ДЖ. ЛОКК

Так, снежный ком способен порождать в нас идеи бе­лого, холодного и круглого. Поэтому силы, вызывающие эти идеи в нас, поскольку они находятся в снежном коме, я называю качествами, а поскольку они суть ощущения, или восприятия в наших умах, я называю их идеями. Если я говорю иногда об идеях, как бы находящихся в самих ве­щах, это следует понимать таким образом, что под ними имеются в виду те качества в предметах, которые вызыва­ют в нас идеи.

Первичные качества. Среди рассматриваемых таким об­разом качеств в телах есть, во-первых, такие, которые со­вершенно неотделимы от тела, в каком бы оно ни было состоянии; такие, которые оно постоянно сохраняет при всех переменах и изменениях, каким оно подвергается, какую бы силу ни применить к нему; такие, которые чув­ства постоянно находят в каждой частице материи, обла­дающей достаточным для восприятия объемом, а ум нахо­дит, что они неотделимы ни от какой частицы материи, хотя бы она была меньше той, которая может быть воспри­нята нашими чувствами. Возьмите, например, зерно пше­ницы и разделите его пополам — каждая половина все еще обладает плотностью, протяженностью, формой и подвиж­ностью; разделите его снова — оно все еще сохраняет эти самые качества; разделяйте его дальше так до тех пор, пока части не станут незаметными, и все-таки каждая часть бу­дет сохранять все эти свойства. Названные качества тела я называю первоначальными или первичными. Мне кажется, мы можем заметить, что они порождают в нас простые идеи, т. е. плотность, протяженность, форму, движение или покой и число.

Вторичные качества. Во-вторых. Такие качества, как цвета, звуки, вкусы и т. д., которые на деле не находятся в самих вещах, но представляют собой силы, вызывающие в нас различные ощущения первичными качествами вещей, т. е. объемом, формой, строением и движением их незамет­ных частиц, я называю вторичными качествами...

Как первичные качества производят свои идеи? Ближай­ший вопрос, который мы должны рассмотреть, сводится к тому, как тела вызывают в нас идеи. Очевидно, посред­ством толчка — единственно возможного для нас спосо­ба представить себе воздействия тел...

Как вызывают их вторичные качества? Можно предста­вить себе, что идеи вторичных качеств так же вызываются в нас тем же самым способом, как и идеи первоначальных качеств, т. е. воздействием незаметных частиц на наши чув­ства. Ведь ясно, что есть тела, и их довольно много, ко­торые так малы, что мы не можем ни одним своим чув­ством обнаружить их объем, форму или движение (таковы, очевидно, частицы воздуха, воды и другие гораздо мень­шие частицы, которые, может быть, настолько же меньше частиц воздуха или воды, насколько последние меньше горошин и градин)…например, фиалка толчком таких незаметных частиц материи особой формы и объема, раз­личной степенью и видоизменениями их движений вызы­вает в нашем уме идеи голубого цвета и приятного запаха этого цветка <...>.

...До сих пор мы рассматривали идеи, при восприятии которых ум бывает только пассивным. Это простые идеи, получаемые от вышеуказанных ощущения или рефлексии. Ум не может создать себе ни одной идеи, которая бы не со­стояла всецело из них. Но ум, будучи совершенно пассив­ным при восприятии всех своих простых идей, производит некоторые собственные действия, при помощи которых из его простых идей как материала и основания для осталь­ного строятся другие... Идеи, образованные таким образом, из соединения нескольких простых идей, я называю слож­ными; таковы красота, благодарность, человек, войско, все­ленная. Хотя эти идеи сложены из различных простых идей или из сложных идей, составленных из простых, ум при желании может рассматривать каждую отдельно как нечто совершенно целое и обозначать одним именем <...>. Если из сложных идей, обозначаемых словами «человек» и «ло­шадь», исключить лишь особенности, которыми они раз­личаются, удержать только то, в чем они сходятся, обра­зовать из этого новую, отличную от других сложную идею и дать ей имя «животное», то получится более общий тер­мин, обнимающий собой вместе с человеком различные другие существа.

Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Соч.: В 3 т.

