Герой. Жрец. Царь

В последнее время все большее внимание привлекает судьба последнего русского царя. Это связано с тем, что до сих пор не захоронены останки царской семьи[1], не до конца ясны обстоятельства её гибели. Хотя Николай II не единственный русский царь, убитый собственным народом или своими наследниками. Можно вспомнить судьбы Александра II (убийство которого вполне можно считать ритуальным или хотя бы символичным), Павла I, Петра III, Лжедмитрия I (венчанного на царство по всем канонам того времени), Федора Годунова. Однако именно Николай II, как последний царь, воплощает для нас царскую идею вообще.

Образ царя имеет не только социальный смысл, но и психологический. Мифологема царя занимает принципиальное место в глубинных структурах индивидуального и коллективного сознания, преломляя и соединяя в себе архетипы божества и отца, героя и мудреца, судьи и тирана, жреца и жертвы. Также можно говорить о философском и религиозном содержании царской идеи. Царь символизирует наличие иерархии в бытии и зримое присутствие в мире невидимого божества.

Попробуем разобраться во взаимном проникновении этих разнообразных смыслов и в том, как миф о царской власти влияет на судьбы конкретных царей и воплощается в реальной истории различных стран и народов. Что же ожидается от настоящего царя - постоянные подвиги или высшая и всеискупляющая жертва? Сначала рассмотрим две фигуры - героя и жреца, обращая внимание только на то, что поможет понять образ царя.

Герой

Сюжет всех сказок, мифов и эпических произведений различных народов всегда строится на основе путешествия и приключений какого-либо героя. Это может быть первопредок, “культурный герой”, демиург - создатель необходимых людям вещей и полезных знаний. О различных героях написано уже достаточно много, однако еще не оценены в полной мере место и значение фигуры героя в духовной жизни всех народов, не только в древности, но и вплоть до сегодняшнего дня. Психоанализ указал на соответствие различных этапов путешествия героя определенным состояниям психического развития и духовного становления каждого человека, при этом ограничившись лишь символическим пониманием мифов.

Мы будем рассматривать содержание героических мифов не только как символы, помогающие адаптироваться человеческой психике к изменяющимся условиям окружающей среды, но и как реальные феномены, первичные факты духовной жизни. Сюжеты и мотивы мифов соответствуют фундаментальным структурам человеческого бытия, оказывающим принципиальное влияние, непосредственное воздействие на мышление и поведение каждого из нас. Мифы не остались в далеком прошлом, и в нашей повседневной жизни они всегда рядом с нами, вернее внутри нас. До сих пор все дети воспитываются на сказках (и слава Богу!), и став взрослыми, люди неосознанно воплощают мифологические сюжеты в своей погоне за успехом и богатством, в битвах с врагами и стихиями, в поисках мудрости и совершенства, бессмертия или святости.

Все ценности современной цивилизации, которые, на первый взгляд, основаны на рациональных предпосылках, могут быть осмыслены в контексте архаических мифов. Это касается науки и техники (как магических знаний и предметов), средств связи и информационных технологий (как волшебных инструментов для контроля над действительностью), производства и бизнеса (как обретения ресурсов для прорыва к высшим ценностям), политики и обороны (как достижения особого статуса и неуязвимости). Современное искусство и массовая культура как новая мифология требуют соответствующего прочтения и расшифровки. Поэтому представляется необходимым обращение к древней традиции, духовному опыту, и мифологема героя может оказаться ключевой.

Показательно особое, исключительное происхождение героя. В мифах обычно это родоначальник народа, первопредок, основатель царства. Герой так или иначе связан со сферой сакрального. Он поднимается на небо или является посланником богов, исполнителем их воли, либо в роли героя выступает (воплощается) само Божество, Создатель вселенной, Творец мира, демиург. В любом случае в происхождении героя можно отметить избранность, исключительность, предопределение. Он призван, предназначен для выполнения какой-то сверхчеловеческой задачи. Каждый человек имеет в себе прообраз героя, любой из нас в глубине души верит в свое особое предназначение, предчувствует уникальность своей судьбы и надеется на благосклонность богов или милосердие Бога.

Особая тема - рождение героя, которое часто происходит чудесным образом (в особых случаях имеет место непорочное зачатие). Для каждого человека его собственное рождение является чудесным событием, находится за пределами понимания. Герой обычно является сыном бога или священного царя, его хотели убить, изгнали, обманом завладели царством. Интересно, что герой - это человек без детства, он лишен родителей, обычных детских радостей. Он вынужден скрываться, бороться за свою жизнь, и рано достигает зрелости. Герой забыл свое происхождение и поэтому не знает кто он на самом деле. Он должен вспомнить все, узнать страшную тайну о своем рождении, восстановить свой статус и вернуть утраченное царство.

Сущность героя - в свершении подвига. Необходимым условием всякого настоящего подвига является метафизическая проблема - это фундаментальная угроза существованию мира или опасность его разрушения; принципиальное несовершенство или ущербность бытия в настоящий момент. А в результате подвига должна быть возвращена полнота и целостность мира, восстановлена его связь с божественным бытием. Именно через героя сверхбытие вторгается в бытие, еще и еще раз побеждает небытие, тем самым частично повторяя Первособытие сотворения мира. Он одновременно принадлежит двум мирам. Фигура героя так притягательна, потому что является местом Встречи божественного и человеческого. Действуя в согласии с высшей волей, он воплощает замысел Божий о человеке. Задача героя - возвращение сакрального в мир. Так образ героя легко переходит в образ жреца, святого; а подвиг может быть уподоблен некому жертвоприношению, богослужению, соучастию в со-творении мира.

Подвиг имеет сложную структуру. Обязательными элементами являются: призыв к подвигу, путешествие, испытания, помощь, сам подвиг (чаще всего - битва). Еще желательно, чтобы свершились гибель героя и последующее воскрешение. Обычно все начинается с призыва к подвигу, к путешествию. За отказ герой может быть наказан. Собственно, у него нет выбора; если он откажется от совершения подвига, то произойдет нечто страшное и непоправимое. На этом этапе герой еще может сомневаться и откладывать решение, потом он уже целиком подпадает под власть разворачивающихся событий. Чтобы вернуться в свое царство и вернуть трон, герой должен сначала посетить небесный и подземный миры.

Часто призыв к подвигу заменяется изгнанием. Кто-то обманом и предательством лишает героя законного престола, насильственно изгоняет его из царства. Изгнание является метафизическим актом, герой теряет престол как центр своего бытия, меняет свой онтологический статус, изгоняется на границу мира. Там он получает опыт небытия, который позволяет ему научиться различать добро и зло.

Поэтому неизбежно путешествие: в далекую страну, на край света, на периферию мира; под землю, в бездну, в царство мертвых, на тот свет; или на небо, в царство богов, в сакральный центр мира. Для самой возможности путешествия необходимо выполнение одного онтологического условия - мир должен быть разделен на две части: “этот” мир, причастный божественному бытию, но подвергшийся опасности; и “тот” мир, где живет чудовище, угрожающее сакральному порядку нашего мира. Это зло необходимо предотвратить, победить, уничтожить, а для этого нужно переместиться из одного мира в другой.

