Часть I 32 страница

Огромный размах приобрело содействие советских моряков немцам. Перед захватом Норвегии в 1940 г. немцы получили базу возле Мурманска, на которой немецкие экипажи отдыхали, а их суда и подлодки заправлялись всем необходимым, чтобы вновь выйти в океан на охоту за союзными конвоями в Северной Атлантике. Более того, советские ледоколы в 1940 г. провели Северным морским путем немецкий военный корабль в Тихий океан, и он начал совершать налеты на английские торговые пароходы.

Свою лепту в советско-германскую дружбу внесли и «органы». НКВД выдали гестапо не менее 800 коммунистов, сидевших в советских тюрьмах как «немецкие шпионы». Впрочем, от немцев СССР получал новейшую военную технику, промышленное оборудование, некоторые виды сырья. Москве открыли выгодный для нее кредит в 200 млн марок. И тем не менее к 22 июня 1941 г. Германия осталась должна СССР 84 млн марок в виде неоплаченных советских поставок. Летом 1940 г. Гитлер дал задание Генштабу начать разработку планов войны против СССР. Одновременно германская армия заняла Францию, Югославию и Грецию. К лету 1941 г. немцы перебросили к советской границе огромную массу освободившихся в Европе войск. К боям были готовы и их союзники: Италия, Болгария, Венгрия, Словакия, а также Румыния и Финляндия, мечтавшие о реванше. План «блицкрига» – стремительной, наступательной войны крупными силами с целью максимально быстро разгромить противника – получил название «план Барбаросса».

Он не был секретом для СССР уже в январе 1941 г. В Москву по различным каналам из десятков источников приходили известия о планах немцев, о подготовке ими войны с СССР, о конкретных силах, средствах, направлениях, а потом уже все более уточняющиеся данные о месяце, дне, часе немецкого наступления. Сталину сообщали об этом агенты со всех концов мира. Выходили на связь и будущие союзники – англичане и американцы. О конкретных сроках наступления говорили германские военнослужащие-перебежчики. О концентрации немецких войск на границе докладывали и пограничники. О непрерывных вторжениях немецких самолетов-разведчиков сообщали силы ПВО и авиации. Наконец, о начале войны в самое ближайшее время сообщил, нарушив присягу, сам посол Германии в Москве граф Шуленбург.

Но все было напрасно – Сталин считал сообщения о готовящейся войне провокацией «капиталистов», «немецкой военщины», «шпионов», вообще «врагов СССР». Главное, по мысли Сталина, не поддаться на провокацию, потянуть время. Он был убежден, что Германия не решится воевать на два фронта. Ее противостояние с Англией затянется, и Германия истощит свои силы в борьбе, о чем Сталин и говорил в 1940 г. По расчетам Сталина, нужно было потянуть еще немного – СССР будет иметь готовую к полномасштабной войне армию уже к 1942 г. Но расчеты эти не оправдались: 22 июня 1941 г. германские войска начали свое наступление на СССР.

Многие современники Сталина и историки убеждены, что генсек, человек осторожный и недоверчивый, пал жертвой слепой доверчивости, которую он по необъяснимым причинам испытывал к Гитлеру. Можно говорить не о доверчивости, а о самообмане Сталина. К этому привело в конечном счете установление в стране свирепой диктатуры одного человека, сосредоточившего непосильный для себя объем сложнейшей работы, с которой он не справился. К тому же его окружали не соратники, в острых спорах с которыми могли обсуждаться и решаться эти проблемы, а покорные слуги, уже в конце 1930-х гг. ставшие собутыльниками генсека. Если в годы Гражданской войны рядом с Лениным сидели такие яркие личности, как Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин, то теперь, в сложнейшей международной обстановке, перед лицом новой войны, лидера страны окружали посредственности вроде Калинина, Ворошилова, Молотова. Да и они многого не знали – не обо всем им и сообщали. Сам же Сталин не сумел предугадать событий и допустил ряд просчетов. Возможно, он полагал, что ему все же удастся перехитрить Гитлера и не дать Германии развязать войну в крайне неблагоприятной для СССР обстановке. Известно, что в 1941 г. Сталин всячески показывал свою готовность на уступки немцам. В прессе буквально накануне войны, 14 июня 1941 г., появилось заявление ТАСС, в котором говорилось, что распространяемые слухи о намерении Германии напасть на СССР «лишены всякой почвы».

