ГЛАВА 2. §4. Провинция

В последнее время философы и антропологи уделяют большое внимание вопросу о специфике человеческого бытия и, в частности, пространству существования человека. Место человека в мире можно описать и в таких понятиях как столица и провинция, которым может быть придан статус категорий. Столица и провинция представляют собой антропологические феномены, имеющие определенные онтологические структуры и ценностные смыслы. Рассмотрим образы столицы и провинции в контексте мифопоэтического мышления.

Постоянно присутствующая в культуре и религии мифологема города раздваивается на город-рай и город-ад. Город может восприниматься как рай, потому что он выделяет некое место, сакральное пространство, в котором сосредоточены материальные и духовные ценности цивилизации, где приносятся жертвоприношения, творится культура и история. В городе находятся духовная и светская власти, которые призваны приблизить человека к Богу. Город противостоит внешним стихийным силам природы и пытается привнести внутреннюю гармонию в отношения человека и природы, он может превратиться в город-сад. Город защищает от врагов и открыт для друзей. Город находится на земле, расползается в разные стороны, но всегда устремлен вверх, поднимается на холмы, возвышается высотными домами, как будто желая стать Небесным Иерусалимом.

С другой стороны – первый город был построен Каином, в городе собираются зло мира, проявляются все пороки и болезни цивилизации. В городе трудно удержаться от бесчисленных соблазнов и грехов, он несет проклятие и погибель. Город становится блудницей, клоакой и гноищем, легко превращается в Вавилон, в Содом и Гоморру, в Геенну огненную. В каждом городе есть вход в ад: через метро и канализацию, подвалы и погреба, катакомбы и подземелья. В городе все кажется временным и искусственным, а поэтому ложным и мертвым. В городе очень просто погибнуть от несчастного случая и умереть без покаяния. Город в первую очередь открывает широкие врата и предоставляет пространный путь, ведущие в погибель, и многие идут ими. И тем большая заслуга того, кто в городе сумел пройти тесными вратами и узким путем, ведущим в жизнь.

Итак, каждый город занимает свое место на границе миров, располагается где-то между раем и адом, и устремляясь ввысь всегда находиться на краю пропасти, висит над бездной. И непонятно что или кто удерживает его от падения – неизвестные праведники или только терпение и милосердие Божие. Хотя в городе есть тайники и притоны, но по большому счету ничего не возможно скрыть полностью и навсегда, особенно от высшего Наблюдателя и Судьи, потому что “не может укрыться город, стоящий на верху горы” (Матф: 5.14). Каждый город несет свой крест и проживает свою судьбу.

Итак, город – это амбивалентный феномен. Кроме этого город – маргинальный феномен, так как в определенном смысле всегда находится на краю, на границе, между мирами. В значительной степени это относится и к городу провинциальному. Провинция всегда между городом и деревней, во всех смыслах: и в пространственном, и в онтологическом, и в семантическом. Провинция находится на краю, на краю страны, земли, на краю пустыни. Провинция располагается на границе живого и неживого, жизни и смерти, этого и того света, нашего и потустороннего мира.

Город часто противопоставляется деревне. Эта оппозиция достаточно очевидна, но ее можно рассмотреть в контексте соотнесения Столицы и Провинции, города большого и малого, центра и периферии. В чем же может быть усмотрена специфика провинции как антропологического феномена? Прежде всего нужно обратить внимание на метафизическое значение провинции, которая всегда предстает как исток, источник жизни страны и народа и как основа, основание, фундамент этой жизни.

Если столица выражает политические, социальные и культурные границы государства и этноса, то провинция неявно, но твердо удерживает некие метафизические границы человеческого бытия. В деревне, в провинции небытие превращается в бытие, неживое в живое, смерть в жизнь. Провинция – это место жизни и рождения, это лоно, плодоносящее, рождающее. А столица скорее наоборот – превращает жизнь в смерть, живое в неживое, бытие в небытие. Провинция питает центр пищей, снабжает людьми. Столица как некое чрево поглощает жизни, потребляет души, судьбы.

Главной чертой провинции можно считать близость к земле, к почве. Это тоже амбивалентная характеристика. С одной стороны, провинция никогда не отрывается от земли, питается от земли, прорастает из почвы, провинция получает от земли жизнь, энергию, силу. Поэтому провинция стабильна и устойчива, вынослива и терпелива.

С другой стороны, провинция не может оторваться от земли, она распласталась по земле, погрузилась, почти ушла в землю. Земное, земляное измерение придает жизни в провинции плотность, тяжесть, инертность. Хтонические смыслы, которые чувствуются в провинции, напоминает о чем-то чужом и страшном. Это стихийное дочеловеческое и нечеловеческое начало, оно может быть опасным и чудовищным.

Близость к земле – это также и близость к подземному миру, к смерти. Именно в провинции наиболее распространены память об умерших предках и почитание их могил, забота о кладбищах, которые всегда где-то недалеко от дома. Поэтому смерть рядом с человеком, но она не торопит его. Итак, провинция питается земной, подземной силой, но очищает, преобразовывает, преображает ее.

