Поучение первое в неделю восьмую по Святом Духе (На Евангелие о пяти хлебах (Мф.14,20))

Возлюбленные слушатели! В сию неделю читается Евангелие о пяти хлебах, которыми Господь наш насы­тил пять тысяч народа. Эти пять хлебов, бывшие тогда в настоящем своем веществе и умножившиеся чудесною силою и действием Божия благословения, были прообра­зом духовной, душепитательной пищи, преизобильно на­сыщающей всех желающих. Духовные хлеболомители, разделяя ее на многие части, под пятью духовными хле­бами разумеют различные вещи. Одни видят в них пять больших ран Христовых, полученных на кресте, воспо­минание о которых так питает душу, как это могут знать только те, которые всегда имеют пред своими оча­ми распятого Господа. Другие пятью хлебами называют пять чувств, внимательное охранение которых от зла и склонение их к добру никогда не уморит души, алчущей добра. Иные же под пятью хлебами разумеют пять апо­стольских слов, которые святый Павел хочет говорить умом, и рассуждают так: первый хлеб — истинная вера, второй — добрые дела, третий — уклонение от зла, чет­вертый — боязнь огня вечного, уготованного неплодным деревьям, и пятый — ожидание за добрые дела вечного воздаяния в небесном царстве.

Творец душевного обеда сосчитал пять хлебов так: первый хлеб есть воздержание от телесной пищи, вто­рой — покаяние, третий — Божественные Тайны тела и крови Христовой, четвертый хлеб — слово Божие и пятый — вечное насыщение на небесах.

Вот как уже много нашлось хлебов, и неленивый может изобрести их еще больше, однако же, чтобы вку­шением многих и различных хлебов не утомить вкуса (ибо обычно при множестве снедей после вкусной пи­щи другая, хотя бы и не менее вкусная, все же может показаться невкусной), посему мы изберем для душев­ного насыщения какой-либо один хлеб, приличествую­щий настоящему времени, прочие же отложим до дру­гого будущего времени, чтобы и после мы имели чем питаться, беря в нужде по одному из них.

Который же хлеб мы ныне изберем для себя? По­смотрим на настоящее время. Нынешнее время есть время постное, а в пост люди воздержные обыкновен­но питаются сухоядением. Предложим же и мы себе постное сухоядение.

В сухоядении предлагается сухой хлеб, а для питья дается вода. Как вы, слушатели, думаете, какой мысленный хлеб духовный может называться сухим хлебом? По моему скудоумному мнению следовало бы назвать сухим хлебом святое покаяние, ибо что может быть столь твердо, как жесткость покаяния, которого, как камня, не скоро может кто-либо вкусить? Оно иссуша­ет восприимчивость и плоти, и духа, отолстевших в грехолюбии. Вкушая сей душевный хлеб, то есть, вкушая святое покаяние, святый Давид говорит: «Изсше яко скудель крепость моя, и кости моя яко сушило сосхошася» (Пс. 21: 16). Сей хлеб вполне приличествует по­стному времени, ибо богобоязненные христиане, забо­тящиеся о своем спасении, особенно в пост поправля­ют свою жизнь покаянием. Итак, предложим себе для нашего духовного насыщения святое покаяние, как по­стный сухой хлеб, а для питья при нем поставим слезы, чтобы сухоядение соделалось совершенным.

Святое покаяние есть сухой хлеб; однако же подо­бает, чтобы хлеб этот был чист, был и не имел никаких плевел; это значит, что покаяние наше должно быть ис­тинным, а не лицемерным. Истинное же покаяние есть то, которое совершается не на словах только, но и на самом деле, которое растворяется теплыми слезами и происходит из смиренного боголюбивого сердца.

