Особенности развития внутрицерковной жизни в 1943-1958 гг

Русская Православная Церковь, получившая в 1943 году определенную свободу, возможность проведения Архиерейских и Поместных соборов, избрания Патриарха и Синода, в 1945 году принявшая, признанное государством «Положение об управлении Русской Православной Церкви» в 1943-1958 переживала особый период своей внутренней жизни. Нельзя не отметить того момента, что в Церковь, вступившую в более-менее благоприятный период своей жизни, потянулись многие случайные люди, которые руководствовались разного рода корыстными устремлениями. Обеспокоенность Патриарха Алексия I этой ситуаций прослеживается в его речи, сказанной при рукоположении епископа Кировоградского Евстратия: «Охраняя святость служения церковного… дерзай очищать вверенную тебе паству от тех, кто под личиной овечьей скрывает лицо волчье, и от тех, кто с корыстными целями приметается к алтарю Христову»[172].

В своем докладе Ленинградскому уполномоченному, датированному июнем 1951 года профессор Ленинградской духовной академии, А. Осипов являющийся одновременно секретным осведомителем советских властей[173], дает такую характеристику изменений, которые прошли в духовенстве в 1941-1951 гг.:

а) Кадры духовенства окрепли. Явился новый костяк фанатизма.

б) Часть духовенства безнадежно разложилась.

в) Низших священнослужителей до сих пор маловато и уровень их очень неопределенен, а состав пестр»[174].

Сложно сказать насколько можно доверять оценкам ренегата. Однако такой авторитетнейший историк Церкви, как протоиерей Владислав Цыпин пишет, что А. Осипов в этом документе «точно определил новую кадровую политику Церкви»[175]. В частности Осипов отмечал, что кадры духовенства «действительно понемногу формируются. И церковники с удовольствием отмечают, что уровень духовенства во многом повысился морально, культурно, идейно. На эти примеры ссылаются, на них базируются, обрабатывая народ»[176].

Особое внимание Осипов уделяет «мелкому обслуживающему церкви персоналу» (пономари, свечницы, алтарницы и т.п.): «Это сила, и тем более грозная сила, что, прикрытые внешним бессилием, они оставлены по существу без должного внимания… Это люди, не связанные ничем, готовые на всё ради своего фанатизма и во имя своей ненависти. Архиереи прекрасно понимают значение этой среды, и каждый из них окружает себя несколькими представителями её, через которых общается с низами городских, загородных и более отдалённых приходов и тем самым оказывается в силах учитывать подлинное духовное состояние своей паствы»[177].

Большой интерес представляет и следующее наблюдение А.Осипова: «Настроения Патриархии в последние годы претерпели большие изменения: в 1945 году цвели мечты о создании «Московского Ватикана» (слова самого Патриарха Алексия), о постройке дворца, широком международном шествии и внутреннем расширении «до размеров старого доброго времени» (Слова митр. Григория). Теперь настроения изменились: «Нам бы прожить тихо мирно ещё десяток лет, а там история покажет. Надо экономить и сокращаться… Вот если война будет, так, пожалуй, и снова церкви открываться начнут. «Общий лозунг, передаваемый из центра на ушко архиереям, а от тех священникам: «Тише, незаметнее, спокойнее…»[178].

Начиная с 1950 года сокращается численность духовенства (в основном связанная с тем, что на место выбывших по возрасту или здоровью власти запрещали рукополагать новых). Сокращается и число приходов, что показывает приводимая ниже таблица.

Таблица 1 [179]

Количество священнослужителей и приходов в Русской Православной Церкви в 1950-1954 гг.

Год	Число действующих приходов	Количество священнослужителей

Уже в 1948 году со страниц «Журнала Московской Патриархии» исчезает сообщения о строительстве церквей. Но и до этого, как пишет Д.В. Поспеловский, ему встретились сообщения о строительстве всего пяти церквей, хотя имелись многочисленные сообщения о ремонте, восстановлении и открытии вновь уже существующих церквей. Большинство церквей были получены верующими в разрушенном виде и восстанавливались исключительно за счёт религиозных общин[180].

Несмотря на ужесточение атеистической пропаганды середины 50-х гг., в одном отношении это время было для Церкви самым благоприятным за весь советский период истории России: вначале по амнистии, а потом и через реабилитации стали выпускать на волю священнослужителей, узников лагерей еще с довоенных лет, и тех, кто был арестован после войны за службу в храмах по разрешению оккупационных властей, или как «повторник», или по клеветническим доносам.

7 декабря 1955 г. архиепископу Мануилу дали справку об освобождении из заключения. В бушлате, с котомкой за плечами, он поездом доехал до Куйбышева, оттуда – самолетом в Москву. Патриарх Алексий I принял его и вскоре назначил на Чебоксарскую кафедру. Митрополит Нестор (Анисимов) был освобожден на исходе 1955 г. и по приезде в Москву принят Святейшим Патриархом Алекием I с исключительной теплотой и заботой, 18 июля 1956 г. он был назначен на Новосибирскую кафедру. В 1955 г. освободили арестованного в 1944 г. и осужденного на 12 лет лишения свободы епископа Вениамина (Новицкого). Лагерный срок он отбывал в самых страшных колымских лагерях, где его избивали, сломали позвоночник, в 55 лет он выглядел глубоким старцем, сгорбленным, без единого волоса на голове. 22 ноября 1956 г. епископа Вениамина назначили на Омскую кафедру. Епископ Афанасий (Сахаров), который, по его же словам, провел «в узах и горьких работах 254 месяца» (21) год, в 1954 г. был освобожден из лагеря в Потьме и отправился в Большие Березники, где в инвалидном доме в заключении содержался его духовник иеромонах Иеракс. После свидания со своим другом и духовником, который только ожидал освобождения, епископ Афанасий уехал в Тутаев, а вскоре в Петушки. Кафедры он не получил, а в 1955 г. был назначен председателем Богослужебно-календарной комиссии при Издательском отделе Московской Патриархии. Архимандрит Вениамин (Милов), профессор Московской Духовной Академии, арестованный в 1948 г., вышел из лагеря в 1954 г. и стал служить настоятелем Ильинской церкви в Серпухове. 4 февраля 1955 г. состоялась его хиротония во епископа Саратовского и Балашовского[181].

