Аутодафе любви 8 страница

Несмотря на нечеловеческие муки, парень еще жил. Подстегнутое стимулирующим зельем тело цеплялось за жизнь, надежно удерживая несчастного на самой грани. Его тело все еще жило и чувствовало боль.
Последние несколько минут жизни бывшего слизеринского принца прошли в тишине, крики сменились еле слышным хрипом, когда его распухших язык лопнул от жара и сморщился в обугленной челюсти. От прежнего красивого молодого блондина не осталось и следа, сейчас тело казнимого Драко Малфоя напоминало ускоренно разлагающийся труп, от которого отделялись обуглившиеся мышцы, обнажая кости. Но Малфой еще корчился и извивался, обнаруживая признаки жизни и страданий, пока его раскалившийся от высоких температур череп не лопнул с ужасным треском, разбросав по помосту эшафота кипящий мозг и обугленную плоть с кусками костей.
– НЕТ!!! – дикий, нечеловеческий вопль вместе с кровавой слюной вырвался из глотки Гарри, заставивший вздрогнуть от ужаса собравшуюся на площади толпу…

Драко Малфой умер в страшных мучениях, и его смерть должна была послужить предупреждением любому мужчине, который вознамерился бы удовлетворять свою противоестественную похоть в объятиях другого мужчины вопреки своему природному предназначению зарождать новую жизнь.
Драко Малфой умер, но Гарри Поттер был еще жив…

Секунды растягивались в минуты, минуты в часы, часы – в вечность. И каждое мгновение этой вечности было наполнено мучениями.
Уже больше часа, несмотря на здравый смысл и нечеловеческие страдания, глядя на обуглившиеся останки Драко Малфоя, Гарри Поттер сражался с колом внутри себя. Инстинкт самосохранения, безумная жажда жизни и животный страх перед смертью заставляли Гарри балансировать на кончиках пальцев, но время от времени парень чувствовал, как острие чуть сильнее накалывает его изнутри. Кол безжалостно искал путь внутрь его тела, с каждым разом все настойчивее. Единственной преградой ему служили только уставшие пальцы ног измученного парня. В такие секунды с губ Гарри слетал протяжный стон, и он из последних сил старался привстать повыше. Со стороны казалось, что молодой человек исполняет какой-то странный танец, почти все время поднимаясь и опускаясь на пальцах ног, будто занимается извращенной любовью с колом, что, впрочем, изначально и задумывалось для такого вида казни пассивных гомосексуалистов. От этой неудобной позы все мышцы его ног напрягались, четко проступая под кожей. Но все же силы были неравны. Прошло еще приблизительно четверть часа, и вдруг Гарри с ужасом почувствовал, что пальцы ног его больше не слушаются, от постоянного напряжения бедра и голени стали сводить судороги. Поттер весь покрылся крупными каплями пота. Он попытался каким-то образом перенести вес тела с одной ноги на другую, но тут же острие кола безжалостно впилось в стенку толстой кишки, заставив его протяжно застонать от боли. Парень почувствовал, как кол что–то порвал глубоко внутри него, и теплая кровь обильно потекла по внутренней стороне бедер и закапала на деревянные доски помоста. Кто–то из толпы испуганно вскрикнул. Гарри напрягся, как мог, и сжал кулаки так, что ногти до крови впились в ладони. Из последних сил он балансировал на кончиках пальцев, стараясь приподняться хоть на полсантиметра вверх. Но все было напрасно, он садился на кол все глубже и глубже, острие все сильнее разрывало кишечник, причиняя парню невероятные страдания. В гнетущей тишине толпа с ужасом наблюдала, как дико кричал мальчик от разрывающей внутренности боли, борясь за каждую минуту своей угасающей жизни... Несколько раз ему еще удавалось приподняться на носочки, и тогда он чуть скользил по окровавленному колу вверх, замирал на его вершине и вновь постепенно соскальзывал вниз. Все его жалкие рывки вверх были слишком ничтожными по сравнению с последующим движением вниз по скользкому от жира и крови колу.
Всякий человек имеет свой предел выносливости. В какой-то момент почти одновременно обе икры свели жестокие судороги, ноги подогнулись в коленях, и парень тяжело осел на колу. Все было кончено. Из горла Гарри вырвался дикий вопль, когда острие с легкостью прорвалось сквозь толстую кишку. Сквозь жуткую боль Поттер почувствовал, как что-то глубоко внутри него порвалось, и по ногам обильно заструилась кровь. В последней, отчаянной попытке остановить движение кола внутрь себя и отсрочить смерть, Гарри попытался сжать столб коленями, но жир и кровь не дали ему надежной опоры. Ноги беспомощно скользили по поверхности кола, и тот все глубже проникал в его тело и был теперь где–то в животе, невыносимо давя изнутри. Не прекращая орать, Поттер в отчаянии взглянул вниз и увидел необычную выпуклость около пупка, обозначившую положение острия. Гарри истошно завопил от ужаса и в панике попытался чуть приподняться, помогая себе ногами, но только продолжил свое скольжение вниз. Никто в толпе больше не смеялся и не отпускал пошлостей и похабных реплик. Люди угрюмо и молча наблюдали за тем, как восемнадцатилетний мальчик, несмотря на жуткую боль, оставаясь в полном сознании, отчаянно боролся за свою жизнь. Кровь лилась сильным потоком из вытянутой и разорванной прямой кишки, но Гарри не обращал на это внимание. Он извивался всем телом, пытаясь обхватить окровавленными ногами склизкий кол, но теперь скольжению вниз препятствовали лишь естественное сопротивление тканей внутри его тела и сила трения. И вдруг кто–то из толпы выкрикнул:
– Милосердия! – и тут же, сначала одинокие, нестройные голоса, один за другим стали выкрикивать. – Пощады! Милосердия! Прощение Поттеру! – и вскоре над площадью одним сплошным ревом толпа кричала о снисхождении к осужденному, требуя отмены чудовищного приговора для мальчика, который должен был выжить, потому что не заслужил такой страшной смерти.
Кол уже полностью погрузился в тело Гарри, а разорванный и сочащийся кровью задний проход был растянут на всю толщину деревянного столба. Благодаря хорошей смазке и крови, стекавшей по древесине, сила трения была минимальной, и Поттер сползал все ниже и ниже. Несмотря на все его отчаянные усилия зажать скользкий кол ногами, тот продвигался все выше и уже чувствовался под грудью. Поттер, затуманенным от боли взором смотрел на людское море, требующее для него помилования, и беззвучно рыдал, истекая кровью, которая уже лилась с эшафота. Внезапно ему стало трудно дышать. Остриё медленно продолжало ползти вверх, проникнув в грудную клетку. Конец был близок. Подгибающиеся и дергающиеся в конвульсиях ноги вновь нашли опору, но тело продолжало медленно оседать, и теперь попытки удержаться потеряли смысл и были оставлены. Кожа над яремной ямкой резко выпятилась и сквозь нее прорвалось окровавленное остриё, поднимаясь все выше и выше – это было последнее, что успел увидеть в своей жизни умирающий Гарри Поттер. Его громкий крик сменился кашлем, изо рта потекла струйка алой крови.
– Милосердия! – гневно взревела толпа, обращаясь в сторону здания, где на балконах и в окнах за казнью наблюдали высокие министерские чиновники и члены суда Уизенгамота.

