Глава 7 1 страница

Станция Н-болг

Тусклый оранжевый свет, отраженный планетой, проникал в отсек орбитальной станции через пробоины в обшивке. По стенам текли замысловатые узоры инея, разреженная атмосфера обжигала холодом при каждом вдохе.

Защитные поля, удерживающие воздух, слабо мерцали. Искусственная гравитация не работала, различные предметы парили в невесомости, слабые воздушные потоки медленно перемещали заиндевелые свидетельства далекого прошлого, изредка раздавались едва слышные вздохи систем жизнеобеспечения, из-под низкого свода били мутные выбросы, мгновенно превращающиеся в крупные хлопья снега.

Мишель осмотрелась. Черты ее лица скрывала дыхательная маска, внимательный взгляд серых глаз скользил по обстановке давно заброшенного отсека, темный глянцевитый пластик экипировки плотно прилегал к телу, очерчивая стройную фигуру девушки.

Если верить словам морфов, ей недавно исполнилось двадцать четыре года.

От невесомости слегка подташнивало.

Пронзительная красота. Шар укутанной облаками планеты виднелся сквозь пробоины. Призрачный, отраженный свет проникал внутрь отсека, дробясь на бледные лучи.

– Хомо? – Ворчливый голос старого морфа разбил хрупкую тишину.

Мишель ответила не сразу. Ее взгляд внимательно изучал каждую деталь интерьера, каждый механизм, энергокабель, кибернетический блок.

– Хомо?! – Интонации метаморфа изменились, при потере связи он быстро поддавался панике.

– Ну, что тебе? – неохотно отозвалась Мишель. Миг острого восприятия ускользнул. Пора приниматься за работу. Она оттолкнулась от стены, медленно поплыла в невесомости.

– Не вижу тебя на датчиках.

– Я в одном из отсеков внешнего слоя. Мне кажется, тут жила женщина.

– Опиши, что видишь?

– Две пробоины в обшивке. Слабое защитное поле удерживает воздух. Холодно. Система регенерации пытается восстановить давление.

– Бессмысленная трата ресурсов! – раздраженно заявил морф. – Отыщи цепи управления. Перекрой систему вентиляции, затем отключи жизнеобеспечение и защитное поле.

– Осуществить декомпрессию?

– Безусловно. Воздух и энергия нужны в других отсеках.

– Ладно, – Мишель не стала спорить.

Ц’осты, или в просторечье – морфы, издревле владели станцией. Они построили ее задолго до появления людей. Скрытные существа никогда не рассказывали, что случилось тут, кто напал на космическое поселение.

Мишель сомневалась в правдивости ц’остов. В ее понимании, станцию окутывала вуаль зловещей тайны. «Морфы лгут, намеренно скрывая прошлое», – думала она, принимаясь за работу. Панель распределения энергии находилась подле дверей, ее скрывала облицовка.

– Хорс, почему бы не залатать пробоины? – спросила она, поймав проплывающий мимо изящный браслет, выполненный в виде двух переплетенных между собой лианоподобных растений с вытянутыми остроконечными листьями. Как и большинство предметов, попадающихся в заброшенных, частично разгерметизированных секторах станции, браслет не мог принадлежать метаморфу.

«Мне как раз впору!» – мысль промелькнула, оставив горькое послевкусие. Морфы отберут находку, они не разрешают приносить с собой артефакты, кроме редких, исключительных случаев, когда вещь необходима им.

– Не болтай глупостей! – откликнулся Хорс. – Нужно экономить ресурсы, а не растрачивать их попусту! – морф вел себя совершенно предсказуемо.

Она мысленно вздохнула, принимаясь за работу.

Заиндевевший браслет парил неподалеку, девушка не заметила, как на одной из его граней появилась изумрудная искра.

В небольшом овальном углублении под снятой панелью Мишель увидела знакомые схемы. Уже и не сосчитать, сколько отсеков она обесточила и разгерметизировала с тех пор, как морфы забрали ее к себе.

– Долго возишься!

– Жизнеобеспечение отключила. Что на твоих датчиках? Есть прирост энергии?

– Незначительный. Меньше одной тысячной процента.

– И сколько мне еще осталось?

– Две десятых.

