Так значит, это была… твоя свадьба? — опешил Стас

Узнав, что Стас собирается ехать в Покровское, мама страшно разволновалась.

И теперь, судя по всему, у нее действительно поднялось давление.

Но, как сказал, измерив его, Сергей Сергеевич, это не от перемены погоды, а на стресс, поэтому быстро пройдет.

Мама обожгла его рассерженным взглядом — не мог подыграть ей, наоборот, сгустив вокруг ее состояния тучи — и слабым голосом, лежа на диване, принялась отговаривать сына.

Но тот лишь молча собирал свою сумку.

Положил, как всегда, авторучки, блокноты.

Но, поразмыслив, вынул их.

И — тут кстати пришел на выручку часто бывавший в командировках папа — бросил в нее принесенные им зубную щетку, пасту, мыло, футболку, нательное белье, носки…

— Стасик! — стонала мама. — Если уж без этого никак нельзя, то хоть покушать с собой возьми…

— Зачем? Ванька сказал — все обеспечит! — прокричал в открытую дверь соседней комнаты Стас.

Добавил еще в сумку купленный с самой первой зарплаты очень дорогой диктофон со встроенным в него музыкальным плеером.

Если все сложится удачно, подарит его Ленке.

Да и даже, если нет, все равно ей оставит.

При поддержке папы сумка вскоре заполнилась почти до предела.

На самый верх он положил тогда, сняв со своей полки, две небольшие, но в рамках и под стеклом, иконы.

Которые, помимо всего, были привезены верующими друзьями-сокурсниками со Святой Земли.

Одну с Богородицей — маме Вани с Леной.

И другую, на которой был изображен Николай Чудотворец — их отцу.

Как напоминание о том, что этот святой, как когда-то и ему, помог освободиться из тюрьмы невинно посаженным в нее воеводам.

Чтобы Будко-старший после этого больше не пил и почаще молился.

— Ну вот, кажется все! — шумно выдохнул он.

Снова присел, теперь уже на дальнюю дорожку: вдруг у Вани не будет времени ждать его?

Стал припоминать — для этого, собственно, русские люди и придумали такую традицию, а вовсе не из-за, как это стали считать потом, суеверия — не забыл ли чего еще…

И тут в прихожей раздался тихий и мелодичный — мама не любила громких звуков, да и не хотела, чтобы мужа и сына отвлекали от их важной писательской и научной работы — звонок.

— А вот и Ваня! — вскакивая, радостно прокричал Стас.

Открыл дверь.

Бросился вперед, чтобы обнять друга.

И в полной растерянности отступил на шаг.

Увидев перед собой сначала длинную норковую шубку.

Затем модную, такую же гладко-пушистую меховую шапку.

И, наконец, красивое, покрытое тонким дорогим макияжем лицо.

Ваня был… не один.

Вместе с ним вошла…

— Вот, знакомьтесь, — сказал Ваня. — Это — Вика. Моя жена!

Ваня за время службы в армии стал таким высоким — плечистым он и до этого был — что даже в их большой прихожей сразу сделалось тесновато

— Так значит, это была… твоя свадьба? — ошеломленно взглянул на него Стас.

— А то чья же? — приосанился Ваня.

Расстегнул пуговицы на шинели.

— Звезда Героя! — ахнул Стас. — Что — настоящая?!

— А то! — как можно небрежнее сказал Ваня, на самом деле еще больше приоткрывая китель.

— Так ты, стало быть, теперь у нас — Герой России?! Ну тогда поздравляю, поздравляю вдвойне!!!

— После, после поздравишь! — остановил его Ваня.

— И мы присоединяемся! — в один голос сказали отец с мамой.

— Спасибо! — вежливо поклонился им Ваня.

— Раньше ты всегда говорил: спаси Господи! — шепнул ему Стас. — Чего это вдруг с тобой?

— И это потом объясню! Некогда нам. Давай быстрей собираться!

— Так я, вроде, и так уже готов.

— Вот это по-нашему!

Ваня придирчиво оглядел Стаса.

И остался доволен.

— Молодец. Форма одежды — ПВ.

— Что-что? — не понял Стас.

— Ну, по-нашему, парадно-выходная. Есть еще ПШ, ХБ, — деловито стал перечислять Ваня.

