Часть I 27 страница

Лев Троцкий

Важную роль в организации борьбы с белыми и интервентами сыграл нарком по военным и морским делам Л. Д. Троцкий. Возглавив созданный в сентябре 1918 г. Реввоенсовет, он в крайне сжатые сроки создал Красную армию. Довольно быстро из типичного агитатора-краснобая Троцкий превратился в хорошего организатора. Кстати, так было со многими способными лидерами большевиков, которые до революции не знали иной профессии, как только агитировать против «ненавистного режима» или спорить на отвлеченные темы в парижских кафе. Троцкий, отказавшись от военно-утопических идей начала революции («вооруженный народ», «красная гвардия», «добровольная армия», «выборное командование»), перешел к созданию новой регулярной армии на основе мобилизации рабочих и крестьян призывного возраста, а также привлечения в армию «военспецов» – бывших офицеров царской армии. В течение нескольких месяцев РККА увеличилась до 1 млн бойцов, а к концу войны в ее рядах было 5 млн человек. Троцкий по достоинству оценил и эффективность конных армий в маневренной Гражданской войне и всячески покровительствовал коннице. Эффективным стало использование в армии и частей, составленных из так называемых «интернационалистов» – латышей, венгров, поляков, финнов, чехов, китайцев и др. В основном это были люди фанатичные, преданные идее мировой революции. Они верили, что, воюя в России, приближают победу коммунизма и в своих странах. В самой России они, действовавшие в инородной среде, отличались неподкупностью, особой верностью красному режиму и беспощадной жестокостью – особенно венгры, латыши и китайцы. Троцкий сам написал воинскую присягу («Я, сын трудового народа…»), которую потом многие годы повторяли миллионы бойцов Красной армии, не подозревая, что ее автор – самый страшный враг Советского Союза.

Сверху донизу новую армию пронизывал институт комиссаров – уполномоченных партии большевиков преимущественно из числа коммунистов с дореволюционным стажем. Они имели огромную власть в войсках, и без их санкции не выходил ни один приказ армейского командира. Недоверие комиссаров к командирам – почти поголовно бывшим офицерам – являлось гарантией действенности института комиссарства. За дезертирство командира-военспеца комиссару грозил расстрел.

Военспецы зачислялись в армию также под угрозой расстрела, а их семьи становились заложниками власти в многочисленных концлагерях. Но были и тысячи офицеров, добровольно сменивших знамя по идейным соображениям и ради карьеры. Они хотели сделать карьеру, стать пусть и «красными», но все же генералами. В итоге к концу Гражданской войны в Красной армии бывших офицеров было не меньше, чем в Белой.

Новая Красная армия строилась на основе жесткого единоначалия и суровой дисциплины. Расстрел стал обычным наказанием за малейшие нарушения дисциплины. «Нельзя строить армию без репрессий, – писал Троцкий. – Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади». Сам Троцкий показывал всем пример, как нужно нагонять страх – вечный двигатель усердия. Явившись осенью 1918 г. на Восточный фронт под Казань, в 5-ю армию, он сразу же приказал расстрелять командира отступившего полка и его комиссара Пантелеева, что вызвало волну возмущения в партии. Тронуть старого большевика казалось тогда еще кощунством. Но Троцкий не отступил. Он сам руководил «карательными отрядами» (так они и назывались), осуществлял децимации (расстрел каждого десятого по списку). Троцкий приказывал безжалостно уничтожать заложников. Его поезд «Сторож революции» – бывший царский штабной поезд, устроенный как передвижной город с автономной системой жизнеобеспечения и даже гаражом, – стал настоящим символом смерти. В нем заседал революционный трибунал, выносивший только один приговор: «К расстрелу».