С 1955 г. стало правилом присутствие представителей Московской Патриархии на приемах в Верховном Совете и в иностранных посольствах. Это давало возможность церковным иерархам непосредственно общаться с руководителями государства и излагать им свои пожелания и ходатайства. Так, в июне 1955 г. на приеме председателем Совета Министров Н.А. Булганиным президента Индии Д. Неру Патриарх Алексий I заявил советскому премьер-министру о желательности их официальной встречи, и Булганин ответил согласием. В 1955 г. подобной встречи не состоялось, но Церкви были сделаны серьезные уступки. 17 февраля Совет Министров принял постановление «Об изменении порядка открытия молитвенных зданий», согласно которому Совету по делам РПЦ предоставлялось право регистрировать церковные общины, которые давно фактически действовали без официального разрешения. Кроме того, решения об открытии новых храмов теперь принимались Советами Министров союзных республик, а не СССР, как раньше. В результате количество православных храмов в стране вновь стало расти. В 1955 г. было зарегистрировано 37 неофициально действовавших церквей и открыто 4 новых

Практически впервые за всю советскую историю Православной Церкви разрешили напечатать Библию, Евангелие, и в 1956 г. они вышли общим тиражом 50 тыс. экземпляров.

9 июля 1956 года Г. Карпов писал отдыхавшему в Одессе Патриарху Алексию I, что его может не беспокоить вопрос об открытии новых храмов – в 1955 г. было разрешено служить в 41 церкви, а за 6 месяцев 1956 г. – еще в 24; нет препятствий и к передаче Церкви мощей св. Никиты Новгородского, всех зданий Троице-Сергиевой Лавры; в принципе решен вопрос о распространении на часть церковнослужителей трудового законодательства. Сам тон письма свидетельствовал, что работники Совета по делам РГЦ готовы и дальше оказывать Церкви в определенных пределах активную помощь.

В августе 1956 г. Совет Министров РСФСР наконец-то принял давно обещанное решение «О передаче Московской Патриархии зданий и сооружений, расположенных на территории Троице-Сергиевой Лавры в г. Загорске», через год был освящен возвращенный Церкви Троицкий собор Александро-Невской Лавры в Ленинграде, на рабочих и служащих храмов распространили трудовое законодательство, разрешили перезахоронить останки митр. Московского Макария. В 1957 г. Патриархия уже ставила вопросы о возвращении ей Новодевичьего или Донского монастыря, организации церковной типографии, причем при поддержке Совета по делам РПЦ они оказались близки к разрешению.

К 1 января 1957 г. количество зарегистрированных православных храмов в СССР выросло до 13 478, численность духовенства в них достигла 12 288 человек. Состав архиереев, по мнению властей, изменился к худшему. Из 70 правящих иерархов, в ряды которых влились недавно освобожденные из лагерей, примерно половина подвергалась репрессиям. Многих из них контролировать было крайне сложно. Так, в мае 1957 г. на совещании в Совете но делам РПЦ отмечалось, что умерший полтора года назад митрополит Ленинградский Григорий «не терпел никаких советов уполномоченного и если узнавал про отдельные советы, рекомендованные уполномоченным, то как правило, делал все наоборот. Преследовал духовенство, которое периодически посещало уполномоченного»[182].

Но относительное благополучие Церкви было очень непрочным. В КПСС имелись влиятельные силы, готовые в любом благоприятном моменте возобновить антирелигиозное наступление. Н.С. Хрущев в 1955 году в беседе с делегацией французских парламентариев заявил: «Мы продолжаем быть атеистами. Мы будем стараться освободить от дурмана религиозного опиума, который еще существует, большую часть народа»[183].

Ещё раз останавливаясь на церковной жизни тех лет нужно сказать, что несмотря на известные объективные трудности, Православная Церковь играла важную роль в жизни многих миллионов людей в нашей стране. Получили продолжение традиционные формы Русского благочестия. Многие верующие обрели себе духовное руководство у довольно многочисленной плеяды чутких и ревностных пастырей, выдвинувшихся в те годы. Важное значение в духовной жизни народа вновь приобрели монастыри, в особенности Православные Лавры Киево-Печерская, Троице-Сергиева и Почаевская, а также Псково-Печерский монастырь, Глинская пустынь и ряд других, куда за наставлением, утешением, а в тревожные послевоенные годы, порой и вспомоществованием, потянулись тысячи богомольцев.

1943-1958 гг. – стали особым периодом в Церковной жизни, показавшим, что религиозность русского народа и тяга его к Православию еще очень велики. Как только давление государства ослабилось – сразу начался процесс Церковного возрождения. Это не могло не волновать атеистически настроенных руководителей Советского государства и стало одной из важнейших причин развернутых Н.С. Хрущевым в 1958-1964 гг. гонений на Церковь.