Прежде всего нужно сказать, что хлеб покаяния может быть чистым тогда только, если к словам испо­ведания и молитвы присоединяются дела и труды удовлетворения за грехи. Христос Господь, сказавши в Бо­жественном Евангелии, что как дерево, так и человек познается по плодам и, как дерево бесплодное, будет казнен посечением и сожжением, — присоединил еще и следующие слова: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царство небесное» (Мф.' 7: 16—21). Но, о, Владыко Человеколюбец! неужели Ты не мило­серднее Твоего пророка Иоиля, который сказал: «Будет всяк, иже аще призовет имя Господне, спасется» (Иоил. 2: 32)? Ты же, Господи и Владыко, и двоекратное призывание Твоего имени: «Господи, Господи» на­зываешь недостаточными для нашего спасения: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царство небесное». Но не будем дивиться сему разногласию между Христом и пророком, ибо пророк говорил о до­бродетельных и праведных, исполненных Духа Божия и Духа пророчества, что видно из его же книги: «Проре­кут сынове ваши и дщери ваши» (Иоил. 2: 28). Такие, поистине, если даже один раз воззовут ко Господу, го­воря: «Господи», тотчас будут услышаны Богом и спа­сутся. «Воззваша праведний, и Господь услыша их» (Пс. 33: 18), ибо молитве их предшествовали правед­ные труды и добрые дела их. В Евангелии же Господь вещает о бесплодных деревьях: у них добрых дел не ви­дать ни до молитвы, ни после молитвы. Такие, если и дважды воззовут: «Господи, Господи», все же не войдут в царство небесное. Но кто же войдет туда? «Творяй волю Отца Моего», — говорит Господь (Мф. 7: 21). Этим Он сказал как бы следующее: тот войдет в цар­ство небесное, который к двум «Господи, Господи» присоединит и третье «Господи», то есть, исполнение воли Господней. Не достаточно одного «Господи», ко­торое означает веру в Господа; не достаточно и другого «Господи», означающего молитву; необходимо и третье «Господи», то есть, необходимо трудиться в исполне­нии воли Господней, необходимо, чтобы говорили: «Господи, Господи, Господи», то есть, чтобы были вера, молитва и труды праведные. Господи! Я твердо верую в Тебя. Господи! Я с надеждой молюсь Тебе. Господи! Я усердно работаю Тебе. Ты видишь все мои труды пока­яния в удовлетворение за грех, видишь смирение мое и труд мой, отпусти же все грехи мои! Молитва же и по­каяние без трудов — это хлеб нечистый, полный пле­вел. Он не вносится в небесную житницу, не входит в царство небесное, но выметается вон, выбрасывается и попирается ногами.

Вот что мы читаем в книгах Царств. Некогда согре­шили пред Господом Богом два израильские монарха: царь Саул и царь Давид, каждый в свое время, и оба покаялись. Саул возносит свою покаянную молитву к Богу пред лицом пророка Самуила, говоря: «Согреших, яко преступих слово Господне и глагол твой: убояхся бо людей и послушах гласа их. И рече Самуил к Саулу: уничижил еси глагол Господень, уничижит тя Господь не быти царю во Израили» (1 Цар. 15: 25, 26). Кает­ся и Давид, говоря пророку Нафану: «Согреших ко Гос­поду. И рече Нафан к Давиду: Господь отъят согреше­ние твое от тебе» (2 Цар. 12: 13). Рассмотрим же оба эти покаяния. Вот кается Саул: он совершает долгую молитву и умножает слова пред Самуилом, однако же не сподобляется прощения, даже осуждается на унич­тожение: «Уничижит тя Господь». Кается лее и Давид; немного, только два слова произносит: «согреших ко Господу», но тотчас Господь прощает его согрешение. Что сие значит? Какова тайна сего? Оба согрешили, оба каются, но только у одного Давида покаяние при­нимается, Саулово же покаяние отвергается. Если же­лаем узнать причину сего, то прочтем в Писании о жизни обоих — Давида и Саула. Давид после грехопа­дения облекся во вретище, Саул же гордится мягкими царскими одеждами; Давид постом смиряет душу свою, пепел ест, как хлеб, и питье свое растворяет пла­чем, а Саул ест от многоценных трапез, пьет и веселит­ся; Давид в полночь встает для молитвы, а Саул, упив­шись, спит на мягкой постели; Давид рыдает о грехе своем, а Саул пренебрегает им; Давид трудится, а Саул ленится. Не дивись же ты, Саул, что покаяние твое не­приятно Богу и молитва твоя отвергнута, ибо ты не проявил трудов и подвигов. Не дивись и ты, Давид, бу­дучи прощен, ибо ты явил многие подвиги в своем по­каянии: «Отьемлет Господь прегрешения твоя».

Итак, мы видим и понимаем теперь, что покаяние без трудов отвергается, как плевельный хлеб: оно не принимается, но изметается вон на попрание.

