Процесс демотивации слов

Развитие мотивированности слова столь же естественное явление, как и демотивация.

ВТ. Гак

Демотивация - это процесс утраты словом его мотивированно­сти. Демотивация диаметрально противоположна ремотивации. Если ремотивация одно из ярких и непосредственных проявлений тенденции к мотивированности языкового знака, то демотивация скорее лишь иллюстрация тенденции к произвольности знака, по­скольку активную роль в ее осуществлении играют различные фак­торы и причины, ведущие к затуханию и утрате ВФС.

Интерес к этому процессу проявляли многие исследователи, начиная от его констатации и кончая выявлением факторов и причин стирания ВФС: Ф. де Соссюр, А.А. Потебня, Н.В. Кру-шевский, В.А. Богородицкий, P.P. Гельгардт, М.М. Покровский, Л.А. Булаховский, Н.Н. Амосова, С.С. Маслова-Лашанская, Т.Г. Аркадьева и др. Исследования утраты мотивировки слова учеными XIX - середины XX в. отличал диахронный подход, обусловленный поиском исконного, первоначального значения и формы слова, т. е. этимона [386: 597], отсюда выбор термина деэтимологизация [9-14; 107 и др.]. Термин же демотива­

бах, бахать 'производить шум' вычленился МП, связанный с обо­значением шумового эффекта, производимого этим видом обуви; тот же МП возник в слове чарки (в произношении - чирки), ран­нем заимствовании из тюркских языков (Вахрос), установившем мотивационные связи со звукоподражательным чирк-чирк и гла­голом чиркать 'шаркать'. Таким образом, в итоге процесса лек­сической ремотивации в среднеобских говорах сформировался новый принцип номинации обуви - по производимому ею шуму. Следовательно, мотивационные отношения слов служат не толь­ко одним из средств выражения системы номинации, но и факто­ром варьирования, преобразования ее компонентов.

Если отношения лексической мотивации актуализуют при­знак и принцип номинации, то отношения структурной мотива­ции актуализуют, подчеркивают средства номинации, с помощью которых осуществляется номинационный процесс. В отношениях структурной мотивации происходит своеобразный смотр средств номинации, когда один и тот нее формант, будучи компонентом номинативной единицы, как бы обретает поддержку в регулярно­сти своего повторения в одноструктурных единицах: Лес здесь всякий: пихтовНИК, кедровНИК, березНИЮIЭто ружьё раньше было с курком. Пистон сверху наставляется. Пистонное ружье. КрымКА, к этой патрон нужен, берданКИ были раньше. Счас в основном двустволКИ. И одностволКИ есть, переломКИ, цен-тралКИПШубуры носили: это одна нитка кономплЯНА, льнЯ-НАЯ, а другая шерстЯНАЯ//Ходили белкОВАТЬ - это старый белкаш белок убиват. Ходили и кротОВАТЬ - кротов ловили, шкурки на дохи шли//БелкОВАЛИ, рябкОВАЛИ. Рябка убивали, и помногу.

В отношениях структурной мотивации проявляют себя и но­вые средства номинации, которые представляют собой результат процесса структурной ремотивации, приводящего либо к вычле­нению семантизованных сегментов слова, осознаваемых как формант (например, тумАН, урагАН, где -АН обретает смысл 'явление природы'; капкАН, черкАН, где сегмент -АН семанти-зуется как 'ловушка'; чембАРЫ. шаровАРЫ, где -АРЫ осознает­

Глава 4

ция, который в настоящей работе употребляется вслед за В.Г. Гаком [120], В.В. Лопатиным и И.С. Улухановым [229], предполагает соотнесенность с соответствующим процессом ут­раты мотивированности слова в определенный период, т.е. в синхронии.

Но это не единственное различие в содержании названных терминов, на что обращено внимание И.А. Кунгушевой [212; 214; 215]. Если при деэтимологизации происходит утрата первона­чальной, генетической мотивированности слова, отражающейся на его словообразовательных связях внутри этимологического гнезда [13: 4], то при демотивации утрачивается ВФС и выра­жаемый ею мотивировочный признак, «принадлежащий уже не истории, а определенному моменту жизни языкового знака» [215: 9] (что предполагает повторяемость процесса), при этом проис­ходит утрата мотивационных (не словообразоваетльных) отно­шений демотивированной лексической единицы.

Существенно также и то, что демотивация затрагивает как «левую» (корневую) часть слова, так и «правую» (формантную часть) [95: 80-83; 215: 10], в то время как при деэтимологизации интерес исследователей направлен преимущественно на «левую» часть слова, на этимон, который стабилен, «раз и навсегда закре­плен за словом как свидетельство о рождении» [198: 63].

