Раздел третий. Рациональность и свобода 282 2 страница

конформистских деформаций рациональности, не надо-таки

забывать и о вполне реальных опасностях ан-

тирационалистических тенденций, которые могут составлять пи-

тательную среду для агрессивных авторитарных идеологий фа-

шистско-популистского, расистско-националистического или ре-

лигиозно-фундаменталистского типа.

***

Конструктивная критика и преодоление скепсиса или нега-

тивизма в отношении к рациональности должна исходить прежде

всего из того, что эти скепсис и негативизм основываются на

неправомерном суждении образа рациональности, на сведении

его к частным, узким, ограниченным или даже искаженным

деформированным ее формам. Анализируя проблему

рациональности в целом, следует исходить из многообразия

форм рациональности, если угодно, из определенного спектра

возможностей реализации принципов рациональности. И

исходным, как мне представляется, может здесь стать

различение "закрытой" и "открытой" рациональности.

Это различение в основе своей связано с различными способами

работы с концептуальными конструкциями рационального

сознания в науке и философии. Объективно в реальной рацио-

нально-познавательной деятельности тесно переплетены и орга-

нически взаимосвязаны два ее типа, две ее формы, которые ха-

рактеризуются двумя ее направленностями, если угодно, двумя

ее векторами. Деятельность первого типа связана с движением

в некоторой заданной концептуальной системе, исходит из

определенной совокупности выраженных с большей или меньшей

степенью эксплицитности предпосылок и положений, лежащих в

основании этой системы, определяющих ее рамки и структуру.

Эта деятельность предполагает уточнение входящих в концепту-

альную систему абстракций и понятий, выявление новых связей

между ее элементами, экспликацию имеющегося в ней рацио-

нально-познавательного содержания (наиболее ясный пример -

дедуктивный вывод следствий из посылок в дедуктивно-аксиома-

тической теории), ассимиляцию новой эмпирической информации

в рамках данной концептуальной системы, объяснение и

предвидение на ее основе и пр.

Короче, это деятельность внутри принятой сетки познава-

тельных координат, задающей определенное концептуальное про-

странство, конструктивные аспекты, деятельность этого типа

связана с расширением заданного концептуального

пространства.

Пользуясь известным термином Т.Куна, можно сказать, что

охарактеризованная выше деятельность является деятельностью

в рамках известной парадигмы, внутрипарадигмальной

деятельностью. Важно заметить, что пределы этой

"внутрипарадигмальности", закрытости концептуального про-

странства могут быть различными. Это может быть парадигма в

собственном смысле Т.Куна, но может быть и деятельность в

рамках какой-либо теории, концепции, гипотезы и т.д. Во всех

этих случаях - это работа в некоем закрытом концептуальном

пространстве, очерчиваемом содержанием некоторых утвержде-

ний, выступающих в данном познавательном контексте как ис-

ходные, не подлежащие критическому анализу.

Было бы ошибочно как-то недооценивать познавательную

значимость такого рода деятельности, не говоря уже о том,

что в реальной фактически существующей науке количественно

она играет доминирующую роль. Было бы также неправильно

интерпретировать ее как нетворческую деятельность. Пользуясь

термином психологии, можно было бы назвать эту деятельность

в ее конструктивных аспектах "репродуктивным творчеством",

т.е. творчеством в рамках некоторых фиксированных

рациональных концептуальных норм, смыслов, предпосылок. Это

творчество связано с уточнением этих предпосылок, с

ассимиляцией на их основе нового познавательного содержания.

Деятельность такого рода можно характеризовать как "закрытую

рациональность".

В познавательной деятельности "закрытая" рациональность

проявляется, таким образом, в утверждении определенной кон-

цептуальной позиции, в ее разработке, ее распространении. В

контексте же практической деятельности "закрытая" рациональ-

ность, выступая как ее идеальный план, ее программа,

оказывается связанной с целесообразностью этой деятельности,

ее направленностью на определенный зафиксированный конечный

итог, эффект. Творческий конструктивный момент такого рода

рациональности проявляется не в целеполагании, то есть в по-

иске и нахождении ориентиров деятельности, (они рассматрива-

ются как нечто непреложное, заданное), а в отыскании

наиболее эффективных путей и средств достижения цели.