На пути к месту назначения герой обязательно проходит испытания силы, смелости, находчивости; искренности и чистоты помыслов, готовности принять судьбу, смерть. После этого ему оказывается помощь: для свершения сверхчеловеческих деяний не достаточно человеческих сил, знаний, требуется сверхъестественное вмешательство, нужно чудо; в пути герою встречаются помощники - высшие, волшебные силы, которые обычно и устраивают испытания. А затем от них герой получает дары, которые оказываются незаменимы для совершения подвига.

Собственно, самим подвигом, может быть битва героя с чудовищем, хаосом, бездной, тьмой; спасение мира, солнца, принцессы. Обиженные должны получить защиту. И герой ведет войну до победного конца безо всяких компромиссов и перемирий. Справедливость должна быть восстановлена. И герой вершит суд. Зло должно быть уничтожено полностью. И герой совершает казнь. Таким образом, тема подвига содержит в себе мотивы битвы, суда и казни. А герой выполняет функции воина, судьи и палача.

Свершению подвига обычно сопутствуют гибель и воскрешение героя: либо частичная гибель и восстановление, жертва отдельных частей тела, пожирание, расчленение; либо полная гибель и волшебное воскрешение. В сказках и мифах символом смерти выступают пещера, подземелье, чрево кита, могила или гроб. Именно смертельная о пас ность открывает возможность С пас ения. После применения мертвой и живой воды с героем происходит метаморфоза, он преображается, становится сильным и красивым, совершенным, а иногда и бессмертным.

Любопытны варианты судьбы героя после совершения подвига: герой либо награждается, женится на принцессе, становится царем (что для нас важно); либо возвращается к своему прежнему статусу, состоянию; либо наказывается (как Прометей) или погибает (как Геракл). Тема смерти героя является мало разработанной и особо интересна для нас.

Здесь нужно сформулировать новую проблему о взаимосвязи героя и некой жертвы: герой либо освобождает красавицу, предназначенную в жертву чудовищу, отменяет жертву, убив дракона; либо хотя бы частично подменяет жертву собой, чем-то жертвуя, расплачиваясь частями своего тела и т.п.

Итак, с одной стороны, Герой = Приносящий жертву: он добрый, честный, справедливый - побеждает, убивает зло, как жрец, совершает жертвоприношение, освобождая мир от зла и тьмы для добра и света. Уничтожение зла - это жертва, угодная богам. И поэтому герой получает помощь свыше. Подвиг можно рассматривать как магический акт, силовое воздействие на несовершенство мира, насильственное действие по отношению ко злу. В бою герой должен быть жесток и яростен, как воин на поле битвы, и безжалостен - как палач, исполняющий приговор суда. Подвиг - публичен, выполняется по строгим правилам, как ритуал.

С другой стороны, Герой = Приносимый в жертву: он чистый, невинный, жертвует собой. Это лучшая жертва, самая “мощная”, самая эффективная. Самопожертвование - это высший подвиг. Жертва, видимое “поражение” - “сильнее” подвига, победы. Просто победив некоторое зло, герой остается в этом мире, не изменив принципиально своего статуса. А смерть - это мистическое событие, открывающее возможность искупления, Спасения и воскрешения. Смерть - это дверь в другое бытие, вечное и совершенное. Только через смерть с героем может случиться настоящее чудо, последняя Встреча, радикальная метаморфоза, необратимая трансформация, истинная трансценденция.

Жрец (священник, монах, аскет, святой)

Своей связью с жертвой герой подобен фигуре жреца. Переходной ступенью между героем и жрецом, священником является фигура шамана. Он, как герой, совершает путешествие в верхний и нижний миры. Очевидна избранность шамана: он общается с миром духов, богов. Кандидат в шаманы подвергается испытаниям, проходит инициацию. Шаман воюет с духами, повелевает ими, у него есть помощники.

В принципе, любой жрец проходит путь героя. Жрец - избранный, исключительный, угодный богам. Он находится в особом положении между небом и землей. Жрец приносит жертвы богам, предстоит им, ходатайствует за людей, передает им волю богов. Жрец обладает если не царским достоинством (что желательно), то уж точно имеет царское призвание, перед ним открыт путь в Царствие Небесное. Есть и призыв к подвигу: голос, видение, встреча, чудо. Обязательны подготовка, обучение, испытания, послушание, принятие обетов, пост. Затем совершаются посвящение, инициация, пострижение, рукоположение. Часто жрец совершает путешествие в виде паломничества по святым местам. Без божественной помощи были бы невозможны духовные и физические подвиги: аскеза, монашество. От количества и силы подвигов зависит статус жреца. В православии только монахи (черное духовенство) могут занимать высшие ступени церковной иерархии (от епископа и выше); в католицизме вообще все священники дают обет безбрачия.

Жрецом непрерывно ведется внутренняя битва. В православии - это невидимая брань, в католицизме Христово воинство может пониматься и буквально: вспомним крестоносцев, рыцарей-монахов. Воин побеждает зло вовне, когда ясно кто враг и где он находится. Фигура врага тем и полезна, что позволяет отделить зло от себя, замкнуть на внешнем объекте и уничтожить его. Враг выполняет функцию “козла отпущения”, в нем сконцентрировано все зло мира, поэтому герой должен быть безжалостным и немилосердным. Битва - справедлива и после победы наступит всеобщее благоденствие. Однако на самом деле зло не исчезает бесследно, оно таинственным образом постоянно возвращается и поэтому требуются новые враги[2].

Монах побеждает зло внутри себя, когда враг не так очевиден и грех искусно маскируется под добродетель. Внутренняя битва подобна тончайшей диагностике и хирургической операции. Грех должен быть распознан, и чтобы очиститься от него, приходится резать по живому. Герой должен победить в одной битве, раз и навсегда. Для монаха внутренняя битва продолжается всю жизнь. Победа героя - видима и однозначна. Успехи монаха на духовном поприще могут стать искушением и соблазном, а победа обернуться поражением. Как бы высоко не поднялся монах, всегда возможно падение.

Духовным подвигам предшествуют телесные. Аскеза - это радикальный отказ от мира сего, его благ и законов. Аскет становится гражданином другого мира, подданным небесного царства. Аскетизм - это однозначный выбор в пользу сакрального, это утверждение реальности трансцендентного. Если есть хоть один настоящий аскет, значит, возможно любое чудо. Аскеза - не только подвиг, это еще и жертва, самопожертвование, жертвоприношение, где аскет одновременно выполняет роли и жреца и жертвы.

Аскет умирает еще при жизни, а значит, он воскресает раньше смерти. В аскетизме совмещаются символическая смерть и воскрешение, смерть человека ветхого и рождение человека нового. Смерть для мира сего, грешного и тленного; и рождение в бессмертие, в невечерний свет, в безмерную любовь. Только “смертию смерть поправ” аскет, монах может стяжать Благодать Божью, получить новую сущность, приобщиться к божественной природе.

Чтобы быть жрецом обязательно наличие жертвы. Жертва является необходимым элементом жертвоприношения, хотя она может быть символической. Жертвоприношение - это всегда со-умирание, поэтому возможно соединение жреца и жертвы в одном лице (самопожертвование жреца или Сына Божьего). В принципе жертва важнее, ценнее жреца. Конечно, жрец должен быть достоин исполнить свою роль, однако, именно жертва первична. Герой уничтожает зло, которое видит вовне. Но это необходимо, неизбежно. В таком действии не скрыто никакой тайны. Зло не является высшей жертвой. Желательно, чтобы она была чиста и невинна, как агнец. В сказках и мифах драконы требуют себе в жертву прекрасных юношей и невинных красавиц, желательно царского достоинства.