Мишель вздохнула. Ссориться с морфом бесполезно. Пробовала уже. Старик упрямый. Постоянно твердит: «За жизнь нужно платить». Для нее Хорс установил квоту. Один процент энергии от общей мощности, перенаправленный на нужды обитаемых секторов, и она свободна, вольна в своих решениях, может идти куда угодно, заниматься чем вздумается.

Мысли мешали работать. «Вот бы найти ненужное, но энергоемкое устройство, перекрыть его отключением оставшиеся две десятых процента!

Ага. Размечталась. По слухам, лишь в неизведанных, смертельно опасных недрах станции отчаянные охотники за ресурсами иногда получали мгновенное право на свободу, но одна беда, жили они после этого недолго. Умирали от полученной дозы радиации».

Мишель, при всей импульсивности, понимала разницу между оправданным риском и безрассудством.

Она аккуратно поставила на место снятую панель, прикрепила к ней устройство дистанционной передачи сигнала. В момент декомпрессии, когда отключатся генераторы защитного поля и воздух из каюты вырвется через пробоины, лучше находиться подальше.

– Все готово, ухожу, – сообщила она Хорсу.

– Отлично, – одобрительно проворчал морф. Отключение защиты даст ощутимую прибавку к энергоресурсу. Между ц’остами шла постоянная борьба, совсем не похожая на соревнование. Мишель знала: каждый эрг, поступивший в распоряжение Хорса, повышает его статус среди существ, правящих станцией.

Прежде чем покинуть отсек, Мишель окинула помещение прощальным пристальным взглядом.

Через пару минут множество предметов, парящих в невесомости, вышвырнет в космос, а вместе с ними исчезнет память о загадочном существе, которое жило тут давным-давно.

«Надо уходить», – она оттолкнула грустные, тревожные мысли.

* * *

Темный коридор уводил во мрак.

Однажды Хорс показал Мишель виртуальную модель станции. Размеры конструкции поражали воображение. Десятки сфер, нанизанных на основной стержень, образовывали исполинское космическое сооружение, масштабы которого просто не укладывались в голове. По периметру каждой сферы располагались каплевидные «лепестки». На модели не отображались повреждения, станция медленно вращалась вокруг оси, космические корабли на ее фоне казались крошечными, размером с песчинку! Они появлялись из мрака космоса, сближались, причаливали к длинным штангам, каплеобразные лепестки светились изнутри. Модель была похожа на волшебные, но увы, – нереальные детские воспоминания, которые теперь казались снами.

– Мы находимся тут. – Удлинившийся палец морфа очертил одну из сфер.

– А кто живет в других модулях? – затаив дыхание, спросила Мишель.

– Остальные сферы необитаемы.

– Неужели? – не поверила она.

– Получишь свободу – сходи убедись, – криво усмехнулся Хорс.

Все же ц’осты злые, надменные существа!

Воспоминания промелькнули и исчезли. Она поравнялась с системой ручного управления аварийной переборкой. Тоннель нужно перекрыть, прежде чем будет подан сигнал к декомпрессии. Неизвестно, выдержит ли дверь каюты?

Она взялась за штурвал, но при отключенных генераторах искусственной гравитации провернуть привод древнего механизма оказалось не так-то просто. Проблема знакомая. Нужно найти какой-то рычаг и закрепиться, иначе переборку не сдвинуть.

Мишель оставила тщетные попытки, развернулась, проплыла дальше по коридору, но ничего подходящего в качестве рычага не заметила, зато ее внимание привлекло неяркое свечение, исходящее из соседней секции.

«Еще одна пробоина? Если так, то мне сегодня везет!»

Свечение растекалось изломанными трещинами. Обшивка станции лопнула, встроенные в броню генераторы работали на полную мощность.

Ее сердце забилось учащенно. Чем дальше она продвигалась по коридору, тем явственнее становились деформации.

«Ну, ничего себе!» – Она машинально ухватилась за связку провисших кабелей. Впереди зияла огромная пробоина, сквозь мерцание защитного поля был виден шар планеты, его окружала звездная бездна, – у Мишель даже дыхание перехватило от неожиданности.

Постепенно зрение свыклось с уровнем освещенности, и взгляд стал различать контуры отдельных предметов.

Защитное поле способно удержать минимальное давление воздуха, но через него проходят крупные твердые объекты – это она знала по личному опыту. Большие пробоины в обшивке всегда представляют опасность. Нужно соблюдать особую осторожность, ведь ее экипировка негерметична, не предназначена для условий вакуума, царящего за энергетической преградой.

