Часть I 31 страница

Существует легенда, что в управлении НКВД Ленинграда (Большой дом) в 1937 г. работала специальная гигантская мясорубка, которая размалывала тела казненных в подвале, а потом этот кровавый «фарш» спускали через канализацию в Неву. Число казненных было так велико, что порой на поверхности Невы виднелась кровавая река, тянувшаяся вдоль левого берега на протяжении сотен метров от Большого дома до Летнего сада. Достоверно же известно, что тела казненных из Большого дома вывозили на Левашовскую пустошь, где было похоронено не меньше 47 тыс. человек.

Почти в каждом крупном городе СССР была своя «левашовская пустошь», на которой расстреливали и хоронили «врагов народа». Так, в Куропатах под Минском в 510 могилах лежит прах не менее 30 тыс. людей. Общее число погибших за годы «Большого террора» точно установить невозможно. Речь может идти о 10 млн человек.

Николай Ежов

Не миновали расстрельного подвала и сами чекисты. Считается, что их погибло в собственных застенках не менее 20 тыс. человек. Среди них оказались многие известные палачи заложников времен Гражданской войны, крестьян эпохи коллективизации, а потом оппозиционеров всех мастей – А. Х. Артузов, Я. Х. Петерс, М. Я. Лацис, И. С. Уншлихт, М. С. Кедров и др. Так был уничтожен первый «слой» чекистов, тех, кто работал под началом сначала Ягоды, а потом Ежова. Сам Ежов, после назначения в 1938 г. на его место Лаврентия Берии, был переведен на другую работу, потом арестован и расстрелян. Хрущев писал в мемуарах об этом времени: «Ежовым Сталин был уже недоволен. Тот сыграл свою роль, и Сталин хотел поменять на ходу лошадей, но продолжать ехать тем же курсом и осуществлять те же дела. Для этого ему были нужны другие люди. Раньше Ежов, заменяя Ягоду, уничтожил многие кадры, в том числе и чекистские, которые работали с Ягодой. Теперь Сталину (как я понял это после его смерти) понадобилось покончить с кадрами, которые выдвинулись при Ежове. Берия и предназначался для этого». Есть сведения о том, что Ежова не расстреляли, как других приговоренных, а буквально забили ногами сбежавшиеся в подвал его бывшие подчиненные, люто ненавидевшие своего свирепого (даже для «органов») начальника.

Создание ГУЛАГа

Система Главного управления лагерей НКВД выросла из опыта первых концлагерей 1918—1920 гг., но более всего из СЛОНа – основанного в 1920-е гг. «Соловецкого лагеря особого назначения» в бывшем Соловецком монастыре. Идеологической основой лагерной системы стала идея о ликвидации тюрем – наследия царского режима – и создании лагерей перевоспитания, «перековки» уголовных и политических преступников в полноценных граждан Страны Советов с помощью труда. На самом деле лагерь на Соловках был первым опытом содержания и уничтожения политических противников режима. Здесь же сложилась и была опробована на практике система управления и организации жизни и работ (порой бессмысленных), а также ликвидации огромных масс заключенных (расстрелы сотен людей за одну ночь).

ГУЛАГ же, основанный в 1930 г., стал своеобразным министерством рабского труда заключенных. В январе 1930 г. нарком юстиции Н. В. Крыленко писал в «Правде», что «сейчас не практикуется уже лишение свободы на сроки меньше года. Предложено в максимальной степени развивать систему принудительных работ. Проведен ряд мероприятий по использованию труда лиц, осужденных на сроки свыше 3 лет, на общественно необходимых работах в специальных лагерях в отдаленных местностях».

В 1930 г. «по инициативе тов. Сталина» чекистам поручили строительство Беломорско-Балтийского канала, где был использован труд 100 тыс. заключенных. Канал построили досрочно, причем строительство оказалось дешевле в 4 раза по сравнению с расчетными суммами. Первый опыт эффективности рабского труда воодушевил руководителей партии и государства. НКВД начал строить канал «Москва-Волга», а также множество предприятий, стал ведать шахтами и лесозаготовками. Репрессии против крестьянства в годы коллективизации в начале 1930-х гг. специально подстраивались под потребности ГУЛАГа, постоянно нуждавшегося в заключенных.