Зачастую эти упомянутые выше формы закрытой рациональности

отождествляют с рациональностью вообще, соответственно, за

деформации "закрытых" форм рациональности делают

ответственной рациональность как таковую, преодоление же

ограниченностей закрытой рациональности и возникающей на их

основе деформации ищется при таком сведении рациональности к

закрытой рациональности за пределами рациональности как

таковой, на путях внерациональных форм сознания. Между тем,

закрытой рациональности и в познавательной деятельности, и в

ориентации практической деятельности противостоит тот тип

рационального сознания, который правомерно назвать

"открытой" рациональностью. Последняя предполагает способ-

ность выхода за пределы фиксированной готовой системы ис-

ходных познавательных координат, за рамки жестких конструк-

ций, ограниченных заданными исходными смыслами, абстрак-

циями, предпосылками, концептуальными ориентирами и пр. При

этом необходимым моментом "открытой" рациональности, который

отличает ее от "закрытой", является установка на критический

рефлексивный анализ исходных предпосылок концептуальных

систем, лежавших в основе данной ее познавательной позиции,

определяющей ее "парадигмы". "Открытая" рациональность тем

самым предполагает перманентное развитие познавательных

возможностей человека, горизонтов его постижения реальности.

Эта предметно-содержательная установка на все более глубокое

проникновение в реальность, не ограниченное какими-либо

заданными априорными структурами, предпосылками ми-

ропонимания органически реализуется в "открытой" рациональ-

ности через радикальную критическую рефлексию над любыми

парадигмами, "конечными", выражаясь гегелевским языком, кар-

тинами и схемами миропонимания и мироотношения.

Именно эта напряженность творческих усилий сознания,

направленного на неограниченное постижение человеком объем-

лющего его мира, связанного с максимальной открытостью перед

этим миром в критической рефлексии по отношению к любым

фиксированным "конечным" позициям мировосприятия и

составляет существо рационально-рефлексивной культуры на вы-

соте ее возможностей, которые проявляются в открытой рацио-

нальности и составляют неотъемлемую ценность нашей цивили-

зации, несмотря на все ее проблемы и издержки.

Открытая рефлексивная рациональность на высоте своих

возможностей преодолевает ограниченности закрытой нацио-

нальности и те деструктивные, вырожденные формы псевдораци-

ональности, которые возникают на основе этих

ограниченностей. Именно при сведении рациональности к этим

формам сознания и возникает противопоставление

рациональности духу свободы и риска, "поступку", по

терминологии М.М.Бахтина, напряженности усилий личностного

сознания и т.д. Открытая же рациональность с необходимостью

предполагает все эти факторы.

Надо заметить, однако, что сама по себе "закрытая" рацио-

нальность автоматически не влечет за собой догматизации кон-

цептуальных конструкций, определяющих ее рамки. Движение в

рамках этих конструкций и на их основе до поры до времени, в

той или иной степени, может в принципе оставлять открытым

вопрос о непреложности их исходных предпосылок6.

Догматизация происходит тогда, когда основание определенной

концептуальной позиции, ее исходные предпосылки превращаются

в неприкасаемые истины и их содержание отождествляется с

реальностью. Выражаясь специальным философским языком,

сознание становится в этом случае в позицию тождества бытия

и мышления, проще говоря, не различается сам мир и

представление о мире. Определенная модель, картина

последнего навязывается в качестве образа реальности как

таковой.

