Приемы смягчения и преодоления проблем поведения

Поведенческие проблемы в случае такого сложного нарушения развития как ранний детский аутизм требуют очень осторожного отношения к себе, особенно на этапе своего возникновения. Не­правильная реакция близких, которые, естественно, пытаются ус­транить нежелательный способ поведения малыша, часто лишь его усиливает и закрепляет или приводит к появлению новых «стран­ностей» у ребенка. Сложность заключается, прежде всего, в том, что все эти проблемы тесно связаны между собой, невозможно пытаться решить одну из них, не затрагивая остальные. Вполне закономерным является тот факт, что ослабление какой-то одной нежелательной поведенческой тенденции приводит к временному усилению другой (например, уменьшение страха может сопровож­даться увеличением активности ребенка в целом и, в том числе, учащением его агрессивных реакций и негативизма).

Кроме того, причины возникновения основных проблем пове­дения разнообразны. Одна и та же реакция малыша, вызывающая беспокойство у родителей и значительно осложняющая их взаимо­действие с ним, может являться и негативным приобретением, но может отражать и позитивную динамику его аффективного разви­тия (например, появление агрессии может свидетельствовать о за­рождении тенденции к преодолению страха или выступать в фор­ме первого самостоятельного контакта малыша с окружающими). Ниже мы постараемся рассмотреть наиболее характерные пове­денческие проблемы, их возможные причины, формы и наиболее адекватные способы обращения с ними.

Проблема формирования привязанности как основная проблема раннего возраста

Эта проблема может обнаруживаться в двух своих крайностях, встречающихся при разных вариантах аутистического развития: как сверхпривязанность, проявляющаяся на физическом и на эмоци­ональном уровне, и как несформированность привязанности, ее отсутствие.

Проблема выраженной сверхпривязанности может возникать у аутичных детей в разных формах, в зависимости от глубины нару­шения аффективного взаимодействия ребенка с окружением. В од­ном случае, ребенок не в состоянии перенести даже непродолжи­тельную разлуку с матерью, она является для него непременным условием существования. Эта симбиотическая связь складывается в младенческом возрасте и, в отличие от благополучного аффектив­ного развития, не превращается в скором времени в формирова­ние эмоциональной привязанности, а фиксируется в своем неиз­менном виде на многие годы. Во втором случае она выражена не

так жестко и скорее напоминает обостренный и затянувшийся • привязанности, характерный для ребенка второго полугодия жиз| ни. Здесь уже наблюдается не только физическая зависимость мамы (хотя присутствует и она), но и эмоциональная, когда ребе! нок постоянно нуждается в ее поддержке, одобрении, побужде-Г нии на какую-либо активность.

Характерно, что когда сверхпривязанность носит витальнь характер, она более покорно принимается мамой и хотя, коне но, очень тревожит ее, редко заставляет принимать самостоятельЦ но какие-то радикальные попытки ее преодоления, несмотря на то, что ребенок становится старше. Вместе с тем, эта ситуаг становится по-настоящему тяжелой для нее, возникает чувство об* реченности: ребенок может не отпускать ее ни на минуту, все ей внимание должно быть уделено ему, не дает разговаривать с близ-! кими, соседями, общаться с подругами, подходить к телефону.| Даже при огромном терпении это может, естественно, вызыват моменты раздражения, расстройства, что усиливает, в свою оче-1 редь, беспокойство и тревогу ребенка и только закрепляетхещеЦ больше его потребность быть рядом с матерью.

Во втором случае, часто выглядящем как чрезмерная робость! боязливость ребенка, близкие, думая о будущем ребенка, пытаются! найти возможность уберечь его от будущей нерешительности и не-! самостоятельности и тренировать малыша на постепенное ослабле-| ние его зависимости от матери. Например, отправляют ребенка на| время погостить к бабушке или устраивают его в детское учрежде-] ние. Если там условия достаточно комфортные для него (прежде! всего, мягкая, внимательная, терпеливая воспитательница; дози-1 рованность пребывания), он может прижиться, хотя часто наблю-э даемая у таких детей соматическая ослабленность и подверженность¹! заболеваниям не дает обычно там долго удержаться. Если попытка| адаптации к новому месту в отсутствии близкого вызывает стресс, > возможен временный регресс психического развития, который, в] частности, проявляется и в изменении характера привязанности, большем приближении ее к первому варианту. Крайне тяжело пере-! живается такими детьми госпитализация без мамы; ее последствием * могут быть усиление страхов, потеря речи, углубление аутизма и 1 даже отсутствие длительное время живой реакции на родных.