Словом, осенью 1918 г. благодаря решительным мерам красным удалось отбить Казань, Симбирск, Самару, отстоять от белых Царицын. Но вскоре ситуация вновь стала ухудшаться. Германия капитулировала перед Антантой; Брестский мир уже не «прикрывал» Советскую Россию с запада; Антанта начала высаживать большие десанты в портах Черного моря, а также на Дальнем Востоке. 18 ноября 1918 г. власть в Омске захватил военный министр Директории адмирал А. В. Колчак, объявивший себя Верховным правителем России. Все белое движение его признало, однако удаленность лидера от Европейской части страны, где разворачивались главные военные действия, делала его руководство формальным. Шло сосредоточение сил и на Северо-Западе (генерал Н. Н. Юденич). На Юге в результате слияния разных частей возникли «Вооруженные силы Юга России» под командованием А. И. Деникина. Однако военные действия белых с целью объединения всех сил в конце 1918 – начале 1919 г. закончились провалом. Колчаковское наступление захлебнулось на подходе к Вятке, как провалилось и новое наступление Краснова на Царицын.

1919 – Перелом в Гражданской войне

Новая и решающая фаза войны пришлась на 1919 г. У Белого движения, получившего от Антанты большое количество оружия, появился шанс справиться с большевиками. Но как и раньше, действия белых оказались несогласованными. Весной 1919 г. армия Колчака, стремясь соединиться с южными силами, начала наступление из Сибири на юго-запад, но была остановлена советскими войсками С. С. Каменева и М. В. Фрунзе, которые в апреле 1919 г. сами перешли в успешное контрнаступление, войдя к лету в Сибирь. И только лишь после поражения Колчака, в июле 1919 г. Деникин начал свой поход на Москву. Но дальше Курска и Орла он не продвинулся. Красные войска А. И. Егорова осенью одержали над ним победу, выбрав направление наступления не через враждебные красным казачьи области Дона, а через рабочий Донбасс. Остатки Белой армии укрылись в Крыму, где во главе ее был поставлен генерал П. Н. Врангель. Он тщетно пытался привести в порядок разбитые и отчасти деморализованные поражениями деникинские войска.

Крайне неудачным оказалось и наступление на Петроград летом 1919 г. войск генерала Юденича с территории прибалтийских государств, ставших уже независимыми. Прибывший в Петроград Троцкий быстро организовал успешную оборону города, и к осени 1919 г. Юденич отступил. Сыграли свою роль и угрозы Троцкого в адрес прибалтийских правительств: за поддержку Юденича он пообещал Эстонии оккупацию, а Финляндии пригрозил башкирскими дивизиями, которые он якобы бросит на Хельсинки. А это могло стать пострашнее монголо-татарского нашествия!

Победа красных в Гражданской войне

Весной 1920 г. возрожденная после двух столетий оккупации Польша начала войну против Советской России. Отчасти это была превентивная война, отчасти лидер Польши Юзеф Пилсудский мечтал о возрождении Великой Польши в виде федерации Польши, Литвы, Украины и Белоруссии. Польским войскам довольно быстро удалось занять Киев. Это произошло 6 мая. А через неделю началось столь же стремительное контрнаступление двух советских армий, А. И. Егорова и М. Н. Тухачевского, обратившее поляков в бегство.

Первые легкие победы на Западном фронте породили надежды, что мир стоит на грани мировой революции. Нужно только взять Варшаву, а там «вспыхнет» Германия, поднимется пролетариат других стран Европы. Лидеров большевиков, опьяненных победами, охватил ажиотаж. Не дожидаясь телеграммы о взятии польской столицы, Ленин горячо убеждал делегацию французских социалистов: «Да, советские войска в Варшаве. Скоро нашей будет Германия. Мы снова завоюем Венгрию, Балканы поднимутся против капитализма. Задрожит Италия. Буржуазная Европа трещит по всем швам в бурю».

Но все надежды большевиков на «мировой пожар» не сбылись. В августе 1920 г. советские армии были наголову разбиты в сражении на Висле и начали стремительное отступление, более похожее на бегство. Защищая себя, поляки защитили Европу от новой, наверняка тяжелой войны с большевиками.

