Этапы процесса социализации

Схема процесса социализации как последовательности этапов становления личности должна сочетаться с содержательным анализом его механизма как системы закономерностей, значимых каузальных связей, форм.

С позиций социальной психологии одну из наиболее полных характеристик этого механизма дает С. А. Беличева, обосновывающая следующий категориальный аппарат: общесоциальные детерминанты, институты, социально-психологические механизмы, способы и агенты социализации.

Под общесоциальными детерминантами понимаются идеологические, культурные, национальные условия жизни общества и отдельных общественных групп; в качестве институтов рассматриваются семья, школьные, трудовые коллективы, неформальные группы. Эти внешние факторы выступают носителями системы норм и ценностно-нормативных предписаний, которые переходят с интерпсихического на интрапсихический уровень с помощью агентов (воздействий на макроуровне) и механизмов социализации. Под последними понимаются неорганизованные социализирующие воздействия среды, среди которых особо важное место занимают внушение, подражание, идентификация, воздействие референтных групп (прежде всего, в форме групповых экспектаций), авторитет, престиж, популярность[53].

В границах междисциплинарной теории социализации (с позиций социологии, психологии, педагогики) алгоритм ее процесса осмысляется, как правило, в ключе установления периодизации.

Пять стадий психосоциального развития выделял З. Фрейд. Характер его понимания природы личности и процесса социализации проявился и в том, что четыре из них приходятся на период до двенадцатилетнего возраста[54]. Однако, при наличии осуществляемой с самых разных позиций критики фрейдизма, указывающей на его односторонность, значение положений З. Фрейда, в частности, и относящихся к характеристике стадий психосексуального развития, для теории и практики сохраняется. Это обусловлено тем, что, в отличие от многих авторов, З. Фрейд дает периодизацию, ориентированную на «охватывающий» закон, а не эмпирически схваченную статистическую закономерность.

Процесс развития личности в этой схеме объяснен, видимо, действительно односторонне, но именно объяснен, а не просто описан. Поэтому и для социальной работы с молодежью фрейдовский подход представляет эпистемологическую ценность, но именно как образец общеметодологического подхода, а не конкретная теория.

Сведение социализации к перемещению зон сосредоточения либидо представляется суженным пониманием человеческой природы, что особенно отчетливо проявляется в трактовке З. Фрейдом культуры как результата сублимации: если это и может быть правомерно с точки зрения глобальной постановки вопроса о существовании культуры, то никак не может быть принято в качестве объяснения специфики ее реальных форм.

Здесь вообще слабое место всякой теории становления личности, базирующейся на энергетическом, или, как его называл сам З. Фрейд, экономическом принципе. Трактовка его как обмена ценностями не устраняет познавательной ограниченности построений, сводящихся к манипулированию объектами и состояниями, учету силы влечений. За пределами объяснения остается характер влечений, их социокультурная детерминация.

Стадийность развития когнитивных способностей подробно исследована Ж. Пиаже. Выделяются стадии конкретных операций, формирования дедуктивно-гипотетического мышления, формально-логических операций [55].

Ж. Пиаже исходил из принципиального различия двух строев мысли: направленной, логической, заключающей в себе истину или заблуждение, выражающейся в речи, и аутистической, не приспосабливающейся к внешней действительности, а создающей себе воображаемую реальность, и для выражения прибегающей к косвенным приемам. Переход к подростковому возрасту – переломный этап в развитии, поскольку лишь в этом возрасте складываются практики коммуникативного общения в ходе которого осуществляется обмен значимой информацией. Когда мы думаем социализированно, мы гораздо лучше подчиняемся «императиву истины»... объективность мышления связана с его выражаемостью [56].

Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, Н. С. Лейтес, Л. И. Божович, Б. Д. Эльконин формулируют подход к периодизации развития личности, позволяющий выделить следующие стадии: младенчество (до года), детство (до трех лет), дошкольный возраст (3 - 7 лет), младший школьный возраст (7 - 11 лет), подростковый (11 - 14/15 лет), юношеский (14/15 - 17 лет). При этом критериями выделения этапов служат характеристики личностных новообразований, ведущей деятельности, социальной ситуации развития.

В. П. Андреенкова выделила периоды: первичной социализации ребенка, маргинальной социализации подростка, устойчивой (концептуальной) социализации юности[57]. Заметим, что эта предложенная почти три десятилетия назад схема не устарела в силу апелляции к идее, по сути, социального возраста, интегрирующего показатели психического и социального развития индивида.

Шесть стадий развития личности выделяются в соответствии с синтетическим подходом Л. Колберга: страха наказаний, ориентации на поощрения, ожидания социального одобрения, осознания интересов и правил общества, анализа нравственных убеждений, собственно этическая. Достоинством данной периодизации, бесспорно, является ориентация на анализ содержания процесса интеграции индивида в общество; слабостью – дистанцированность от механизма социализации, затрудненность интерпретации, на ее основе, оперантного содержания описываемых взаимодействий.

Разработанную, одну из наиболее достоверных и принятых, периодизаций развития личности содержит теория эпигенеза идентичности, выстроенная Э. Эриксоном. Им выделено восемь стадий, охватывающих всю жизнь человека, от рождения до смерти, как единое временное пространство социализации. Каждой стадии соответствует свой психосоциальный кризис. При этом, как подчеркивает Э. Эриксон, каждая следующая стадия и каждый следующий кризис имеют определенную связь с одним из базисных институциональных стремлений человека по той простой причине, что жизненный цикл человека и социальные институты развивались одновременно [58].