Одной из особенностей террора стало вовлечение в него «членов семьи изменника Родины» («ЧСИР»). Обычно сразу же после ареста мужей жены, а также дети лишались почти всей занимаемой ими жилплощади, вещей. Порой их попросту выгоняли на улицу, а имущество и вещи забирали себе чекисты. Затем следовало увольнение с работы, арест по обвинению в соучастии или недоносительстве. Арестованных членов семей «врагов народа» содержали в особых лагерях (например, «лагерь жен» под Акмолинском и др.) или на поселениях в дальних районах страны.

Жены и дети крупных деятелей были разменной монетой в терроре. Их преследование (или угроза его применения) становилось дополнительной формой моральной пытки упорствующих «оппозиционеров». Известно, что Каменева сломали тем, что пообещали расправиться с его любимым сыном. Кроме того, жены были важны для следствия по конкретному делу, а также оказывались заложницами для дел будущих. Как вспоминал Н. С. Хрущев, «Сталин широко применял такой способ ареста. Через жен ответственных работников он старался раскрыть „заговоры“, раскрыть „предательство“ их мужей… Жены ведь должны знать их секреты и сумеют помочь государству разоблачить врагов народа. Так были арестованы жены Михаила Ивановича Калинина, Кулика, Буденного, а позже и жена Молотова Жемчужина. Я даже не знаю, сколько их было, таких, наверное, огромное количество, невинных женщин, которые пострадали за невинность своих мужей. Все они были расстреляны или сосланы».

На 1 мая 1930 г. в лагерях было около 171 тыс. заключенных. После 1934 г. начинается резкий рост числа «зеков» (заключенных). По неполным данным, на 1 января 1934 г. их было 510 тыс. человек, на 1 января 1935 —уже 725 тыс. К 1 января 1940 их было почти в два раза больше – 1344 тыс. человек, на 1 января 1941—1501 тыс. человек. В годы войны численность зеков упала до 664 тыс. человек (1944), но потом стала вновь возрастать, превысив в 1948 г. 1 млн человек. Возможно, что эти данные не учитывают тысячи спецпоселков, где находились высланные «кулаки», работавшие на лесоповале (в январе 1932 г. – не менее 1,4 млн человек). Но точных сведений о числе зеков до сих пор нет. Так, по некоторым округленным данным, через лагеря, тюрьмы, колонии и другие места заключений в 1939 г. прошло не 1,3 млн человек (как указано выше), а 2,1 млн заключенных.

Подтвердились наблюдения А. И. Солженицына о том, что в начале 1938 г. в ГУЛАГе был получен тайный приказ об уменьшении количества заключенных. В результате проведенных «мероприятий» погибло 25% от общего числа заключенных. Методы «разгрузки» – уничтожения людей – были уже отработаны ранее: невероятно тяжелые условия работы (ручные земляные, рудничные, а также лесоповал) при страшных морозах с одновременным сокращением пайка и повышением норм выработки. Параллельно велась «энергичная борьба за лагерную трудовую дисциплину». Она состояла в ликвидации «саботажников» – не выполнивших норму заключенных. В итоге, было уничтожено не менее 525 тыс. человек. После этого начальство лагерей победно рапортовало о достижении огромной экономии денег «в связи с проведенной разгрузкой лагерного контингента». Вообще же жизнь в лагерях и колониях ГУЛАГа была истинным адом на земле. С тех времен в лексикон вошло понятие «лагерная пыль» – это то, что оставалось от людей, замученных непосильной работой, голодных, ограбленных, униженных уголовниками и охраной, превращенных в безгласных рабов, в скотину, без всякой надежды на справедливость, милосердие и свободу.

5 декабря 1936 – Сталинская конституция

Новая конституция СССР была принята в декабре 1936 г. и справедливо получила название «сталинской», отражая именно сталинские представления о конституционных принципах. Эта была конституция страны «победившего социализма», страны «рабочих и крестьян». Впервые за советское время все граждане признавались равными и могли участвовать во всеобщих, прямых, равных выборах при тайном голосовании. Как и предыдущие конституции, новая гарантировала на словах множество свобод и прав граждан, добавив к ним еще право на труд и отдых, неприкосновенность личности и жилища, что в условиях «Большого террора» выглядело насмешкой.

