.

Разлом ущелья тонул в сизо-желтой дымке. Ветер сменил направление, пепельная метель улеглась, а значит, мутантов не придется долго ждать, они придут обязательно.

В разрывах облаков неожиданно показалась луна – явление крайне редкое. Ее бледный свет озарил окрестности.

Степ не шелохнулся. Он мог часами сидеть неподвижно – единственный защитник спящего городка, искусственный интеллект, созданный для созидания, но принявший на себя тяжелое, противоречивое бремя, грозящее однажды уничтожить его самосознание.

Он размышлял о жизни, одновременно обрабатывая данные со сканеров.

«Люди, эшранги и хонди должны сотрудничать между собой, действовать сообща, на равных, только вместе, суммируя знания, мы смогли бы преодолеть последствия давней катастрофы, возродить на планете жизнь, да и в новом мире, стряхнувшем панцирь ледников, найдется место для всех. Даже для мутантов…» Тень, промелькнувшая в полукилометре, четко зафиксированная на фоне багряного сияния, мгновенно трансформировалась в цель, Степ приник к оружию, увидел крохотный маркер, а за ним, в отдалении, еще и еще один!

Стая!

Мутанты приближались со стороны огненных разломов. Ну да, ведь токсины на них не действуют, а тепло подземных источников, безусловно, манит. Позже нужно будет сходить проверить, нет ли там их стойбища?

В отличие от ребят андроид не сомневался в разумности мутантов. Да, они агрессивны, находятся на достаточно низкой ступени развития, но при этом проявляют неоспоримые признаки интеллекта. Охотятся и живут сообща, строят временные жилища, используют вербальные формы общения.

Для Степа не существовало четкого, однозначного определения слову «враг». Каждый раз, сталкиваясь с мутантами, он переживал внутренний конфликт, губительное раздвоение. Нейросети, где накапливался опыт выживания, диктовали одну линию поведения, базовые программы, установленные в ядре системы, конфликтовали с ними, происходила короткая внутренняя борьба, в которой нейросети андроида, его личность, одерживали лишь локальные победы.

Он замер, считая маркеры, а затем его губы шевельнулись, шепча спасительную формулировку, похожую на заклятье:

Ты – всего лишь тень в моем прицеле…

Чудовища прыгали с обрыва. Бесстрашные, алчущие, свирепые, изуродованные различными генетическими отклонениями, порой настолько безобразными и бессмысленными, что Степ Степыч начинал сомневаться в правдивости слухов о ц’остах, якобы создавших этих монстров в ходе экспериментов с человеческими генами.

«У каждого эксперимента непременно есть цель. Но где же она в этих исчадиях? – думал андроид. – Для чего играть генами, уродуя созданное эволюцией их устойчивое, жизнеспособное сочетание?»

Мутанты тем временем спустились в ущелье. Освещенные лунным светом окрестности огласил рев, они шли по запаху свежей крови, наткнулись на труп и мгновенно приступили к дележу добычи.

Не все, как заметил андроид. Некоторые наиболее опытные и сообразительные даже не приблизились к мертвому сородичу, вновь демонстрируя признаки интеллекта. Ни один зверь не способен обучаться так быстро. Гранаты появились на вооружении у людей недавно. Родька, собирая гильзы, случайно наткнулся на ящик в старом укреплении. Устраивать ловушки с помощью лазерных растяжек ребята стали пару недель назад, Егор вычитал этот способ использования гранат, листая электронную книгу, когда-то принадлежавшую загадочно исчезнувшему Глебу Полынину. Книга называлась «Основы диверсионной тактики специальных подразделений».

Грянул взрыв.

Ослепительный сполох пламени на миг осветил стены ущелья.

Группа мутантов, ожидавшая поодаль, не пострадала. Голодные существа тут же ринулись вперед, а со стороны ледника уже приближалась вторая стая.

Кто из них выйдет победителем и хватит ли на всех еды, андроид выяснять не собирался.

Первый выстрел эхом отразился от скал. Мутанты, теперь похожие на сплошную копошащуюся в теснине ущелья массу, чутко определили направление звука и ринулись вперед. Они всегда реагировали на очевидный вызов агрессивно и предсказуемо.