Великий проповедник покаяния Иоанн Креститель, взывавший в Иудейской пустыне о покаянии, говорит: «Сотворите плоды достойны покаяния» (Мф. 3: 8). Что же это такое «плоды достойны покаяния»? По объяс­нению толковников это значит, что труды удовлетворе­ния за грех должны в покаянии сравниться с тяжестью какого-либо соделанного великого греха, чтобы насколь­ко кто раньше поработал греху, настолько бы поработал потом и Богу, согласно словам апостола: «Якоже представисте удеса ваша рабы нечистоте и беззаконию в без­законие, тако ныне представите удеса выша рабы прав­де в святыню» (Рим. 6: 19); а святый Григорий, назы­вая человека деревом, познаваемым по плодам, говорит: «По плодам именно, а не по листьям и корням, долж­но познаваться покаяние. Ведь и Господь проклял дере­во, имевшее на себе только листья, но бесплодное, ибо Он не принимает исповедания только на словах, испо­ведания без плодов удручения тела». Этим он сказал как бы следующее: живое доброе дерево познается по кор­ню, листьям и по плодам; подобно сему и мысленное дерево, человек, при этом человек кающийся, имеет ко­рень, листья и плоды; корнем покаяния является мысль и намерение исповедать свои грехи; листья — это само словесное исповедание грехов, приносимое Богу пред отцем духовным, и обещание исправиться; плоды же суть труды удовлетворения за грехи. Посмотрим же, по чему познается же истинное покаяние? Познается оно не по корню намерения, не по листьям исповедания и обещания, но по плодам удовлетворения. Укрепляй на­мерение, как корни, умножай слова, как листья, но ес­ли не имеешь «плодов, достойных покаяния», то есть, подвигов и трудов в удовлетворение за грехи, то ты не благословенное древо, но подлежащее проклятию. Пло­ды же, достойные покаяния, как мы сказали уже, суть те, которые своими трудами равняются качеству и ко­личеству совершенных прежде грехов.

Суетно покаяние того, кто частые объядения хочет покрыть недолгим воздержанием от пищи и пощением. Тщетно покаяние того, кто недолгим воздыханием и ударением в перси хочет оправдать многие неправды, воровства, убийства, хищения, обиды и тому подобное. Неправедно покаяние того, кто кратким и каким-либо легким умерщвлением тела хочет очистить долгие и тяжкие смертные грехи. Безнадежно покаяние и оправ­дание того, кто малыми слезами хочет омыть великие скверны и беззакония.

Но, быть может, кто-либо скажет: не долго плака­ла у ног Иисусовых грешная жена, но прощены были ее многие грехи; и мытарь оправдался только сердеч­ным воздыханием; и разбойник вошел в рай, произнес­ши на кресте только немногие слова; и апостол Петр, поплакавши немного, получил первую Христову ми­лость. О, человек! Можешь ли ты быть уверен, что по­лучишь такое же милосердие Божие, какое получили они, если не имеешь такого же сокрушения сердечно­го, какое проявили они? Посмотри на последующие их дела. Не грешница ли была названа равноапостольной, ибо она впоследствии понесла равноапостольные труды, обходя многие страны и проповедуя о Христе? Не о мытаре ли говорит Евангелие, что он половину имения своего отдал нищим, и если кого обидел чем-либо, то возвратил четверицею? Не на кресте ли разбойник окончил жизнь свою? А разве не знаешь, как Петр святый потом потрудился и что выстрадал? А что такое ты показал, каясь в грехах своих? Не будем же льстить се­бе, грешник, не будем льстить: если труды нашего по­каяния не сравниваются с величиною грехов наших, то не можем мы быть уверены в нашем спасении.

