Кн. 18. ГА 1.-2

Я обещал написать о начале, распространении и неизбежном конце двух градов, из которых один — град Божий, а другой — град настояще­го века, где странствует теперь и град Божий, насколько он принадлежит
к человеческому роду. Но прежде, насколько мне помогла благодать Хри­стова, я опроверг противников града Божия, которые Создателю его, Хри­сту, предпочитают своих богов и с пагубной для себя злобой ненавидят христиан. Это я сделал в первых десяти книгах. Что же касается того трой­ственного обещания, о котором я только что упомянул, то начало обоих градов изложено мною в следующих за десятью четырех книгах. Потом в еще одной, пятнадцатой книге настоящего сочинения, говорится об их распространении от первого человека до потопа; и затем, как в истории, так и в нашем сочинении, оба града продолжают идти совместно вплоть до Авраама. Но начиная с патриарха Авраама до времени царей Израиль­ских, — на чем мы закончили шестнадцатую книгу, — и от этого времени до пришествия во плоти самого Спасителя, на чем заканчивается книга семнадцатая, мое сочинение повествует о распространении одного только града Божия, хотя в настоящем веке этот град не жил обособленно, но оба они, как и с самого начала, всегда вместе в зависимости от успехов того или другого в делах человеческих сообщали временам различный харак­тер. Это я сделал для того, чтобы с первого момента, как обетования Бо­жия начали быть более ясными, и до самого рождения от Девы Того, в Ком должно было исполниться обетованное, судьбы града Божия, не перепле­таясь с противоположными судьбами другого града, обрисовывались от­четливей; хотя до откровения Нового завета он ходил не в свете, а в тени. Теперь я считаю нужным сделать то, что опустил, — коснусь и судеб дру­гого града со времени Авраама настолько, чтобы читатели сами могли оба их между собою сравнить. Итак, общество смертных, рассеянное на земле повсюду, и при всем различии местных условий соединенное известной общностью одной и той же природы, — вследствие того, что каждый ищет своей пользы и удовлетворения своих желаний, а того, к чему он стремит­ся, или нё хватает никому, или хватает, но не всем, — не будучи тождест­венно, по большей части разделяется само против себя, и часть, которая пересиливает, угнетает другую. Побежденная подчиняется победившей, предпочитая, конечно, не только господству, но и самой свободе хоть ка- кой-нибудь мир и спасение; и это — до такой степени, что те составляли предмет великого удивления, которые предпочитали лучше погибнуть, чем переносить рабство. Ибо почти у всех народов высказывался некото­рым образом голос природы, по которому они обычно предпочитали по^ кориться победителям, чем подвергнуться уничтожению вследствие ис­требительной войны. Из этого вышло так, что не без действия промысла Божия, во власти которого находится то, чтобы каждый посредством вой­ны или покорялся сам, или покорял других, одни обладали царствами, а другие подчинялись царствующим. Но из многих земных царств, на ко­торые разделяется общество земных выгод или желаний (которое мы на­зываем градом мира сего), мы выделяем два царства, сделавшихся самы­
ми знаменитыми: сперва Ассирийское, затем Римское, разграниченные и отделенные друг от друга как по времени, так и по месту. Ибо как первое возникло прежде, а второе — после, так то возникло на Востоке, а это — на Западе; и притом с концом первого совпадает начало другого. Что же ка­сается остальных царств и остальных царей, то я назвал бы их резервами тех двух. <...> (С. 902-903)