Where is this Coming From?

Но сон ни разу меня так и не посетил. Всю ночь я метался по постели, не находя себе места. Мне нужно все как следует обдумать, но я не могу этим заниматься, когда на надувном матрасе в шаге от моей постели мирно посапывает Джерард.

Нет, мне определенно нужно побыть одному. Я решаю встать и прогуляться. Куда-нибудь в безопасное место.

Я тихонько встал, аккуратно, стараясь не наступить на Джерарда и не разбудить его, вышел из комнаты. На цыпочках спустился по лестнице и, преодолев гостиную, остановился у водной двери. Я обулся, накинул куртку и, проверив наличие мобильного, осторожно приоткрыл дверь и вышел.

Прохладный ночной воздух, проникнув в мои легкие, заставил меня ежиться. Я подышал на ладони, пытаясь согреть их. Легкий мороз – идеальная температура для прогулок.

Я направился на восток по дороге к старому кладбищу, которое находилось в квартале от моего дома. Мне не хотелось начинать сеанс «самокопания», пока не доберусь до места назначения. Дойдя до ворот, мне не составило труда через них перебраться.

Полная луна освещала мне дорогу лучше любого фонаря. Под темно-синим небом земля отливала серебром. Все предметы вокруг были залитым этим холодным светом и казались нереальными, будто выбеленными. Очень красиво.

Я четко помню дорогу. Поворот направо – могила Веллингтона, потом налево – надгробие Кайтлинера. После – прямо до памятника Смиту на самой окраине леса. Ровно между двумя кривыми деревьями есть маленькая тропика, ведущая в овраг, спрятанный от посторонних глаз. Спуск был довольно крутой, потому что ручей, опоясывающий лес, был намного ниже уровня кладбища. Иногда тропика становилась почти непроходимой и настолько узкой, что любой неверный шаг мог привести к падению. Дорога была грязной, скользкой и заняла довольно много времени, но я все-таки спустился на дно оврага, и, преодолев ручей по камням, наконец добрался до желаемого места.

На противоположном берегу было дерево, точнее поваленный ствол огромного дуба. Он был настолько большой и плоский, что спокойно умещал на себе несколько человек. С него открывался изумительный вид на ущелье старого ручья, особенно прекрасного в лунном свете, самого спокойного места во всем мире. Здесь внизу не было видно зданий, только девственный лес, не было слышно звуков города, только шелест листьев на ветру.

Именно здесь, в самом потаенном месте на земле, я смог дать волю мыслям, мучившим меня весь прошедший день.

Меня изнасиловали.

Слезы, сдерживаемые мною последние несколько часов, свободно потекли по щекам, оставляя влажные бороздки. Я не мог ухватиться за какую-то конкретную мысль, в голове был полный хаос.

Почему я? Почему меня выбрали жертвой этого больного и отвратительного действия? Почему мой дядя? Что заставило его сделать это? Почему мне не рассказали раньше? Почему события, которых я даже не помню, так сильно повлияли на всю мою дальнейшую жизнь?

В довершение к бушующим в голове мыслям меня переполняли такие разные эмоции. Отвращение, гнев, печаль, страх и… как не странно… облегчение.

Я чувствовал успокоение. Наконец я знаю, откуда этот страх близости с другими людьми, почему мне никогда не быть в отношениях, из-за чего я не в пускаю ни единой живой души внутрь своих стен.

Теперь мне четко виден смысл происходящего. Всю жизнь я сторонился незнакомых людей и больших компаний, ни разу не видел своего дядю и делал еще множество странных вещей.

Я понял причину своей постоянной депрессии.

Мне вдруг вспомнился реферат по медицине, который я делал в старших классах школы. Небольшой доклад о жертвах насилия и сексуальных домогательств. Я понял, что соответствую всем характеристикам человека, подвергшегося сексуальному насилию в детстве. Тогда мне и в голову такое не могло прийти. Сейчас, зная все обстоятельства, я чувствую, как уменьшается гранитная плита на моей груди.

Я всегда пытался найти ответ на вопрос, который не знал. Теперь мне известен не только ответ, но и, что даже более важно, сам вопрос.