Важнейшим положением конституции было то, что она провозглашала основой экономики социалистическую собственность (государственную и коооперативно-колхозную) и разрешала «мелкое частное хозяйство» с запретом эксплуатации чужого труда. В этой части конституция точно отражала реальность – государственную, плановую, нерыночную по своей сути экономику, управляемую посредством жесткой централизации, при минимуме хозяйственной самостоятельности субъектов на всех уровнях.

Во всем остальном положения конституции имели фасадное, формальное значение. Об этом главном документе страны обычно вспоминали в газетах накануне Дня Конституции, ставшего нерабочим днем. При Сталине в СССР установилась фактически самодержавная форма правления. Любопытно, что в переписке с Черчиллем времен войны Сталин дурачил союзников якобы существовавшим сопротивлением его действиям в Верховном Совете СССР.

Советское общество

Жизнь тех 170 млн советских людей, кто не сидел в лагерях и не был в ссылках, подчинялась принципам тоталитаризма: общество было жестко иерархизировано, идеологизировано, а жизнь в нем регламентирована довольно суровыми законами. С самого детства человек был обязан состоять в идеологических организациях, построенных на принципах марксизма. С ранних лет советский человек оказывался включен в пионерскую организацию (при обязательном посещении неполной средней школы), позже его принимали в комсомол, затем он мог вступить в партию (хотя это было не просто). Труд был обязательным для всех, и, работая, человек становился членом профсоюза, включался в ряды разных оборонных обществ, платил взносы, сидел на множестве идеологических собраний и лекций, которые устраивали, как правило, после работы.

В 1940 г. был принят исключительно жестокий закон, превращавший рабочего и служащего в полностью зависимого от администрации человека, мало чем отличавшегося от привязанного к колхозу колхозника. Достигалось это с помощью трудовой книжки. Без разрешения начальства, которое эту книжку держало в отделе кадров, человек не мог уйти с данного предприятия и устроиться на работу в другом месте. При переезде предприятия в другой город рабочие были обязаны (!) следовать за ним. Несколько опозданий и один прогул приводили людей на скамью подсудимых. Для творческой интеллигенции были созданы так называемые «творческие союзы», во главе которых стояли «верные ленинцы». Театры стали только государственными и подконтрольными партийным органам.

Без введенного в 1932 г. паспорта и без прописки прожить где-либо больше месяца человек не мог. Все жители страны находились под контролем милиции, домоуправлений, добровольных доносчиков – соседей. Все сферы общественной и личной жизни пронизывала система НКВД, причем сотрудничество с «органами» рассматривалось не как право, а как обязанность советского человека. В общественных местах висели лозунги «Каждый гражданин СССР – сотрудник НКВД!», что было, конечно, большим преувеличением. В системе ГУЛАГа сексотов было не более 20% от общего числа заключенных, соответственно «на воле» – значительно меньше. Однако это не означало, что человек мог «распускать язык» даже в кругу близких товарищей или соседей. В любой момент на него могли донести «куда следует» – или, как тогда говорили, «настучать».

Верхушкой общества была так называемая «номенклатура» – ответственные партийные, советские, комсомольские, профсоюзные и хозяйственные работники (все исключительно члены партии), а также – выборочно – деятели культуры и науки. Специализация труда в среде номенклатуры мало что значила. В любой момент работника могли перебросить на любую должность. Принадлежность к номенклатуре закреплялась системой чинопроизводства и привилегий. Если человек «сохранял чистоту» по политическим критериям и не совершал уголовно наказуемых поступков, он оставался в номенклатурном ряду на всю жизнь, независимо от его личных способностей и успехов в работе. При неудаче на одной работе номенклатурщика «перебрасывали» на новое место – вплоть до директора овощебазы или бани. Но уже никогда он не вставал к станку и не гнул спину в поле. Номенклатура жила по своим законам и в особых, привилегированных условиях, которые со временем сформировались в довольно комфортную систему обеспечения основных (без излишеств) потребностей.

