Сложные слова 1 страница

Отдельно скажем о сложных словах. При определении их производящей единицы также помогает формулировка лексического значения через однокоренные слова: водопровод «приспособление для того, чтобы проводить воду». Производящая единица – словосочетание «проводить воду»; лесостепь «зона, переходная между лесом и степью». Производящая единица – словосочетание «лес и степь».

Итак, при определении производящей единицы необходимо: во-первых, учитывать, что она представляет собой слово или словосочетание, от которых образовано анализируемое слово;

во-вторых, следить за тем, чтобы она была отделена от анализируемого слова только одной словообразовательной ступенью;

в-третьих, принимать во внимание направление словообразовательных связей.

Например, нельзя сказать, что существительное учительская образовано от слова учитель. От последнего можно получить лишь прилагательное учительский, от которого уже на следующей ступени образовано существительное учительская. Нельзя также сказать, что глагол завтракать образован от наречия завтра, так как в этом случае непонятно появление

суффикса -ак- в глаголе. Суффикс можно объяснить лишь тем, что глагол образован от существительного завтрак. Или нельзя сказать, что глагол пролететь образован от слова лет. Оба эти слова образованы от глагола лететь: лет «действие лететь, отраженное как предмет», пролететь «действие лететь, направленное мимо объекта», приставочный глагол образован от бесприставочного.

III. Определив производящую единицу, мы должны вычленить производящую основу – часть, общую для производящей единицы и производного слова. С ее выделением нам легче будет устанавливать способ словообразования. На нескольких словах еще раз покажем эту основу:

Производящая единица	Производное слово	Производящая основа
ходить	ход	-ход-
учить	учитель	-учи-
торопить	торопиться	-торопить-
звонкий	звонко	-звонк-
в дали	вдали	-в дали-
учительская (прил.)	учительская (сущ.)	-учительская-
воду проводить	водопровод	-вод провод-

IV. Сопоставление производящей единицы, производного слова и производящей основы позволяет выявить словообразовательную модель:

ход – основа плюс нулевой суффикс;

учитель – производящая основа плюс суффикс -тель-;

торопиться – производящая основа плюс постфикс -ся;

звонко – производящая основа плюс суффикс -о-;

вдали – слияние частей производящей единицы;

учительская – переход производящей единицы в другую часть речи;

водопровод – соединение частей производящей основы интерфиксом.

V. Определяем способ словообразования:

учитель, торопиться, звонко – производящая единица плюс суффикс или постфикс – морфологический способ: аффиксация (суффиксация и постфиксация);

ход – нулевая аффиксация

водопровод – соединение частей производящей основы с помощью интерфикса – морфологический способ, словосложение;

учительская – производящая единица плюс изменение синтаксической функции слова – переход в другую часть речи – морфолого-синтаксический способ;

вдали – слияние частей производящей единицы – лексико-синтаксический способ.

На нескольких примерах рассмотрим анализ в целом.

Лес. Существительное. «Площадь, занятая деревьями». Слово непроизводное.

Сосновый. Прилагательное. «Состоящий из сосен, сделанный из сосны». Слово производное, производящая единица сосна, производящая основа -сосн-. Словообразующий суффикс -ов-. Способ словообразования морфологический, суффиксальный.

Переделать. Глагол. «Делать повторно». Слово производное, производящая единица делать, производящая основа -делать-. Словообразующая приставка пере-. Способ словообразования морфологический, префиксальный.

МГУ. Существительное. «Московский государственный университет». Производящая единица – все словосочетание. Производящая основа -эм гэ у-, начальные буквы слов. Способ словообразования морфологический, словосложение, буквенная аббревиация.

Бегом. Наречие. «Посредством бега, бегом». Производящая единица – существительное бег, производящая основа -бегом-. Смена синтаксической функции, сокращение количества словоформ до одной. Переход существительного в творительном падеже в наречие. Способ словообразования морфолого-синтаксический.

Внизу. Наречие. «В нижней части чего-то, в низу чего-то». Слово производное, производящая единица – предложно-падежная форма существительного низ. Производящая основа -в низу-. Словообразовательное средство – слияние частей производящей основы, изменение синтаксической функции и частеречной принадлежности слова. Лексико-синтаксический способ.