Вопросы и задания:

1.В чем заключается принцип причинно-следственной связи между объектами по Д. Юму? Почему он убежден, что из этого принципа «выводится вся философия»?

2. Насколько различается действие этого принципа по отношению к чувственно данным и воображаемым объектам?

3. Почему функционирование принципа причинности невозможно вне опыта?

4. На какой способности человека основано действие принципа причинности и почему?

5. Объясните, какие особенности действия принципа причин­но-следственной связи заставляют Юма придерживаться скептической позиции?

Д. ЮМ

На столе лежит бильярдный шар, а другой шар движет­ся к нему с известной скоростью. Они ударяются друг о друга, и шар, который прежде был в покое, теперь приоб­ретает движение. Это наиболее совершенный пример от­ношения причины и действия, какой мы только знаем из

чувств или из размышления... повторяя опыт с теми же

самыми или сходными шарами при тех же самых или сход­ных обстоятельствах, я нахожу, что за движением и каса­нием одного шара всегда следует движение другого. Какую бы форму я ни придавал этому вопросу и как бы ни иссле­довал его, я не могу обнаружить ничего большего.

Так обстоит дело, когда и причина, и следствие даны ощущениям. Посмотрим теперь, на чем основывается наш вывод, когда мы умозаключаем из наличия одного, что существует или не будет существовать другое. Предполо­жим, я вижу шар, двигающийся по прямой линии по на­правлению к другому; я немедленно заключаю, что они столкнутся, и что второй шар придет в движение. Это вы­вод от причины к действию. И такова природа всех наших рассуждений в житейской практике. На этом основана вся наша осведомленность в истории. Из этого выводится и вся философия, за исключением геометрии и арифметики. Ес­ли мы сможем объяснить, как получается вывод из столк­новения двух шаров, мы будем в состоянии объяснить эту операцию ума во всех случаях.

Пусть некоторый человек, такой, как Адам, созданный обладающим полной силой разума, не обладает опытом. Тогда он никогда не будет в состоянии вывести движение второго шара из движения и толчка первого...

Следовательно, для Адама (если ему это не дано было через вдохновение) необходимо было бы иметь опыт, сви­детельствующий, что действие следует за столкновением этих двух шаров. Он должен на нескольких примерах на­блюдать, что, когда один шар сталкивается с другим, вто­рой всегда приобретает движение. Если бы он наблюдал достаточное количество примеров этого рода, то всякий раз, когда бы он видел один шар, двигающийся по направ­лению к другому, он заключил бы без колебаний, что вто­рой приобретет движение. Его разум предвосхищал бы его взор и осуществлял бы умозаключение, соответствующее его прошлому опыту.

Отсюда следует, что все рассуждения относительно при­чины и действия основаны на опыте и что все рассужде­ния из опыта основаны на предположении, что в природе будет неизменно сохраняться один и тот же порядок. Мы заключаем, что сходные причины при сходных обстоятель­ствах всегда будут производить подобные действия. Теперь, может быть, стоит рассмотреть, что побуждает нас образо­вывать умозаключения с таким бесконечным количеством следствий...

Предполагать, что будущее соответствует прошлому, по­буждает нас лишь привычка. Когда я вижу бильярдный шар, двигающийся по направлению к другому, привычка немед­ленно влечет мой ум к обычно имеющему место действию и предвосхищает то, что я затем увижу, [заставляя меня] воображать второй шар в движении. В этих объектах, аб­страктно рассматриваемых и независимых от опыта, нет ничего, что заставляло бы меня делать такое умозаключе­ние... Силы, которые действуют на тела, совершенно не­известны. Мы воспринимаем только свойства тех сил, ко­торые доступны ощущениям...

Следовательно, руководителем в жизни является не ра­зум, а привычка. Лишь она понуждает ум во всех случаях предполагать, что будущее соответствует прошлому. Каким бы легким ни казался этот шаг, разум никогда в течение целой вечности не был в состоянии его совершить.

Юм Д. Сокращенное изложение «Трактата о человеческой природе»

// Соч.: В 2 т. — 2-е изд., доп. и испр. —

М., 1996. - Т.1. - С. 663—665.