Почему я такой? Потому что ЭТО произошло.

Я не собираюсь винить во всем этого человека. Некоторые из моих страхов я заслужил сам, другие - мне подарили не самые деликатные люди, окружавшие меня с детства. Зато сейчас я могу точно сказать, из-за чего мне так неуютно в собственном теле.

Мне вспомнилось обещание, данное Майку, обратиться за профессиональной помощью. Необходимость этого я ощущаю все больше, иначе мне не справиться с вновь открывшимися обстоятельствами. Схожу к кому-нибудь сразу после окончания тура.

Но все это было только частью решения головоломки под названием «Фрэнк Айеро». Куча вопросов, буравящих мозг, не отставляли меня в покое. Все они начинались с одного единственного слова.

Почему?

Мне никогда не понять. Никто не подскажет ответ. Хуже всего – я не знаю, чем заслужил кошмар, случившийся со мной более двадцати лет назад.

Я сидел неподвижно около часа, пытаясь придумать ответы. Все бесполезно. Вдруг я вздрогнул от неожиданности, почувствовав вибрацию в кармане. Вытащил телефон и прочитал сообщение.

«Ты где?» – от Джерарда.

«У большого дуба в старом овраге», - я ответил.

Он знал об этом месте. Мы часто ходили сюда, когда были младше, сочиняли песни на моей старой акустической гитаре, а иногда просто сбегали от всех неприятностей остального мира. На самом деле, это он обнаружил это место.

Я вновь ощутил вибрацию.

«Что ты там делаешь?»

«Мне нужно подумать.»

Я плохо поступил, оставив его одного, не предупредив, куда направляюсь. Даже сообщения не оставил.

Опять вибрация.

«Не против компании?»

«Только если ты сам хочешь.»

«Вышел. Буду через полчаса», - он ответил через несколько минут.

Я сидел и терпеливо ждал его прихода. Наверное, следует рассказать то, что я узнал сегодня, но мне было страшно. Я не могу предположить его реакцию, и, честно говоря, не хочу говорить об этом прямо сейчас. Просто хочу его увидеть. Только бы он был рядом. С Джерардом любая неприятность становится чуть-чуть легче. Рядом с ним я вытерплю все что угодно.

Полчаса показались вечностью. Я никогда не обладал чувством времени, поэтому не могу судить справедливо. Мне очень хотелось взглянуть на часы в телефоне, но я прекрасно знаю, что от этого ожидание покажется еще мучительнее. Я не хочу мерить свою жизнь часами.

Было темно, поэтому я не видел, как Джерард приближался ко мне, стараясь двигаться аккуратно и тихо, чтобы не напугать меня. Я разглядел его примерно в двадцати метрах от меня. Он понимал, что случилось что-то плохое, и не отрывал взволнованного взгляда от моего лица.

Он сел рядом на поваленное дерево и посмотрел мне в глаза. Тогда мы оба поняли, что произойдет через несколько секунд. Мы знали, что не должны этого делать, но, тем не менее, хотели. Вопросы «как?» «зачем?» отошли на второй план. Я легонько облизал губы, а Джерард стал медленно сокращать расстояние между нами.

Он немного колебался, но, переведя взгляд от моих глаз к губам, принял решение и прижался ко мне.

От первого прикосновения меня словно ударило током. Конечно, он не впервые целует меня, мы постоянно этим занимались на сцене и перед камерами. Зато сейчас он целовал меня по-настоящему, быть может, не так страстно, но совершенно осознанно.

Хотя я по-прежнему считаю, что первый поцелуй должен быть не таким. Он сладкий и немного застенчивый, пропитанный любовью и нежностью. То, что происходит сейчас, больше похоже на эксперимент. Будто кто-то взболтал в стане воду, чтобы убедиться в ее прозрачности.

Не было языков. Не было рук. Мы касались друг друга исключительно губами, ну, может быть, еще носами иногда.

Я никогда не ощущал такого прежде. Все мои органы чувств были на пределе. Я слышал только удары своего сердца. Я вдыхал запах сигарет, резкий аромат Джерарда. Я ничего не видел, потому что мои глаза были закрыты. Зато я ощущал покалывания во всем теле.