Итак, организация морфем в пределах морфологического уровня подчинена уже знакомым нам закономерностям. Морфема выступает как единство, т. е. парадигма морфов. Модели образуют синонимические ряды, в результате чего и морфемы синонимизируются, например, суффиксы -тель-, -льщик-, -ник- одинаково образуют наименования лиц по действию. Возможна и многозначность морфем. Так, суффикс -тель- имеет два значения: 1. «Лицо, производящее действие»; 2. «Предмет, производящий действие».

В значении словообразовательной модели в свернутом виде отражаются элементы уже знакомой нам ситуации. Обратимся к только что сформулированным значениям: мы увидим в них семы «действие», «субъект действия». В значении других моделей могут быть отражены и иные элементы: «лицо по объекту, на который направлено действие» – к уже упомянутым добавляется сема «объект». Таким образом, ситуация моделируется не только в форме лексического значения слова, но и в форме значения словообразовательной модели.

Активность словообразовательных моделей. Если по модели образуется много новых слов, она является продуктивной. Если ее активность невысока, ее называют малопродуктивной. Есть и непродуктивные модели, по которым новые слова не образуются (ср.: строитель – бродяга – пастух).

Рассматривая окказионализмы, мы говорили о том, что словообразовательные модели используются в своем нейтральном виде или преобразованными. Первый способ дает нам потенциальные слова:

Было небо вдосталь черным. Полный короб разнокрылый –

Стало небо голубей, Детства, радостной родни,

Привезла весна на двор нам Полный короб воркотни.

(П. Васильев)

Прилагательное разнокрылый образовано по одной из продуктивных моделей словообразования «обладающий частью с признаком» =словосочетание «прилагательное + существительное» + интерфикс: длинноволосый, черноглазый, длинноногий, краснокрылый, длиннополый, светлоокий и др. Учтем, что прилагательное использовано в стихотворении метонимически: признак содержимого перенесен на вместилище.

Модель может быть преобразована, и пути ее преобразования различны. 1. Может быть изменено значение модели. Вот две строки из стихотворения В. Каменского «Циа-цинть»:

Сквозь густых зеленистых кудрей

Голубеют глаза-небеса.

Окказионализм зеленистые образован по модели «прилагательное + суффикс -ист-»: водяной à водянистый. Модель имеет два значения: «содержащий предмет, указанный в производящей единице», «смягчение признака». Однако, вдумываясь в контекст, мы не можем подставить в него ни одно из указанных значений: речь явно идет не о густых зеленоватых кудрях, а, напротив, о густых и ярко-, сочно-зеленых кудрях, т. е. передается усиление, но не ослабление признака. А такое значение есть у другой модели прилагательных – «существительное + суффикс -ист-»: мясистый, голосистый. Мы видим, что произошла своеобразная контаминация моделей: первой из них приписано значение второй.

2. Известен и обратный процесс: значение модели сохраняется, а материальное ее наполнение меняется. Рассмотрим одну строку из стихотворения А. Измайлова «Новый век» (речь идет о писателе): «Подонкихотил он изрядно». Окказиональный глагол обозначает действие, ограниченное промежутком времени: поговорил, повеселился, поиграл. Приставка по- в этом значении добавляется к глаголу, однако у нас нет глагола «донкихотить». Следовательно, глагол с типичным глагольным значением ограничительного способа действия образован от существительного суффиксально-префиксальным способом.

Такой «перескок» через ступени словообразования при сохранении значения модели может приводить даже к смене способа словообразования. Вот пушкинские строки: «Так было мне, мои друзья, И кюхельбекерно и тошно» (выделено Пушкиным). Кюхельбекерно – это слово категории состояния, так же как рядом стоящее тошно. Значение модели «независимое от активности субъекта состояние» налицо, но слова категории состояния образуются морфолого-синтаксическим способом от наречий (тихо), кратких прилагательных (ветрено), существительных (пора). Между тем в языке нет краткого прилагательного «кюхельбекерно», да и полного «кюхельбекерный» тоже нет. Значит, слово категории состояния получено от существительного Кюхельбекер с помощью двух суффиксов -н- и -о, т. е. морфологическим способом.

В рассмотренных случаях очевидно влияние образцов, а не только моделей в целом.

3. Возможен и такой вариант, когда при сохранении значения модели слово образовано без ориентации на образец. Рассмотрим окказионализм в следующем тексте:

«Он хочет, чтобы смежники, подводящие его под катастрофу своими сверхплановыми и раньшесрочными недопоставками, наказывались...» (Л. Лиходеев. Сопротивление материала).