Жизнь человека номенклатуры была подвержена тем же страхам, что и жизнь простого человека. В некотором смысле эта жизнь «под хозяином» оказывалась даже страшнее. Всегда нужно было быть начеку, вовремя улавливать изменения «генеральной линии», вести себя так, чтобы не стать «крайним» при разборе производственных неудач, не оказаться жертвой доносов, не подпасть под репрессии (фактически за время правления Сталина состав номенклатуры почти полностью обновился в результате репрессий старых кадров). Можно было просто чем-то не угодить «хозяину», подверженному, как и многие тираны, перепадам настроения и беспочвенным подозрениям.

В 1930-е гг. в жизнь вступило поколение, родившееся уже при советской власти, воспитанное в духе «победителей». Наука, техника, образцы которой становились все совершенней, казались молодому поколению чудесной палочкой, с помощью которой можно преобразовать мир и природу. Большевики видели в развитии промышленности и техники залог безопасности страны и не жалели на это денег. Бурно развивалось машиностроение, в том числе оборонное. Достижения советских летчиков-испытателей, с триумфом летавших на дальние расстояния, свидетельствовали об успехах отечественного самолетостроения, авиации, на которую буквально молились миллионы молодых людей, мечтая стать такими же орлами, как В. П. Чкалов или В. К. Коккинаки.

Меньше знали люди изобретателей первых советских ракет, но теория космических полетов калужского учителя К. Э. Циолковского уже не казалась невероятной фантастикой. Люди следили за героической эпопеей спасения летчиками экипажа и пассажиров парохода «Челюскин», затертого среди льдов Северного Ледовитого океана. Летчики А. В. Ляпидевский, М. В. Водопьянов и др. (всего 7 человек) совершили настоящий подвиг, сажая свои огромные машины с ювелирной точностью на небольшие льдины возле лагеря челюскинцев и вывозя с них терпящих бедствие людей. Летчики стали первыми Героями Советского Союза. Их слава не уступала славе артистов, первых полярников во главе с И. Д. Папаниным, совершивших дрейф на станции «Северный полюс-1».

Учиться, «грызть гранит наук», особенно в прикладной сфере, становилось модным, престижным, овладение знаниями стало важным этапом формирования личности нового, советского человека. Наступил подлинный расцвет среднего и высшего технического образования, которое получали выходцы из рабочих и, в меньшей степени, из крестьян. И хотя это образование во многом уступало по качеству дореволюционному техническому образованию, но зато превосходило его числом выпускников, быстротой и дешевизной их подготовки. Сбылись слова Бухарина, обещавшего в 1920-е гг. готовить интеллигентов сериями, как на станке. Это уже была другая интеллигенция, совсем непохожая на дореволюционную. В большинстве своем эти замечательные люди были узкими специалистами, увлеченными своим делом и замкнутыми в сферах своей работы. Они не знали иностранных языков, мало видели мир, были далеки от искусства и литературы, оставались верны идеям марксизма-ленинизма, знакомясь с другими идеями только в виде зубодробительной критики по разрешенным книгам «классиков». Прилежно, без споров и сомнений они усваивали «Краткий курс истории ВКП(б)» и искренне думали, что это и есть история их страны.

Как и технические интеллигенты 1920-х гг., люди нового поколения были убеждены, что власть, какой бы жестокой она ни казалась, без их навыков, талантов не обойдется. Так это и было, но только власть представляла эти отношения иначе. Волна «Большого террора» позволила провести невиданную ранее акцию – насильственную концентрацию в тюрьмах-институтах («шарашках») тысяч ученых и инженеров, репрессированных по заведомо ложным политическим обвинениям. Лишенные свободы, зарплаты, семей, заклейменные для всех окружающих как «враги народа», они продолжали трудиться в своих областях под надзором НКВД. В конце 1930-х гг. не было ни одной значимой для техники и обороны сферы, главные разработчики которой не находились за колючей проволокой. С. П. Королев, А. Н. Туполев, арестованные еще до войны, занимались своими разработками в «шарашках».

СССР во Второй мировой войне (1939—1945)

23 августа 1939 – Пакт Молотова-Риббентропа

К концу 1930-х гг. в Европе сложилась весьма напряженная обстановка. Многие страны были встревожены агрессивными действиями фашистской Германии. Кроме того, СССР волновала активность Японии на границах советского Дальнего Востока и в подвластной ему Монголии. В 1938—1939 гг. там, в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол, произошли вооруженные инциденты, закончившиеся поражением японцев.

