Церковно-государственные отношения в 1943-1958 гг

1943-1958 гг. были временем, когда гонения на Русскую Православную Церковь со стороны советского государства были практически прекращены. Открывались вновь поруганные храмы, из мест лишения свободы, из действующей армии к местам церковного служения возвращались священнослужители. Даже создание Совета по делам Русской Православной Церкви было позитивным шагом, так как через него Церковь получила возможность более-менее полноценного диалога с государством. Однако вряд ли правомочно охарактеризовать 1943-1945 гг. как время «церковного расцвета» в России. Хотя вынашивались даже планы проведения в Москве «Вселенского» Собора Православной Церкви, государство финансировало зарубежную деятельность Московской Патриархии, получившей возможность открыть духовные учебные заведения, начать издательскую деятельность. Хотя Советским правительством финансировались в определенном объёме древние Православные Патриархаты. Но в то же время не изменилось отношения к Церкви со стороны государства в принципе; предпринимались попытки новых гонений на неё как при жизни Сталина так, и особенно, после его смерти.

В 1943 году митрополит Сергий (Страгородский) был избран Патриархом созванным в чрезвычайной спешке Архиерейским Собором. Возобновил свою работу Священный Синод. В 1945 году прошел Поместный Собор, избравший Патриархом митрополита Алексия (Симанского) вместо умершего Патриарха Сергия. На Соборе был принят весьма важный для того времени документ «Положение об управлении Русской Православной Церковью», превращавший Церковь пусть в контролируемую, но централизованную организацию, что, после регистрации документа в Министерстве Юстиции, придавало ему характер законного в глазах Советского государства, хотя и входившего в противоречие с основным законодательством о религии, запрещавшего наличие централизованного урпаления в религиозных организациях.

Созданный в октябре 1943 года Совет по делам РПЦ при СНК СССР был призван осуществлять связь между Правительством СССР и Патриархом, контролировать деятельность местных епархий, информировать Правительство о нуждах Церкви, готовить проекты государственных законодательных актов по церковным делам.

Одним из главных вопросов в деятельности Совета стала проблема открытия храмов. От верующих Верхнего Поволжья поступали наиболее активные ходатайства, но из них за 1944-1945 гг. удовлетворили не более 5%. В 1944 г. В Ивановской и Ярославской областях возобновились службы в 9 храмах, что составляло чуть более 4% от общего числа храмов, открытых в тот год Советом по делам РПЦ. В 1945 г. Этот показатель возрос до 11%[143] за 1945-1948 гг. только в областях Верхнего Поволжья возобновили деятельность 115 храмов[144].

К концу войны были открыты кафедральные соборы Владимирской и Ивановской епархий: Успенский в г. Владимире и Преображенский в г. Иваново[145]. Верующими ставятся вопросы об открытии новых храмов. В 1942 году были предприняты попытки открытия церкви в г. Иваново. Ставился вопрос об открытии Благовещенской, Введенской, Казанской церквей[146]. Верующие ходатайствовали об открытии храмов в с. Никологоры, с. Орехово Сокольского района, с. Зарайское Пучежского района, с. Красносельское Гороховецкого района[147], в с. Пруднов, Песчанов, Кидекши и Б. Борисово[148], в г. Александрове[149]. Малое количество этих попыток увенчалось успехом, но процесс открытия храмов начался. На март 1950 года в Ивановской епархии было уже 57 открытых церквей[150]. В 50-е годы были предприняты попытки открытия храмов в селе Дунилово Шуйского района, в г. Плес, деревне Кулыево Пестяковского района[151].

Наблюдается поддержка Церкви и в государственных учреждениях. Решением Ивановского облисполкома от 8 июля 1950 года был снят с работы председатель исполкома Юрьевецкого района за незаконное получение и расходование денежных средств церковной общины[152].

Ивановской общине старообрядцев 11 мая 1946 года передали древнюю Успенскую кладбищенскую церковь на окраине г. Иваново, после чего ее освятили в честь Казанской иконы Божией Матери[153]. Но, несмотря на старания и хлопоты верующих, в г. Иваново, например, оставался только один православный храм вплоть до 1989 года.