И важно подчеркнуть, что, если в нерационализированных

формах сознания - в мифологии, в обыденном сознании - такое

тождество мысли и бытия осуществляется на нерефлексивном

уровне, то догматизация рационализированных установок пред-

полагает специальные акты сознания, рефлексии, определенный

концептуальный каркас начинает рассматриваться как моно-

польно адекватная картина реальности с позиций именно рацио-

нальности, а если мы имеем дело с наукой, то с позиций

научной рациональности. В этой ситуации критерием

рациональности, в частности, научной рациональности каких-

либо положений становится их включенность в соответствующий

концептуальный каркас, возможность рационализации на основе

принятых в рамках данного каркаса описаний и объяснений. Это

имело место, например, при абсолютизации механистической

картины мира, когда научная рациональность стала

идентифицироваться с механистическим пониманием природы, с

возможностью построения механистической картины мира. И

напротив, возможность вписывания каких-либо представлений в

канонизированную картину мира, в принятую рациональным

сознанием парадигму рассматривается как однозначный

показатель нерациональности и/или ненаучности таких

представлений. Подчеркиваем, что такое "отлучение", если мы

имеем дело с абсолютизацией научной парадигмы,

осуществляется от имени науки.

Именно на такого рода опасные и деструктивные тенденции

догматизации научной рациональности указывал П.Фейерабенд в

своей критике сциентистского оптимизма. И если Фейерабенд в

своем полемическом настрое по отношению к этому сциентист-

скому оптимизму несколько сгущает краски в интерпретации на-

уки, существующей в условиях открытого, свободного, плюрали-

стического общества, то следует признать, что его

утверждения имеют гораздо большие основания в реальной

практике науки в условиях "закрытого" общества с

господствующей государственной идеологией, при

бюрократизации социальных институтов науки и т.д.7 Вспомним

____________________

6 Как известно, классическая гипотетико-дедуктивная

модель лежала в основе развития позиции "джастификационизма"

логических позитивистов (термин И.Лакатоша) и в основе

фальсификационизма К.Поппера.

7 С учетом того, что официозно-догматический

псевдосциентизм, об истоках которого говорилось выше, был

необходимым компонентом господствующей идеологии

тоталитарного строя в нашей стране, небезынтересно под-

полную трагизма историю советской науки, в которой

господство лысенковщины в биологии явилось наиболее страшным

по своим последствиям, но далеко не единственным примером

поддерживаемой всей мощью тоталитарного государства

канонизированной псевдонаучности.

Ситуация в советской науке в период сталинизма - это, ко-

нечно, уже доведение охарактеризованной выше опасности до-

гматизации "закрытой" рациональности до предела. Но следует

признать, что тенденция к догматизации "закрытой" рациональ-

ности, действительно, заложена в самой природе рационального

сознания. Ее проявления мы находим у мыслителей, казалось

бы, в принципе весьма далеких от догматизма8. Принципиально

важно поэтому руководствоваться определенными философскими

максимами, формулирующими принципиальные перспективы

открытой рациональности и проводить четкую разграничительную

линию между правомерной в своих рамках практикой "закрытой"

рациональности и ее догматическим выражением. Исходным

принципом рационально-рефлексивного сознания, если угодно,

его императивом является положение о том, что реальность

всегда шире, богаче, полней любых человеческих представлений

об этой реальности и что поэтому недопустима канонизация

содержания любой картины мира. Такая канонизация находится в

коренном противоречии с самим духом рациональности, с ее

исходными принципами. Никоим образом нельзя постулировать

какого-либо окончательного критерия рациональности, в

частности, рациональности научной, апеллирующего к оп-

____________________________________________________________

черкивание Фейерабендом необходимости "отделения государства

от науки": "поскольку принятие или непринятие той или иной

идеологии следует предоставлять самому индивидуму, постольку

отсюда следует, что отделение государства от церкви должно

быть дополнено отделением государства от науки..."

(Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки.

М., 1986. С. 450.). Квалификация Фейерабендом науки после

приведенных выше слов как "наиболее агрессивного и наиболее

догматического религиозного института" грешит явной

тенденциозностью, несправедливостью по отношению к

нормальной науке, но значительно ближе к истине, если под

наукой в контексте этой позиции подразумевать ставшее частью

государственной псевдосакрализованной идеологии "единственно

верное учение".