Итак, зло желает и обычно получает невинную жертву, герой справедливо осуждает зло, побеждает и казнит его. Если замкнуть круг, исключить зло как лишний элемент из этой структуры, то остаются только жертва и жрец. Тогда получается, что в фигуре жреца совмещаются чудовище и герой. Битва зла и добра с внешнего плана переносится на внутренний, духовный. Именно в душе жреца происходит невидимая брань, сталкиваются животное и божественное в человеке, грех преодолевается святостью, чудовищное побеждается чудесным.

Жертвоприношение как бы предупреждает, предотвращает свершение зла, хотя при этом жрец частично берет на себя функции чудовища. Сознательно допускается малое контролируемое зло, чтобы избежать большего, неподконтрольного зла. Жрец замыкает на себя зло всего мира, добровольно принимает на себя все грехи, понимая, что это не по его силам и исход битвы может быть не в его пользу. Только любовь к людям, вера в Божество и надежда на высшую помощь могут придать силы для подобной дерзости. Жрец неизбежно подвергается максимальным искушениям, у него всегда есть выбор между предельным злом и абсолютным добром, он постоянно подвергается соблазну сакрализации зла. Наверное, не случайно черную мессу у сатанистов может служить только канонически рукоположенный католический священник.

Рассмотрим несколько различных категориальных пар, в которых второй элемент неожиданным образом оказывается одним и тем же, а, следовательно, и первые элементы могут быть уподоблены друг другу: жрец - жертва; палач - жертва; преступник (насильник, убийца) - жертва; предатель - жертва.

	жрец
предатель	жертва	палач
	преступник

И действительно, жрец как палач совершает казнь, принимает на себя обязанность, которую не могут выполнить другие. Поэтому к жрецу такое отношение, сочетающее благоговение со страхом. Жрец ответственен за кровь жертвы. Своими руками совершает убийство, хотя бы и символическое. Первоначально жертвоприношения были вполне конкретными, в том числе и человеческими.

Жрец как преступник пре-ступает нормы, обязательные для остальных, потому что он постоянно преступает границу между человеческим и божественным мирами, находится за пределами, по ту сторону добра и зла. Жрецы и преступники в любом обществе составляют отдельные касты, имеющие свои собственные законы и правила.

Жрец как предатель пре-дает, передает жертву богу, по отношению к жертве он поступает некрасиво, нарушая все обыденные нормы и правила. Так Авраам приготовился принести в жертву единственного сына Исаака, отдать, передать его Богу. Наверняка никто из окружающих не смог бы понять его мотивов, и они оценили бы его действия как безумие или преступление.

Если фигура жреца может быть уподоблена палачу, преступнику и предателю, будет справедливой и обратная процедура. Очевидно, что палач выполняет часть жреческих функций в несколько редуцированной форме. Раньше казни совершались публично, по праздникам, на специальном возвышенном месте, подобном жертвеннику, алтарю. В ламаизме существует представление о божественных палачах, гневных защитниках веры.

В мифах преступник воплощается в фигуре трикстера, который часто является не только антагонистом, но постоянным спутником героя. Преступник-трикстер воплощает в себе разрушительную ипостась Божества, расчищающую место для нового цикла творения (роль Шивы в триаде Брахма-Вишну-Шива). Жреческая функция преступника может состоять в заслуженном наказании грешников (Гнев Божий, Бич Божий), а также в насилии над невинными жертвами, которые своими страданиями и кровью искупают общий грех. В истории с Иовом роль Сатаны вполне двусмысленна.

Наиболее сложен для понимания сакральный смысл предательства. Но вспомним евангельский сюжет. Иуда - один из апостолов, избранных самим Христом для особых целей. “Сын Человеческий идет, как написано о Нем”, - кто-то должен был предать Христа на распятие, передать в руки священников (жрецов) и старейшин. Таким образом, Иуда со-участвует в жертвоприношении Агнца, устроенном священниками и в казни Царя, совершенной руками римских властей. Иуда хорошо знал, что “... горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается, лучше было бы этому человеку не родиться”, однако доводит дело до конца. Поэтому фигура Иуды получила в ХХ веке такие неожиданные трактовки, как у Л. Андреева и М. Волошина. Сейчас мы не будем на этом останавливаться, хотя мотив предательства царя важен для нас.

На наш взгляд, виновников и участников распятия Христа чересчур много, чтобы мы могли кого-либо обвинить однозначно. Свою роль сыграли и предательство Иуды, и отречение Петра, и бездействие других апостолов, и коварство первосвященников, и глумление царя Ирода, и малодушие прокуратора, и жестокость римских солдат. Тот же народ, который еще вчера кричал “Осанна!”, вопит - “распни Его!”. Совершается грандиозная Мистерия Жертвы, в которой участвуют все. Все являются предателями и все - палачами. Грех предания Царя Небесного на казнь становится всеобщим. Каждый из нас причастен этому преступлению своим отречением, бездействием и малодушием.

Трактовка Христа как героя была бы банальной. Очевидна общность с героями различных мифов: есть и чудесное рождение, и богосыновство, и царское происхождение (из рода Давидова), и гонения (бегство в Египет), и испытания (искушения в пустыне), и перманентное путешествие, гибель и воскрешение, сошествие в ад и вознесение на небо. Однако более важным является принципиальное отличие от многочисленных мифических и сказочных героев. Его Подвиг выпадает из ряда подвигов, Его победа не похожа ни на одну другую.

Христос отказывается от прямой битвы со злом. Будет и Страшный Суд, и последняя битва (Армагеддон), однако парадоксальным образом победа предшествует битве. Полная победа уже свершилась на Кресте и оказалась непостижимой для современников. От Мессии ожидали проявления силы и могущества, ярости и гнева, а Христос проповедует любовь, милосердие и прощение. Вместо уничтожения врага - “любите врагов ваших”. Все обманулись в своих ожиданиях, потому что Он выше любых ожиданий. Его ждали как царя Иудейского, а Он оказался Царем Небесным.

Христос - совершенный жрец, достойный принести высшую жертву. В отличие от всех жрецов, Он абсолютно безгрешен. И Церковь Свою Он воздвиг жертвой Своей. Таинство жертвоприношения достигает совершенного воплощения. Христос и жрец, и жертва, абсолютный жрец и абсолютная, бесценная жертва. Приносящий и Приносимый. Тайна Крестной Жертвы безмерна, дальше двигаться некуда. Наша трехчленная схема “Жертва - Чудовище - Герой” сначала превратилась в двучленную “Жертва - Жрец”, где зло присутствует имплицитно в фигуре жреца, им же и преодолевается. А затем схема сократилась до единственного и абсолютного элемента “Христос”, в котором злу не осталось вообще никакого места.

Подведем некоторые итоги. Мы будем различать магию подвига и мистику жертвы. Магия - это некое действие, силовое, техническое, рациональное и целесообразное, поддающееся расчету и контролю, направленное на достижение конечной цели. Для получения нужного результата требуется сосредоточить силы, применить конкретные знания и определенные инструменты. Магия использует имманентные законы этого мира и не может выйти за их пределы. Волшебные предметы могут быть заимствованы только на время и применяться только один раз. Герой, совершая подвиг, полностью детерминирован условиями и обстоятельствами конкретной ситуации. Он борется с очевидным злом, не вникая в тонкости его происхождения. Тайна беззакония остается для него непостижимой, дракон внутри - незамеченным. Зло будет воспроизводиться снова и снова, потребуются новые герои и подвиги.

