ГЛАВА 3. §3. Преступник

Разумеется, есть социально-экономические причины преступности. Они достаточно хорошо известны и способы борьбы с ними вполне очевидны. Но также есть психологические и духовные причины, которые сокрыты и не поддаются прямому исследованию. Самыми трудно раскрываемыми преступлениями являются серийные убийства, совершенные маньяками. Поэтому нас будут интересовать основания и предпосылки внешне не мотивированных, “бескорыстных” преступлений, преступлений в чистом виде.

Не будем останавливаться на преступных группировках как определенных социальных структурах, организованных по образу древних мужских союзов и тайных обществ. Они функционируют по архаическим законам и поэтому имеют большой запас прочности в сложных и даже катастрофических для общества условиях. Уже обращалось внимание на архаические корни жесткой структуры и иерархии преступных сообществ, способов инициации и наказания, особого (первоначально - тайного) языка и знаков отличия (татуировки).

Попробуем рассмотреть глубинные психологические и метафизические основания преступления как такового. Можно даже поставить вопрос о философском и религиозном смысле преступного бытия человека. Как должен относиться к людям и миру в целом человек, совершающий преступление? Отличается ли бытие преступника от бытия других людей? Какие архетипы и мифологические структуры определяют мировоззрение и поведение преступника? Что в человеке вообще есть такое, что делает возможным совершение преступления?

Можно сравнить бытийственные позиции и поведенческие стратегии обывателя, героя и преступника. Начнем с метафизических установок, обуславливающих способ существования обычного человека. С его точки зрения мир - это конечно не рай, но и не ад. По большому счету ничего изменить невозможно, но и такая жизнь вполне терпима. И в этих условиях можно неплохо устроиться, обеспечить себе и своим детям вполне сносное существование.

Герой считает, что в мире что-то не так, но это можно исправить. В потерянный рай можно вернуться самому и открыть его для всех. Нужно только найти источник зла, определить врагов и уничтожить их. Тогда победит добро, все будет хорошо, наступит счастливая жизнь, мир превратиться в рай. И это зависит от меня, я могу и должен это сделать.

Преступник считает, что весь этот мир проклят, в нем нет места свету, добру, любви. Бытие - плохое, чужое, враждебное, мрачное, темное, страшное, злое, жестокое, мучительное. Это бытие-без-любви, бытие, в котором для меня нет места. И тогда единственно возможна только борьба с бытием, война с его Творцом. При этом богоборец понимает неизбежность своего поражения и наказания.

Преступник воспринял - грехопадение, изгнание из рая, ночь, бездну - на полном серьезе, до конца, необратимо. Жизнь превратилась в ад. Все бытие против меня, судьба против меня, бог против меня. Но тогда и я против всех и вся. Преступления - это универсальная тактика и стратегия поведения в таком мире. Бытие-в-преступлении имеет специфическую онтологию и топологию. С одной стороны, вроде бы отрицается сакральная вертикаль. С другой стороны, именно преступник нуждается в Боге, в прощении, в спасении. Преступник знает свою вину, жаждет наказания, искупления. Потребность в преступлении - это всегда в какой-то мере потребность в наказании. Если в мире есть грех, зло, преступление, вина, то неизбежно должны быть наказание, боль, страдание, страх, смерть.

С одной стороны, преступник - гордец и богоборец, а с другой - принимает наказание за свое преступление как наказание за всеобщее беззаконие. Убийство повергает преступника в одиночество и покинутость, создает пропасть между убийцей и окружающим миром, но в то же время нарушение норм, правил и границ является условием, предпосылкой трансцендирования.