8 Так, даже ученый такого ранга, как Эйнштейн, не

был свободен от того, - чтобы рассматривать свои исходные

установки как непреложные истины, а противоречия - им - не

просто как нечто неверное, а как бессмыслицу. Например,

великий физик в свое время упрекал известного популяризатора

науки К.Фламмариона за то, что он в своей фантастической

повести приписал некоему воображаемому существу Люмену

сверхсветовую скорость. Для Эйнштейна это было

"бессмысленное предположение, потому что теорией

относительности доказано, что скорость света есть величина

предельная". Сомнения в предельности скорости света как

скорости движения в природе, однако, отнюдь не бессмысленны

для современной физики.

ределенной "парадигмальной" модели мира, вообще к каким-либо

содержательным исходным предпосылкам. То, что представляется

странным или даже невозможным в рамках принятой в известное

время научной картины мира, может быть освоено и осмыслено

на ином уровне исходных предпосылок. Не надо забывать, что

возможность или невозможность какого-либо положения дел с

рационально познавательной точки зрения представляет собой

модальные характеристики формулируемые, как это показано в

логической семантике, относительно исходных правил того

языкового каркаса, в котором выражается позиция рацио-

нального сознания. "Открытая" научная рациональность должна

руководствоваться не сакраментальной фразой: "Этого не может

быть, потому что не может быть никогда", а скорее известным

шекспировским изречением о тайнах мира, не доступных нашим

мудрецам. Необходимо, в частности, внимательное и уважитель-

ное отношение к альтернативным картинам мира, возникающим в

иных культурных и мировоззренческих традициях, нежели наша

современная наука. Другое дело, что любые самые странные и

необычные с точки зрения привычных стандартов научной ра-

циональности представления должны быть проработаны научно-

рациональным сознанием. Во всяком случае, прежде чем выно-

сить окончательное суждение по поводу неприемлемости каких-

либо представлений с позиций рационального сознания, необхо-

дим тщательный критико-рефлексивный анализ оснований и

предпосылок, на которых базируется негативное заключение,

специальное исследование того, не является ли оно

результатом предвзятости, узости или некомпетентности.

В истории философии различению "закрытой" и "открытой"

рациональности в известной мере соответствует разграничение

рассудка и разума так, как оно проводилось в немецкой

классической философии у Канта и Гегеля. Во всяком случае в

понятиях рассудка и разума можно выделить признаки,

соответствующие различению "закрытой" и "открытой"

рациональности. Так, и для Канта, и для Гегеля рассудок

выступает как мыслительная деятельность в рамках

определенных фиксированных форм мысли, "конечных определений

мысли", по выражению Гегеля. Недаром Кант в первом издании

"Критики чистого разума" замечает, что определение рассудка

как спонтанности познания (в противоположность рецептивности

чувственности) и как способности мыслить, а также как

способности образовывать понятия или суждения, все сводится

к одному - способности рассудка давать правила. Мышление как

рассудок осуществляет таким образом нормативно-

ассимиляционную функцию по отношению к материалу

чувственности. К этому и сводится его конструктивная

деятельность, сами же исходные рациональные основания и

предпосылки такой нормативно-ассимиляционной деятельности не

изменяются, не развиваются. По Канту, как известно, такой

"закрытой" рассудочной деятельностью и ограничивается

конституирующая роль мышления9. Гегель, в отличие от Канта,

полагает, что конструктивные возможности мышления,

рациональности не сводятся к способности "давать правила", к

____________________

9 Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1964. Т. 3. С. 716-717.