Герой ищет определенности и окончательности решений. Он не понимает и не принимает ничего иного, другого, чужого. Героизм - это всего лишь утверждение своей воли, своего понимания добра и зла, это экспансия своего бытия вовне. Герой хочет уничтожить все чужое, или присвоить его, чужое сделать своим, окультурить нечеловеческое. Даже совершив путешествие в иной мир, пережив смерть и воскрешение, герой не осознает происшедшие с ним изменения.

Героизм излишне прямолинеен и однозначен. Подвиг совершается в предельном возбуждении, на подъеме энергии, в состоянии экстаза. Герой не всегда может вовремя остановиться и поэтому становится опасным для окружающих или восстает против богов. Часто герой занимает место бога, выполняет то, что бог должен совершить, но по какой-то причине этого не делает. Но герой никогда не становится богом до конца, даже получая божественные советы и волшебные предметы, он использует их инструментально, не понимая их смысла.

Жрец должен оставить все “героическое, слишком героическое”. Он находится на пороге тайны, перед лицом непонятного, неведомого. Жрец преступает границу другого мира, иного бытия, чужого, одновременно чудовищного и чудесного. Он пристально всматривается в темноту другого мира, заполненную видениями, соблазнами и откровениями. Жрец внимательно вслушается в тишину, в которой можно уловить потусторонние голоса. Он учится различать эти голоса, узнавать в лицо невидимого Бога. Жрец должен научиться воспринимать чужое как свое, чтобы открыть новые горизонты и вместить бесконечное божество в себя. Жрец не совершает внешних подвигов, он слушает шепот Бога и смиренно выполняет его волю. Подвигом становится послушание, активно-пассивное действие.

Мистика нарушает все правила игры, действительные для этого мира, тварного и конечного. Мистик радикально преодолевает всякую меру и норму, все границы и пределы, прорывается в безграничное и запредельное. Там уже невозможно конкретное действие, остается только недеяние, ожидание чуда, готовность к неведомому. Все принадлежащее этому миру необходимо оставить. Вместо силы и знаний будет только вера и надежда, вместо ярости и гнева - страх и трепет. Там нет законов, есть только любовь; нет правил, есть милосердие; нет борьбы, есть Благодать. Там нет зла, потому что зло - это всего лишь отпадение, отказ от Божественного сверхбытия. Его потеря или забвение. И поэтому зло не побеждается на земле, оно преодолевается только возвращением к полноте и целостности, к гармонии и совершенству. В отличие от героя, монах выбирает этот показанный нам путь. Этот путь жертвы сложнее и страшнее подвига, но только он приводит к цели.

Царь (вождь, король, император, президент)

Мы выяснили, что высший статус героя и жреца заключается в божественном происхождении и царском достоинстве. А высокая цена жертвы определяется безгрешностью, невинностью, невиновностью в том зле, за которое она расплачивается. Жертва будет иметь высшую ценность, если она уникальна, незаменима, неповторима. У любого народа самый высокий общественный и сакральный статус имеет царь. И только царь будет самой дорогой жертвой.

В фигуре царя слито социальное и космическое, земное и сакральное. Царь является точкой опоры, поддерживающей равновесие мира. Бытие-с-царем радикально отличается от бытия-без-царя. Царь - это динамический центр мира, от которого во все стороны расходятся силовые линии. Самодержец держит свой народ своей сакральной силой, удерживает страну от хаоса. Царь воплощает жизнь, плодородие, преуспевание, победу. Рассмотрим, каким ожиданиям должен соответствовать настоящий царь, чтобы исполнить такую сложную роль. Многочисленные функции царя противоречивы и взаимоисключающи.

У многих народов царь считается высшим существом, божеством или воплощением бога. Его власть обусловлена сакральной силой, полученной от небесных покровителей. В лице царя божество присутствует в этом мире. Сам царь является его представителем, наместником. Через царя священное, мифическое время проникает в человеческую историю и влияет на все земные события. Божественность царя обеспечивает преуспевание его народа, богатый урожай, успех на охоте, победу на войне. Божественный статус императоры имели в Китае, Японии, требовали себе в Риме. Если царь лишился небесного благословения, то он вынужден оставить трон.

Статус царя выражается в его титуле. Например, Николай II - Император и Самодержец Всероссийский, Царь, Государь, Князь, Повелитель, Наследный Государь и Обладатель, Герцог и прочая, и прочая, и прочая (его официальный титул занимает 23 строки). Добавление имени, усложнение имени, умножение имен и титулов царя задают некое метаимя, подчеркивающее исключительный социальный и онтологический статус царя. Настоящее имя царя может быть табуировано и называется только титул. Оскорбительное прозвище, данное царю (Николашка) является анти-именем, попыткой разрушить сакральную силу его имени. А самовольное присвоение имени и титула царя - самозванство - является подменой бытия, великим грехом, богоотступничеством, нарушением священного порядка мироздания и божественной иерархии (Григорий Отрепьев - царевич Дмитрий, Емельян Пугачев - Петр III).

Чтобы защитить свой народ от многочисленных врагов и расширить свое царство, царь должен быть героем, непобедимым воином, выдающимся полководцем, владеть военной магией или хотя бы воинским искусством (вспомним Александра Македонского, Цезаря, Карла Великого, Фридриха II, Наполеона). Для этого ему нужно обладать такими качествами, как сила, выносливость, гнев, ярость, военная мощь и государственное могущество. Для всех очевидны его исключительность, избранность, харизма. Обычно такой царь является основателем царства, династии.

Для выполнения функции властителя царю нужны мудрость, коварство и жестокость. Он должен быть хитрым политиком и изворотливым дипломатом. Одновременно государь является хранителем закона и гарантом порядка, верховным судьей. Для этого необходимы личная скромность, честность и справедливость. Он строго осуждает и беспощадно наказывает преступников, чтобы другим неповадно было. Только саму казнь совершает специальный палач. Кстати, почему у каждого царя есть палач и шут, не являются ли они его альтер эго? В нашей истории были и царь-палач (Петр I), и царь-шут (Хрущев), а Иван Грозный совмещал в себе обе эти ипостаси. У многих народов есть традиция временной замены царя на шута, а палач всегда поглядывает на царя с профессиональным интересом.

Для обеспечения независимости власти и суда царь должен быть самым крупным собственником в стране. Для поддержания своего статуса он вынужден пребывать в богатстве и роскоши, дарить и принимать подарки, копить сокровища и безрассудно тратиться на пиры и балы. Богатство свидетельствует о божественном расположении, богоугодности этого царя, и отсвет этой благодати падет и на его подданных. Обязательными атрибутами царской власти являются “царский пир” и “царская охота”. В них непременно участвуют приближенные царя (в том числе и возможные претенденты на престол) и его иностранные гости (потенциальные захватчики), которые должны лично убедиться и засвидетельствовать богатство и щедрость царя, а также его физическую силу, смелость и воинские успехи.

Строго фиксировано место, в котором должен проживать царь. Он всегда находится в центре царства (отграниченного от чужого, враждебного мира), в столичном городе-крепости (город на холмах - Рим или Москва - расположен как бы на вершине “мировой горы”, сакральной оси вселенной). Царский дворец - это место, в котором собраны все материальные и духовные сокровища мира, он может быть уподоблен “небесному граду”. Внутри дворца находится царский трон, престол (который подобен алтарю - месту пребывания бога), священный центр царства и всего мира.