Есть и иные опасности, связанные с зонами тотального разрушения обшивки. Отключение защитного поля в наиболее пострадавших секторах способно вызвать непредсказуемые последствия. Однажды Хорс уже пожадничал, заставив ее деактивировать защиту огромной пробоины. Мишель в ту пору совершала первые самостоятельные вылазки и беспрекословно подчинялась приказам морфа, едва не заплатив жизнью за неопытность и слепое повиновение.

Тот случай навсегда отпечатался в памяти.

Теперь она знала, что не только внешняя обшивка станции подверглась разрушениям во время давней битвы. Переборки отсеков второго слоя во многих местах тоже утратили прочность, пронизаны микротрещинами. Принудительная декомпрессия таких участков крайне опасна, а последствия непредсказуемы. Однажды Мишель едва не погибла в цепной реакции катастроф, вызванных отключением поля, и с тех пор, выслушивая требования морфа, принимала собственные решения.

– Хорс?

– Слушаю. Где ты пропадаешь?

– В зоне тотальных разрушений. Это недалеко от каюты.

– Насколько сильны повреждения?

– Пробоина – метров тридцать в диаметре! Добавь сюда трещины, они тянутся примерно на такое же расстояние во все стороны!

– Зафиксировал твой маркер! Эта палуба еще не исследована, ты первая, кто проник туда. Поздравляю.

– С чем? – поинтересовалась Мишель.

– Три десятых процента, – неожиданно сообщил морф. – Мне удалось выделить на схеме энерговод, питающий генераторы. Ты нашла одну из наиболее значительных утечек в нашей части станции! Только не понимаю, почему защита потребляет так много энергии?

– Я еще не осмотрелась.

– Действуй быстрее! Речь идет о твоей свободе!

– Хочешь, чтобы я отключила поле?

– Непременно!

– Нужно подумать. – Мишель опасалась именно такой реакции морфа.

– Не понял? Ты опять будешь оспаривать мои решения?!

– Запросто. Речь на самом деле идет о моей жизни, – рассудительно ответила она. – Наберись терпения.

* * *

Станция Н-болг. Зона тотальных разрушений обшивки

Мишель медленно проплыла в невесомости, осматривая края пробоины.

Ее движения выглядели точными и в то же время непринужденными. Жизнь у морфов постепенно стерла ранние детские воспоминания, они потускнели, их место заняли впечатления напряженных будней.

Мишель многому научилась и в какой-то период даже ощущала себя счастливой. Страх перед морфами остался в прошлом. Большую часть времени она проводила в заброшенных секторах, исследуя палубы, куда не решались проникнуть ни хондийские наемники, ни сами ц’осты.

Особенный дар, который сумел заметить в девочке Хорс, позволял ей воспринимать системы станции на мысленном уровне, безошибочно манипулировать ими.

Морф строжайше хранил эту тайну. Он оберегал Мишель, ограничивал ее контакты с другими ц’остами. По-своему он был добр к ней. Ворчал, но никогда не причинял боли, зла.

Постепенно Мишель стала разбираться не только в технике, которую с детства воспринимала на интуитивном уровне, но и в сложных взаимоотношениях между морфами.

Они пытались выжить. Разрушенная станция неумолимо ветшала, ресурсы истощались, а переселиться, как поняла Мишель, им просто некуда.

В борьбе за ресурсы зародилась их иерархия. Каждый морф владел небольшим сектором пригодных для жизни палуб. Поврежденные части станции считались нейтральной территорией. Источники энергии, расположенные в зонах тотальных разрушений, – общими. В своих «владениях» ц’осты являлись абсолютными владыками: разрешали селиться или же изгоняли существ других рас, расходовали энергию и другие ресурсы по собственному усмотрению.

Станцию в основном населяли хонди, они находились в абсолютном подчинении у морфов, полностью зависели от них. Мишель слышала и о других разумных существах, таких как звенги и умры, но никогда их не встречала.

Люди освоили несколько заброшенных палуб Н-болга, захватили часть нейтральных территорий, чем существенно осложнили жизнь Хорсу. Мишель подозревала, что именно он был причастен к появлению первых хомо, живших на борту задолго до появления «Прометея».

Еще на станции обитали мутанты – совершенно дикие твари, не подвластные никому.