«Чудо на Висле» (так поляки до сих пор называют это сражение) не изменило общей ситуации в самой России – победа красных не вызывала ни у кого сомнения. Последнее предпринятое Врангелем в июне 1920 г. наступление из Крыма на Донбасс оказалось жестом отчаяния, желанием спасти свою честь, а не Россию. Красная армия имела уже в 3-4 раза больше сил, инициатива прочно находилась в руках ее командования. Установленное после сражения на Висле перемирие с поляками позволило красным перебросить на Юг свежие силы. В конце октября войска Фрунзе почти беспрепятственно вошли в Крым. 14—16 ноября десятки кораблей под Андреевским флагом, оглашая окрестности тоскливыми кликами прощальных гудков, навсегда покинули берега России, эвакуируя армию Врангеля и тысячи гражданских беженцев, которые до последней минуты буквально штурмовали сходни отходящих судов. Но тысячи белых офицеров остались в Крыму. Сдавшись на милость победителей, они выбрали страшную судьбу. Им всем предложили явиться в местные органы власти для регистрации, а потом в большинстве своем их арестовали и расстреляли. Специальной операцией чекистов руководили венгерский коммунист Бела Кун и старая большевичка Р. С. Землячка.

Многие обстоятельства привели красных к победе в Гражданской войне. Сыграли свою роль Троцкий и Реввоенсовет, быстро создавшие новую боеспособную армию. Важным стал и переход Советской России с сентября 1918 г. на осадное положение, что позволило мобилизовать все ресурсы страны. Партийное, государственное и военное руководство было сосредоточено в одном центре, в руках фанатичных единомышленников. В лагере большевиков, действовавших под началом признанного и авторитарного вождя Ленина, были споры, но почти не было разногласий, опасных в военной обстановке. Крайне редки были и случаи предательства в руководстве, хотя дезертирство красноармейцев из красных частей (как, впрочем, и из белых) было повальным.

Удачным оказалось и стратегическое расположение красных – в центре страны, в наиболее экономически развитых районах. Белые же действовали несогласованно как с союзниками из Антанты, так и между собой. Их наступления не были синхронными, что оказывалось на руку красным, которые по довольно густым сетям железных дорог Центра могли перебрасывать силы с одного фронта на другой. Намерение же белых генералов восстановить «единую и неделимую Россию» отпугивало от союза с ними антибольшевистских национальных лидеров Польши, стран Прибалтики, Закавказья и Средней Азии.

Белое движение проиграло красным и пропагандистскую войну. Основы этого поражения лежат в неясной, расплывчатой идеологии белых, лидеры которых были исключительно военными и не обладали даром политиков. Они опасались оттолкнуть от себя монархические и правые антибольшевистские силы. Поэтому, отвергая политически выгодную для них социалистическую терминологию, белые лидеры лишались мощного идейного оружия. Они вообще с подозрением относились к социалистам и революционерам. Попытки эсеров провести необходимые социальные реформы на территориях, освобожденных от красных, ни к чему не приводили, тем более что в 1919 г. правые эсеры в стане белых вдруг выступили против вооруженной борьбы с большевиками, которые им тотчас ответили амнистией, что возмутило бывших царских генералов.

Свидетельством этих напряженных отношений стал государственный переворот в Омске, когда адмирал Колчак арестовал эсеровское правительство Директории. Белые генералы говорили только о возрождении армии, восстановлении порядка и туманно обещали после победы предоставить народу России возможность самому выбрать политический строй. Такая политика, названная «непредрешенчеством», была неубедительной для масс. Белое движение в глазах разных слоев народа ассоциировалось с восстановлением самодержавия, ненавистного тогда почти всем без исключения группам населения. Молчание же белых о целях их аграрной политики однозначно говорило крестьянству о том, что с приходом белых землю у них отберут вернувшиеся помещики, что и происходило в занятых белыми армиями губерниях.

Примитивной, но доходчивой для миллионов неграмотных жителей страны социалистической пропаганде большевиков, осуществляемой талантливой левой интеллигенцией, Белое движение не смогло ничего противопоставить. Несмотря на бумажный голод, большевики завалили страну агитационным материалом – текстами речей и портретами «вождей», декретами и плакатами. Из конца в конец страны разъезжали агитационные поезда, собиравшие толпы изголодавшихся по зрелищам людей. Большевики победили не только штыком, террором и страхом, но и романтичными песнями, необычайной «былинной» униформой (кстати, сшитой по эскизам художника Билибина еще для Временного правительства), рифмованными красивыми словами о будущем «царстве равенства и братства», смешной, запоминающейся сатирой, построенной на противопоставлении огромных, мужественных фигур в буденовках – «защитников и строителей нового мира» и мелких, уродливых, толстопузых «буржуинов», золотопогонных «черных баронов», их алчных до русского угля и леса друзей-интервентов, от которых нужно было во что бы то ни стало защищать, как от супостатов, «социалистическое Отечество» и даже «матушку-Россию» (из воззвания перешедшего к красным генерала Брусилова). В умелом использовании социальных и отчасти патриотических мотивов, сюжетов и образов состояла сила большевистской пропаганды.