Часто царь выполняет жреческие функции, все равно он уже обладает сакральной силой. Он предстоятель, посредник между народом и Богом. Возможно несколько форм взаимоотношений верховного жреца и царя, господствующей церкви и государства:

• теократия, когда жрец одновременно является царем, правителем (Тибет);
• папоцезаризм, когда жрец главнее царя (папа и императоры Священной Римской империи);
• симфония властей, когда жрец равноправен с царем (митрополит, а затем Патриарх Московский и русские князья. Российский герб - двуглавый орел - символизирует единство двух властей);
• цезарепапизм, когда жрец подчиняется царю (византийский император главнее патриарха);
• абсолютизм, когда царь выполняет функции жреца (римские императоры) или царь обходится без патриарха (Петр I);
• светская власть, республика, когда нет ни жреца, ни царя (современные демократии).

Византийские императоры и русские цари пели и читали в церкви, сослужили литургию, причащались в алтаре, то есть имели статус священнослужителя. “Верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия”, - такие обязанности первого мирянина Православной Церкви, Императора Всероссийского, были указаны в Своде законов Российской Империи.

Поэтому сам царь должен обладать лучшими нравственными качествами и всеми добродетелями: кротостью, смирением, добротой. Царь-Батюшка - отец для своих подданных, поэтому он милосердный и всепрощающий судья, всегда готовый помиловать преступников. Как тот отец, который радуется возвращению блудного сына. Иногда царь совершал тайный выход, посещал тюрьмы и больницы, раздавал милостыню. Царь-пастырь - сам невинный и безгрешный как агнец - молится за свой народ. Он совершает жертвоприношение, поэтому сам должен быть чистым и святым, постником и аскетом. А принести в жертву ему, могущественному и богатому, собственно нечего, кроме самого себя.

Сущность царской власти противоречива и даже парадоксальна. Языческая мифологема царя в первую очередь включает в себя идею всесокрушающей силы, беспредельного могущества, заботы о своем народе и беспощадности к врагам. Конкретному человеку сложно соответствовать этому образу. Христианство внесло принципиальные изменения в образ царя, усложнив его до предела и подняв на недосягаемую для живых людей высоту. Прямое отношение к царской идее имеют Искушения Христа в пустыне. Евангельский текст преломляет проблему царской власти неожиданным образом. Искушения, которые отверг Иисус, полностью совпадают с теми обещаниями, которые дают президенты на выборах.

“Если ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами” (Матф. 4, 3). То есть, докажи свое божественное происхождение, подтверди свой царский статус, накорми свой народ, сделай его здоровым, богатым и счастливым. “Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих” (Матф. 4, 4). Благосостояние, благополучие для всех, сытость и здоровье, по большому счету ничего не дают, на самом деле ничего не решают. Таким способом невозможно устранить фундаментальную ущербность нашего мира. Принципиальную недостаточность здешнего бытия можно исправить только обращением к высшей реальности, верой в божественную помощь и верностью своему призванию. Хлеб и вода не могут полностью насытить тело и душу, они являются лишь прообразом тех благ, которые приготовил Бог детям своим. Утолить неутолимую жажду и духовный голод можно только через возвращение к подлинному Истоку, приобщение к неисчерпаемому Источнику Истины и вечной Жизни. Только слово Божие показывает Путь реального достижения возможной полноты и целостности человеческой природы.

“Если Ты Сын Божий, бросься вниз и Ангелы на руках понесут Тебя” (Матф. 4, 6). Докажи свою божественность, соверши чудо, покажи сверхъестественную власть и тогда все признают тебя царем. “Не искушай Господа Бога твоего” (Матф. 4, 7). Неоправданное чудо - бесцельно и бессмысленно, оно не является Чудом. Демонстрация чуда, чудо ради чуда - неприемлемо, недопустимо, потому что оно принуждает, лишает человека свободы выбора. Чудо дается по вере. Очевидность вместо веры уничтожает само понятие чуда. Блаженны не видевшие, но уверовавшие. Настоящее сокровище - сокровенно, подлинное чудо - ненавязчиво, истинная победа совершается не силой, а любовью, то есть жертвой. Крестная жертва и воскресение - почти незамеченное чудо, изменившее мир.

“Все это (все царства мира и славу их) дам Тебе, если падши поклонишься мне” (Матф. 4, 9). Установишь справедливый общественный строй, идеальное социально-политическое устройство, правильные законы. В твоем царстве не будет зла, насколько это возможно на земле. “Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи” (Матф. 4, 10). Справедливая земная власть - ничто перед милостью Божьей. Никакая власть не сможет освободить людей от греха и смерти. От греха и смерти можно только спасти. А спасти может только тот, кто сам выше греха и смерти. Есть только одно царство, где люди свободны и совершенны, Царствие Небесное. И, чтобы это Царство не от мира сего открыть для всех, Царь Небесный претерпевает рабскую смерть.

Все величие и могущество земных царей зыбко и временно. Даже справедливость и добрые дела ничтожны в перспективе Царствия Небесного. Лучшее, что может сделать богобоязненный царь, - это послужить примером для своего народа, воплотить христианские идеалы. А как царь может буквально выполнить такие заповеди: пойди и раздай имение свое, не судите, любите врагов ваших, благословляйте гонящих вас? Задачи царя поистине невыполнимы. В предназначении царя есть нечто непостижимое и запредельное. Таинство царской власти имеет мистический смысл.

В поступках царя парадоксальным образом сочетаются три разных воли: Божья воля (неведомая для простых смертных), воля народа (не всегда желающего приносить свои земные интересы в жертву каким-то высшим ценностям) и личная воля (своеволие) царя как героя и самодержца. Всякая власть от Бога и царь воплощает замысел Божий относительно этого народа, отвечая за грехи всех своих подданных. Но народ признает царя до тех пор, пока тот удовлетворяет вполне земным требованиям. И царь легко становится “козлом отпущения”. Конфликт между личной волей царя, волей народа и Божьей волей часто завершается катастрофой. Но судьба царя есть судьба его царства. Если убить царя, разрушится и царство.

Рассмотрим последовательно жизненный путь царя, указывая связь и даже буквальное совпадение мифологических сюжетов и реальных исторических событий. В первую очередь, нас будут интересовать русские цари, и в особенности - император Николай II.

Прежде всего - происхождение царя, которое часто бывает таинственным, а родословная - весьма запутанной. Случались казусы, как с Павлом I, которому мать (Екатерина II) заявила, что он вовсе не является сыном императора Петра III. Чудесные рождения царевичей случались редко, зато известны случаи проклятых рождений (Иван Грозный). Особый случай - ранняя смерть родителей и сиротство царевича (Иван Грозный, Петр I).

Изгнание из царства может быть заменено путешествием. Например, Николай II в юности совершил почти кругосветное путешествие, в котором ему довелось выдержать нешуточные испытания и пережить чудесное спасение. В Японии он получил удар саблей по голове, и только вмешательство попутчика (помощника) спасло его от верной смерти. Возвращение в свое царство или получение законного престола тоже часто сопровождается препятствиями и осложнениями (Павел I, Николай I).