Морфы стремились лишь к одной цели. Каждый из них старался получить в свое распоряжение как можно больше ресурсов. Хорс часто ворчал, не стесняясь присутствия Мишель, говорил, что «эти глупцы» разрушили великий замысел, поделили станцию и тем самым остановили ход величайшего эксперимента.

«Может, он когда-то был главным среди ц’остов?» – думала Мишель, исследуя края пробоины.

Она взрослела. Новизна ощущений притуплялась, опасные приключения, которые раньше захватывали ее, постепенно стали серыми буднями. Мишель все острее понимала: станция Н-болг когда-то принадлежала иным, отличным от ц’остов, загадочным существам, очень похожим на людей.

Среди хонди ходили легенды об армахонтах – великой цивилизации, мудро правившей всем обозримым космосом.

Почему и куда они исчезли, оставалось загадкой.

Мишель завершила осмотр пробоины. Обшивка ненадежна. Глубокие трещины распространяются далеко. При отключении защитного поля произойдет мощный декомпрессионный выброс, который уничтожит многие прилегающие помещения.

Риск огромен, но и цена велика.

Свобода.

Мишель задумалась, она парила в невесомости подле тонкой энергетической преграды, удерживаясь одной рукой за выступ поврежденной конструкции.

«Куда я пойду? Что стану делать? – такие мысли приходили уже не в первый раз. – Да и отпустит ли меня Хорс?»

Интуиция подсказывала: нет, не отпустит. Морфы хитры. Хорс постепенно набирал силу, его влияние среди других ц’остов неуклонно росло, и все это благодаря ей. Что же он станет делать? Сам будет совершать вылазки в разрушенные сектора? Нет. Мишель знала о метаморфах больше, чем кто-либо другой. Они только кажутся всемогущими. А на самом деле редко и неохотно покидают обжитые отсеки и, что главное, не умеют эффективно управлять системами Н-болга, иначе давно восстановили бы станцию, взяли ее под свой контроль. Но нет. Они готовы жертвовать чужими жизнями ради нескольких дополнительных эргов. Нередко в заброшенных секторах ей встречались хонди, погибшие при неумелых манипуляциях с устройствами, получающими энергию от аварийных источников. Если бы морфы в точности знали, как перераспределять ресурсы, то дали бы инструкции работающим на них существам, а не губили бы их.

Она взрослела. В душе копилась щемящая тревога, неосознанные желания и порывы толкали к безрассудству, протесту, в последнее время все чаще приходили пронзительные сны, в которых она видела себя в окружении других, незнакомых ей людей, среди живой природы, бескрайних просторов.

Просыпаясь в тесноте отсека, куда поселил ее Хорс, Мишель не сразу приходила в себя. Отчаянно хотелось назад, к мимолетным, но острым грезам.

«Так, хватит!..»

Мишель стряхнула задумчивость.

В глубине разрушений, напротив пробоины, она заметила еще один сгусток защитного поля, необычайно яркий, сконцентрированный.

«Вот о чем говорил Хорс! – мгновенно догадалась Мишель. – Какой-то объект прошел через пробоину, врезался в станцию, разрушив несколько отсеков второго слоя, и произошло это уже после глобальной катастрофы! Любопытно, что там? И почему поле источает необычный, пронзительный, изумрудный свет?»

* * *

– Хомо, ты где? – Голос морфа раздался совсем некстати.

– Опять потерял маркер? – Мишель уже находилась в границах второй палубы, на фоне сияния медленно проступал контур необычного космического корабля, небольшого, видимо, одноместного.

– Мощное фоновое излучение, – ответил Хорс. – Вижу только размытое пятно. Ты в порядке? – проявил он несвойственное беспокойство. – Опасайся радиации!

«Нет, не отпустит он меня, – Мишель коснулась ногами покореженной палубы, включила липучку, – слишком обеспокоен. Дорожит мной».

А корабль побывал в бою. Сильно ему досталось. Оружие явно хондийское – ее взгляд нашел характерные шрамы, оставленные лазерными разрядами.

– Хорс, что тебе известно о стасис-поле? Передаю сигнатуру. Проанализируй.

Морф издал невнятный звук.

Удивлен? Испуган? Или не знает ответа?

– Я тебе ничего не рассказывал о системах стасиса!

Нет, он не испуган, а скорее ошеломлен!