Последствия же Гражданской войны для России были ужасающими. Большинство историков сходятся на том, что за 1918—1922 гг. страна потеряла 15—16 млн человек. Считается, что боевые потери сторон составили 800 тыс. человек, 1,3 млн – это жертвы террора, бандитизма, погромов, мятежей. Среди последних 300 тыс. человек – жертвы еврейских погромов на Украине и Юге России. Об остальном миллионе человеческих жизней невозможно сказать точно, кто именно виновен в гибели этих людей – белые, красные, зеленые, черные (анархисты)? Не менее 2 млн человек оказались в изгнании. Около 5 млн человек унесли эпидемии, спутники Гражданской войны: тиф, дизентерия, оспа. Причем не менее 3 млн человек из них умерли от знаменитой «испанки» – гриппа. Послевоенный голод 1921—1922 гг. – следствие страшного военного разорения – отнял жизнь еще у 5,2 млн человек.

Григорий Котовский

Как часто бывает в годину смуты, на поверхность выплыло немало сомнительных личностей. История Гражданской войны (особенно на Юге) полна невероятных приключений авантюристов. Среди них особенно знамениты бандитка Маруся (Никифорова), атаман Григорьев, Мишка Япончик, Секира-Яхонтов, Гриша Котовский. Последнего в сталинские времена выделили из числа других бандитов и возвели в пантеон «легендарных героев» Гражданской войны вроде Чапаева, Щорса, Лазо и др., чьи портреты висели во всех советских школах.

Григорий Котовский, сын механика из Кишиневского уезда, с детства отличался драчливостью и вороватостью, за что и попал в 1903 г. в тюрьму. Там он стал признанным вожаком преступного мира по кличке Кот. Склонный к позерству и театральным жестам, Котовский прославился как мастер внезапных налетов. При этом он любил бравировать своей удалью. Широкую известность получила его фраза «Спокойно, я – Котовский!», когда он, в компании до зубов вооруженных бандитов в черных масках, внезапно появлялся перед своей жертвой и требовал, чтобы купец или банкир «внес… в фонд обездоленных, на покупку молока, десять тысяч рублей, так как многие одесские старушки и младенцы не имеют средств на покупку молока». Но чаще он «собирал» деньги не «на молоко», а «на революцию». Осужденный за свои преступления на бессрочную каторгу, весной 1917 г. Котовский вышел на свободу и участвовал в установлении советской власти в Одессе. Со своим отрядом из уголовников и анархистов он воевал с румынами, а потом – уже при белых – вернулся к прежней «веселой» жизни: грабил богатых коммерсантов, требовал от них «на революцию», «бомбил» магазины, склады, кассы. В страшной неразберихе Гражданской войны на Юге Котовский, в отличие от других атаманов, удачно поставил на «червей», т. е. на красных, и по их заданию подавлял антисоветские мятежи. Все его боевые действия сопровождались бесчинствами, насилием и грабежами. Наконец в декабре 1920 г. его приняли в ряды ВКП(б), у него появились награды – орден Красного Знамени и почетное революционное оружие.

С началом нэпа он ударился в бизнес – взял в аренду сахарные заводы и обещал снабжать Красную армию продовольствием. В районе, где стоял его кавкорпус, были налажены разные производства. Его воины устраивали облавы на одичавших собак, из трупов которых варили мыло, а из шкур тачали обувь, шили шапки. В народе этот район называли «Котовией». Сам комкор там был царем и богом. В 1924 г., записав себя в молдаване, он организовал Молдавскую автономную республику, сам установил ее границы и явно метил в руководители автономии, однако в августе 1925 г. его в ссоре убил один из подчиненных. Забальзамированное тело «героя» торжественно похоронили в особом мавзолее на площади новой столицы Молдавии, городка Бирзул, переименованного в Котовск. Через окошечко в гробу люди могли посмотреть на знатного покойника. Наверху мавзолея была трибуна – все как в Москве. В 1941 г. захватившие Котовск румыны вытряхнули тело Котовского из гроба, пробитое же пулей сердце Кота хранится в спирту в музее Одесского мединститута.