Христос Господь, взявши на земле наши грехи на Себя и желая омыть все скверны душ наших, отверз на кресте сугубый источник, исходящий из пречистых ребр Его, источник воды и крови, как говорит о Нем святый Иоанн Богослов: «Сей есть пришедый водою и кровию Иисус Христос, не водою токмо, но водою и кровию» (1 Ин. 5: 6), чтобы очистить чужие, то есть, наши, грехи. Он извел из ребр Своих не одну только воду, но и кровь: «Не водою токмо, но водою и кро­вию». Мы же для омовения наших грехов приносим как бы малые, легкие воды — наше легкое покаяние, покаяние без крови, то есть, без трудов, доходящих до кровавого пота. Поистине, суетно такое наше покая­ние; оно подобно Пилатову делу, который, умыв руки, предал Христа на смерть. Потрудимся мы малое вре­мя, попостимся немного, поплачем немного, омывая от скверны как бы только руки, а не все тело, и снова распинаем Христа тем, что не только не совершаем подобающего удовлетворения за прежние грехи, но де­лаем даже еще и большие беззакония. А какую пользу может принести такое покаяние? Судите сами. Может ли кто одной горстью воды потушить огромную раска­ленную печь? Может ли кто малой слезой, как бы кап­лей, погасить геенский огонь, уготованный ему? Мо­жет ли кто в темнейшую полночь одной небольшой за­жженной свечей осветить всю поднебесную? Может ли кто малым раскаянием во грехах, как бы малой све­чой, осиять тьму кромешную, уготованную ему? Мо­жет ли кто одной каплей меда усладить всю горечь океана? Может ли кто кратким умилением усладиться пред Богом, огорченным нашими грехами, и получить прощение? Многие и премногие слезы изливай, как реку, пред Господом вместе с говорящим: «Слезами моими постель мою омочу» (Пс.7: 6). Если хочешь угасить огонь геенский, уготованный тебе, то весь из горечи греховной претворись в сладость. Если хочешь усладиться пред Господом и получить прощение гре­хов, «насладися, — как сказано, — Господеви, и даст ти прошение сердца твоего» (Пс. 36: 4). Умертви се­бя совершенно трудами и подвигами, чтобы умерли живущие в тебе греховные страсти, согласно слову апостола: «Да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху» (Рим. 6: 6). Одебелевшее во грехах твое тело упраздни, изможди, удручи, и тогда надейся на упразднение грехов; сотвори плоды, до­стойные покаяния, сравняй труды твои с прежними твоими грехами, даже превзойди их, и тогда ожидай прощения и спасения.

Кроме сего, в нашем истинном покаянии нужно внимательно хранить еще и следующее: если случится кому по немощи снова впасть в какое-либо согреше­ние, то чтобы тотчас, не откладывая, встать. «Елико, — сказано, — падеши, толико востани». Необходимо ско­ро вставать от грехопадения, чтобы грехи наши, умно­жившись, не достигли Бога и не подвигнули бы Его на гнев и отмщение.

Дивно то, что восходят на небо к Богу не только до­брые дела, но и грехи человеческие. Не дивно, что вос­ходят добрые дела, возносимые ангелами; дивно же то, что восходят и злые дела, которых никто не может воз­нести на небо: ангел не понесет на небо наше злое де­ло, а диавол не дерзнет. Восходят на небо добрые дела, согласно словам ангела Корнилию: «Услышана бысть молитва твоя, и милостыни твоя помянушася пред Бо­гом» (Деян. 10: 4). И Товии ангел говорит: «Когда мо­лился еси со слезами и погребал еси мертвыя, аз приношах молитву твою Господу Богу» (Тов. 12: 12). Восхо­дят же и злые дела. Вот, например, говорит Бог, посылая Своего пророка Иону в Ниневию на пропо­ведь: «Вопль злобы их (ниневитян) взыде ко Мне» (Ион. 1: 2). Еще и Аврааму Он говорил: «Вопль Содом­ский и Гоморрский умножися ко Мне» (Быт. 18: 20). Давид же вещает: «Положил еси беззакония наша пред Тобою» (Пс. 89: 8).

Если бы я, грешный, имел дерзновение пред Госпо­дом Богом моим, то я сказал бы Ему: Господи! Ты при­ставил херувима с огненным оружием охранять рай­ские Едемские врата, чтобы не входил туда никто: по­чему же Ты не поставил хотя бы какого-либо меньшего ангела у дверей небесных, чтобы туда не входили к Те­бе наши злые дела? Сказал бы я и святым: святый Петр, имеющий ключи царствия небесного! Неужели тебе повелено Богом пускать на небо все то зло, кото­рое творится на земле? О, святый Богослов, говоривший о небесном Иерусалиме: «Да не внидет в онь всяко скверно!» (Апок, 21: 26). Почему ты, когда грехи на­ши восходят туда, ставишь их у дверей небесных, а не взываешь велегласно: «Вне псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и всяк творяй и любяй лжу не входит семо» (Апок. 22: 15)? Но не слушают святые меня, грешно­го, и попускают грехам моим появляться пред Богом. Вопль злобы моей восходит к Нему, ибо как невозмож­но адаманту и магниту потерять силу, влекущую к себе железо, так невозможно лишить и всевидящее око Божие способности видеть все дела человеческие, согласно слову Сираха: «Очи Господни тмами светлейший солн­ца суть, прозирающии вся пути человеческия и разсмотряющии в тайных местех» (Сир. 23: 27, 28). Все, что совершается во вселенной, хотя бы даже в глубочайших пропастях земных, все для Него столь явно, как будто совершается пред Его лицом. Посему-то и говорится, что наши злые дела восходят на небо к Богу.