В конце 1980-х гг. у широких кругов читателей получили популярность книги беглого советского шпиона Виктора Суворова, в которых он утверждал, что накануне войны сам Сталин активно готовился к нападению на Германию, что к границам стягивались войска, готовились запасы топлива, вооружений. Именно подготовка наступательных операций, а не укрепление обороны, была, по Суворову, главной целью советского руководства, и в этом состояла причина поражений СССР в начальный период войны. Иначе говоря, дело было не в излишней доверчивости Сталина к Гитлеру, а в том, что Сталин, сам готовясь к нападению на Германию, был упрежден Гитлером, который начал 22 июня 1941 г. превентивную войну против СССР. Собственно, об этом и было сказано в заявлении Германии от 22 июня 1941 г.: «Части русских все более и более продвигаются к границам Германии, несмотря на то что немецкой стороной не предпринимается никаких военных мер, которые могли бы оправдать такие действия русских».

Высказанные Суворовым идеи были подвергнуты критике в среде историков, заметивших многие дилетантские промахи автора при доказательстве своей версии. Одни из критиков стоят на традиционной точке зрения: СССР даже и не думал нападать на Германию, а лишь готовился (причем плохо) к обороне. Другие, под влиянием вновь обнаруженных в архивах документов, вынуждены отказаться от традиционной точки зрения и допускают, что если Красной армией и готовился удар, то он планировался как превентивный, упреждающий. Об этих планах прямо сказано в «Соображениях по плану стратегического развертывания сил Советского Союза» (май 1941 г.), представленных наркомом обороны Тимошенко Сталину: «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания… Первой стратегической целью действий войск Красной Армии поставить разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее линии Брест-Люблин, и выход к 30 дню операции на фронт Остроленка, реки Нарев, Лович, Лодзь… Последующей стратегической целью иметь наступление из района Катовице в северном или северо-западном направлении, разгромить крупные силы центра и северного крыла германской армии и овладеть территорий бывшей Польши и Восточной Пруссии».

Итак, из этого плана упреждающего удара с последующим захватом Польши и Восточной Пруссии ясно, что идеи Суворова не кажутся бредовыми. Ведь упреждающий удар еще можно назвать первым, внезапным нападением, начинающим войну, как об этом говорят применительно к немцам в июне 1941 г. Оборотной стороной медали наступательной советской военной доктрины стала слабость оборонительной доктрины и проявившаяся в первые месяцы войны неспособность Красной армии воевать в обороне. Ведь со времен польского похода 1920 г. она не изменилась. Предполагалось, что при наступлении Красной армии на «мир капитала» там тотчас возникнет революционная ситуация и произойдет «советизация» капиталистических стран (переход власти к образованным компартиями советам рабочих): сначала Польши, потом Германии, Франции. А как же иначе понять приведенные выше слова Сталина о «советизации Германии»? Если и был план только превентивного удара, то ясно, что после него Красная армия не собиралась снова уйти за свои рубежи, а предполагала продолжить наступление на Запад. Не менее любопытно и утверждение Риббентропа на Нюрнбергском процессе в 1946 г. о том, что в конце 1940 г. Гитлер высказывал ему обеспокоенность по поводу сосредоточения крупных масс русских войск вблизи границ Восточной Пруссии (20 дивизий): «Фюрера встревожили эти донесения, и он просил меня пристально следить за ситуацией. Он даже сказал, что, вероятно, пакт 1939 г. был заключен с единственной целью – получить возможность экономического и политического диктата в отношении Германии. Во всяком случае, теперь он предлагал принять контрмеры».

22 июня 1941 – Начало Великой Отечественной войны

Только после того, как немецкие войска глубоко вторглись на территорию СССР, а немецкие самолеты бомбили десятки советских городов, уничтожили почти всю советскую военную авиацию на аэродромах, Сталин отменил прежний приказ не поддаваться на провокации и не открывать огня. Огонь этот уже велся, ибо подвергшиеся нападению советские части начали, не дожидаясь приказа из Москвы, оказывать естественное для военных сопротивление.