Март 1921 – Кронштадтское восстание

Уже с лета 1918 г. в стране почти непрерывно вспыхивали восстания крестьян против советской власти. Но в начале 1920-х гг., уже после победы красных, эти разрозненные выступления стали приобретать черты крестьянской войны. Политика большевиков оказалась страшно жестокой даже для терпеливого русского крестьянства. В одних случаях крупные отряды крестьян занимали города и целые уезды, в других они действовали как типичные партизаны: засада, внезапный налет, молниеносный отход и рассредоточение. Весной 1921 г. особенно опасным для советской власти стало массовое восстание крестьян в Тамбовской губернии под предводительством социалиста-революционера А. С. Антонова. Оно охватило огромные территории, и в нем участвовали не только «кулаки», но и самые широкие массы сельского населения. Тревожными для большевиков были лозунги повстанцев: «Советы без коммунистов!», «Созыв Учредительного собрания!», «Денационализация!», «Отмена продразверстки!», «Свободу политическим партиям!».

Москва бросила на подавление «антоновщины» все силы победившей в Гражданскую войну Красной армии, оснащенной артиллерией, бронетехникой, самолетами и химическим оружием. «Банды кулаков» били лучшие полководцы Красной армии – С. Каменев, М. Фрунзе, С. Буденный, И. Федько. Но более всего запомнился своей хладнокровной жестокостью в расправах с жителями «русской Вандеи» будущий маршал М. Н. Тухачевский, чья игра на скрипке с исполнением любимого им скрипичного концерта ре мажор Бетховена в перерывах между кровавыми карательными экспедициями выглядела кощунством.

В борьбе с «антоновщиной» власть использовала все возможные методы: от обстрела химическими снарядами сел, «пораженных бандитизмом», до взятия и расстрела заложников и тех, кого подозревали в укрывательстве даже не самих «бандитов», а их жен и детей. Тогда же начали использовать излюбленный впоследствии советской властью «геополитический» метод борьбы – массовое, поголовное отселение целых сел и уездов в другие, отдаленные места. В итоге разнообразной «советизации» (так называли в документах кровавую расправу с крестьянами) восстание было подавлено.

Отзвуком «антоновщины», неожиданным для большевиков, стало восстание моряков в Кронштадте в марте 1921 г. Оно особенно встревожило Ленина – ведь во многом благодаря кронштадтским матросам он сумел захватить власть в 1917 г. Требования моряков были схожи с требованиями антоновцев: Советы без коммунистов, свободные выборы, свобода печати и слова. Временным революционным комитетом Кронштадта руководил старший писарь линкора «Петропавловск» Степан Петриченко. При этом над Кронштадтом и кораблями флота развевались красные флаги. Но более всего обеспокоило советские власти заявление моряков о том, что, подняв восстание, они начинают «третью революцию», против «комиссародержавия». И это сказали не тамбовские крестьяне в лаптях, а профессиональные военные и отчаянные головы. Кто же не знал в России революционной удали «братков» с кораблей Кронштадтской эскадры! И хотя большевики назвали восстание мятежом, якобы спровоцированным французской разведкой, белыми и эсерами, для вчерашнего революционера Ленина угроза «третьей революции», уже против большевиков, не казалась шуткой. Поэтому против восставших решили действовать быстро и жестоко. Командование Красной армии спешило. Если бы растаял лед, соединявший остров Котлин с материком, то крепость стала бы недосягаемой для сухопутной армии. Первая атака на Кронштадт провалилась. Тогда к крепости подтянули превосходящие силы РККА. В ночь с 17 на 18 марта 1921 г. они взяли Кронштадт штурмом и подавили мятеж. Началась жестокая расправа с пленными. 2193 человек были расстреляны, а более 6 тыс. – сосланы в образованные на Севере концлагеря. Петриченко сумел бежать в Финляндию, но в 1945 г. по требованию советского правительства он был выдан финнами советской власти, крепко помнившей о своем испуге весной 1921 г. Вскоре Петриченко умер в концлагере.