Наконец, немаловажно и то, что результаты демотивации определяются с опорой на данные психолингвистического экспе­римента [95: 57-58; 211; 213], которые во многих случаях явля­ются единственным источником, в то время как изучение деэти­мологизации - сфера разысканий только исследователя, лишен­ного возможности привлечь показания носителей языка.

Несмотря на отмеченные различия, оба процесса имеют мно­го общего, что позволяет при анализе демотивации максимально воспользоваться наработками ученых по деэтимологизации: Т.Г. Аркадьевой [9; 10; 12-14], Л.А. Булаховского [108], В.Г. Га­ка [120], В.А. Звегинцева [165], С.С. Масловой-Лашанской [233; 234], И.С. Торопцева [318] и др.

Явление мотивации слов в динамическом аспекте

Демотивация как явление и процесс начинает разрабатывать­ся с середины 70-х гг. XX в. в рамках мотивологического направ­ления томской школы русистики. В работах О.И. Блиновой [95: 80-83], Н.Д. Голева [133: 93-108], И.А. Кунгушевой [209-213] осуществлен синхронно-диахронный подход к изучению демоти­вации, при котором феномен затемнения и утраты ВФС рассмат­ривается как ряд последовательно связанных состояний; определе­ны сущность процесса, его границы, связь и соотношения с други­ми лексическими процессами (деэтимологизацией, лексикализаци-ей внутренней формы слова, ремотивацией, идиоматизацией), обобщены факторы и причины демотивации, выявлены типы, пу­ти, степени демотивации, значительно расширена фактическая ее база, чему способствовало обращение к данным психолингвисти­ческих экспериментов. Так, И.А. Кунгушевой в круг исследова­ния демотивации вовлечено 1200 ЛЕ, в среднем на одно слово получено 50 реакций респондентов (опрошено 2400 человек), по­лучено 60000 высказываний [215: 5].

Демотивация, как и деэтимрлогизация, является следствием действия различных языковых процессов - лексических, семанти­ческих, фонетических, морфологических, словообразовательных [108; 318: 133-138; 9; и др.], процесса лексикализации ВФС [378: 206-207], которые в конечном итоге ведут к полной или частичной утрате мотивированности слова. Несколько иллюстраций.

К демотивации слов приводит исчезновение из языка тех лек­сических единиц, с которыми они состояли в отношении лексиче­ской мотивации. Так, демотивировались частично или полностью слова басня, прибаутка, краснобой в литературном языке в связи с отсутствием в его системе их лексического мотиватора баять 'го­ворить, рассказывать', ещё известного в северных говорах; демоти­вации подверглись слова подражать в связи с утратой мотивирую­щего раж 'черта характера', ликовать - производное от лик 'хор, пение', целовать - производное от цел 'невредимый, здоровый', по­сетить - производное от сеть 'гость', насупиться - производное от суп 'коршун' (первоначально: 'по виду уподобиться коршуну').

Глава 4

К разрыву мотивационных отношений слов и, как следствие, к их демотивации приводят семантические изменения мотиви­рующих или мотивируемых слов. В силу названной причины де­мотивация произошла в слове сердиться, первоначально соотно­сящемся с другим, ныне исчезнувшим значением слова сердце 'мысль, чувство'; демотивировалось в северных говорах слово баловать 'озорничать, шалить', поскольку оно изменило свое зна­чение: первоначально 'лечить выговором, заклинанием' при мо­тивации его глаголом баять 'говорить, рассказывать'.

Но наиболее действенным фактором, как считают исследова­тели, и в их числе Ф. де Соссюр, являются фонетические измене­ния, которые видоизменяют звуковые оболочки слов, уничтожая базу для фонетических сближений слова. Слово блин, некогда мотивированное в языке (его первоначальное звучание млин 'приготовленный из молотого, т.е. из муки'), теперь утратило мо­тивированность в силу действия фонетической закономерности -мены губных М/Б (ср.: в современных русских говорах берло-га/мерлога, бурлить!мурлить). Фонетические процессы ассими­ляции и диссимиляции, метатезы, эпентезы и многие другие по­стоянно действуют в языке и приводят к нарушению мотиваци­онных связей слов. Так, например, только в среднеобских гово­рах отмечены случаи демотивации слов, обусловленной фонети­ческим фактором: кисинка (от косынка), трезлон (от трезвон), сельник (от сенник), окольница (от оконница 'оконная рама'), бисиком (от босиком), глубника (от клубника), гумажный (от бу­мажный), жевика (от ежевика), капяток (от кипяток), горозьба (от городьба), деяло (от одеяло), пролубь (от прорубь), отышка (от одышка) и др.

Нередко демотивация слов представляет собой результат дей­ствия нескольких факторов одновременно.