Русская Православная Церковь начинает активную работу по реставрации возвращенных ей храмов. За 1949-1957 годы Московской Патриархией на восстановление и ремонт храмов и монастырей и на выдачу пособий епархиям было израсходовано 25151350 (двадцать пять миллионов сто пятьдесят одна тысяча триста пятьдесят) рублей[154].

В первые годы своего существования (1943-1944) Совет очень неохотно давал добро на открытие храмов. Так, в Горьковской (ныне Нижегородской) области, где был 1101 недействующий храм (из них почти 200 непереоборудованных и ничем незанятых) и всего 22 открытых храма, из 212 ходатайств об открытии приходов к 1945г. удовлетворено было лишь 14, т.е. менее 7% просьб. Самая благоприятная пора для верующих приходилась на 1947-1948 гг. Так, в протоколе от 12 марта 1947 г. отмечается, что из рассмотренных 64 ходатайств удовлетворено 64. В протоколе от 20 мая 1947 г. говорится об удовлетворении всех 62 ходатайств, рассмотренных в этот день. Сама же процедура получения разрешения на открытие храма длилась 2-3 года с момента подачи первого заявления даже в эти лучшие годы. Вот характерные случаи: в г. Иланский Красноярского края верующие хлопотали об открытии храма с 1945 г., а ходатайство было удовлетворено 17 апреля 1948 г. в одном из сел Горьковской области фактически действующая община с незарегистрированным священником и до тысячи верующих ходатайствовала о регистрации с 1945 г., а была зарегистрирована лишь в 1948 г.[155]

Однако уже в 1948 году начинается новый виток антицерковных акций. Прекращается процесс открытия новых храмов, начинается их закрытие. За 1949 год в РСФСР закрыто около 600 храмов. Однако закрытие храмов в данный период носило скорее локальный, чем тотальный характер.

Если, например, в Верхнем Поволжье за 1945-1947 гг. численность действующих храмов увеличилась на 110, то за 1948-1954 гг. уменьшились на 30 храмов[156].

Нужно учитывать, что на формирование политики Правительства по религиозным вопросам, большое воздействие оказывала позиция антицерковных коммунистических органов. Силами отдела пропаганды и агитации ЦК ВКБ(б) была урезана самостоятельность Совета по делам Русской Православной Церкви и по делам религиозных культов. Однако в 1955 году вновь начинают открываться, молитвенные здания, утихает антирелигиозная пропаганда[157].

В целом, 1943-1958 годы не вполне можно охарактеризовать как единый период. Поэтому некоторые из современных исследователей делят его на три периода[158], а другие даже на шесть периодов[159]. Государственно-церковные отношения изменялись в зависимости от перемен политической ситуации в стране, большие перемены были связаны со смертью И.В. Сталина.

По мнению некоторых зарубежных авторов как услуга за услугу во время двух встреч со Сталиным в 1943 и 1945 гг. Церковь взамен относительной литургической свободы и некоторой терпимости государства обязалась служить государственным интересам в области внешней политики и пропаганды[160]. Например Патриарх Алексий I во время службы по случаю 70-летия И.В. Сталина (21.12.1949 года) сказал: «Сталин – первый борец за мир между народами… наш вождь, чье личное обаяние обезоруживает всякого, кого бы он не встречал, добротой и вниманием к нуждам других… силой и мудростью речей»[161]. Однако можно предположить, что такое отношение Церкви было предопределено самой историей Российского Православия, являющегося наследником Византийского, где симфония Церкви и государства считалась величайшем достижением. Нельзя здесь не отметить и того, что архиерей, ответственный за взаимодействие с государством, председатель отдела внешних церковных сношений митрополит Николай (Ярушевич), говорил, что на возобновление преследований Церкви в 60-е годы он ответил проповедями против преследователей «не такими проповедями, которые публикуются в «Журнале Московской Патриархии», но теми, которые произносятся в храмах»[162].