Проблема заключается в том, что ребенок не должен переска­кивать в своем развитии такой необходимый этап эмоционального созревания, как формирование привязанности. Даже в случае, когда этот период затягивается и приобретает болезненные формы, то­ропить его нельзя. Индивидуальные механизмы адаптации ребенка• к менее стабильным условиям жизни вызревают внутри его эмо­ционального взаимодействия с матерью после и на фоне доста­точно интенсивной проработки складывающихся аффективных сте-

реотипов их совместной жизни. Аутичному ребенку для этого нуж­но много времени. Поэтому попытки категоричного прерывания сверхпривязанности не могут являться действенным приемом ее ослабления. Этому может помочь лишь терпеливое и постепенное эмоциональное детализирование близким взрослым имеющихся общих с малышом бытовых занятий, игр, способов контакта. Ре­бенок должен накопить достаточный положительный опыт соуча­стия в этих взаимодействиях. Для этого необходимы постоянные эмоциональные комментарии мамы, обозначающие их, и посте­пенное выделение в них собственных переживаний ребенка, его роли в общих делах, подчеркивание его достижений и проявлений самостоятельности. Так маме, вместо того чтобы сражаться с ре­бенком, пытаясь оставить его на непродолжительное время в ком­нате, пока она сделает необходимые дела на кухне, можно увле­кать его с собой, объясняя смысл происходящего: «Пойдем, по­смотрим, не кипит ли чайник, и суп нам надо помешать... А потом я буду хлеб резать, а ты всем ложечки разложишь...»

В одиночку матери очень трудно пережить и «перерасти» вместе с ребенком мучающее их обоих состояние сверхпривязанности. Для этого необходимо, конечно, понимание того, что происходит, близкими и их поддержка, а не порицание маминых «ошибок воспитания». Кроме этого, нужна и реальная помощь в организации более разнообразных форм общения и развития взаимодействия в диаде мать-ребенок (на­пример, дать возможность маме регулярно рассказывать папе в при­сутствии ребенка, что они делали.сегодня, чем порадовал ее малыш, как они ждали папу, что ему приготовили и т.д.).

• Противоположная проблема — отсутствие привязанности или ее невыраженность.

Известно, что в других случаях ребенок не демонстрирует при­знаков привязанности. Он может оставаться индифферентным, когда мама уходит из комнаты, может уйти сам далеко от близко­го, полезть на руки к незнакомому человеку. Карабкаясь по мате­ри, как по неодушевленному предмету, он не заглядывает в ее лицо, не пытается ее обнять, а приваливается спиной (так же, как и ко всем остальным).

Для того чтобы привязанность появилась, как мы знаем по за­кономерностям протекания раннего нормального развития, долж­ны быть ее предшественники — прежде всего, сосредоточение на лице матери, на ее голосе, ее узнавание, выделение среди других, требование ее присутствия, предпочтение ее рук.

На наиболее быстрое включение в общение с близкими ориенти­рован метод холдинг-терапии (М.М.Либлинг, 1995, 1997). Процеду­ра этого проводимого ежедневно метода коррекции заключается в том, что мать ребенка берет его на руки, повернув к себе лицом, обнимает и удерживает, несмотря на его возможные отчаянные попытки выр-

ваться. Вместе с сидящим рядом отцом, который поддерживает мал а при необходимости и сам держит ребенка, они заверяют его, эта ситуация для него не опасна: они его любят, хотят быть с подольше вместе, просят не уходить от них и взглянуть им в глаза.! длительная, на первых порах тяжелая и часто драматически протекав ющая процедура позволяет и ребенку и его родителям пережить часто первый раз в жизни, то ощущение близости, которое возника ет между матерью и младенцем в минуты общения и основывается н|) обилии тактильного контакта, остром прямом взгляде и общем рас слаблении. При выполнении этой процедуры обязательным являе комментирование родителями всех тех эмоциональных состояний! которые они при этом испытывают сами, которые переживает реб нок, объяснение, почему они не хотят его отпустить («мы очень п<5 тебе соскучились», «нам так с тобой хорошо»). В дальнейшем прв правильном течении холдинга (что может быть обеспечено в шей степени при курировании его специалистом, знающим тикующим этот метод) эти комментарии превращаются в рассказы < самом ребенке, а превалирующие вначале холдинга сопротивление! ребенка и попытки вырваться уступают место играм, занятиям с ним!

