Тебе спасибо

Они чокнулись.

Они разговорились. Рика говорила без остановки, и было не важно о чем именно, он готов был слушать с наслаждением все что угодно, лишь бы она говорила.

Рика рассказала, что у них сейчас много работы, о том, что Создатель гоняет их по всей планете, нет времени ни на сон, ни на еду, ни на родных. Когда она говорила, она периодически вскакивала со стула и начинала ходить по комнате, ей просто на месте не сиделось. О том, что прошло прилично времени, он понял только по опустевшей бутылке.

-Поздно уже, скоро опять лететь. Тебе придется вернуться на землю, ничего не поделаешь, но мы наверняка еще увидимся. Знаешь танцевальную школу в северной части города? – Она сказала название.

-Ты любишь танцевать?

-Вообще-то не очень, но Л…р заставляет.

-Кто?

Он плохо расслышал то, что она сказала, но в его голове произнесенные звуки сложились в слово -

-Люцифер. – Она не произнесла, а выплюнула это слово, как выплевывают кусок слишком горячей картошки.

-А что он здесь делает?

-Это не он, это она. – Сказала она с еще большим раздражением, - Хранитель, руководит нами, ничего на самом деле не делает, только терроризирует.

-А как же Создатель? Его разве здесь нет?

-Он сейчас далеко. Да и зачем он тебе?

-Ладно, как скажешь.

-Тебе пора,– она обняла его, - до встречи.

3

Он открыл глаза и уставился на белую точку, через пару минут белая точка превратилась в большой белый квадрат метр на метр, испещренный мелкими трещинами, еще через несколько секунд он понял, что это - потолок его спальни, и что он лежит на своей кровати. Его тело, его сознание было все еще при нем, по крайней мере, он так думал.

Он встал с кровати, взял телефон и на автомате набрал номер:

-Алло, привет, слушай, что мы вчера пили?

-Что? Мы с тобой вчера вообще не виделись. Ты сказал, что у тебя какие-то дела по судебной медицине, и ты допоздна будешь в городском морге. А что?

-Да мне тут такой сон приснился.

-Ты уже совсем чокнулся со своими снами, пора перебираться в нашу реальность.

Голос на том конце трубки еще что-то говорил, но он уже выключил телефон и побежал на кухню, заглянул в мусорное ведро. Мусора было немного, так что рыться было необязательно, чтобы понять, что никаких упаковок от лекарств там нет. В медицинском ящичке тоже все вроде было на месте. Наркотиков, не принимал, даже план не курил. Своей дури хватало.

Он увидел на полу в прихожей сумку, открыл ее и обнаружил внутри фотоаппарат. Датчик кадров показывал, что почти всю пленку отсняли. Он вскочил, умылся, быстро оделся и побежал к ближайшей проявочной, благо находилась она в двух шагах от дома. Сдал пленку на быструю проявку и уже через час рассматривал фотографии и на одной из них увидел тех самых улыбающихся девчонок.

Он сел на корточки, оперевшись спиной о стеклянную витрину проявочной. Ну, надо же! – он посмотрел на свои руки, – меня коснулся ангел, и я до сих пор явственно ощущаю это прикосновение, я еще жив, и возможно кто-то предложил мне прожить жизнь заново. Интересно, сколько мне лет?

-Извините, а какой сегодня день? – обратился он к работнику проявочной.

-Суббота, - ответил тот.

-А число, месяц, год?

Ему назвали число, месяц, год.

Весь остаток дня он просидел дома и все думал о Рике. Что-то не давало ему покоя, такое чувство, как будто что-то забыл, но не можешь вспомнить что именно, и вот эта мысль свербит и свербит.

Он достал несколько листов бумаги и начал писать, чтобы хоть как-то унять свои мысли, это все-таки лучше чем биться головой об стену или пить таблетки, или просто пить. Мысли, падающие на бумагу, не только ничего не проясняли, но еще больше запутывали.

* * *

Небольшая загородная гостиница. По лестнице бежит девчонка, она поднимается на этаж и идет по коридору. Слышаться страстные стоны мужчины и женщины. Она ускоряет шаг, отсчитывая номера на дверях, стоны становятся все громче. Она останавливается напротив одной из дверей, из-за которой и слышатся эти звуки. Она начинает стучать в дверь, вначале несмело и негромко, потом все настойчивей, в ответ слышны лишь стоны, которые становятся все громче и громче. На глазах наворачиваются слезы, ее начинает бить нервная дрожь, она истошно кричит в немую дверь. Затем, что-то в ней надламывается, она отходит от двери, глотая слезы, садится на пол, оперевшись спиной о стену, закрыв лицо руками. Стоны прекращаются, слышится смех, затем шаги. Скрип открываемого замка, поворачивается дверная ручка...

* * *

Школа представляла собой двухэтажное здание из стекла и мрамора, на первом этаже располагались административные помещения и небольшой, но уютный бар, на втором танцевальные залы.