— БУ! — подсказал тоже успевший немного послужить Сергей Сергеевич и уже сам объяснил жене: — Бывшая в употреблении.

Та лишь отмахнулась от мужа и, по-своему, посмотрела на сына:

— Стасик, может, тебе в дорогу что попроще одеть?

— Да ладно, и так пойдет, — оглядывая себя в зеркало, забормотал Стас. — Хотя… Чего-то и правда тут не хватает… Ага! Вспомнил! — обрадовался он и начал сдергивать с шеи галстук-бабочку.

— Ты что? — попытался остановить его Ваня. — Разве забыл, что Ленка очень любит бабочек…

— Да, этот галстук вам очень к лицу! — подтвердила Виктория и с легкой завистью вздохнула: — В таком виде она с вами сразу в ЗАГС пойдет!

— Ой!.. — послышался сдавленный голос мамы.

— Да погоди ты! Вы еще Ленку не знаете… — остановил их Стас. — И потом я это совсем по другому поводу.

И убежал в свою комнату.

— Красивая у вас ваза! — заполняя неловкую паузу, со светской ловкостью похвалила Виктория, гладя рукой в лайковой перчатке мамину гордость.

Чем сразу же расположила к себе маму.

«Видишь, какая жена нужна нашему сыну! — красноречиво показала она глазами умевшему понимать ее и без слов мужу на Викторию. — Воспитанная, умная, образованная!»

Она сначала, косясь на Звезду Вани, быстро перечислила основные правительственные и ученые награды своего мужа, затем переключилась на Стаса и стала рассказывать, что обычные писатели пишут одну книгу, исторические — три, а которые, как например ее сын, отваживаются на исторические романы…

Но тут вернулся Стас.

С крестом-мощевиком в руке.

До этого он предусмотрительно снял его с себя, приготовившись идти в университет.

Грех ведь идти с такой святыней на увеселительное мероприятие!

Но теперь было можно.

И даже нужно…

— Подержи! — попросил он Ваню, расстегивая пуговицы на рубашке.

— Мощевик! Неужели настоящий? — теперь уже, в свою очередь, не поверил тот.

— Да, у Владимира Всеволодовича не бывает подделок. К тому же его ему отец Тихон когда-то подарил.

— Надо же… — с еще большим уважением покачал головой Ваня. — А мощи в нем — чьи?

— Не знаю. Судя по надписи — одного из апостолов. Может быть, даже Андрея Первозванного!

— Вот это да! Дашь потом и мне поносить? — Ваня снял шапку, перекрестился и с благоговением поцеловал крест.

— А что это? — отвлекаясь от нового разговора с мамой, что по возвращении она непременно познакомит ее сына со своими подругами, среди которых тоже есть дочери генералов, заинтересовалась Виктория.

— Святые мощи, — протянул перед ней крест-мощевик Ваня. — Приложись к ним и ты!

— То есть, тут, что — человеческие кости?! — отшатнулась Виктория и брезгливо передернула плечами. — Фи! Да не буду я не то чтобы целовать, но даже и трогать их!

Ваня виновато посмотрел на друга и, возвращая крест, дал понять глазами, что его жена пока далека от веры.

Очень далека.

Как и они когда-то.

Особенно Стас.

И с ней еще нужно очень много работать в плане духовного роста.

«Понимаешь?»

«Да!»

Они тоже умели хорошо понимать друг друга.

Надев крест-мощевик, Стас согласно кивнул Ване.

Крепко пожал руку отцу, ободряюще хлопнувшему его по плечу...

Обнял всхлипнувшую мать.

Которой уже искренне: «Рада, очень рада была познакомиться с вами и с вашим супругом! Я даже и не знала, что он — академик и ученый такого масштаба!» — ворковала Виктория.

И вышел вслед за Ваней с женою, пославшей на прощанье воздушный поцелуй его матери.

Дверь захлопнулась.

Родители остались одни.

— Вот тебе, мать, и Татьянин день! — только и нашел что сказать, тщетно стараясь скрыть свою радость, Сергей Сергеевич.

Но этой неудачной шуткой он только еще усугубил положение.

— Да что вы совсем дуру-то из меня делаете? — возмутилась мама. — Считаете, что я не знаю, что так говорится не про Татьянин, а Юрьев день, с отмены которого на Руси началось крепостное право? Нет, дорогой, знаю! А вы… вы… Вот и идите в него!