Прилагательное раньшесрочный имеет обычное для группы сложных прилагательных значение «относящийся к периоду, обозначенному производящей единицей»: прошлогодний, трехнедельный. Однако в данных моделях производящая единица выглядит так: «существительное + прилагательное» (прошлый год), «числительное + существительное» (три недели). Но нет таких моделей, в которых стержневое слово производящей единицы было бы наречием в сравнительной степени, а существительное зависело бы от него, – «раньше срока». Значит, не могло быть обращения к образцу, ведь мы не создаем прилагательных типа «сильнеесмертный», «быстрееветренный».

Мы рассмотрели общие правила строения и создания слов. Конкретное применение этих правил зависит от того, к какому грамматическому классу относится слово. К парадигматике слов и форм слов на уровне морфологии мы и переходим.

Литература

Виноградов В. В. Вопросы современного русского словообразования // Избранные труды: Исследования по русской грамматике. М., 1975.

Земская Е. А. Современный русский язык: Словообразование. М., 1973.

Кубрякова Е. С. Типы языковых значений: Семантика производного слова. М., 1981.

Лопатин В. В. Русская словообразовательная морфемика. М., 1977.

Моисеев А. И. Основные вопросы словообразования в современном русском литературном языке. Л., 1987.

Улуханов И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. М., 1977.

2. Части речи

Общие признаки частей речи

В лексическом значении слова, как мы помним, есть категориальная сема, по которой слова объединяются в самые крупные классы, называемые частями речи. Таким образом, нам известен первый признак части речи – общее значение входящих в нее слов. Сколько бы ни было и сколько бы ни возникало в нашем языке существительных, прилагательных, глаголов, каждое слово и в целом все слова данной части речи будут обладать общим частеречным значением в виде одинаковой категориальной семы.

В современном русском литературном языке выделяются следующие части речи: существительные, прилагательные, числительные, местоимения, глаголы, наречия, слова категории состояния, служебные слова – предлоги, союзы и частицы, а также модальные слова и междометия. И, следовательно, каждая из этих частей речи должна обладать особым значением. Со временем мы подробно проанализируем его, а пока на примере существительного, прилагательного, глагола и наречия рассмотрим, каков источник частеречной семантики.

Напомним, что в языке отражаются не просто отдельные фрагменты действительности, а ситуации, одну из самых типичных структур которых мы уже приводили. Элементы этой ситуации, как указывалось, таковы: действие, его субъект и объекты, признаки субъекта и объектов, качества и обстоятельства действия. А сейчас назовем частеречные значения выбранных нами для анализа частей речи: существительное – значение предметности; глагол – значение действия; прилагательное – значение признака предмета; наречие – значение признака признака, т. е. признака действия или качества.

Как видим, частеречное значение – это еще одна форма отражения структуры наблюдаемых в окружающей нас действительности ситуаций. То, что способно производить действие или подвергаться ему, обобщено в значении «предмет». Активность, исходящая от деятеля и направленная на объект, отражена в значении «действие». Величина, форма, цвет, твердость и прочие признаки субъектов и объектов обобщены в значении «признак предмета». Интенсивность, способ совершения, обстоятельства действий обобщены в значении «признак признака». Таким образом, частеречная семантика – это значения высочайшей степени абстракции, отражающие самые общие признаки элементов наблюдаемых ситуаций.

Однако одного значения отнюдь не достаточно для того, чтобы в языке появилась часть речи. Для этого необходимы еще два условия: слова, объединенные общим значением, должны иметь общие морфологические черты и должны выполнять общую синтаксическую функцию. Когда объединятся три признака – значение, морфологические особенности и синтаксическая функция, перед нами и будет класс слов, называемый частью речи.

Начнем с общей синтаксической функции. Вспомним школьную классификацию членов предложения: подлежащее, сказуемое, дополнение, определение, обстоятельство. Каковы их самые общие значения? Подлежащее обозначает деятеля, сказуемое – действие, дополнение – объект действия, определение – признак субъекта или объекта, обстоятельство – качества и обстоятельства действия. Знакомая картина, не правда ли? Члены предложения отражают элементы уже описанной ситуации. Часть речи появляется тогда, когда группа слов специальными средствами закрепляется за позицией определенного члена предложения, а значение этой позиции становится категориальной семой данных слов. Например, наречие – это сравнительно поздняя часть речи в русском языке. Появилась она тогда, когда бывшие краткие прилагательные, существительные, глаголы закрепились за позицией обстоятельства, утратили связь с прежними частями речи за счет того, что стали неизменяемыми, и приобрели общую категориальную сему «признак признака», как бы вобрав в себя значение обстоятельственной позиции. Здесь уместно напомнить наши формулировки словообразовательного значения: сильно «качество сильный, отраженное как признак действия».