Впрочем, пришедший из центра приказ также не соответствовал обстановке. Нарком обороны Тимошенко вечером 22 июня приказал войскам перейти в наступление на главных направлениях, разгромить противника и перенести военные действия на его территорию (как тут не вспомнить версию именно о таком предвоенном плане Сталина). Но выполнить приказ войска уже не могли: на главных направлениях немцы добились преимущества и стремительно продвигались вперед, окружая в «котлах» советские войска. От Балтики до Черного моря Красная армия начала отступать, причем нередко беспорядочно, ибо было утрачено управление войсками на всех уровнях. 28 июня пал Минск, под ним попали в окружение и были пленены более 300 тыс. советских красноармейцев и офицеров. 9 июля немцы вступили во Псков. За первые три недели войны в их руках оказались Прибалтика, Белоруссия, Правобережная Украина. 8 августа германские войска форсировали Днепр, в окружение попали и сдались четыре армии, а потом пал Киев.

Сталин в начале войны

В первые дни войны Сталин как будто исчез. Все ждали его выступления, но 22 июня по радио выступил Молотов. Есть основания думать, что Сталин на какое-то время растерялся. Н. С. Хрущев вспоминал, что Берия рассказывал ему, как с началом нападения немцев Сталина охватило отчаяние. Он якобы сказал: «Началась война, она развивается катастрофически. Ленин оставил нам пролетарское государство, а мы его просрали».

Только 3 июля Сталин выступил по радио, поразив всех своим волнением (было слышно, как он пьет воду) и необычайными словами, с которыми он обратился к народу: «Братья и сестры!» Он признал, что враг далеко вторгся на территорию страны, что нужно бороться с ним, и выразил уверенность что «победа будет за нами!».

Эта речь оказалась важной для ошеломленных происшедшим советских людей. Военкоматы были завалены заявлениями от граждан, желавших идти добровольцами на фронт. Тотчас начали формировать народное ополчение, дивизии которого, слабо вооруженные и плохо подготовленные, были брошены на врага, а точнее – на верную смерть. Но основой армии стали мобилизованные военнообязанные 1905—1922 гг. рождения (к концу войны призывали уже родившихся в 1927 г.). Началось создание органов управления военного времени: Ставки Верховного Главнокомандования, Государственного комитета обороны во главе со Сталиным, который координировал работу всех наркоматов и ведомств. На Восток стали поспешно эвакуировать заводы, началась срочная переориентация предприятий на выпуск оборонной продукции. Были отменены нормированная рабочая неделя, выходные дни, отпуска. Началась мобилизация транспорта, тяглого скота. Условия жизни людей резко ухудшились, были установлены нормы выдачи продуктов по карточкам. Но это было время, когда, несмотря на трудности и лишения, миллионы людей охватило глубокое и бескорыстное чувство патриотизма и самопожертвования, что в конечном счете стало моральной основой будущей победы. Постепенно у многих возникло непривычное чувство ненависти к врагу, растоптавшему мирную жизнь советских людей.

Отступление и битва под Москвой

На фронте же летом и осенью 1941 г. ситуация складывалась весьма драматично. Несомненно, сопротивление немцам советских войск становилось все более организованным, но попытки образованных в июне четырех фронтов нанести контрудары по немцам провалились. Противник продолжал успешное наступление на Москву, Ленинград и в южном направлении. Огромные потери (свыше 60 кораблей, не менее 15 тыс. человек) понесли корабли Балтийского флота, начавшие эвакуацию из Таллина в Ленинград лишь 27 августа, когда Эстония была уже оккупирована немцами. Не защищенные с воздуха, заполненные солдатами и беженцами, советские транспорты становились мишенью для немецких пилотов, которые, как на полигоне, беспрепятственно их бомбили и расстреливали.

Но все же, впервые за все годы войны в Европе, немцы стали нести крупные потери (за первые два с половиной месяца – около 200 тыс. человек), хотя потери Красной армии были несравненно больше. Чудовищными кажутся даже данные только о числе пленных советских солдат и офицеров: под Минском и Белостоком попали в плен 329 тыс. человек, под Смоленском – 310 тыс., под Уманью – 103 тыс., под Киевом – 665 тыс., под Брянском и Вязьмой – 663 тыс. человек. Итого было пленено более 3,9 млн солдат и офицеров (всего с начала войны до 1 мая 1944 г. в плен попали 5,754 млн человек). Это означало, что в первые недели войны из строя оказалась полностью выведена вся довоенная, подготовленная, кадровая армия. Пришлось заново набирать и учить по ходу войны новую армию, да (судя по потерям) и не одну.