Принципиально отличаются ситуации основания царства, династии (первый царь) и передачи власти преемнику (наследнику). Первым царем становится герой, убивший дракона, полководец, победивший вражеские армии, харизматический лидер, утвердивший святыни. Он непосредственно доказал свою избранность, способность к власти и свое право на царский трон. Последующие цари наследуют власть и славу своего предка, но все же должны хотя бы частично подтверждать подвигами свой царский статус. Также возможно призвание царя со стороны, но для этого нужны особые обстоятельства и чудесные знамения.

Рассмотрим, какими способами, по каким критериям происходит отбор царя из нескольких претендентов на престол. Один вариант - выбирать достойнейшего. Для победы здравого смысла и торжества общей пользы наиболее подходит голосование, хотя голосуют только имеющие соответствующий статус или военную силу (так выбирались “солдатские императоры” в Риме). Если кандидаты равноценны, то нужно поступать честно и справедливо, венчать на царство одновременно двух царей (Иван и Петр Алексеевичи в 1682) или назначать властителя по очереди (консулы в Риме). Можно положиться на божью волю и выбирать по жребию (в Спарте было два разных царя для внутригосударственных и внешних функций, домашний царь и воюющий, а роли определялись жребием). Но все эти решения - временны, а ситуации - нестабильны и возможны лишь на переходном этапе.

Второй вариант - пусть победит сильнейший. Могла быть честная битва, турнир или некие испытания, и если претендент смог победить прежнего царя, то он получает его власть. В истории чаще случались заговоры, перевороты, тайные убийства царя. С магической точки зрения если царь был свергнут, значит он потерял свою сакральную силу и поддержку божества, и победитель более достоин занимать трон. В сказках широко распространены случаи получения царства после испытаний, победа и женитьба на царской дочери. Таким образом, преемственность царской власти идет по женской линии, а цари-мужчины постоянно обновляются, непосредственно подтверждая свои достоинства.

Передача царской власти по наследству имеет свои преимущества и недостатки. В династии передается воинский и государственный опыт, возможна серьезная подготовка к бремени власти. Принципиальное значение имеет преемственность законной власти, однозначные правила передачи трона наследнику, что исключает смуту и войны при каждой смене царя. Также хотя бы частично передается и сакральная сила, избранность, благодать (белая кость, голубая кровь - наверное, не пустые слова). Но передается и проклятие династии.

При передаче царской власти по старшинству не учитывается качества наследника, он может оказаться просто не способным к роли царя (Федор I, Иван V). Некоторые недостатки исправляются при наследовании по завещанию (как было в период от Петра I до Павла I): можно выбрать самого достойного кандидата, однако возможен произвол правителя и манипуляции наследников с завещанием (Павел I сжег завещание Екатерины II в пользу своего внука Александра). Иногда цари еще при жизни собственноручно короновали своих наследников (византийские василевсы).

И все же продолжим следовать по жизненному пути царя. Изгнание или путешествие героя-царевича должно завершаться возвращением и воцарением. В истории известно много династических войн. Возвращение истинного царя, царя-избавителя, изгоняющего или убивающего ложного царя-узурпатора, - весьма популярный сюжет в народном творчестве. В реальной истории такими легендами охотно пользовались всевозможные самозванцы, когда возникали сомнения в подлинности царя, законности властителя или просто недовольство властью (Лжедмитрии, Болотников, Пугачев).

Также распространен сюжет о двойнике царя, ложном царе. Это может быть близнец (Ромул и Рем), самозванец-соблазнитель либо специально подобранный и подготовленный двойник, чтобы сбить с толку подосланных убийц. Вообще двойничество имеет негативный смысл: любое удвоение создает ложное бытие (хороший и плохой близнецы в мифах), совершается подмена, возникает путаница (принц и нищий). Двойник - лишь видимость царя, не имеет той же сущности, он пустой внутри. Поэтому двойник, скорее всего, имеет потустороннее происхождение. Это инфернальный образ. Показательно появление двойников Екатерины II и Анны перед их смертью. Известна легенда о посещении Кремля двойником Ленина, когда тот находился в Горках и был не способен выехать в Москву.

Также случается раздвоение одного царя, как это получилось с Иваном Грозным. В исторической науке существует концепция “двух Иванов”, соответствующих двум периодам его правления, мудрого государственного деятеля-реформатора и кровавого тирана. И в фольклоре возник двойственный образ царя - справедливого правителя, с одной стороны, и жестокого деспота и сыноубийцы, с другой. Также существуют противоположные оценки личности и деятельности Петра I.

Итак, воцарение законного правителя может сопровождаться битвой, войной, разоблачением заговора, разгромом восстания. Только после победы в сражении (похожем на казнь) смог занять свой престол Николай I. Обращает на себя внимание распространенный мифологический и исторический сюжет о кровавой жертве в основании царства. Известно убийство Юрием Долгоруким боярина Кучки, чья голова была отрублена на месте основания Москвы. Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей московского Кремля. Также гибель строителей Петербурга выглядит как классическая “строительная жертва”, когда под основание храма или замка закладывались останки специально убитого человека. При основании Рима Ромул убивает Рема. Непосредственно перед основанием Константинополя император Константин убивает своего сына. В этот же ряд попадает Ходынка - кровь в начале царства бросает отсвет на все царствование.

Также кровью начинается царство в случае любого насильственного захвата престола (Екатерина II и Петр III). Кровь невинной жертвы (даже кровь узурпатора) остается на всей династии. Если царство начинается с преступления и крови, то и завершиться оно не может ничем другим. Грех вдвойне - отцеубийство (Александр I и Павел I). Нарушение земной иерархии есть покушение на иерархию небесную. К тому же в мифах отцеубийство сопровождается инцестом.

Венчание на царство является религиозной церемонией, символизирующей обновление царства и всего мира, новое начало, повторение акта божественного творения. Этот ритуал осуществляется высшим жрецом царства - Патриархом, митрополитом, всегда в священный день - воскресение. Совершается миропомазание - христианское таинство, символизирующее освящение государя и наделяющее его даром общения с Богом. Обряды возведения на престол веками оставались неизменными, этим гарантировалась стабильность, вечность царской власти. Они проводились в одном и том же храме (Успенский собор Московского Кремля), повторялись позы и жесты участников церемонии, звучали одни и те же слова клятв и молитв.

Торжественно передаются регалии царской власти: корона, скипетр, держава, меч (интересно, что в России среди царских и государственных символов никогда не было меча). Царские регалии имеют сакральное значение и на них накладывается табу, их не должны касаться те, кто не имеет на это права. Сами понятия - возведение на престол, поставление на царство, посажение на трон - показывают особое значение царского места, как священного центра царства, а также подчеркивают сакральный смысл действия, движения к центру и вверх, выделяющего царя, поднимающего его над подданными.

Основным символом власти является царский венец, который, с одной стороны, может быть соотнесен со свадебным венцом, а с другой - с терновым венцом. Венчание на царство - это свадьба царя со своей страной, где царь выступает как небесный жених, воплощение высшей силы, принимающей народ под свою защиту. Царь-батюшка действительно воспринимается как отец своего народа.

Близким по своему значению событием является царская свадьба, священный брак, призванный обеспечить плодородие и благополучие во всем царстве. Царь и царица символизируют сакральную пару, соединение неба и земли. Их многочисленное и здоровое потомство должно подтвердить расположение божества к династии, а следовательно, ко всем подданным этого царства. Поэтому царь не может быть безбрачным, но как жрец он должен быть монахом. Такое противоречие частично разрешается предсмертным пострижением в монахи (что было обязательно для князей и царей из дома Калиты). Царь не должен быть импотентом, кастратом, гомосексуалистом (гомосексуальные увлечения Ивана Грозного и Петра I не в счет, это можно считать частным случаем их общей развращенности). Бездетность всегда считалась знаком отверженности, а бесплодие царя воспринималось как проклятие для всего царства.