Говоря о том, что наречия утратили связь с исходными частями речи, так как стали неизменяемыми, мы перешли к третьему выделительному признаку части речи – морфологическим характеристикам. Приспособить слово к синтаксической позиции можно лишь тогда, когда оно наделено определенными средствами связи с другими словами. Средства эти зависят от структуры слова и его изменяемости, и нам уже известно, что данными характеристиками слова «заведует» морфология с ее классифицирующим механизмом морфологических категорий.

Морфологические категории закреплены за частями речи и являются средством оформления и выражения их частеречного значения. Например, мы не можем выразить значение предметности иначе, как указав число предметов и их отношение к элементам ситуации. Происходит это потому, что значение предметности оформлено категориями числа и падежа и без реализации значений данных категорий не может быть выражено. Морфологические категории обеспечивают также связи данного слова с другими словами в предложении. Тот же падеж у существительного выступает как показатель грамматической зависимости или независимости его от других слов в предложении.

Совокупность морфологических категорий как средство выражения частеречного значения характеризует части речи, сложившиеся давно и наделенные номинативной функцией (существительные, прилагательные, числительные, местоимения, глаголы). У молодых частей речи, у служебных и модусных слов не сформировались морфологические категории, но есть морфологические признаки (неизменяемость и некоторые другие), которые оформляют непосредственно частеречное значение. В любом случае неизменно одно: чтобы выделилась часть речи, в языке должен возникнуть класс слов, наделенных своеобразием со стороны значения, морфологической природы и синтаксического функционирования.

Охарактеризуем типы частей речи подробнее.

Знаменательные слова наделены номинативной функцией, они называют предметы, действия и их признаки и способны выступать ответами на различные вопросы: кто это? какой? что делать? где? когда? как? Эти слова выполняют функции всех членов предложения именно потому, что называют, именуют элементы ситуации, отраженной в нем.

Служебные слова не обладают номинативной функцией и не могут служить ответами на вопросы, перечисленные выше. Они не называют элементы ситуации, а отражают отношения между ними или между ними и говорящим. Например: «Я вошел в комнату» – предлог в отражает отношение предмета комната к действию войти.

Модусные слова – модальные слова и междометия, – не обладая номинативной функцией, не являются вместе с тем и служебными, поскольку не выражают связей между словами и не уточняют значения членов предложения. Они предназначены для прямого выражения эмоций и волеизъявлений говорящего, его отношения к сказанному. Говорящий, как было сказано, – это элемент ситуации общения, или модуса. Поэтому данные части речи и объединяются в группу модусных слов. Своеобразно их синтаксическое поведение: они являются независимыми элементами предложения или сами составляют целое высказывание (Ау! Возможно!). Рассмотрев общие вопросы, связанные с частями речи, мы переходим к описанию каждого из этих классов в отдельности.

Имя существительное

§ 1. Значение предметности

Имя существительное объединяет слова с общей категориальной семой «предмет», обладает морфологическими категориями рода, числа, падежа и имеет две специфические для имени синтаксические функции – подлежащего и дополнения. Рассмотрим перечисленные признаки.

Частеречное значение предметности требует пояснения, поскольку совершенно очевидно, что оно отнюдь не тождественно бытовому понятию «предмет». Сравним два существительных: стол и ходьба. Первое обозначает предмет в его обычном понимании – вещь. Но второе явно называет не предмет, а действие. Почему же мы говорим, что для языка это тоже предмет? Что значит предмет для грамматики? Грамматическим предметом выступает носитель признака, независимая совокупность признаков. Мы говорим «быстрая ходьба», «ходьба меня утомила» точно так же, как «большой стол», «стол находится во второй комнате». Как стол, так и ходьба предстают в этих синтаксических единицах носителями признаков – пассивных (быстрый, большой) и активных, протекающих во времени (утомить, находиться).