Одно время политикам казалось, что с помощью взаимных соглашений в рамках коллективной безопасности (СССР вступил в 1934 г. в Лигу Наций) можно избежать мирового конфликта. Но вскоре стало ясно, что сама идея коллективной безопасности (особенно с участием Германии) реализована не будет. Было очевидно, что каждая из сторон приближавшегося конфликта стремится занять наиболее выгодную позицию за счет других. Поэтому международные отношения тех лет примечательны постоянным маневрированием, окутаны завесой слов, деклараций, секретных переговоров, обещаний и соглашений, которые фиксировались, как в XVIII в., в тайных протоколах.

В напряженной, неустойчивой обстановке конца 1930-х гг. для советского руководства, не прерывавшего бесплодных переговоров с англо-французской делегацией, становятся все более привлекательными отношения с Германией. Сталина не смущала антисоветская риторика вождей нацизма. Он хорошо знал истинную цену как слов, так и реальных интересов. Сам по себе нацизм не особенно беспокоил Сталина, создавшего в своей стране даже более суровый тоталитарный режим. На XVII съезде партии он сказал: «Мы далеки от того, чтобы восторгаться фашистским режимом в Германии. Но дело здесь не в фашизме хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной».

Когда Гитлер, став в 1933 г. главой Германии, устроил 30 июня 1934 г. «ночь длинных ножей» и уничтожил многих своих старых партийных соратников во главе с Ремом, это восприняли в Москве как движение Германии к взвешенной «государственной» политике. К этому времени советская «ночь длинных ножей» была в полном разгаре, а «государственный», т. е., в сущности, имперский подход начал преобладать над идеями «мировой революции» в духе Коминтерна. Этот прагматизм и стал той основой, на которой сошлись Гитлер и Сталин. Но советско-германское сближение произошло не сразу.

Трудно сказать, кто стал инициатором этого рокового для многих народов согласия. До лета 1939 г. Германия весьма сдержанно отвечала на встречные дружеские пассы СССР. Но в середине августа 1939 г. в ответ на очередное заявление СССР о желании сотрудничать с Германией немцы, готовившиеся к нападению на Польшу, неожиданно быстро откликнулись. Они заявили об отсутствии взаимных претензий Германии и СССР, а также о желании разделить с СССР зоны влияния – Польшу и Прибалтику. 23 августа министр иностранных дел Германии Иоахим Риббентроп прилетел в Москву и в присутствии Сталина подписал с Молотовым пакт о ненападении, а также секретный протокол, согласно которому Германия предоставляла СССР «свободу действий» в его зоне влияния (в Латвии, Литве, Эстонии, Финляндии, а также в восточной части Польши и в Бессарабии).

Пакт представлялся Сталину несомненной удачей. С одной стороны, он обеспечивал, как тогда казалось, гарантии от нападения со стороны Германии, ее содействие в урегулировании советско-японских противоречий. С другой стороны, он позволял в условиях явно нарушенного международного равновесия перераспределить сферы влияния и фактически вернуть утраченные в 1917—1920 гг. западные провинции бывшей Российской империи. Кроме того, пакт способствовал развязыванию мировой войны, которая могла ослабить «мир капитала» и обеспечить «советизацию» Европы и конечную победу СССР как над Германией, так и над ее соперниками. На заседании Политбюро 19 августа 1939 г. Сталин сказал: «Товарищи! В интересах СССР – Родины трудящихся, чтобы война разразилась между Рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение пакта… Наша задача заключается в том, чтобы Германия смогла вести войну как можно дольше с целью, чтобы уставшие и до такой степени изнуренные Англия и Франция были бы не в состоянии разгромить советизированную Германию. Придерживаясь позиции нейтралитета и ожидая своего часа, СССР будет оказывать помощь нынешней Германии, снабжая ее сырьем и продовольственными товарами… В то же самое время мы должны вести активную коммунистическую пропаганду, особенно в англо-французском блоке и преимущественно во Франции. Если эта подготовительная работа будет выполнена в надлежащей форме, безопасность советской Германии будет обеспечена, а это будет способствовать советизации Франции. Для реализации этих планов необходимо, чтобы война продлилась как можно дольше…»