Девчонок в школе было много, но Рики с Никой среди них не было.

Ему сказали, что они появляются здесь, но редко.

Он стал приходить каждый день, успел перезнакомиться и с персоналом и с теми, кто там занимался. Ему даже разрешали подниматься в зал наверху и наблюдать за постановкой танцевальных номеров. Некоторые из тех, кто работал здесь постоянно, ставили потрясающие танцевальные представления и были интересными и талантливыми личностями, общение с ними позволяло ему проще коротать время, но для данного сюжета они большого значения не имеют, поэтому о них в другой раз и в другой книге.

И вот, по прошествии, наверное, месяца, когда он сидел в прихожей за журнальным столиком и читал один из журналов, оставляемых здесь сотрудниками, он опять ощутил знакомое чувство надвигающегося безумия, и в прихожую влетела Рика. Она быстро проскочила мимо него, потом обратно на улицу и так несколько раз. Наконец, ему удалось ее остановить, она удивленно посмотрела на него.

-Привет.

-Привет, – еще удивленней сказала она.

-Ты меня не помнишь?

-Ой, - она засмеялась, - ради бога, извини, я забыла, правда, не обижайся.

-Да ничего. У тебя время есть или ты должна работать?

-Должна. Но не буду, задолбало все. Пойдем лучше в бар посидим, пообщаемся.

После репетиций все, как правило, собирались там. Он называл ее «ангельской столовой», хотя там, как правило, не ели, а только пили кофе и курили.

-А где Ника?

-Что ты все «где Ника, где Ника?». Она позже объявится. Ей Люцифер все настроение испортила, сказала, что она растолстела, - Рика сделала паузу, – Она сказала, что я постарела, ненавижу такое лицемерие, сказала бы мне это в лицо, а так я узнаю это от наших родителей, представляешь? – она сделала еще одну паузу, - только ты, если с ней встретишься, не говори ей ничего, хорошо.

-Хорошо.

-У нас сейчас отпуск, никаких перелетов, можно хоть немного времени провести здесь, на нашей земле, с друзьями, родными. Хранитель заставляет нас сюда приходить репетировать, но я и так все прекрасно знаю, так что ну ее на фиг. Я здесь только на случай, если она заявится с проверкой.

Они зашли в бар.

-Вон, мои подруги, - она указала на компанию сидящую за круглым столиком, около которого стоял только один свободный стул, - возьми еще один стул, пойдем к ним сядем.

-Мне так неудобно, - он все никак не мог побороть смущение, - тебя, наверное, уже достали такие, как я.

-Да, ладно тебе, если ты меня достанешь, ты это сразу узнаешь, - она показала кулак и засмеялась, - никаких вопросов, бери стул и садись.

То, что Хранитель не появлялась в школе, и Рика забивала на репетиции, позволяло ему проводить с ней какое-то время.

Рика не любила молчать, быть одной и сидеть долгое время на одном месте.

Он искал повода поговорить об услышанной им душе, но это у него никак не получалось. Рика все время что-то без умолку рассказывала, но в основном это имело отношение к земной жизни и развлечениям, и, если упоминание о Создателе и вызывало в ней восторг, то говорить о прочих небесных делах и тем более о Хранителе ей не хотелось, он чувствовал это и не хотел навязывать ей неприятную тему. По большому счету он в основном молчал, слушая, как она общается с другими девчонками. Он просто наслаждался ее обществом и ждал. От нее исходило невидимое свечение, переливающееся всеми цветами радуги, и где-то в глубине этого света он видел червоточину, что-то такое, что нарушало ее гармонию, он пытался понять что это, но на это нужно было время.

Эта червоточина напоминало дурацкую историю с загородной гостиницей не имеющую никакого отношения к повествованию, и непонятно откуда и для чего появившуюся.

Что касается Ники, то с ней вообще никакого общения не получалось. Она держалась в стороне от общей компании и предпочитала общаться с книгами, которыми постоянно была забита ее сумка. Несмотря на это, они с Рикой постоянно ссорилась, причем в принципе из-за каких-то пустяков. Чуть что и Рика начинала орать и беситься. Иногда, ему казалось, будто они и не сестры вовсе, а две чужие девчонки, которых насильно запихнули в одну семью.

Отдельно стоит сказать о манере Рики общаться. Поначалу она могла показаться резкой и грубой. Но ему наоборот нравилась ее способность открыто выражать свои эмоции, не накапливать ничего в себе, обрушивать на окружающих всю себя. Успокаивалась она так же быстро, как и заводилась и никогда долго ни на кого не злилась, если и ругалась, то не со зла, а от избытка чувств. А если кто-то ей серьезно не нравился, она просто вычеркивала его из своей жизни и все.