По смыслу близкой к теории З. Фрейда представляется концепция Р. Гоулда, рассматривающего социализацию взрослых как преодоление тенденций, сложившихся в детстве.

Аналогичное противопоставление стадий социализации, относящихся к детскому возрасту и периоду зрелости, содержит теория трансакционного анализа. Э. Берн подчеркивает решающую роль для формирования человека тенденций, сложившихся в «пластичные годы», до шести лет; выделяет значение периода юности; начинает зрелость возрастом примерно двадцати лет. Этот, третий, период занимает почти всю сознательную жизнь и завершается переходом к старости [59].

Строгость социально-возрастных характеристик в настоящее время ставится под сомнение, прежде всего, с позиций определения психологического [60] и социального [61] возраста личности. А. В. Петровский, С. А. Беличева, И. С. Кон, Б. Д. Парыгин указывают при этом на несовпадение понятий развития (психического и социального) личности и социализации, из чего следует относительность применимости разработанных в психологии периодизаций в рамках междисциплинарной теории социализации.

Логика процесса социализации должна описываться сменой ведущих тенденций, характерных для его стадий. Представляется рациональным не сосредоточиваться на выделении границ этих стадий или приписывании каждой из них определенных свойств, а трактовать их как гибкие, динамические образования, своего рода «пакеты тенденций», набор матриц. Реальны именно тенденции, определяющие направленность процессов.

Для первой стадии социализации, содержание которой определяется доминированием предметно-деятельностного отношения к окружающей среде, характерна тенденция к свертыванию жизненного пространства, замыканию его в границах физической достижимости. Мир существует для индивида в формах непосредственного восприятия, как сфера реализации привычных интересов. Для данной стадии не характерны развитые представления об объектах, лежащих вне этой сферы, обычно, индивид к ним равнодушен. В то же время неразвитостью навыков оперирования идеальными объектами диктуется высокая суггестивность.

Ограниченность возможностей адаптации в рамках доминирования предметно-деятельностного отношения к реальности выступает функциональным условием перехода к следующей стадии, на которой доминирующей тенденцией становится идеализация, распредмечиваниеотношения к реальности. Индивид оказывается доступен внутренней структурации. Его включение в социум не носит более механического характера, операция включения распространяется не на всю его целокупность, а на отдельные сферы сознания. Должное, необходимое, желаемое дифференцируются. Выполнение требований социума становится актом выбора, а не результатом суггестивной подчиненности неразвитого сознания манипулированию.

В поведенческих стратегиях перенос значимых взаимодействий проявляется использованием решений, позволяющих перевести проблему в иную плоскость, либо импортировать средства для ее снятия. Конструктивный характер операции переноса подчеркивается и ее ролью в формировании практик замещения. Логическая основа этих практик может быть определена как тенденция замещения первичного тезауруса целей, определяемых осознанием индивидом своих интересов, операциональными, продуцируемыми программами социального поведения.

По мере социализации индивид переходит от непосредственной ориентации на удовлетворение потребностей к выработке все более обоснованных поведенческих стратегий, направленных на достижение желаемого в соответствии с социальными нормами и правилами. При этом происходит смещение мотивации, ее «приближение»: мотивация отдаленной целью замещается мотивацией целью промежуточной, приобретающей условную самоценность. При этом промежуточная цель, как правило, обладает выраженной позитивной социальностью, в ней реализуется конкретное сочетание общественного и индивидуального интереса.

Процесс социализации предполагает детерминализацию, или инструментализацию ценностей, нейтрализацию оценочных суждений. Молодое поколение начала ХХI столетия, возможно, первое в России, механизм социализации которого приобретает радикально иную, сравнительно с предшествующим периодом, природу. Из этого должен исходить и прогноз перспектив его участия в судьбах страны. Необоснованно было бы ожидать от тех, кому сейчас меньше тридцати, политической активности, гражданских инициатив.

Реально в современной России проектируется превалирование модели социализации, реализующейся, прежде всего, в структурах повседневности. В рейтинге жизненных смыслов самореализация, дружба, уважение окружающих явно доминируют по отношению к смыслам, развертываемым в социальном, экономическом пространствах.

Объяснение этой динамики не может исчерпываться указанием на особенности кризисной ситуации в обществе. Переориентация экспектаций молодежи на структуры повседневности связана не только с ослаблением социальной роли государства. В активную жизнь вступает новое поколение, жизненные смыслы которого детерминированы как современной ситуацией в российском обществе, так и долговременными тенденциями ее развития.

Человек не может не быть ущербным, существуя в обществе, организованном как поддерживающая среда для частичной личности. Но развитая, оптимальная структурация жизненного пространства предполагает отрицание возможности доминирования его отдельных областей. Реально в современной России такое положение вещей может быть реализовано только через превалирование модели социализации, реализующейся, прежде всего, в структурах повседневности. Путь к гражданскому обществу, и, в качестве необходимого условия его существования, адекватному типу личности, лежит через редукцию социального до уровня реализующихся в структурах повседневности взаимодействий.