Годы Великой Отечественной войны стали временем ликвидации обновленческого раскола. Весной 1943 года началось все нарастающее стихийное возвращение обновленческих приходов в Патриаршую Церковь, однако, окончательный перелом произошел в конце года. Решающими факторами здесь явились избрание митрополита Сергия Патриархом и прием И.В. Сталиным церковного руководства, удовлетворение предложений и пожеланий последнего. Теперь обновленчество утрачивало свою юридическую сущность и в глазах правительства[163].

Еще до открытых на них гонений многие из обновленческих иерархов и священнослужителей стали приносить покаяние и возвращаться в Православную Церковь. Священник Ефимий Преображенский при возвращении из обновленчества приносил покаяние, во время которого, при скоплении до 500 человек, на заданные вопросы о причинах перехода в свое время в обновленчество заявил о том, что он в обновленцы перешел под давлением органов советской власти для того, чтобы самому не подвергаться преследованиям, а также защитить от них своих детей. С подобными заявлениями выступали и другие[164]. Митрополит Павел (Гальковский), управляющий Ивановской епархией в 1929-1936 годах, принял публичное покаяние от священников-обновленцев Димитрия Невского, Владимира Вознесенского, Николая Свирелина, Ефимия Преображенского и других[165]. Через покаяние вернулся в православие из обновленчества епископ Михаил (Постников), управляющий епархией в 1947 году[166].

Всего, по некоторым сведениям, принесли покаяние 25 обновленческих архиереев старого – до 1923 года поставления (т.е. рукоположенные не обновленцами) и 13 архиереев нового поставления. Таким образом, в 1946 году остатки обновленчества практически прекратили свое существование[167].

Ликвидация обновленческого движения сопровождалась давлением на него государственных органов. Советское руководство, прежде всего из прагматических соображений, осенью 1943 года сделало окончательный выбор в пользу Московской Патриархии. Его диктовала Сталину политическая ситуация в СССР и за рубежом. Кроме того, Патриаршая Церковь была кровно заинтересована в ликвидации расколов. К середине 1940 годов обновленчество практически исчезло[168].

Основное большинство православного народа не поддержало обновленцев; не сумевшие полностью разложить Церковь, они стали не нужны и атеистическому государству.

Определенным усилением антирелигиозной борьбы был отмечен 1947 год. Впервые после войны «Комсомольская правда» заявила, что членство в комсомоле несовместимо с верой в Бога. «Учительская газета» писала, что верующий не может быть учителем и восстала против «ложной» теории безрелигиозного образования – образование может быть только антирелигиозным. Главный идеологический орган КПСС журнал «Большевик» провозгласил, что борьба против религии – это борьба против реакционной буржуазной идеологии. Том Большой Советской Энциклопедии «СССР» вышел с утверждением о непримиримости КПСС по отношению к любой религии. Во многих городах были открыты «дома научного атеизма»[169].

Причиной изменения государственно-церковных отношений стало и то, что Русская Церковь недолго играла одну из центральных ролей в «большой политике» советского руководства – с осени 1943 по лето 1948 гг. В этот период она являлась одним из важнейших инструментов реализации наступательной стратегии СССР, осуществления попытки установить доминирующее влияние в послевоенном мире. Основными направлениями международной деятельности Московской Патриархии в эти годы были переводы в свою юрисдикцию всех русских заграничных приходов, обеспечение поддержки христианскими конфессиями в восточно-европейских странах режимов народной демократии, борьба с Ватиканом и утверждение своего первенства в Православии и даже во всем христианском мире. Далеко не все из поставленных задач были реализованы. Но это объясняется прежде всего их чрезмерной глобальностью, авантюристическим подходом советских государственных органов, разрабатывавших данные планы[170].

В последние годы жизни И. В. Сталина государственные органы взяли на вооружение тактику постепенного повсеместного ограничения влияния Церкви при сохранении внешне ровных отношений. Антирелигиозная пропагандистская кампания, начавшая было разворачиваться в 1949-1950 гг., вскоре оказалась свернутой. На XIX съезде партии в октябре 1952 г. эта тема практически вообще не поднималась. Но уже в октябре 1949 г. Г. Карпов указал Патриарху Алексию, что «Синоду и Патриархии следовало бы продумать сумму мероприятий, ограничивающих деятельность церкви храмов и приходов». Неоднократные попытки Первоиерарха добиться встречи со Сталиным и как-то изменить ситуацию закончились неудачей. Совет по делам РПЦ все больше сосредотачивался на функциях надзора, хотя от части сохранял прежнюю традицию, порой амортизировал особенно ущемлявшие интересы Церкви указы и постановления.