Новая экономическая политика (1921—1929)

Поворот к новой экономической политике

Поворот, наметившийся в политике большевиков с начала 1921 г., оказался для многих неожиданным. Заявленные в 1917—1918 гг. принципы «построения коммунизма» продолжали действовать и в 1920 г. В ходу были идеи так называемого «военного коммунизма», при котором нужно было во что бы то ни стало «продержаться» до начала мировой революции. Достигалось это с помощью чрезвычайных мер, государственного регулирования и уравниловки, а также, как писал Ленин, «беспрекословного повиновения масс единой воле руководителей трудового процесса», т. е. его и других «вождей». Политика «военного коммунизма» предполагала продразверстку, всеобщую трудовую повинность, безденежный обмен, бесплатные услуги. Вскоре стала ясна бесперспективность этой доктрины, хотя лидеры большевиков в этом не признавались: еще в 1920 г. Ленин протестовал против предложения партийного экономиста Ларина заменить «продразверстку» фиксированным «продналогом». Ленин утверждал, что отмена продразверстки – есть «возвращение к капитализму» с его свободой торговли. Продолжая политику «военного коммунизма», Совнарком в течение декабря 1920 г. принял три декрета: «О бесплатном отпуске населению продовольственных продуктов», «О бесплатном отпуске населению предметов широкого потребления», и, наконец, 23 декабря вышел декрет «Об отмене оплаты за всякого рода топливо». На самом деле жители городов отчаянно голодали и мерзли после 3 лет разорительного «строительства коммунизма». Но власти шли дальше – предполагалась скорейшая отмена денег. Вместо них намеревались ввести учет в трудовых или в энергетических единицах – «тредах» и «энедах». Однако ранней весной 1921 г. Ленин, сопоставив многие факты, понял, что он ошибался, что, несмотря на победу над белыми, большевики могут потерять власть. Жесточайший продовольственный кризис начала 1921 г., неконтролируемый подпольный рынок «спекулянтов», сознательное сокращение крестьянами посевных площадей (чтобы не было «излишков», которые отбирали продотряды), повсеместные крестьянские мятежи и забастовки рабочих из-за резкого уменьшения продовольственного пайка и, наконец, грозное Кронштадтское восстание – все это вынудило Ленина во имя сохранения власти решиться изменить идейным принципам. Как и накануне Октябрьского восстания 1917 г. или перед заключением Брестского мира, он, сильно рискуя, действовал вопреки мнению соратников. Однако особое чутье истинного политика подсказывало ему, что необходимо резко повернуть направление движения – иначе конец!

Датой начала нэпа считается март 1921 г., когда Ленин на X съезде партии произнес речь о необходимости введения новой экономической политики. Суть реформы состояла, во-первых, в отмене продразверстки и замене ее продналогом с указанием нормы и времени его сдачи и, во-вторых, в разрешении свободы торговли. Введение продналога стало ключевой, принципиальной мерой властей. Каким бы большим ни был налог, он все-таки позволял крестьянину вести хозяйство по своему усмотрению, не опасаясь грабежа со стороны государства. Свобода торговли привела к денационализации торговли, причем розничная торговля, как и мелкая промышленность, почти целиком перешла в частные руки. Разрешили аренду предприятий, концессии с участием иностранного капитала. Чтобы успокоить инвесторов, Советская Россия пообещала вернуть долги хотя бы частным лицам.

Все современники отметили, что буквально за несколько дней улицы городов преобразились. Была отменена карточная система, открылись магазины, появились невиданные с начала революции продукты и вещи. Один из героев произведений А. Платонова, пропустивший начало нэпа, пришел в свой город и, увидев его преобразившиеся улицы, испугался. Он подумал, что вернулись белые. Вновь становятся весомыми деньги, почти отмененные большевиками. Открылся Госбанк, а 15 февраля 1924 г. ввели твердый рубль – золотой червонец, равный 10 дореволюционным рублям или 5 долларам 14 центам США.