1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу, началась Вторая мировая война. 17 сентября советские войска вошли в Польшу и заняли оговоренные пактом территории. Польша же, подвергшаяся нападению с двух сторон, не смогла оказать сопротивления, и вскоре победители устроили совместный парад в Бресте. 27 сентября Риббентроп был опять в Москве и подписал договор о новой советско-германской границе, рассекавшей Польшу на две части. Захват Польши в пропаганде СССР был представлен как долгожданный акт воссоединия белорусов и украинцев со своими братьями, «томившимися под игом белополяков». При этом начавшаяся мировая война трактовалась советской печатью как агрессия капиталистических держав против Германии. В ответ на заявление, прозвучавшее из Лондона, что началась война с несущим угрозу всему человечеству гитлеризмом, советское правительство (устами Молотова) заявило: «Не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну за „уничтожение гитлеризма“ и прикрываться при этом „фальшивым флагом борьбы за демократию“». Тогда же было сказано о «бывшей Польше» как «уродливом детище Версальского договора». Тем самым оправдывался очередной, IV раздел Польши.

В декабре 1939 г. Риббентроп поздравил Сталина с 60-летием. В своем ответе генсек выражал надежду, что дружба СССР и Германии, «скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной». Под этой кровью многие понимали польскую кровь.

Жертвы и палачи Катыни

Когда осенью 1941 г. по соглашению СССР с Англией польский генерал Владислав Андерс начал формировать на территории СССР польскую армию, то выяснилось, что из тех 250 тыс. польских военнопленных, которые попали в плен Красной Армии в 1939 г. и находились в СССР, нет никаких сведений о 15 570 человек. Когда польский главнокомандующий Сикорский прямо спросил Сталина о пропавших пленных, тот ответил: «Они сбежали», и уточнил: «В Маньчжурию».

Это была откровенная ложь. В 1943 г. немцы, оккупировавшие Смоленск, сообщили миру, что в Катынском лесу они обнаружили захоронения польских офицеров, расстрелянных не позже весны 1940 г. После освобождения Смоленска от немцев советские эксперты утверждали, что поляков расстреляли в 1941 г. немцы.

И только в самом конце существования СССР М. С. Горбачев открыто признал, что польских офицеров уничтожил НКВД. Это был цвет польской интеллигенции. Кроме 8400 кадровых офицеров среди убитых было более 1000 адвокатов, 300 докторов медицины, сотни учителей, художников, профессоров, журналистов, ксендзов, всего – более 7200 человек. Оказалось, что в начале апреля 1940 г. пленных из разных концлагерей привезли в Катынский лес под Смоленском и там расстреляли. Почти все оказались убиты выстрелами в затылок и сброшены в общие ямы, причем выстрелы производились пулями немецкого производства до 1939 г., которые во множестве попали в СССР из оккупированной Прибалтики. Расследование показало, что некоторые, преимущественно молодые, пленные пытались при расстреле сопротивляться – их добивали штыками, используемыми в Красной армии. Такое массовое зверское убийство военнопленных было организовано наркомом НКВД Берией и его заместителем Меркуловым с одобрения Сталина.

Аннексия Прибалтики и «зимняя война»

Осенью 1939 г. СССР стал оказывать сильнейшее давление на Литву, Латвию и Эстонию, которые были вынуждены подписать с Москвой так называмые «пакты о взаимопомощи». А в июне 1940 г. в эти страны вступили советские войска, обеспечивавшие проведение внеочередных «свободных» выборов. Естественно, на выборах победили «народные правительства», которые в один и тот же день провозгласили в своих странах советскую власть и просили включить их в состав СССР, на что тотчас получили согласие. В июле Красная армия заняла румынскую Бессарабию, где была образована Молдавская ССР. Украина также увеличилась за счет Северной Буковины, которую Советский Союз «прихватил заодно» – о ней не было сказано ни слова в советско-германском протоколе. Но Гитлер на это жульничество Сталина внимания не обратил. Шла большая игра, кого волновала какая-то Буковина! В СССР разом стало 16 республик, и вскоре ожидалось прибавление 17-й – Карело-Финской – еще одного сегмента СССР. Для жителей прибалтийских советских республик наступили черные времена: аресты, расстрелы, депортация десятков тысяч человек в Сибирь.