Рождение наследника - не только доказывает витальную силу и плодовитость царя, но также имеет космогоническое значение. Оно подтверждает соответствие земных событий космическим циклам, гарантирует преемственность царской власти, повторение благополучного царствования и даже рождает надежды на лучшее. Отсутствие наследника рассматривается как проклятие династии и является плохим предзнаменованием для всего царства, обещает смуту или династические войны.

В связи с этим, особое внимание следует обратить на случаи убийства царем своего наследника. Уже упоминался Константин Великий, в русской истории - это Иван Грозный и его сын Иван, Петр I и царевич Алексей. И если отцеубийство может быть понято хотя бы с позиций психоанализа, то сыноубийство невозможно объяснить с рациональных позиций. Все оправдания и разговоры об измене не очень-то убедительны и являются прикрытием какой-то страшной тайны. Сыноубийство совершенно парадоксально, даже абсурдно. Убивается собственное продолжение, будущее своего царства. Для его объяснения потребуется обращение к самым глубинным слоям психики, к архаическим мифам.

Кровавая строительная жертва в основание замка или города была традиционной, однако жертва в основание царства - уникальна и должна быть максимально дорогой, самой ценной. Это может быть либо сам царь, либо царевич, царь будущий. Такая жертва должна искупить все прошлые и будущие грехи всего царства. Но так как царство не может начаться с убийства самого царя, то остается только царский сын. Грозный и Петр I приносят страшную жертву взамен себя, за свои преступления. Но такая замещающая жертва не принимается. За свои грехи царь должен отвечать сам.

По ветхозаветной традиции сын, пошедший против отца (Авессалом), должен быть казнен, а по новозаветной - он, как и блудный сын, должен быть прощен, ибо “Христос не хочет жертвы, но милости”. Пожертвование Богом-Отцом Своего Сына прекращает, отменяет все другие жертвоприношения. Сын Божий - это последняя жертва, последнее жертвоприношение. К тому же Иван Грозный - не Бог-Отец, а царевич Иван - не Сын Божий, чтобы они могли повторить Крестную жертву.

За сыноубийством вскоре следует проклятие и вырождение династии. После Грозного и Петра I мужская линия династий быстро прерывается. Они были скорее языческими царями-тиранами, безумцами на троне, чем христианскими монархами. (Что-то слишком часто нам приходится их упоминать.) Рядом с царем почти всегда есть пророк, юродивый, устами которого царь предупреждается о своем долге, об ответственности за грехи и преступления. Христианство предлагает царю принести другую жертву, предназначает терновый венец.

Принципиально важным для понимания смысла царской власти является вопрос: почему и как царь перестает быть царем? Даже в историческое время царям не часто удавалось умереть от старости в своей постели, обычно они принимали смерть от рук убийц, в лучшем случае - на поле боя. В сказках и мифах царь должен вовремя оставить трон, передать его наследнику либо наиболее достойному преемнику. Рассмотрим варианты отстранения царя от власти. Это может произойти вследствие невозможности исполнять царские (жреческие) обязанности или при первых признаках болезни, немощи, старости, и даже при подозрении на невозможность исполнения царских функций. Царь, потерявший мужскую силу, получивший рану или поседевший, должен передать трон более состоятельному.

Можно не дожидаться дряхлости царя и заранее отстранять его от власти, например, по истечении определенного срока, обычно это 4, 8 или 12 лет (президентов сейчас избирают на 4 года, максимум на два срока). Затем следует изгнание или казнь царя. В лучшем случае он может быть “переизбран” на новый срок, для этого царю необходимо подтвердить свою состоятельность (заново пройти испытания) и обновить запас сакральной энергии (заново пройти обряд венчания на царство).

Царь постоянно находится под угрозой свержения, он всегда окружен конкурентами и претендентами на трон, предателями и заговорщиками, бунтовщиками и революционерами. Он всегда должен быть в силе, при первых же проявлениях слабости царь обречен на изгнание или смерть. Изгнание может быть заменено пострижением в монахи (Василий Шуйский) или заточением в тюрьму (Иван Антонович). Весьма эффектно таинственное исчезновение царя (Александр I - Федор Кузьмич). Менее привлекательно самоубийство царя после поражения (император Нерон).

Вообще трудно представить себе царя в отставке; став однажды царем, получив высший статус, нужно и умереть или погибнуть царем. Он должен быть убит руками претендента на трон в честном поединке (в истории случай редкий) или хотя бы в результате заговора (тайное убийство). Красивая смерть - погибнуть на поле боя за родину и свой народ. Естественная смерть от старости не очень-то почетна. Царь воплощает “жизнь”, он не может умереть как простой смертный. Смерть царя - это сакральное событие, уход божества в другой мир, и должно быть организовано и оформлено соответствующим образом. Смерть царя - это одновременно и обряд передачи власти, публичная церемония, в которой есть участник, исполнители и зрители. Смерть царя - это ритуал обновления власти, своеобразное жертвоприношение. Поэтому наиболее сильное впечатление у современников и память у потомков остается, когда совершается ритуальное убийство царя.

Для темы убийства царя большое значение имеет фигура цареубийцы и его мотивы. Понятно желание занять место царя, заменить его на священном престоле - центральном и самом значимом месте царства. Это некое богоборчество, однако, сама царская идея не отрицается, скорее, утверждается ее ценность. Совсем другое дело - претензия уничтожить саму царскую власть. Это уже покушение на сакральный центр царства, на священный порядок мироздания, попытка разрушить божественную иерархию бытия.

Принципиальное значение имеет то, кем именно убит царь. Если это посторонний претендент на трон (вторжение или заговор), то за этим следует смена династии. Если это наследник (переворот), то проклятие падает на всю династию и приведет к ее падению. Если царь убит собственным народом (бунт, революция), то грех цареубийства падет на весь народ, на потомков и последствия будут непредсказуемы. В этом случае возникает неразрешимый парадокс: царь как чистая и невинная жертва за грехи своего народа, и проклятие за убийство царя остается на том же народе. Так что убийство царя может совершить только преступник, предатель, отщепенец, выродок, а лучше если это будет совершенно чужой, посторонний человек, чтобы кровь осталась на его руках. Очень удобно - если это враг, представитель темных сил (например, масонов), тогда кровь царя-мученика взывает к отмщению. Или это может быть профессиональный палач, которого после казни можно убить.

Казнь царя - исключительное событие, в котором сплетаются в узел много мифологических тем и сакральных смыслов. Убийство царя может быть поставлено в один ряд с убийством Бога. Царь-жертва - противоречивое понятие. Царь должен быть героем, победителем, купаться в лучах славы, в крайнем случае, он может быть высшим жрецом. А тут мученичество, унижения и страдания, позорная смерть, как у раба, преступника.