Что же делают добрые и злые человеческие дела, взойдя на небо? А вот что: добрые ходатайствуют свое­му делателю все благое от Господа, злые же подвигают Его на гнев и мщение. Добрые дела заступаются за сво­его делателя, говоря: Господи, прости ему! Злые же жа­луются на своего делателя, говоря: Господи, отмсти Ему!

Итак, после каждого грехопадения необходимо очищать грехи истинным, нелицемерным покаянием, чтобы они, умножившись и дойдя до Бога, не подвигнули Бога на такой великий гнев, что мы не будем иметь возможности получить уже и времени для покаяния. Долготерпелив Бог; но если после долготерпения Своего Он разгневается на человека за непокаяние, то не жди уже, человек, времени для покаяния, как говорит апос­тол об Исаве: «Отвержен бысть, покаянию места не обрете, аще и со слезами поиска его» (Евр. 12: 17).

Вспомним здесь того ангела, которого видел Бого­слов стоящим на земле и на море и который поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, клялся Тем, Кто создал небо и все, что на нем, зем­лю и все, что на ней, море и все, что в нем; он клял­ся, что времени уже не будет (Апок. 10: 5, 6). О, свя­тый ангел! Неужели ты противоречишь Евангелию, ко­торое говорит: «Не клянитеся всяко, ни небом, яко престол есть Божий, ни землею, яко подножие ногу Его» (Мф. 6: 34, 35); ты же дерзаешь клясться Самим Создателем неба и земли! Не согрешаешь ли ты? Нет, не согрешает ангел, ибо истинно клянется. Иное дело человек, которому написано запрещение; ибо если и клянется он, то лжет, если не клянется, тоже лжет. Ан­гел же и без клятвы свидетельствует истину и даже не может солгать; тем более он не солжет, когда клянется. Клянется же он Богом для того, чтобы все создание Божие, особенно же разумный человек, чтобы все на­роды и племена имели веру в его неложные слова. О чем же клянется тот ангел? Внемлем: «Яко время уже не будет» (Апок. 5: 6). Слышишь, грешный человек, ва­ляющийся без покаяния в своих грехах, как в нечисто­тах, покаяние же откладывающий на другое время, на старость лет, слышишь, что если вскоре не покаешься, то не получишь времени для покаяния. Верь ангелу, клянущемуся Богом: «Яко время уже не будет». Най­дет на тебя неожиданно смертельная болезнь: захочешь тогда покаяться, но не будет уже времени. Найдет на тебя неожиданно Божие наказание, огонь и меч: захо­чешь исправиться, но уже не будет времени. Попадешь ты в руки твоих врагов видимых и невидимых: захо­чешь поплакать о грехах, но уже не будет времени. Придет последняя минута твоей жизни, станут пред тобою все грехи твои: захотел бы ты тогда принять на себя всякое, даже самое тяжелое покаяние, но не най­дешь времени для покаяния, «яко времени уже не бу­дет». Ныне же, ныне, не откладывая, пока время есть, позаботься о грехе твоем, покайся истинно, а после уже не будет времени.

Вот, слушатель мой, какой хлеб, один из пяти хле­бов, мы предлагаем в нашей беседе; хлеб, приличеству­ющий постному времени, хлеб святого, многотрудного покаяния, ибо хлеб не соделывается без труда. Я знаю: не всякому хлеб сей сладок; иному он и горек. Но сие не удивительно: погрузившиеся в суетные сладости ми­ра сего не понимают сладости манны небесной. Если хочет принять сей хлеб без горечи, то пусть присоеди­нит сладкий мед Божественной любви: «Любящему Бо­га вся поспешествуют во благое» (Рим. 8: 28); для него и тяжкое будет легким, и горькое сладким.

Ты же, сладчайший Иисусе, весь желание, весь ра­дость, весь сладость, — услади сердца наши желанием Твоим, подай нам хлеб насущный и насыщай нас по­вседневным покаянием! После же хлеба сего напой нас потоком сладости во царствии Твоем, где бы мы во ве­ки насыщались славой Твоей со всеми святыми, благоугодившими Тебе покаянием. Аминь.