– Верно. Но я и сама кое-что могу. – Мишель уже исследовала окружающие сети, нашла источник энергии.

– На борту станции не может работать устройство стасиса с такими характеристиками! – заявил морф.

– Ну почему? Генератор вполне обычный. Только излучает интенсивнее и настройки действительно странные! – Мишель передавала свои ощущения. – Система докладывает: включен режим стасис-поля. Не объяснишь, что это значит?!

– Уходи оттуда! Немедленно!

Мишель остановилась. Такой приказ от морфа она слышала впервые! Не верилось, что он добровольно отзывает ее, отказывается от огромного количества энергии, которую можно перераспределить, направить в его распоряжение!

Борт корабля плавно закруглялся. Среди повреждений обшивки на сегментах бронеплит виднелась маркировка.

– Мишель?!

Вот как? Не хомо? Назвал меня по имени?

Она присмотрелась повнимательнее.

– Мишель, уходи оттуда! Кораблем займемся мы! – замешательство Хорса, похоже, трансформировалось в ужас.

Маркировка бронеплит, нанесенная мелким, едва читаемым шрифтом по периметру незамысловатого клейма, состояла из незнакомых букв. Точно не универсальный язык!

– Не подчинишься – пожалеешь!

Мишель поджала губы. Теперь угрожает? Посмотрим, она сконцентрировала внимание на генераторе, но ничего нового не выяснила, скользнула мысленным взором по сохранившимся участкам бортовой сети, отвела немного энергии, запитала ближайший информационный накопитель.

Ответ на запрос ошеломил ее.

Оказывается, любой генератор защиты обладал функцией стасис-поля, предназначенного для предотвращения столкновений со станцией и сохранения жизни живых существ при катастрофах. Чего же тогда испугался морф?

Ага, дело в настройках генератора! Полученная из сети техническая информация многое объясняла. Для представителей разных цивилизаций были разработаны уникальные характеристики излучения. Вот, например сигнатура, рассчитанная с учетом метаболизма морфов. А эта, – Мишель мысленно считывала данные, – предназначена для хонди.

А какие настройки задействованы сейчас?

Она прочла сигнатуру и невольно вздрогнула.

Армахонт?! Не может быть?! Они же… исчезли!

– Мишель, ты меня слышишь?! – надрывался Хорс.

Она не ответила. Отключила коммуникационный канал и направилась дальше, вдоль борта, к сгустку холодного сияния, законсервировавшего разрушенную при столкновении со станцией носовую часть корабля.

* * *

Существо, объятое защитным излучением стасис-поля, было поразительно похоже на человека!

Мишель в немой растерянности смотрела на него, не зная, что и думать.

Экипировка показалась ей знакомой. «Где я могла видеть похожий скафандр? Ну? Где же? Где?» – она вновь обратилась к информационному накопителю, но устройство хранения данных на этот раз ничем не помогло. Мысленный образ, сгенерированный в сеть, не нашел аналога.

Мишель отступила на шаг, еще раз окинула взглядом картину разрушений. Носовую часть корабля деформировало при ударе. Сквозь дыры в смятой, разорванной обшивке был отчетливо виден фрагмент рубки управления, конструкция противоперегрузочного пилот-ложемента и фигура в тяжелом бронированном скафандре, объятая сиянием стасиса.

Шаг вперед, и восприятие тут же изменилось. Теперь в поле зрения попадал лишь фрагмент интерьера рубки, а через прозрачное забрало гермошлема она хорошо различила черты лица загадочного существа.

Ее рассудок вдруг резко воспротивился определению «существо».

Он человек или армахонт?

В душе поднималась буря эмоций. Чувства, неведомые ранее, обжигали, пугали, манили…

«Да что же со мной происходит?!»

Ее охватило смятение. Из потаенных глубин подсознания рвались тусклые, обрывочные образы. Мишель вдруг показалось, что она давно знает загадочного пилота, но это противоречило ее памяти, жизненному опыту!

«Нет. Такого не может быть! Я не могла встречать его в прошлом!

Вся жизнь как на ладони. Откуда же слезы в глазах и острая, щемящая боль в груди?!»

Мишель испугалась ни на шутку. Никогда с ней не происходило ничего похожего на этот внезапный, совершенно неконтролируемый рассудком эмоциональный всплеск!

«Я его знаю!» – уверенность росла, переходила границы понимания!