И сам аутичный ребенок и его родители восполняют таким об-! разом дефицит ранних форм общения и узнавания друг друга, ро-дители приобретают действенный способ острой помощи ребе* в случае тяжелого дискомфорта, страха, перевозбуждения, при-| учают ребенка к рукам, отчего он испытывает явное удовольствие! провоцируют усиление вокализаций ребенка и появление слов экстремальной для него ситуации с последующим их закреплени! ем. Появляется привязанность к близкому, стремление исследо-вать его лицо, способность эмоционально заражаться от него, по* нимать его эмоции и доходчиво выражать свои.

Надо отметить, что процедура холдинга может играть положи-! тельную роль и при преодолении симбиотической привязанное ребенка, о которой речь шла выше. С одной стороны, она предпот лагает активное включение в общение другого, помимо мамы, лицаЦ С другой стороны, она ускоряет процесс перехода чисто физичес^Ц кой связи малыша с матерью в эмоциональную.

Вместе с тем, следует помнить, что холдинг-терапия — очень сложная, несмотря на свою кажущуюся простоту, процедура, име* ющая достаточно много противопоказаний [8]. Поэтому для фор-Ц мирования привязанности малыша к себе мама может использо­вать и более длительный, но не менее надежный прием установле-1 ния и постепенного развития с ним эмоционального контакта,! заинтересовывая его собой, стараясь привлечь его внимание к сво-1 ему лицу, голосу, прикосновению, сочетая это с эмоциональным! комментарием, включаться с малышом в поток переживаний пытаться создавать устойчивый совместный жизненный стереотип!

Страхи

Возникновение первых конкретных страхов и состояний трево­ги и в норме связано с ранним возрастом. На первом году жизни наиболее характерны страхи громкого звука, резкого приближе­ния объекта к лицу, неожиданного изменения положения тела, «чужого лица». Наибольшее их количество отмечается на втором — третьем годах жизни, и это закономерное явление в ходе благопо­лучно протекающего аффективного развития.

Отличие страхов при эмоциональных нарушениях заключается не столько в их содержании (хотя традиционно в клинических ис­следованиях говорится об их часто неадекватном характере), сколько в их интенсивности и прочной фиксации. Однажды возникнув, каждый страх живет и остается актуальным для ребенка на протя­жении многих лет. Страхи, которые иногда производят впечатле­ние нелепых, беспричинных (например, собственной босой нож­ки, высунувшейся из-под одеяла, или зонтика, или капли воды на подбородке, или дырки на колготках и др.), становятся более понятными, если вспомнить, насколько аутичный ребенок может быть чувствителен к нарушению завершенной формы, насколько он может быть сензитивен к различным сенсорным ощущениям.

Причина страха действительно не всегда ясна; когда ребенок начинает говорить о том, что его пугает — это уже большой шаг вперед на пути освоения и начала преодоления опасной, травми­рующей ситуации. Чаще, особенно когда ребенок маленький, только по его поведению — особой напряженности, крику, искаженному страхом лицу, замиранию или внезапному отшатыванию, закры­ванию глаз и ушей ручками — можно понять, что что-то здесь его испугало или вызывает очень большой дискомфорт. Может прояв­ляться и другая тенденция, особенно характерная для детей более старшего возраста, когда ребенок тянется к пугающему его объек­ту и он превращается в предмет его особого интереса (например, урчащие трубы в ванной или батареи, подвальные окна, в кото­рые он стремится заглянуть и т. д.).

Появление страха не всегда является показателем ухудшения состояния ребенка, в ряде случаев это может свидетельствовать, напротив, о положительной динамике его психического развития: о появлении более адекватного восприятия окружающего, о боль­шей включенности в него, о возникновении чувства самосохране­ния. Если же усиление страхов сопровождается рядом каких-то витальных расстройств малыша — нарушением сна, усилением избирательности в еде, потерей имевшихся навыков — это, безус­ловно, является тревожным знаком нарастания аффективного не­благополучия, обострения его состояния.