Силы быстро покидали Гарри. Остриё кола хотя и прошло мимо сердца, но деревянный столб был слишком толстым, чтобы ничего не повредить в грудной клетке. Он пробил правое легкое и разорвал много крупных сосудов, что привело к сильному внутреннему кровотечению. Поттер еще слабо шевелился, но уже не кричал, а мучительно хрипел.
«Больше никто в мире не должен страдать», – подумал Гарри, умирая, – «ведь мы с Драко впитали всю людскую боль…»
Тело медленно сползало по колу, опускаясь все ниже, чуть подергиваясь и заливая помост кровью. Поттер повернул голову в сторону чадящего костра с обуглившимися останками Драко Малфоя и жалобно захрипел, прощаясь с любовником. Ярко–алая кровь обильно потекла с уголков раскрытого рта. Измученные болью глаза Гарри закрылись, парень вскрикнул в последний раз, прощаясь со всем миром, и его голова безвольно склонилась на бок.
– Милосердия для Гарри Поттера! – с отчаянием кричали люди, не скрывая слез.
Уже мертвое тело продолжало медленно оседать на колу, пока наконец не достигло его основания. Если бы не окровавленное острие, торчащее из груди молодого человека, могло показаться, что он просто присел на корточки. Кровь еще продолжала сочиться между ног быстро остывающего на ветру тела Гарри, когда помощники палача принялись стягивать его с кола. Они спешили, пока труп не закоченел. Поднатужившись, мужчины приподняли мертвого парня над столбом и швырнули его в гроб – какая-либо сентиментальность палачам была неведома. Им еще предстояла грязная работа – отдирать цепи с обуглившихся останков Драко Малфоя.

Даже смерть не смогла разлучить их.
Казненных Гарри Джеймса Поттера и Драко Люциуса Малфоя похоронили вместе на заброшенном пустыре за оградой городского кладбища. Грубо сколоченные деревянный гробы опустили в свежевырытую яму и поспешно закидали землей вместе с мусором, не оставив даже надгробного камня.

КОНЕЦ