Начиная с 1949 г., постепенно были прекращены службы вне стен храмов, отменены крестные ходы, кроме Пасхальных, ограничены разъезды духовенства по населенным пунктам, не допускалось обслуживание одним священником нескольких церквей. Стали еще активнее преследоваться совершавшие религиозные обряды коммунисты и комсомольцы. Так, бюро Ивановского обкома ВКП(б) по этой причине исключило из партии в 1949 г. 105, а в I квартале 1950 г. – 44 человека. В 1950 г. по рекомендации Совета был принят указ о пострижении в монашество только с разрешения Патриарха, начали призывать в армию учащихся Духовных школ, не имевших сана. Увеличились налоги. В 1951 г. не только стали облагать ими причтовые отчисления в пользу епархии и подарки духовенству, но и в принудительном порядке заставили уплатить соответствующие суммы за 1949-1950 гг.

В начале 1950-х в государственном и партийном аппаратах началась переориентация в отношении к религиозному вопросу. Если Сталин и Молотов выступали в общении с Церковью от имени Советского государства, то с 1953 года эти вопросы переходят в сферу партийного влияния (в том числе атеистического).

Первые предпосылки гонений появляются в 1954 году, вместе с ростом политического веса Хрущева. По его указаниям Сусловым М.А., Шепиловым Д.Т. и Шелепиным А.Н. было подготовлено постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» от 7 июля 1954 года. В нем была подвергнута жестокой критике та линия в отношениях с Церковью, которую проводил Сталин с 1943 года. Начавшаяся антирелигиозная кампания оказалась не долгосрочной. Негативное отношение к ней Запада заставило советское правительство, искавшее в то время пути по выводу страны из изоляции и смягчению холодной войны, свернуть антицерковные акции. 10 ноября 1954 года вышло новое постановление ЦК «Об ошибках в проведении научно-атеистической работы среди населения»[171].

1954 год – время массированного наступления на Церковь. Преследовались прихожане, закрывались Церкви, разгонялись молящиеся. Все это вызвало сильнейшую негативную реакцию духовенства и мирян. В ЦК КПСС, правительство стала поступать информация не только о случаях недовольства новой религиозной политикой, но и о росте церковных обрядов, массовом крещении детей. Новый натиск на Церковь получил широкую огласку на Западе и критические комментарии в зарубежной печати. Это оказалось совсем не ко времени и подрывало авторитет советского руководства, предпринимавшего особенно энергичные усилия по выводу страны из изоляции, по смягчению холодной войны и предотвращению угрозы третьей мировой войны. Аргументы противников развязывания новой кампании борьбы с Церковью дошли до Хрущева, и он согласился с ними. По его инициативе 10 ноября 1954 г. было принято новое постановление ЦК под названием «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения». Ссылки на «грубые ошибки на местах» – это обычный прием при обосновании изменения линии партийного руководства, открытая критика которого считалась недопустимой, ведь советскому народу внушалась мысль о непогрешимости партии в лице ее вождей. В постановлении не было и намека на отказ от атеизма как главного идеологического фундамента коммунистической партии, но после издания нового постановления утихла кампания пропагандистской агрессии против Церкви. В последующие годы атеистическое воспитание советского народа велось на, так сказать, конструктивной основе – религии противопоставляли реставрированный культ Ленина, который в последнее десятилетие сталинской диктатуры изрядно потускнел. Кроме того против антирелигиозных акций выступили часть членов Президиума ЦК – Маленков, Ворошилов и Молотов. И в этом же 1954 году давление на Церковь было свернуто вплоть до начала массовых антицерковных акций в 1958 г. по инициативе Н.С. Хрущева.