Особо ужасающим оказалось сражение под Киевом, названная Гитлером «величайшей битвой мировой истории» (в советской историографии она и битвой даже не называется, а именуется «Киевский котел», хотя это было именно грандиозное ожесточенное сражение, не уступающее по масштабам Сталинградскому, в котором советские войска проявили мужество и потерпели поражения из-за бездарности командования. В ходе этого ожесточенного сражения в августе-сентябре 1941 г. немецкие группы армии «Центр» и «Юг» нанесли Красной армии жесточайшее поражение. В этом «котле» был окружен и погиб целый фронт (Юго-Западный), в том числе четыре армии фронта были разгромлены и уничтожены полностью, еще две уничтожены частично, а число военнопленных достигало 665 тыс. человек! Как считали немцы, это было самое большое количество пленных, захваченное германской армией в одном сражении. В итоге сражения, 19 сентября пал и Киев.

Причины катастрофы на фронтах теперь известны. Это явные политические и стратегические просчеты руководства во главе со Сталиным, его неудача в попытке «потянуть время», «перехитрить» Гитлера; неверная оценка возможностей противника, ошибочное представление, что главный удар немцы нанесут в направлении Киева, а не Минска и Москвы, как это вышло на самом деле. Красная армия оказалась не готова к войне: не было завершено ее перевооружение более современной техникой, военные не сумели воспользоваться своим явным превосходством в танках. Моральный дух войск был подорван ложным ожиданием легкого похода за границу и страшной реальностью так называемых «котлов», в которые попадали полки, дивизии, целые армии. Люди терялись, бежали с фронта, появилось немало трусов и паникеров. Согласно справке НКВД по октябрь 1941 г. органы задержали 657 364 военнослужащих, бежавших с фронта и отставших от своих частей. Из них было арестовано 25 878 человек. По приговорам военных трибуналов из этого числа были расстреляны 10 201 человек, причем треть из них – перед строем.

Не забудем, что армия пострадала в предвоенные годы. Репрессии унесли жизни около 600 высших офицеров. Такого не было бы даже в случае ее полного поражения в кровопролитной войне. Известно, что за четыре года Великой Отечественной войны в боях погибло 294 генерала и адмирала, что в два раза меньше числа репрессированных в мирное предвоенное время.

К началу сентября немцы вышли к Гатчине и Купчино, началась блокада Ленинграда. Она стала одной из самых трагических страниц истории войны. Город оказался не подготовлен к появлению врага у его ворот. Многие жители не были вовремя эвакуированы, ибо поначалу считалось позорным бежать из родного города в час опасности. Начавшаяся эвакуация мирных жителей была плохо организована. Царили бестолковщина и паника, поезда с беженцами шли навстречу немецким танкам, гибли под бомбами вражеских самолетов. В итоге с началом блокады в городе осталось множество горожан. При этом в Ленинграде не оказалось необходимых запасов продовольствия. Его вовремя не завезли, а имевшиеся запасы уничтожили немецкие бомбардировки. Осенью 1941 г. норма выдачи хлеба стала понижаться, начался голод. В это время немцы методично и безжалостно обстреливали город и каждую ночь бомбили его жилые кварталы. Но все же осенью 1941 г., благодаря решительности прибывшего в Ленинград Г. К. Жукова, немцев удалось остановить. Фронт стабилизировался на западных и южных границах Ленинграда. По Неве и через Ладогу провели так называемую Дорогу жизни. Постепенно боевые действия затихли. В Берлине решили сосредоточиться на других направлениях, а фактически отрезанный от неоккупированной части СССР многомиллионный город попросту уморить голодом. Началась страшная 900-дневная ленинградская блокада, принесшая невероятные страдания людям и унесшая в могилу не менее 1 млн жителей Ленинграда.