Мы продолжали целоваться, изучая друг друга некоторое время, не зная, к чему это приведет, ни о чем не заботясь. Все еще без прикосновений и страсти.

- Джерард? – я оторвался на мгновенье, чтобы сказать, а потом снова впился в него губами.

- Ммм? – он не мог говорить нормально, его рот был занят мной.

- Это ведь ничего…

Опять целует меня.

- …не значит? – я еле успеваю закончить вопрос, его губы перекрывают мне доступ к кислороду на время очень долгого поцелуя.

- Ммм… нет. Я просто думал…

Поцелуй.

- … ты так одинок …

Поцелуй.

- … и тебе это нужно.

Еще один долгий поцелуй.

- О…

Поцелуй.

- … да …

Поцелуй.

- … ты угадал.

Судя по всему, мою последнюю фразу Джерард воспринял как призыв к действию. Он положил руку мне на затылок и притянул меня ближе. Я оперся одной ладонью на его грудь, а другую запустил в ему в волосы.

Больше никаких изучающих поцелуев. В ход пошел язык. Джерард был везде. Он был всем. Всем, что я мог видеть, чувствовать, трогать, пробовать и дышать. Всем, о чем я мог думать.

Все разрушительные мысли исчезли из моей головы, когда он поцеловал меня в лунном свете. Только я и он, мы были здесь, мы целовались, оба прекрасно понимая, как я соврал, говоря, что для меня это ничего не значит. Мы не беспокоились о последствиях и жили этим моментом. Ни один из нас не хотел останавливаться.

Я, наконец, понял, что мои страхи не могут держать меня вечно. Я захотел доказать себе, что смогу преодолеть вред, причиненный мне в детстве. Мне нужно было сделать что-нибудь отчаянное.

Я передвинул руку ниже и, обняв его за талию, притянул к себе силой. Начал покрывать поцелуями его шею. Он наклонил голову, предоставляя мне лучший доступ, и провел пальцами по моим волосам. Мне ничего не оставалось, как только сеть на него, зажав бедрами с двух сторон. Я удерживал его в таком положении, когда расстегивал молнию на его куртке, а потом пытался ее снять. Джерард помог мне справиться с курткой, когда я уже схватился за его рубашку.

- …Фрэнк?

- Шшш, - я прошипел, приложив палец к его губам, все еще пытаясь стянуть с него рубашку.

Я хочу этого, по крайней мере, думаю, что хочу. Мне нужно сделать что-нибудь для себя. Принять решение. Мое личное, а не кого-то, кто хочет использовать меня. И я хочу его. Сейчас. Ночью. У меня совсем нет желания ждать еще какое-то время, или быть грустным беспомощным Фрэнком, который боится сближаться с людьми всю свою жизнь. Я не хочу больше подчиняться этому страху.

- Нет, Фрэнк …

Должен признаться, он поймал меня врасплох, но я быстро пришел в себя. Я не собирался так легко сдаваться. Слишком долгое ожидание. Я поменял тактику и начал стаскивать с себя худи, но Джерард схватил мои руки и держал их, пытаясь посмотреть мне в глаза. Но я не мог встретиться с ним взглядом.

- Фрэнк … что ты делаешь?

- Джи, ну, давай же…, - я уговаривал его.

- Нет, нет … просто нет, - он пытался остановить меня от дальнейших действий.

Мне пришлось слезть с Джерарда и отойти, стараясь не смотреть в его растерянные и смущенные глаза.

- Ты хочешь не меньше меня. Не отрицай это! Здесь! Просто сделай это! – я прокричал ему, стаскивая с себя футболку, оставаясь обнаженным на холодном ночном воздухе, - я не буду сопротивляться или останавливать тебя, - мой голос звучал все громче, по мере нарастания разочарования.

- Что? Да я бы никогда… - он не успевает закончить фразу.