Утрата, затухание мотивационных отношений могут быть обусловлены внеязыковым фактором. Так, произошел разрыв мотивационных отношений между словами лайка 'порода охот­ничьих промысловых собак' и лайка - сорт мягкой кожи, перво­начально лайка - это кожа собаки лайки, обработанная и предна­значенная для изготовления перчаток. «В ходе развития коже­венного производства лайковую кожу стали изготовлять из шкур разных животных, и сема 'лайка' исчезла как необходимая и су­щественная для значения 'кожа для перчаток'[208: 62].

В процессе демотивации можно выделить две разновидности: полную и частичную. При полной демотивации происходит пол­ная утрата мотивированности слова, оно становится немотивиро­ванным (например, блин, сердиться); при частичной демотивации словом утрачивается либо лексическая мотивированность (на­пример, кисинка, глубника), либо, что, очевидно, наблюдается значительно реже, структурная мотивированность (например, ЛЕ мужик в древнерусском языке являлось деминутивом, образован­ным от мужъ 'мужчина' с суффиксом -ИКЪ, и значило 'маленький мужчина, мальчик' (Н.М. Шанский). Значение уменьшительности сегментом -ИК у ЛЕ мужик утрачено).

В зависимости от вида утраченного признака - мотивировоч­ного или классификационного - выделяется два типа демотива­ции: лексическая и структурная. Примеры лексической демоти­вации: Козырек - от коза, козырек - буквально 'щиток из козьей шкуры', ворот 'вырез для шеи' - от вертеть, плащ - от пласт (плоский, широкий). Примеры структурной демотивации: в слове ножик сегмент -ИК перестал обозначать уменьшительность, хотя общее значение (предметность) сохранил [215: 13-14].

Слова, подвергшиеся демотивации, в редких случаях могут «возобновлять» былую связь с мотиваторами, но далеко не всегда эта связь осознается современными носителями языка. Так, со­гласно этимологическим разысканиям, копейка в пору своего возникновения в памятниках (слово отмечается с XV в.) мотиви­ровалось словом копьё: «название монеты объясняется тем, что на ней изображался всадник с копьем (ср. у Срезневского: деньги копейные: «знамя на деньгах: князь великий на конЪ, а имЪЯ копье в руцЪ...)» (Н.М. Шанский и др.).

В одной из публикаций в «Правде» о найденном кладе слово копейка вновь встретилось со своим мотивирующим, исходным словом. Цитирую: «Стали осторожно разгребать почву. Вскоре обнаружились остатки глиняной кубышки и более 150 медных монет старинной чеканки. Датированы они 1735-1778 годами. Среди монет - полушка, деньга и копейка, на которой изображен всадник с копьем» (Варивода А. Копали фундамент... // Правда. 1983. 25 окт.).

Процесс демотивации, как можно судить по имеющимся ма­териалам, не оказывает решающего влияния на соотношение мо­тивированных и немотивированных слов языка. М. Докулил счи­тает, что подавляющее число слов сохраняет свою первоначаль­ную (генетическую) мотивацию благодаря тому, что «система образования слов в славянских языках является стабильной <...> в течение столетий» [378]. По данным, приводимым Т.Г. Аркадь­евой на основе детального изучения вопроса, количество слов, утративших лексическую мотивированность за всю историю рус­ского языка, сравнительно невелико: оно приближается к 2000 единицам. Тем более, если учесть, что демотивация не все­гда является полной, а частичная демотивация нередко порожда­ет полумотивированные слова. Это - во-первых. Во-вторых, сло­ва, подвергшиеся демотивации, могут подвергнуться действию другого, противоположного по своей направленности, процесса -процесса ремотивации. Один из примеров тому - судьба слова копейка: утратив лексическую мотивированность (мотивацион­ную связь со словом копье) в процессе демотивации, оно обрело лексическую мотивированность в процессе ремотивации, устано­вив связь со словом копить.

В этом плане любопытны статистические данные, представ­ленные в приложениях к кандидатской диссертации И.А. Кунгу­шевой* в которых отражается число слов с высокой степенью де­мотивации (например, баба, берег, бобр, вилы, их более 500), со средней степенью демотивации (берёза, буря, горло, дробь, их свыше 250), с низкой степенью лексической демотивации (вален-ки, зрачок, кощей, их 60), слова с лексикализованной внутренней формой (их 22), группа ремотивированных лексических единиц (голубь, деревня, лебеда, окунь их 15), группа демотивированных ЛЕ с тенденцией к ремотивации (барин, брусника, возмездие, ко­лобок, их 134) [215]. Эта статистика свидетельствует о сложно­сти процесса демотивации, его связи с пограничными процесса­ми ремотивации и лексикализации внутренней формы слова.