Но осенью 1941 г. все-таки самым опасным для России стало наступления немецких армий на Москву. Они метили прямо в сердце страны. После перегруппировки, согласно плану «Тайфун», 1 октября немецкие армии группы «Центр» (около 1 млн солдат, 1700 танков, 1000 самолетов) прорвали установившуюся было линию фронта и рванулись к Москве, намереваясь взять ее с ходу. Через две недели боев в районе Вязьмы немцы окружили и пленили более полумиллиона советских солдат, захватили множество техники. В Москве началась паника: на переполненных поездах, автобусах и машинах, а также пешком москвичи тысячами покидали город, уходя на восток. 16 октября столицу объявили на осадном положении. С Дальнего Востока и Сибири (как только с началом войны Японии и США в октябре 1941 г. стало ясно, что Япония не будет воевать с СССР) начали перебрасывать свежие войска. Бои становились все ожесточеннее и ожесточеннее, сопротивление советских солдат было необыкновенно мужественным. В боях на подступах к Москве особенно отличились сибирские части. В итоге резервы у немцев таяли, темп их наступления замедлился. И хотя в конце ноября германские войска оказались в 27 км от столицы, а разведка прорвалась даже на западные окраины Москвы, стало ясно: с неимоверным трудом Москву нам все же удалось отстоять. Более того, перегруппировавшись и получив подкрепление из Сибири, 5 декабря Красная армия предприняла контрнаступление. После кровопролитных боев она смогла продвинуться на запад и закрепиться в 100—250 км от Москвы. После этого война перешла в позиционную фазу. В итоге расчет немцев на успех «блицкрига» не оправдался. Они потеряли 50 дивизий, но Москву не взяли.

28 июля 1942 – Приказ № 227

Успех сражения под Москвой был переоценен Сталиным и Генштабом. Сталин, исходя из неверных предпосылок, заявил в директиве 10 января 1942 г.: «Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы… и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году». Начатое вскоре наступление всеми фронтами сразу на нескольких направлениях (под Ленинградом, в Крыму, под Харьковом) привело к распылению сил и закончилось катастрофой: в окружении под Любанью погибла 2-я Ударная армия генерала Власова, войска потерпели поражение в Крыму, пал Севастополь.

Но все-таки самым страшным оказалось поражение под Харьковом. Ставка вовремя не разгадала намерения немцев, полагая, что они опять нанесут главный удар по Москве. Поэтому для обороны столицы были сосредоточены огромные силы, а удар по противнику решили нанести южнее. Так случилось, что немцы отказались от нового наступления на Москву и сместили направление своего удара к югу, ставя целью перерезать Волгу и занять Кавказ, лишив СССР нефтяных и хлебородных районов. К несчастью для Красной армии, ее удар на Харьков пришелся в том направлении, где немцы сосредоточили основные силы для своего нового наступления. В итоге в конце мая после начального успеха огромная советская группировка была полностью разгромлена, попала в окружение и потеряла только пленными 240 тыс. человек.

А через месяц, 28 июня 1942 г., пять немецких армий, а также армии Италии, Венгрии и Румынии нанесли массированный удар на фронте шириной до 600 км, прорвали советскую оборону и начали стремительное движение в направлении Волги и Северного Кавказа. Советские потери при отступлении составили 500 тыс. человек. Но особую тревогу у Ставки вызвали не только огромные потери, быстро восполняемые за счет резервных частей, а упадок боевого духа, распространение паникерства. Особенно возмутило Сталина то, что без приказа, самовольно был сдан немцам Ростов и что войска попросту бежали от противника. 28 июля 1942 г. появился знаменитый приказ № 227, известный как приказ «Ни шагу назад!». Это был простой, ясный, честный, лишенный привычного лицемерия и трескучей марксистской риторики документ, с которым Сталин обратился к соотечественникам, ничего не утаивая, ничего не приукрашая. «Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения, и что хлеба у нас всегда будет в избытке… Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского Союза – не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети… После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. У нас уже нет преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и вместе с тем загубить нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону. Из этого следует, что пора кончать отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв».