Царь приносится в жертву для обновления мира, восстановления сил природы, восполнения энергии народа. В некоторых аграрных обрядах царя разрывают на куски и разбрасывают растерзанное тело. Казнь царя, его насильственная и публичная смерть обеспечивает непосредственную и полноценную передачу сакральной силы и божественных полномочий наследнику. Существовал специальный ритуал, религиозная церемония. В африканских царствах совершалось показательное публичное самоубийство: царь поднимался на помост и начинал отрезать себе нос, губы, уши и другие мягкие части тела, в заключение он перерезал себе горло. Все это происходило в присутствии своего преемника, который в последствии должен будет совершить то же самое.

Чтобы исполнить ритуальную казнь царя, но сохранить его жизнь иногда пытались заменить царя другим человеком. Например, осужденного на смерть преступника обряжали в царские одежды, сажали на трон и давали ему поцарствовать три дня. В это время настоящий царь куда-нибудь удалялся (как Иван Грозный в Александровскую слободу). Затем преступника предавали казни вместо царя, а прежний властитель возвращался на свой трон. Возможно, что нечто подобное пытался разыграть Иван Грозный с Симеоном Бекбулатовичем, но что-то не сложилось. Любопытно, что у нас в стране после революции к власти пришли бывшие ссыльные и каторжане (государственные преступники). Большинство из них через некоторое время были уничтожены (казнены) руками следующего поколения большевиков, а трон занял новый “царь”.

Вообще у царей с преступниками и разбойниками всегда были сложные отношения, часто бывало так, что царь становился преступником (на троне или на плахе), а преступник - царем. В заместительной жертве царь заменяется преступником, но при этом неизбежно устанавливается и обратная связь - царь в чем-то уподобляется преступнику. Великие разбойники дерзают совершать поступки, недоступные простым смертным и легко могут превратиться в народных героев, харизматических лидеров, чей сакральный статус уже позволяет претендовать на трон. Поэтому цари предпочитали вовремя их казнить, однако не всегда успевали и сами оказывались преступниками, будучи обвиненными в предательстве интересов народа. Борьба различных бунтарей против царя подобна битве титанов с олимпийскими богами, только, в отличие от классических мифов, революционеры-богоборцы часто одерживают победу.

Кровь царя может быть рассмотрена как магическая субстанция. Первая кровь - это царская кровь в основание царства, когда царь приносит в жертву своего сына, т.е. частицу собственной крови. Остается тайной - в основание чего приносится последняя кровь - кровь царя-мученика. Это проблема мистическая. Как нам представляется, невинно пролитая кровь последнего царя указывает место и время всеобщего грехопадения и обозначает начало периода искупления и страшных испытаний, символической смерти страны и народа без гарантии последующего воскрешения.

Особое символическое значение имеет голова царя - символ власти и связи с божественным. Голова Адама покоится в основании мира, в корнях мирового дерева, у подножия Креста, в глубине Голгофы. При возведении храма Юпитеру на Капитолии нашли человеческую голову, что предвещало, что Рим станет главой мира. Обретение главы - пророчество о власти, государстве. В русской повести о падении Константинополя есть легенда о главе последнего византийского императора Константина, погибшего при взятии города турками. Его отрубленная голова положена под престол Святой Софии.

Отсечение царской главы символизирует кастрацию, лишение магической силы, сакральной власти. В Африке при стечении зрителей правителю отрубали голову, и палач подбрасывал ее вверх. На следующий срок правителем назначался тот, кому удавалось поймать отрубленную голову. Так осуществлялась передача сакральной энергии. Из черепа князя Святослава печенегский князь повелел сделать себе чашу для пиров. Все революционеры любили отрубать королям голову (Карл I, Людовик XVI).

Так высшее преступление становится высшим жертвоприношением. Казнь царя осуществляет палач, функции которого вполне соотносятся с жреческими. При этом царь никогда не приносился в жертву высшим жрецом. Палач в равной степени дистанцирован и от царя (жертвы), и от захвативших трон (организаторов казни), и от народа (зрителей, свидетелей). Он как бы представляет незаинтересованную высшую инстанцию. Он - рука судьбы. Разыгрывается античная драма, в которой воля царя не в силах одолеть рок. Только зрители почему-то радуются гибели своего недавнего героя.

Показательно то, как был похоронен тот или иной царь. Прах Лжедмитрия был выстрелян из пушки. Петр I не был нормально захоронен более 10 лет (в связи со строительством Петропавловского собора). Хорошо известны посмертные злоключения Ленина и Сталина. Также символично упорное желание во что бы то ни стало сделать из тела Ленина “нетленные мощи”. Хотя мало кто знает, что весной 1925 года под мавзолеем прорвалась канализационная труба и гроб Ленина был затоплен соответствующим образом. Узнав об этом, патриарх Тихон сказал: “По мощам и елей”.

Останки царя могут быть использованы в магических целях. Устанавливается духовная связь между правителем и его предшественником через обладание его останками, частями его тела. Узурпатор, овладевший останками вождя, признается следующим вождем, имеет право на трон. Может быть, и по этой причине Сталин решил сохранить мумию Ленина, а губернатор Екатеринбурга Россель не хотел отдавать в Москву останки царской семьи.

Возможна символическая казнь царя. Нравственная и политическая дискредитация царской власти накануне революции подготавливает общественное мнение к настоящей казни. Случались также инсценировки казни, например, сожжение чучела царя на демонстрации. Вообще, в бунте против царя хорошо причитывается бунт против Бога, в убийстве царя - богоборчество. Попытка строить царство без царя равнозначна желанию создать мир без Бога, подменить его человеком. Если не учитывать несколько поверхностные психоаналитические трактовки Эдипова комплекса, а интерпретировать казнь царя в христианском контексте, то возникают весьма неприятные ассоциации (восстание Денницы против Бога и его превращение в Сатану, предание казни Сына Божьего, пришествие антихриста). И не случайно все революции сопровождались усилением эсхатологических настроений.

Конец династии - это всегда конец царства и, в каком-то смысле, конец народа. Казнь царя фиксирует перелом времен, разрыв истории. События приобретают катастрофический характер. Наступает смутное время, обостряются апокалипсические ожидания. Революция и казнь царя могут быть уподоблены Концу Света и Страшному Суду. В такие эпохи стирается грань между этим миром и другим миром, который может оказаться как сакральным, так и инфернальным. Все путается, переворачивается, грех и святость достигают предельного выражения. Это временная смерть и возможное воскрешение царства и народа. Почему-то народ считает, что для наступления новой и счастливой жизни обязательно нужно казнить царя.

Итак, в язычестве акцент делается на власти царя, которая уподобляется божественной власти; поэтому смерть, казнь царя - вторичны, выполняют служебную функцию, это скорее церемония передачи трона наследнику. В язычестве казнь царя имеет магический смысл, ритуальный. Герой должен быть неуязвим, а царь - бессмертен. Но если царь все-таки умирает, он должен продолжиться в своих наследниках. Сакральная сила передается преемнику, а ритуальная казнь должна обеспечить непрерывность и преемственность царской власти.

В христианстве акцент ставится на смерти царя, которая уподобляется смерти Сына Божьего. Тогда смерть, казнь, жертва царя - первичны; жизнь, власть - вторичны, это лишь подготовка, выбор своей судьбы. В христианстве казнь царя имеет мистический смысл. Неуязвимости героя может быть противопоставлена обреченность царя, бессмертию - жертвенная смерть царя. Если первый царь всегда герой, победитель, а то и убийца, то последний царь - всегда жертва. В контексте мистики мученичества совсем иначе представляется насильственная смерть. Добровольная, сознательная жертва последнего русского царя есть высшая жертва.