Многочисленные страхи и тревожность ребенка с эмоциональ­ными нарушениями, конечно, очень осложняют его жизнь и жизнь

всей его семьи. Возникая в обычных бытовых ситуациях, они пре вращают в пытку многие режимные моменты, необходимые щ цедуры ухода за малышом. Таковы уже упомянутые выше стрхи горшка, умывания, стрижки ногтей и волос, одевания (связан! ные, например, с всовыванием головы в горловину свитера юп| натягиванием шапки), страх отпустить от себя маму, нарастани| тревожности при изменении каких-то деталей привычной жизн Из-за возникших и моментально закрепившихся страхов часто ста| новится невозможно выйти на улицу, так как, попадая в подъез ребенок пугается, например, батареи или лифта, можно встрети! собак или голубей, которых он панически боится; нельзя зайти ^ магазин в связи с тем, что он не переносит скопления народа| проехать в метро, где страх вызывает эскалатор и неожиданно вые-* какивающий из тоннеля поезд; пригласить гостей в дом или самиЦ выбраться в гости, так как пугают незнакомые люди и чужое мес­то; переехать летом на дачу, потому что прочно фиксировался ст летающих насекомых; вызвать врача и многое-многое другое..«С этими страхами живет вся семья. Хорошо зная и чувствуя сво*| его ребенка, близкие стараются по возможности оградить его заведомо пугающих ситуаций, однако понятно, что от всего убережешь. Тем более, когда страх может вызвать просто все жм вое, непривычное, нестабильное. Часто мама, зная, что ребенок^ должен испугаться, пытается заранее убедить его: «Не бойся», или; сама напрягается в ожидании неизбежной тяжелой реакции мальь ша, когда они подходят к «опасному» месту или объекту. Это на4 пряжение, неуверенность близкого моментально передаются ре* бенку и подкрепляют его страх или тревогу.

Папы иногда занимают более «мужественную» позицию и пы­
таются преодолеть страхи достаточно радикальными методами^
часто вспоминая опыт своего детства. Например, считают возмож^
ным затащить малыша на горку при том, что он боится высоты;
оставить его засыпать в темноте; насильно усадить на горшок; вклю||
чить в присутствии ребенка пылесос. Конечно, на определенном
этапе эмоционального развития такая «тренировка» нужна, не
малыш должен быть к ней готов. Развитие механизма освоения н
стабильных, незнакомых ситуаций, преодоления опасности с
новится возможным лишь с опорой на достаточно разработана
уютный и надежный жизненный стереотип в целом. I
У аутичного ребенка такой опоры нет, ее и нужно строить близ-|
кому взрослому, в первую очередь, а не начинать «бороться» с
каким-то конкретным страхом. Надо сказать, что даже при наблю­
даемых спонтанных попытках ребенка овладеть опасной ситуации
ей, когда он называет пугающий его объект или тянет мать, чтобь?
на него посмотреть, справиться со своим страхом он еще не может.
Этот интерес к пугающему объекту превращается в форму ауто-|

стимуляции, выглядит часто как особое влечение ребенка.

Обязательным условием смягчения уже имеющихся страхов и профилактики возникновения новых является создание и поддер­жка щадящего сенсорного режима жизни малыша, поднятие его эмоционального тонуса, избегание, по возможности, ситуаций (кроме жизненно необходимых), провоцирующих его острые страхи и тревожность. Вместе с тем, помочь ему пережить неизбежные изменения уже устоявшегося жизненного стереотипа можно лишь их постепенным включением в общий поток проработанных и про­говоренных с ребенком положительных деталей его аффективного опыта. Действенным способом такой проработки является сочине­ние взрослым подробных историй про малыша и их рисование.

Агрессия

Агрессия представляет собой одну из наиболее частых проблем поведения, возникающих достаточно рано у ребенка с нарушени­ями эмоционального развития.

Причины агрессивных проявлений и формы их выражения мо­гут быть разнообразны. Для раннего возраста особенно характер­на генерализованная агрессия, возникающая на фоне возбужде­ния ребенка, провоцируемая слишком сильными эмоциональ­ными переживаниями (в том числе и положительными). Эта тен­денция может наблюдаться и при вполне благополучном аффек­тивном развитии, когда, например, расшалившийся малыш на­чинает все раскидывать, разбрасывать, растаптывать или неожи­данно может подбежать и стукнуть или укусить маму или, чрез­мерно возбудившись от шумной возни с другими детьми, уда­рить находящегося рядом ребенка, бросить в него чем-нибудь. В случае трудностей аффективного развития, когда наблюдается особая легкость пресыщения, исходно положительное впечатле­ние быстро перерастает в отрицательное, данная тенденция вы­ражена особенно сильно.