5 октября 1940 г. СССР потребовал от Финляндии значительных территориальных уступок. Когда же финны, брошенные своими давними друзьями-немцами на произвол судьбы, отказались выполнить ультиматум, началась война. Советские самолеты бомбили Хельсинки. Примечательно, что первые же бомбовые удары сровняли с землей только что покинутое советскими дипломатами здание посольства – скверный признак! В первый же занятый финский город Териоки прибыло из Москвы срочно созданное «народное правительство» Отто Куусинена, финского деятеля Коминтерна, который тотчас провозгласил создание нового государства «Народно-демократической Финляндии» и подписал с СССР «договор о дружбе и взаимопомощи» в борьбе с «белофиннами».

Скоро выяснилось, что «белофинны» оказывают серьезное сопротивление, что они, защищая свою маленькую родину, прекрасно воюют. Начавшаяся зима, сильные морозы (эта война также получила название «зимней войны») были на руку финским солдатам, как будто родившимся на лыжах. Внезапно нападая, умело ведя на ходу огонь из нового оружия – автоматов, они казались недосягаемыми и неуловимыми для плохо одетых, обмороженных, утопающих в снегу красноармейцев. Советская пресса пыталась скрыть явные неудачи Красной армии, чьи воины попадали в окружение, гибли тысячами, сдавались финнам. Имея огромный перевес в технике, полное господство в воздухе, Красная армия долго не могла преодолеть финские оборонительные рубежи на Карельском перешейке – так называемую линию Маннергейма. Общие потери соотносились как 1: 5 в пользу финнов (20 тыс. погибших – у них и около 100 тыс. – у нас).

И хотя к концу февраля 1940 г., сосредоточив 27 дивизий, тысячи танков и орудий, войска маршала Тимошенко прорвали финскую оборону, захватили Выборг и вынудили Хельсинки просить о мире, военная неудача СССР была налицо. Прибалтийский вариант с Финляндией у Сталина не получился, финны не запросились в СССР и, хотя потеряли часть территории, все же сохранили независимость. Престижу СССР и репутации его армии был нанесен страшнейший удар. В декабре 1939 г. СССР выгнали из Лиги Наций как агрессора, а немецкие стратеги пришли к выводу, что РККА – большая, но весьма слабо подготовленная и плохо вооруженная армия, и с ней будет нетрудно справиться.

Сталин и Гитлер

В конце 1940 г. СССР заявил Германии о своем желании войти в только что образованный Тройственный пакт Германии-Италии-Японии, чтобы участвовать в начавшемся переделе мира. Об этом с Гитлером вел речь прибывший в Берлин в ноябре 1940 г. Молотов. Он изложил требования Москвы: контроль над Балканами, выход к проливам, военные базы в Дарданеллах, а также советский контроль над проливами Скагеррак и Каттегат при выходе из Балтийского моря. СССР вновь просил согласия Германии на продолжение войны с Финляндией. Немцы обещали подумать. В конце ноября СССР дополнительно просил расширить зону своего влияния на Средний Восток, включая Северный Иран и Ирак. Впрочем, все ограничилось разговорами и игрой на карте. Германии предстояло еще сломить мощь истинной властительницы мира – Британии. Кроме того, осенью 1940 г. Гитлер уже не испытывал пиетета к Сталину после неудачной для СССР «зимней войны» и делиться с ним территориями и влиянием не хотел. После установления границ и подписания договора «О дружбе и границе» с Германией был заключен также ряд торговых соглашений. Казалось, «дух Рапалло» воспрянул из прошлого. СССР стал обеспечивать воюющую в Европе Германию как своими материалами (нефтью, никелем, хлопком, платиной, хромом, марганцем, фосфатами, асбестом, бокситами, хлебом), так и транзитными товарами, которые СССР закупал для Германии в азиатских странах (каучук, редкие металлы из французских колоний в Индокитае, графит с Мадагаскара). Словом, благодаря СССР Германия могла не бояться блокады союзников.