- Боже, если ты хочешь меня, так возьми … тебе можно … я не буду кричать … я не издам ни звука, - чем громче я кричал, тем сильнее искажался мой голос. Я видел, как Джерард пытается разглядеть меня, щурясь в темноту. Черт! Мои шрамы. Одной вспышки света достаточно, чтобы они явились ему во всей «красе».

- … о чем ты говоришь? – он спрашивал растерянно.

- БЛЯДЬ! ДА, ТРАХНИ ТЫ МЕНЯ, НАКОНЕЦ! МНЕ УЖЕ ВСЕ РАВНО! – я орал как умалишенный.

- Нет, - он твердо ответил.

- Отлично, тогда иди на хуй!

Я надел футболку и, не оборачиваясь, направился к дому. Я слышал, как он идет за мной, но и не думал останавливаться или замедлять шаг, пока он не схватил меня за плечо и не развернул к себе.

- Фрэнк … откуда это все?

- Первый раз, когда я сам хочу близости, мне никто не может ответить взаимностью. Смешно, не находишь? – я плюнул под ноги.

- Что значит «ты сам хочешь первый раз»? – он осторожно спросил.

- Просто … просто забудь, ладно? – меня душило разочарование от того, как быстро я сдался.

- Неладно … Фрэнк, о чем ты? - Джерард не хотел оставить меня в покое.

- Я был всего лишь ребенком. Я даже не мог … - я замер, даже не понимая, что слезы беспрепятственно текут по моим щекам, пока не дотронулся до лица рукой.

- Что?

- Я никогда не хотел! У меня не было выбора … меня… - я пытался держать себя в руках. Не хочу впадать в истерику перед ним.

- Фрэнк, ты хочешь сказать, что тебя … изнасиловали?

Я закрыл глаза и медленно кивнул.

- Боже… мой, - он прошептал, - почему ты раньше не рассказал?

- Я только сегодня об этом узнал, - мне было слышно, как Джерард тяжело сглотнул.

- Как?

Он смотрел на меня с жалостью. Мне не нужна ни его жалость, ни жалость других. Я убедил себя, что справлюсь самостоятельно.

- Мама сказала. Ничего страшного. Я переживу.

- Не ври. Это ОЧЕНЬ страшно. Это самая страшная вещь на свете. Ты не можешь просто взять и пережить это!

Джерард попытался обнять меня, но я отстранился.

- Не нужно …

- Фрэнк, перестань. Не злись, поговори со мной. Будет легче.

- Сомневаюсь, - в моем голосе он почувствовал колебание.

- Фрэнк … пожалуйста? Я ненавижу, когда ты такой. Не хочу видеть страх в твоих глазах.

- Но …

- Пожалуйста, - он прошептал опять.

- Джерард … я не хотел, чтобы это произошло, - все, что я смог сказать.

Представляю, как выгляжу сейчас: беспомощный маленький мальчик в темноте, страшащийся любого прикосновения. Ровно противоположность тому, кем я хотел быть несколько минут назад.

- Твоей вины в этом нет.

Он медленно подошел и крепко обнял меня. А я просто смял в кулаках край его рубашки и уткнулся ему в плечо.

- Все будет хорошо. Не нужно бояться меня. Я никогда не причиню тебе вред.

Весь обратный путь до дома мы разговаривали. Я делился болью с ним. Мне пришлось попросить прощение за свое поведение в овраге.

- Нет, Фрэнк. Это я первый начал. Я не думал о последствиях.

- Нет, мы оба. Я же ответил тебе. Не знаю, что на меня нашло.

- Но все-таки это была моя вина. Мне казалось … ты выглядел так … одиноко, - он замолчал.

- Не беспокойся. Я и правда был одинок. Мне самому хотелось …

- Можем ли мы сделать вид, что ничего не произошло?

- Да… наверное, - я сказал со вздохом.

Правда была в том, что мне совершенно не хотелось претворяться, что ничего не было. По крайней мере, поцелуя. Я хочу, чтобы он целовал меня, как можно чаще. Но мы оба понимали, что так будет лучше.

Вернувшись домой, мы сразу же свалились от усталости и переизбытка эмоций. На улице уже светало, а значит, спать нам осталось совсем не долго.