нормативно-ассимилирующей функции рассудка. Разум, как более

высокая форма мышления, преодолевает ограниченность рассудка

как "конечного" (то есть "закрытого") мышления. Разум, по

Гегелю, выступает как "бесконечная", то есть "открытая", не

ограниченная какими-либо фиксированными основаниями мысль,

как мысль, способная к неограниченному развитию. Такое

неограниченное развитие предполагает критическое

исследование преднайденных оснований и предпосылок,

выявление их ограниченности - собственно диалектический

момент мышления, по Гегелю, - и дальнейшее развитие

концептуальных оснований мысли, расширение и углубление

пространства мысли - конструктивная работа разума,

"спекулятивный" момент мышления, в гегелевской терминологии.

Иными словами, "разум", согласно Гегелю, - это ра-

циональность, способная к творчески-конструктивному развитию

своих позиций в результате самокритики при обнаружении ка-

ких-либо данностей, не укладывающихся в рамки первоначальных

позиций. Разумная рациональность, таким образом, в отличие

от склонной к догматизации рассудочной рациональности,

замыкающейся в своих позициях, по природе своей антидогма-

тична.

Правда, в истолковании Гегеля этот процесс развития мысли

выступает как последовательное утверждение одной исходной

заданной позиции, что приводит к обоснованным обвинениям

Гегеля в "монологизме", в сведении диалектики к развертываю-

щейся "монологике" (М.М.Бахтин). В действительности,

"разумная" рациональность осуществляется в результате

диалога и полилога равноправных позиций, их плюрализма, что

должно приводить к их взаимообогащению, а не к такому

"синтезу", который скорее является поглощением одной

позицией других, ассимиляцией и приспособлением для своего

самоутверждения момента истины других. Эта рациональность

осуществляется, таким образом, в динамике столкновения и

взаимообогащения различных "открытых", способных к

самокритике и в то же время к риску принятия на себя

свободной ответственности познавательных позиций.

В философии науки XX столетия идея принципиальной открытости

рациональности на высоте ее возможностей получила выражение

во взглядах К.Поппера и его сторонников. Как известно,

Поппер считал, что критерием научной рациональности тех или

иных концепций является не просто подтверждаемость, а

способность выдержать критическое испытание в столкновении с

возможными контрпримерами. Эта исходная идея, известная как

"принцип фальсифицируемости Поппера", послужила предпосылкой

для преодоления догматических представлений логических

позитивистов о принципиальном противопоставлении в ме-

тодологическом анализе научного знания т.д. "контекста

оправдания" и "контекста открытия" и для разработки

методологических критериев и схем совершенствования и

развития научного знания в процессе его столкновения с

контрпримерами. Это направление исследования, связанное

прежде всего с именем И.Лакатоса, привело к ряду

оригинальных и конструктивных идей анализа различных

стратегий развития научного знания в рамках

исследовательских программ и сопоставления конструктивных

возможностей последних. В то же время несомненно интересные

методологические модели, разрабатываемые на основе

охарактеризованного выше подхода, вызвали достаточно обосно-

ванную критику за их претензии на универсальную норматив-

ность. По-видимому, признавая безусловную заслугу

"критического рационализма" Поппера и его последователей в

том, что они подчеркнули значение "открытости" и самокритич-

ности в качестве обязательного признака подлинной рациональ-

ности и научности, вместе с тем приходится согласиться, что

их опыт свидетельствует о невозможности выразить саму эту

идею в виде какого-то нормативного, объективированного в

жесткой логико-методологической форме критерия. Установка на

открытость, самокритичность рационального сознания скорее

может существовать в виде некоего императива, который

реализуется личностными усилиями носителей рационального

сознания в конкретных ситуациях наподобие императивов

нравственного сознания.