Другая частая причина агрессии — протестная реакция. Так же, как и аутостимуляция, она выполняет в этом случае функцию за­щиты. Аутичный ребенок протестует, прежде всего, против пре­вышения доступного ему уровня взаимодействия с окружающими и нарушения стереотипных условий его существования. При этом агрессивные действия ребенка могут быть направлены как на близ­кого человека, так и на самого себя (он может биться головой, стучать себя по голове, кусать руку). Характерно, что при симбио-тической привязанности малыша к матери физическая агрессия по отношению к ней чаще проявляется, когда для ребенка возни­кает угроза потери ощущения стабильности, надежности, обеспе­чиваемого матерью (например, когда она очень расстроена, пла­чет или раздражена).

9-136

И в случае моментально наступающего пресыщения малыша в| принципе приятным, но слишком сильным для него впечатлени-| ем, и в случае непереносимости дискомфортного переживания;! очень важна профилактика возникновения частых агрессивных! срывов. Для этого следует учитывать степень выносливости ребен-;;| ка, соблюдать дозированность взаимодействия с ним, не пытаться | резко менять освоенный им стереотип этого взаимодействия.

Агрессия может проявляться и как влечение: стремление схва-1 тить за волосы, вдавиться подбородком в плечо взрослого. Спра-1 виться с влечением очень трудно. Попытки переключить ребенка| на какое-то другое впечатление обычно безуспешны. Запретить же \ ему подобные действия путем окрика, наказания не только мало-1 эффективны, но и приводят к усилению влечения, либо возник- | новению самоагрессии. Вместе с тем, игнорировать такое поведе­ние тоже невозможно. Достаточно действенным приемом является | крепкое объятие малыша в ответ на его импульсивные агрессив­ные действия, прижатие его к себе, обилие тактильного контакта. |

Однако, как мы уже говорили, агрессивные тенденции могут быть не только негативным проявлением, отражением дискомфор- | та, страха, чрезмерного возбуждения малыша, но и показателем ~ положительной динамики его аффективного развития, повыше­ния его психического тонуса. Например, увеличение речевой и: двигательной активности ребенка, зарождение самостоятельных попыток контакта с окружающими могут сопровождаться появле- | нием или временным усилением генерализованной агрессии.

Негативизм

При благополучном аффективном развитии ребенок, как изве­стно, переживает этап особого расцвета негативизма в период вхож­дения его в «кризис трех лет», содержание которого — отстаива­ние собственного «Я». Наблюдаемые у аутичного ребенка анало­гичного возраста проявления негативизма качественно отличают­ся. Чаще всего они отражают не протест против подавления его самостоятельности, а все то же постоянное стремление сохранить неизменность окружающего и своих форм взаимрдействия с ним.

Отказ малыша от выполнения каких-то бытовых требований близких, естественно возникающих при попытке формирования | его основных навыков (самостоятельной еды, одевания, приуче-,'| ния к туалету и т.д.), связан не только с его реальными трудно­стями произвольного сосредоточения и подражания, но и с часто | возникающим сильнейшим дискомфортом, страхом, который он | переживает в этих ситуациях. Поэтому взрослый должен быть осо­бенно терпеливым и осторожным в поиске подходящего момента;! для обучения ребенка, в оказании ему помощи, в заражении его| своей уверенностью, что он справляется.

Часто причиной возникновения негативизма является особая зависимость малыша от непосредственных влияний окружающего сенсорного поля: ему трудно оторваться от какого-то захватываю­щего впечатления, оборвать незавершенное действие и т. п. Возни­кающие в подобных ситуациях проблемы характерны для опреде­ленного этапа нормального онтогенеза в районе годовалого возра­ста. Конечно, в случае рассматриваемых трудностей развития они выражены сильнее, но справляться с ними можно тем же путем продуманной организации окружающего, созданием и поддержа­нием специального аффективного режима воспитания.