«Он был мне дорог! Я его любила!»

Жар. Спутанные мысли. Щеки горели. Взгляд затуманился.

Здравый смысл молчал.

«Я сошла с ума?! Этого просто не может быть! Я не могла встречать его раньше! Сигнатура излучения настроена на спасение жизни армахонта!

Ты его знала, любила, но потеряла!»

Мишель внезапно разрыдалась. Она не могла принять происходящее и не могла погасить рвущиеся из глубин души обжигающие чувства.

Ее взгляд вновь коснулся застывших черт.

«Что же мне делать?» – шептали губы.

* * *

Мишель медленно приходила в себя после граничащего с абсолютным безумием срыва.

Чувства, вспыхнувшие в душе, не исчезли, но стали глуше.

В спутанные мысли вплетались тонкие тревожные нотки. Ее рассудок, едва вырвавшийся из омута непонятных, но ярких, окрашенных эмоциями воспоминаний, теперь собирал проявления мира реального.

Поблизости активировалась цепь питания! Тускло зардела и тут же погасла энергетическая матрица включившегося механизма.

Межпалубный люк!

Мишель сконцентрировалась на восприятии. Участок сети, к которому она подала энергию, включал в себя несколько неповрежденных датчиков. Она скользнула мысленным взором по каналам обмена данными и вдруг увидела наемников-хонди, которые только что спустились на уровень второй палубы!

«Совпадение?

А это кто?!

Морф?! Собственной персоной?!»

– Мишель, – резервный канал связи включился под внешним воздействием. – Я в последний раз предупреждаю: уходи оттуда! Ослушаешься – уничтожу! Попытаешься сбежать – все хомо погибнут!

«Да что же происходит, на самом-то деле?! Морфы никогда не произносят пустых угроз! Хорс готов убить меня, уничтожить поселения людей?! Почему?!»

Мишель еще не пришла в себя от пережитого шока, но к тем ощущениям уже добавились новые, теперь окрашенные иными эмоциями.

Она редко испытывала злость. Жизнь хоть и не баловала ее, но и неприязнь, ненависть к другим существам не культивировала.

Все изменили несколько фраз морфа.

Мишель не шелохнулась, но ее разум, способный манипулировать устройствами станции, взбунтовался.

Она не хотела ничьих смертей. Тем более не собиралась погибать сама.

«Но где же выход?!

Хонди шутить не станут. У них вообще нет чувства юмора. Они исполнят любой приказ Хорса!»

Мишель мгновенно представила последствия своего неповиновения. Свет в жилых секторах погаснет, наступит лютый холод, сотни человек умрут медленной, мучительной смертью.

«Что же мне делать?

Еще минута промедления, и будет поздно. Меня убьют», жестокий, окончательный смысл короткой фразы вдруг перечеркнул прошлое.

Она действовала машинально, рефлекторно, как не раз поступала в критические мгновения при работе с поврежденными системами и устройствами.

Перед хондийскими наемниками, едва не разрубив их старшего, резко опустилась массивная герметичная переборка.

Разум Мишель погрузился в сеть. Она манипулировала системами Н-болга, за несколько мгновений задействовав опыт, накопленный в течение десяти лет работы на Хорса.

Перераспределение энергии!

Создание защиты!

Изоляция секторов!

По всей станции внезапно прокатился кратковременный сбой питания, многие системы, не выдержав перегрузки, ушли в сбой, с грохотом опустились массивные аварийные переборки, несколько населенных людьми палуб отрезало от остальной части Н-болга, в дополнение включились генераторы защиты – теперь никто не сможет подобраться к герметичным преградам, насильственно вскрыть их.

Минута предельного напряжения едва не отняла жизнь девушки.

Мишель с трудом устояла на ногах. Ее взгляд стал пустым и холодным.

«Что же я наделала?! И что мне делать дальше?!»

Ответа не было.

Ее взгляд остановился на застывших чертах.

«Я знала его… Любила… И он должен меня узнать…

Так что? Отключить стасис?!

А если все это – ложь, плод моего воображения?!

Он армахонт или человек?!»

Губы Мишель дрожали. Она боялась. Боялась, что не справится с корректным отключением стасис-поля, но еще больше, что он, очнувшись, не узнает ее…

«А ведь так и будет… – шепнул предательский голосок. – Вы не могли встречаться. Никогда и нигде. Ни при каких обстоятельствах».