***

Возникновение рационального сознания представляет собой

качественный скачок, революционное событие в истории куль-

туры. И суть этого процесса состоит в проблематизации основ

мироориентации и миропонимания, в развитии критического

отношения к традиционным формам сознания, в стремлении к

выработке альтернативных форм постижения мира посредством

свободного мышления. Рациональность в указанном выше смысле

связана не просто с наличием концептуальных систем,

"коллективных представлений", в терминологии Дюркгейма. Ее

определяющим признаком, на наш взгляд, нельзя также считать

способность эффективного решения задач. Рациональность фор-

мируется как специфический тип ориентации в мире, связанный

с определенными способами работы с его познавательными мо-

делями. И этот способ работы реализуется прежде всего в

античной философии в социокультурном контексте, порождаемом

полисной демократией. Философия, в противоположность мифоло-

гическому сознанию, делает предметом критико-рефлексивного

осмысления сами основания выработки "картин мира"10. В отли-

чие от традиционности и авторитарности мифологии философия

выступает как свободное, если угодно, авторское мышление

(мифологическое сознание, как известно, коллективно-аноним-

ное), исходящее в принципе из проблематичности предлагаемого

концептуального решения и берущее на себя за него личностную

ответственность.

____________________

10 "Философия есть, по определению (в своем начале),

критика мифа. Философия... критикует не частные истины или

теории, она - культура сомнения в существующей логике, а ее

всеобщности, культура сомнения в само-собой разумеющемся", в

самих критериях истинности (в мифе). Это - критика мысли в

ее тождестве с бытием..." Библер В.С. Из "заметок

впрок" // Вопр. философии. 1991. N 6. С. 21.

Решение исходной задачи возможно более адекватного по-

стижения действительности, которое обеспечивало бы гармони-

зацию отношения человека и мира, изначально осуществляется

рациональным сознанием при наличии альтернативных вариа-

бельных идейных позиций, взаимодействие которых и образует

пространство рациональной мысли. Плюрализм позиций рацио-

нального сознания представляет собой, таким образом, не

какое-то внешнее условие, это форма существования

рациональности, единственно возможный способ работы в ней,

его разрушение означает разрушение и вырождение

рациональности.

Очень кратко остановимся на некоторых определяющих чертах

античной философской мысли, позволяющих говорить об идеале

философской рациональности, о классической философской

рациональности как специфической культурной ценности. Прежде

всего она представляет открытие недоступных обыденному

сознание слоев бытия, выход в новые его горизонты11. Ясно,

что по самой своей сути это открытие глубинных слоев бытия

не может быть холодно-бесстрастной констатацией суще-

ствующего положения дел. Очевидно, что решение познаватель-

ных задач так понимаемого рационального сознания должно

предполагать напряженные личностные усилия. Таким образом,

исходный смысл идеи разумного, рационального сознания весьма

далек от последующего понимания рациональности в по-

зитивистском духе в качестве "трезвого" беспристрастного

познания действительности, "как она есть" в ее

фактуальности, максимально свободной от человеческого

личностного начала. В античной классике, там, где

формируется идея "светлого" разумного познания как важнейшей

ценности культуры, нет и не может быть противопоставления

теоретического мира, мира идеальных сущностей реальной

душевной жизни человека, сфере его "поступка", по

терминологии М.М.Бахтина. Человек не сталкивается здесь с

теоретическим миром как чем-то преднайденным, заданным, и

теоретическое мышление не выступает как движение в этом

заданном "готовом" пространстве идеальных сущностей12.

____________________

11 В этом отношении, надо подчеркнуть, формирующаяся в

форме философского разума рациональность выступает не только

как критическое по отношению к традиционной мифологии

начало, но и как восприемница линии сакрального сознания в

противопоставлении профанному сознанию (Ср. точку зрения

П.А.Флоренского на "идеи" Платона как на "лики богов" и по

существу аналогичное мнение А.Ф.Лосева) в том, что касается

обращения к глубинным слоям события, недоступным

поверхностному повседневному "мнению".

12 Сам М.М.Бахтин достаточно ясно указывает на

недопустимость противопоставления теоретического мира и

"поступка" в античности. Как отмечает С.С.Аверинцев в своих

комментариях к статье М.М.Бахтина, "Бахтин хочет сказать - с

полным основанием - что учение Платона, противопоставляющее

незыблемость "истинно-сущего" и зыбкость мнимо-сущего,