В противоположность хтоническому контексту провинции столица выражает принцип сакральности. В отличие от протяженности и пространственности провинции, столица всегда единственна (только не в России!), единична, это точка. Образ провинции легко представить в понятиях горизонтали и горизонта, плоскости и поверхности. А столица постоянно выстраивает вертикаль, социальную и сакральную, задает ось мироздания, всегда находится в центре мира.

Столице и провинции соответствует пара “Небо и Земля”. Провинция растеклась по поверхности земли, это корневище, ризома, сеть. Столица устремлена в небеса,она отрывается от земли. Строятся небоскребы, столица рвется в небо, но высокие дома заслоняют его. Небо сворачивается, удаляется, уменьшается, забывается. Кто в городе смотрит в небо? А в провинции небо накрывает каждого полным, целым куполом в любой точке, в поле, в деревне, в одноэтажном городке.

Скорее всего в столице никому не нужно само Небо, а нужна власть и могущество, которые выражаются в образе Неба. Город бросает вызов Небу, претендует на его место. При всей декламируемой и демонстрируемой близости Столицы к Небу (здесь пребывают царь и главный жрец) в ней парадоксальным образом происходит забвение Неба. А для жизни в провинции характерны послушание и смирение, ожидание и терпение. В провинции, в монастырях хранится память о священном, совершается хранение Неба. Провинция находится между землей и небом, в определенном смысле она расположена и на земле и на небе одновременно.

Каждый большой город имеет три архитектурных и символических уровня: небесный, земной, подземный (подземелья и катакомбы). Тем самым столица находится сразу в трех мирах, соединяет в себе и перемешивает три уровня бытия. Задается строгая вертикаль, выделяется и подчеркивается трансцендентное начало. Сакральное удалено от мира, оно недоступно для человека, только с помощью жертвы можно преодолеть дистанцию. В центре столицы располагается храм, алтарь, жертвенник, где свершается жертвоприношение.

Провинция выражает имманентное присутствие сакрального в мире, боговоплощение. Вместо внешнего блеска в провинции присутствует внутренний свет, “свете тихий”. Бог всегда рядом, ходит сельскими дорогами. Провинция как бы приносит себя в жертву, при этом остается сама собой. Она вновь и вновь восстает из пепла, возрождается, воскресает. Столица взыскует вечности и бессмертия, провинция вечна и бессмертна. Враги могут завоевать столицу, но очень трудно завоевать провинцию, еще никто не побеждал в борьбе против партизан.

Столица рассчитывает на внешний эффект, это прежде всего демонстрация власти, могущества, роскоши и святости, но часто все это только видимость. В провинции существенно внутреннее содержание, невидимое. В тоже время в столице все окутано тайной, там много тайн, но это все какие-то секреты, интриги, заговоры; и все тайное когда-то становится явным. А в провинции все знают обо всех и обо всем, но во всем этом скрыт некий великий секрет, загадка о мире и человеке. Это открытый секрет, когда ничего ни от кого не скрывается, но не каждый может проникнуть в его сокровенную глубину. В провинции тихо и незаметно свершается нечто таинственное и промыслительное. Вся провинция наполнена храмами и монастырями и стоит как невидимый Град Китеж.

Важнейшей характеристикой провинции можно считать сокровенность. По Далю СОКРОВЕННЫЙ (от сокрыть) – сокрытый, скрытый, утаенный, тайный, потайной, спрятанный или схороненный от кого. В слове “сокровенное” есть несколько семантических пластов. Во-первых,сокровенность от слова “кров” = укрывание, покров, защита. Имеется в виду нечто, что необходимо сохранить, надо хранить, нужно спрятать, должно скрывать, что-то очень ценное, сокровище. Кров – это и дом, человеческое жилище, внутреннее пространство семьи, собственно человеческое измерение бытия, отличающееся как от социального, так и космического пространства.

Во-вторых, со-кровенность – еще и кровь, носитель жизненных сил, таинственная внутренняя сущность человека, то общее, что объединяет людей. Это нечто такое, от чего зависит полагание предела, границы человека и человеческого мира; то, что нужно оберегать и защищать. Провинция таит в себе сокровища (материальные и духовные), хранит вечные ценности, передает безусловные смыслы. Причем она хранит не историю государства, не идеи, не философию, а дух, мифы и сказки, легенды и былины. Это и есть открытый секрет. Провинция хранит глубинную память, память о началах, о ценностях, о смыслах.

Сокровенность позволяет человеку сохранить собственное внутреннее, интимное пространство и, одновременно, обнаружить в себе образ и подобие Божие, свою соразмерность вечному, бесконечному и непостижимому божеству.

То, что скрыто, но только до поры, до времени можно назвать потаенным. Потаенность характеризует нечто тайное, сокрытое, интимное, внутреннее, глубокое. Это таинственное, мистическое начало в человеке приоткрывается в человеке в провинции.

В чем тайна провинции? Может быть, это – мир, мирность? Именно в провинции человек может найти смирение и, следовательно, умиротворение. Тайна человеческого бытия остается тайной, однако она сочетается с тайной Спасения.