* * *

Первичное колониальное поселение Пандоры. Сорок девятый год по колониальному календарю…

– Вот тут. – Эшранг поджал перепонки крыла, указал подвижным когтистым пальцем на маркер, расположенный в неисследованных глубинах одного из ледников, – тут находится нужное мне устройство.

– Что именно ты хочешь заполучить? – поинтересовался Родька.

Ошр недовольно щелкнул клювом, зашипел, искоса взглянув на него.

– Не твое дело, хомо!

– Нет, так не пойдет! – Егор на правах старшего выступил вперед. – Хочешь результата, давай больше информации, – он поймал взгляд эшранга, что само по себе являлось неслыханной наглостью.

– Забыл свое место?!

Егору бы промолчать, отступить, но он лишь непроизвольно сжал кулаки. Пашка попытался одернуть его, но Родька не дал: «Хватит уже этой «птице» помыкать нами!»

– Будете грубить – я отключу генератор защиты! – злобно прошипел Ошр. – А вас заставлю смотреть, как вымирает поселок!

– Егор, да не связывайся! Пошел бы он! – Пашка не выдержал, шагнул вперед.

Эшранг невольно попятился, но тут же снова принял надменный вид, пряча испуг в налившихся кровью глазах. За его спиной неслышно появились четверо бойцов.

«Хонди – отличные телохранители. Безропотные и бесстрашные. Убьют, стоит эшрангу указать клювом на жертву.

Но мы ему нужны. Все это блеф, как говорил старый андроид. Хонди неприспособлены к лютому холоду. Путь через ледники для них закрыт».

Весна…

Слово скрипело на зубах. Снаружи сейчас завывает ветер. Снова резко похолодало, проснулись вулканы, солнце редко выглядывает из-за пепельных туч.

Жизнь надломилась. Теперь на планете правят «птицы». Сколько их вышло из состояния стасиса за время оттепели, никто не знал. Они подмяли под себя многочисленные поселения хонди, и каждый из эшрангов теперь рвется к власти.

– Ну?! – эшранг злился. Жадный, надменный, самолюбивый, он не терпел неповиновения. – Умрете здесь?

Родька незаметно снял «Абакан» с предохранителя. Движение его пальца уловил лишь Пашка, стрельнул взглядом по сторонам, вроде бы испуганно, выдал себя внезапным, нездоровым румянцем на щеках, – водилась за ним такая слабость, чуть понервничает – и пунцовые пятна тут как тут.

Эшранг остался доволен произведенным эффектом. Разведчиков из числа хомо сложно готовить, еще труднее управлять ими, но он нашел верный способ держать эту троицу на коротком поводке – фигура речи, когда-то почерпнутая из лексикона людей, ему определенно нравилась.

Пашка потупился, отступил на шаг, привалился к стене, изображая крайнюю степень испуга, на самом же деле ярость плескалась в душе, оружие он держал наготове, да и отступил с единственной целью, открыть себе сектор обстрела, чтоб Егора случайно не зацепить, если начнется внезапная заваруха.

А как ее хотелось!

«Нельзя…» – слабый голос рассудка тонул в адреналине. Дети, осиротевшие после набега мутантов, совершенно беззащитны против мести эшрангов. «Надо же было нашим предкам выбрать такое неудачное место для поселения! – с нескрываемой досадой подумал он. – Без исправной работы дополнительного защитного поля, которым управляет Ошр, ядовитые выбросы проснувшихся вулканов накроют дома, затопят смертельным туманом улицы, погубят всех».

Эшранг насладился очередной демонстрацией власти и вернулся к делу:

– Итак, повторяю: ваша цель расположена тут, – он вновь указал на маркер. – Ледник постепенно тает, его толщу прорезали ущелья. Пройдете через кремниевый лес, за ним увидите реку талых вод. По руслу доберетесь до сети недавних разломов. Их не картографировали, что там подстерегает, мне неизвестно. Разберетесь на месте.

– Что конкретно мы должны найти?

– Колонию алгитов. Более точную информацию дать не могу. Но мимо устройства, которым они управляют, вы не пройдете, гарантирую.

– Ладно, – Егор сделал едва приметный жест, давая знать Родьке и Пашке: «Не дергайтесь, разойдемся без стрельбы». – Когда передашь нам управление генератором защитного поля? – неожиданно спросил он.