Этот приказ сочетался с жесткими дисциплинарными мерами. Были сформированы заградительные отряды, которые располагались в ближнем тылу и расстреливали всех, кто без приказа оставлял позиции. Кроме того, организовали штрафные роты и батальоны из провинившихся «в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости». Срок наказания – до трех месяцев или до «первого ранения». Из штрафников мало кто доживал до окончания срока наказания. Их бросали вперед на минные поля, чтобы телами штрафников расчистить путь поднявшейся в атаку пехоте. Их посылали на вражеские укрепления в «разведку боем», чтобы перед планируемой атакой выявить вражеские огневые точки. Эти жестокие меры, как и изменившееся настроение в армии, вскоре дали свои плоды. Немцам стало все труднее двигаться к Волге и предгорьям Кавказа. И хотя 23 августа германские танки вышли к Волге в районе Сталинграда, а 21 августа над Эльбрусом взвился флаг фашистской Германии, это были последние успехи немцев. С каждым днем советские войска усиливали сопротивление, начались упорные, кровопролитные, нередко рукопашные бои в самом Сталинграде.

Перелом в войне – Сталинградская битва

По подсчетам историков, потери в развернувшемся Сталинградском сражении были таковы, что средняя продолжительность жизни обычного советского командира взвода составляла 3 дня, командира роты – неделю, командир батальона жил 11 дней, а командир полка мог протянуть почти 3 недели – 20 дней. Постепенно выработалась особая тактика ведения боя в городских условиях, где успех (а значит – и жизнь) достигался личным мужеством, сноровкой, умом и хитростью.

Генерал В. И. Чуйков – командующий 62-й армией, оборонявшейся на правобережье Волги против превосходящих сил генерала Паулюса, – создал оригинальный, почти суворовский «кодекс войны в развалинах», помогавший солдатам драться в городе: «Двигайся ползком, используя воронки и развалины; рой ночью траншеи, на день маскируй их; накапливайся для броска в атаку скрытно, без шума; автомат бери на шею, захвати 10—12 гранат – тогда время и внезапность будут на твоей стороне… Врывайся в дом вдвоем – ты да граната, оба будьте одеты легко – ты без вещмешка, а она без рубашки… Внутри дома успевай поворачиваться! В каждый угол комнаты – гранату, и вперед! Очередь из автомата – по остаткам потолка; мало – гранату и опять вперед. Другая комната – гранату! Поворот – еще гранату! Прочесывай автоматом! И не медли! Противник может перейти в контратаку. Не бойся! Действуй злее гранатой, автоматом, ножом и лопатой! Бой внутри дома бешеный. Поэтому всегда будь готов к неожиданностям. Не зевай!»

После того как в середине октября немцев остановили у Сталинграда и в предгорьях Кавказа, они перешли к стратегической обороне. Советский Генштаб начал разрабатывать план окружения группировки Паулюса, далеко выдвинувшейся на восток, к Волге. На этот раз план наступательной операции, названной «Уран», был удачен, сосредоточение сил проведено скрытно, и после прорыва 23 ноября немецкого фронта севернее и южнее Сталинграда войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились под Калачом. Все попытки немцев деблокировать попавшую в «котел» армию Паулюса оказались тщетны. 1 февраля Паулюс (ставший уже в «котле» фельдмаршалом) вместе со своим штабом и 90 тыс. солдат и офицеров сдался на милость победителя. Людские потери в Сталинградской битве за август 1942 – февраль 1943 г. были огромны. Наши потеряли 1,2 млн солдат, 4 тыс. танков, 3 тыс. самолетов; немцы и их союзники соответственно 1,5 млн человек, 2 тыс. танков, 1500 самолетов. Потерь таких масштабов еще не было в мировой истории.

Лето 1943 – Битва под Курском

После нескольких месяцев позиционной войны 5 июля 1943 г. началось новое немецкое наступление в районе Курска и Белгорода (план «Цитадель») с целью окружения советских войск. К этому наступлению советские войска были готовы и в направлении возможных германских ударов сумели сосредоточить превосходящие силы и соорудить тысячи укреплений. И хотя в двух местах германской армии удалось продвинуться, этого им было недостаточно для победы. В районе села Прохоровка 10 июля завязалось грандиозное танковое сражение, которое закончилось вничью, хотя потери советских танков были больше немецких. Но задуманный немцами план загнать русские армии в «котел» провалился. Времена успешных для немцев «котлов» лета 1941 г. уже прошли. В итоге неудачная операция «Цитадель» была прервана Гитлером, отозвавшим ударный танковый корпус в Италию, где союзники высадились в Сицилии.