С Никой все было по-другому. Она всегда говорила мягким спокойным голосом, слегка растягивая слова, которые от этого становились еще мягче. Казалось, она вообще не способна повысить голос или сказать какую-нибудь грубость. Ника выражала свое негодование куда более страшным способом, чем Рика – она молчала. Но как она молчала! Это молчание било молотком по голове, оно было в десять раз хуже любых криков и ругательств. И если Рика покричав, как правило, быстро остывала и сменяла гнев на милость, то с молчанием Ники все было намного сложнее. Не то чтобы она была злопамятной, нет, слово «зло» вообще к ней не подходило, просто ей требовалось больше времени, чтобы переварить неприятную ситуацию и избавиться от нанесенной ей обиды. Ее негодование было направлено не во вне, а во внутрь.

Он чувствовал, что они с Никой внутренне очень похожи, она всегда была приветлива с ним, но было видно, что ее раздражает его общение с Рикой и его присутствие вообще. Его все это очень удручало, и он никак не мог понять, в чем причина такой реакции на него.

В этот день все разошлись раньше обычного и он сидел вдвоем с Рикой за столиком. У Рики закончились сигареты, в баре никого не было и она пошла стрельнуть у кого-нибудь. Тут вошла Ника.

Она села за стол, достала из сумки очередной томик, что-то из классики, но вместо того, чтобы уйти в чтение, она положила книжку рядом с собой, и посмотрела на него.

-Привет, как дела?

-Нормально.

-Чего такой грустный?

Это был большой прогресс, обычно она ограничивала общение с ним словами «привет» и «пока». И он, конечно, ухватился за эту возможность поговорить.

-Я не грустный, просто мыслей в голове слишком много, в основном ненужных.

-Что ты здесь делаешь?

-Жду, когда Рика вернется.

-Я не об этом. Что ты вообще здесь делаешь?

-Ты так спрашиваешь, как будто уже знаешь ответ.

-Знаю, и он мне не нравится.

-Послушай, ты мне нравишься, я хотел бы узнать тебя получше, что в этом плохого, почему тебя это так раздражает?

-Чушь все это. Ты меня совсем не знаешь и нужно тебе совсем не это.

-Но твоя душа, я же слышал ее.

-Моя душа не имеет к этому никакого отношения. Это моя работа, понимаешь, работа. Работа тяжелая и не всегда приятная. У меня, конечно, есть моя собственная душа, но я лучше оставлю ее при себе. Ты не представляешь, как люди бывают жестоки, они думают, что могут судить нас, смешивать нас с грязью, им плевать на нас.

-Мне не плевать.

-Это ты так думаешь, но на самом деле тебе тоже плевать.

-Это потому что я простой смертный, а ты существо из другого мира?

-Это потому что ты псих. Выдумал свой собственный мир, населил его какими-то мифическими бестелесными существами и хочешь меня обрядить в одного из них, чтобы я сыграла его роль. Нет уж, спасибо. Зачем тебе это надо, жил бы себе и жил.

-Я бы жил, если бы не умер. При жизни я всегда пытался увидеть «тот яркий огонек, который серебрится вдали, пытаясь тайны жизни нам открыть». А мне все всегда отвечали «Спустись на землю, спустись на землю». Я хочу мечтать не как все, целовать небеса, а от земли меня тошнит. Мне действительно очень важно было узнать, что написано в той тетради. Жаль, что ты относишься к этому, как к работе, но это твое право, наверное, ты права.

Как Ника ни пыталась строить из себя разозленное создание, получалось у нее это не очень. Ей это определенно не шло.

-Ладно, не обижайся, против тебя лично я ничего не имею. А тетради, о которой ты говоришь, у меня нет, ее держит у себя Хранитель, если ты хочешь, можешь спросить у нее, она тебе поможет.

-Рика говорит, Хранитель - монстр, к ней лучше вообще не приближаться.

-Рика много чего говорит. У них есть причины недолюбливать друг друга.

-Какие?

-Не стоит тебе этого знать.

Она отвернулась в сторону, давая понять, что разговор закончен, но напоследок сказала в полголоса самой себе, - «но получается все как-то не продумано, ошибки, трудности, пороки жизни той».

И только сейчас он услышал доносящийся откуда-то издалека смех. Он вспомнил о Рике, слишком долго она отсутствует. Он встал, пошел в туалет. По мере приближения смех слышался все более отчетливо, это был смех Рики.

Смех был немного странным и каким-то истеричным.

Он вошел в туалет, там никого не было, все кабинки были открыты, в одной из них сидела Рика, скрестив ноги, держа в руках дымящуюся сигарету и безудержно смеясь. Дым был густым и тяжелым, долго висел в воздухе, и она пальцем выводила из него какие-то образы. Видно это очень забавляло ее, потому что она беспрерывно смеялась еще минут двадцать. Он просто стоял и смотрел на нее, а она все смеялась и смеялась. Потом она вскочила, подбежала к нему, схватила его за руку и потащила с собой.

-Пошли отсюда, отвези меня домой, я не могу здесь находиться.