Ликвидировали и уравнительную оплату труда. Рабочие впервые за несколько лет начали получать деньги в зависимости от произведенного ими продукта и своей квалификации. Возник целый слой мелкой буржуазии, так называемые «нэпманы». Это страшно огорчало ревностных большевиков. Но Ленин их успокаивал, повторяя, что передышка временна, что «политической власти совершенно достаточно… Экономической силы в руках пролетарского государства совершенно достаточно для того, чтобы обеспечить переход к коммунизму».

И действительно, партия большевиков надежно держала под своим контролем государство, армию, общество и по-прежнему жестоко расправлялась со своими настоящими и мнимыми противниками. В политической области не допускалось никаких «вольностей», наоборот – гайки закручивали еще сильнее. В самой партии шли регулярные «чистки рядов». Благодаря позиции Ленина, а потом и его верного ученика Сталина партия встала на путь превращения в тоталитарную, бюрократическую организацию. X съезд в 1921 г. принял секретную резолюцию «О единстве партии», которая фактически уничтожала внутрипартийную демократию, запрещала фракции и отменяла право коммуниста спорить, отстаивать в полемике свою точку зрения. Отныне полемику начали считать почти преступлением.

Ленин и русская интеллигенция

С самого своего прихода к власти большевики заявили о начале «культурной революции», под которой понимали, во-первых, смену социальных приоритетов культуры и просвещения и, во-вторых, установление жесткого контроля за культурой. Культуру сразу же идеологизировали. На первое место в ней вышла «классовая борьба» во всех ее формах и видах. Восторжествовали идеи противопоставления старой, «буржуазной» культуре – новой, «пролетарской», «коммунистической».

Объявленная большевиками программа ликвидации неграмотности предполагала, что уже усвоение первой фразы нового букваря «Рабы не мы, мы не рабы» даст идейный заряд советскому человеку. Потом его пошлют в кружок «политграмоты», где ему начнут втолковывать марксистские постулаты по примитивнейшей «Азбуке коммунизма» Бухарина и Преображенского (1918). Он будет ходить по улицам и читать развешанные повсюду лозунги и транспаранты идеологического содержания. С 1918 г. большевики объявили программу «монументальной пропаганды» и начали сносить памятники царям и «царским слугам». В противовес им стали торжественно открывать памятники (правда, из гипса) революционерам и бунтарям.

Впрочем, Ленин не обольщался по поводу просвещения народа и весьма цинично говорил, что ликвидация неграмотности должна ограничиться тем, чтобы человек смог прочитать советский декрет в газете, и этого с него будет достаточно. Неслучайно восторженное отношение Ленина к кино, которое тогда казалось незаменимым средством пропаганды в полуграмотной стране.

Культура рассматривалась властью как одна из сфер управления государством. Созданный в 1917 г. Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос) сразу заявил о себе как о главной инстанции по управлению не только просвещением, но и культурой вообще. Уже с начала 1918 г. установили цензуру печати, а в 1922 г. создали Главное управление по делам литературы и искусства, или Главлит, который с тех пор и до конца советской власти контролировал идейную сторону печатной и иной продукции, занимался изъятием из культурного оборота идейно «вредных» произведений. Появились списки запрещенных книг, которые надлежало изъять из общественных библиотек. Их хранение же в домашней библиотеке могло привести «библиофила» на тюремные нары. Высшая школа лишилась всех демократических завоеваний – выборности и автономии, а профессоров, позволявших себе высказываться неодобрительно о власти, лишали кафедр и вообще работы. Парткомы, ячейки коммунистов-студентов рассматривались как органы партийного контроля в вузах.

В августе 1921 г. ВЧК «сшило» дело о так называемой «Петроградской боевой организации» во главе с профессором В. Н. Таганцевым. Кроме него в эту выдуманную чекистами «организацию» включили несколько крупных ученых, а также поэта Николая Гумилева. Всего по делу привлекли более 200 человек. Несмотря на просьбы и протесты интеллигенции, «руководители заговорщиков» были расстреляны. Позже стало известно, что подготовка процесса проходила под наблюдением самого Ленина. При этом распространили слух, что якобы профессора Тихвинского и поэта Гумилева чекисты расстреляли вопреки его приказанию.