Более того, в начале августа наступил перелом в Курском сражении и немцы начали отступать. Именно здесь мощь германской военной машины (прежде всего танковых корпусов) была подорвана, началось грандиозное наступление Красной армии по многим направлениям. За короткий срок были освобождены многие области России, часть Белоруссии, Правобережная Украина, Керчь. Но это наступление не было легким. Немцы хорошо воевали не только в наступлении, но и в обороне. Благо у них было два года, чтобы создать силами пленных и мирных жителей эшелонированные укрепленные линии. Наше командование порой оказывалось плохо подготовленным к наступлению, бросая на бессмысленную гибель тысячи солдат. Так, из донесения политотдела 22-й армии, неудачно штурмовавшей в начале марта 1944 г. немецкие укрепления под Новоржевом, сказано о причинах неудачи и гигантских потерях: «Противник не был в достаточной степени изучен, считали, что обороняется на данном участке батальон, тогда как на деле тут оказалось 2 дивизии. Разведкой огневые средства противника полностью не были обнаружены, и при артподготовке вражеские огневые точки не были подавлены… Противник, занимая выгодные позиции, хорошо пристрелял местность, на которой нашей пехоте приходилось действовать… поэтому наши части понесли большие потери еще до подхода к рубежу атаки. Продвижение дивизии не было поддержано. Поэтому дивизия имела ослабленные фланги и противник имел возможность сосредоточить на нашей дивизии весь огонь артиллерии и минометов. В результате этого наши подразделения, заняв первую линию вражеских траншей, понесли исключительно большие потери, были обескровлены и имевшие первое время успехи не смогли развить».

В начале 1944 г. произошел долгожданный прорыв блокады Ленинграда. Раньше все предпринятые Ставкой попытки деблокировать город к успеху не приводили. Летом 1942 г. попытка 2-й ударной армии генерала Власова прорваться к Ленинграду закончилась катастрофой. Армия была окружена, сотни тысяч солдат и офицеров погибли или сдались в плен. Среди них был и сам Власов.

В 1944 г. особо грубых ошибок удалось избежать. Наступление из района Ленинграда и со стороны Новгорода началось почти одновременно превосходящими силами двух армий, и объявленный немцами неприступным оборонительный «Северный вал» был прорван в нескольких местах. Немцев отбросили от города на 60-100 км, главная магистраль железной дороги Москва-Ленинград оказалась свободной от оккупантов.

Общество по обе стороны фронта

В первые месяцы войны немцы овладели огромными территориями СССР со множеством населенных пунктов (до войны в них жило 85 млн человек, почти половина населения страны). К оккупантам попали самые плодородные поля (на них выращивали 40% хлеба страны, кормилась половина поголовья скота). Попавшие к немцам промышленные предприятия выпускали 70% чугуна, 60% стали, в Донбассе добывали 63% угля и т. д. Почти сразу же на оккупированных территориях немцы повели себя как жестокие захватчики, которые поставили глобальную задачу «освобождения жизненного пространства» от местного населения в соответствии с геополитической концепцией фашизма. Для германской оккупационной политики было характерно поголовное уничтожение евреев, цыган, коммунистов, всех, кто сопротивлялся или выражал неудовольствие новой властью, а также разрушение существовавшей до них системы медицины, просвещения, отказ от централизованного снабжения населения продовольствием, лекарствами при одновременной нещадной эксплуатации сохранившейся промышленности, недр, людей. Во всех оккупированных городах немцы сразу же уничтожали больных психиатрических лечебниц. Так, в больнице под Курском, где находилось около 1500 больных, за 3 дня были отравлены 600—650 человек, а потом и остальные. Вскоре после прихода немцев начались массовые депортации рабочих в Германию. Свыше 4 млн молодых людей были схвачены и насильственно вывезены на подневольные работы в промышленности и сельском хозяйстве Германии. Кажется невероятным для XX в., чтобы в такой культурной стране, с глубокими традициями гуманизма и Просвещения, люди могли использовать рабский труд невольников не только в промышленности, но и в частном хозяйстве.