Как предмет в языке отражаются любые явления – вещи, лица, действия, цвета, величины, формы и т. д. Естественно, что такое многообразие требует организации. И язык выработал для этого определенные средства. Грамматические предметы классифицированы, поделены на разряды, которые облегчают говорящим, например, выбор словообразовательных моделей. В дальнейшем мы рассмотрим эти разряды.

Специфическая синтаксическая функция существительных тесно связана с их частеречным значением. Именно в подлежащем и дополнении отражаются предметные элементы моделируемой ситуации – производитель действия и объект. Есть и грамматическое подтверждение того, что эти функции специфичны для существительного: почти все слова, которые оказываются в этих позициях, субстантивируются, хотя бы контекстуально переходят в существительное. Сравним два предложения: «Я не замечаю твоих сомнений», «Я не замечаю твоих “наверное”». На позиции дополнения в первом предложении стоит существительное, а во втором – модальное слово. Однако ведет себя здесь модальное слово необычно: оно определено притяжательным местоимением множественного числа родительного падежа, к нему можно задать от сказуемого вопрос: «не замечаю чего?» – «твоих “наверное”», хотя модальные слова неизменяемы, а их обычная функция – быть в предложении вводным словом. Почему же с ним произошли все эти перемены? Потому, что на месте дополнения модальное слово перешло в существительное, недаром же оно отвечает на вопрос этой части речи «чего?». Как у существительного, у него есть падеж и число, ведь вне этих грамматических значений существительное не может быть употреблено. Кстати, мы можем представить его и в единственном числе: «Не замечаю твоего “наверное”», в именительном падеже: «Твое “наверное” меня огорчило». Как видим, в позиции подлежащего с модальным словом происходит та же самая метаморфоза, отчетливо виден средний род.

Такой переход в существительные будет наблюдаться и тогда, когда на позиции подлежащего или дополнения окажется прилагательное («Прошлое не забывается»), наречие («Это вечное “бегом, скорей” мне надоело») и слова других частей речи. Но это касается не всех слов. Например, инфинитив не может переходить в существительное: «Торопиться – значит наверняка повредить делу». Отметим для полноты картины, что на позиции подлежащего или дополнения может оказаться предложение или даже целый текст, и они начинают вести себя как существительное: «Это “Встречай. Приезжаю двадцать пятого скорым” привело весь дом в волнение».

Категории рода, числа и падежа, как видно и из рассмотренных примеров субстантивации, оформляют значение предметности и обеспечивают существительному связи с другими словами в предложении.

Переходим к анализу лексико-грамматических разрядов и морфологических категорий имени существительного.

§ 2. Лексико-грамматические разряды имени существительного

Лексико-грамматические разряды объединяют слова с общей разрядной семой и комплексом общих грамматических признаков. Разрядная сема конкретизирует сему предметности, существительные разделяются на классы разного объема, за счет чего упорядочивается набор словообразовательных моделей и определенным образом регулируется формообразование.

Языковая классификация предметов осуществляется по трем основаниям, чем и объясняется наличие трех видов членения существительных на лексико-грамматические разряды.

Нарицательные и собственные имена

Как известно, явления, нас окружающие, могут восприниматься нами как члены класса (звезды, люди, животные, города) и как индивидуальности, уникумы (Сириус, Пушкин, Россинант, Париж). Способ отражения сказывается на объеме понятия соответствующего явления. В первом случае объем понятия больше единицы (город, человек), во втором случае объем понятия равен единице.

Соответственно объему изменяется понятийное содержание слов. В понятия первого типа включены только существенные признаки класса: звезда «небесное тело, состоящее из раскаленных газов (плазмы), по своей природе сходное с Солнцем и представляющееся взору человека на ночном небе светящейся точкой» (СлРЯ). В понятия второго типа включаются признаки и существенные, и просто отличительные, что особенно хорошо видно на личных именах и кличках. Так, наши любимые собака, кошка (Шарик, Мурзик) предстают для нас в совокупности существенных (животное такой-то породы) и несущественных признаков (цвет шерсти, форма пятен на голове или спине, форма хвоста, тембр голоса). А вот что сообщает Советский Энциклопедический Словарь о Сириусе: «Сириус, альфа Большого Пса, звезда – 1, 5 звездной величины, самая яркая на небе. Сириус – двойная звезда, ее компонент Сириус Б – первый обнаруженный белый карлик». Согласимся, что признак «ярче всех» вряд ли существен, если мы не знаем, чем он обусловлен – величиной звезды или близостью к нам. Тем более не является существенным признак очередности открытия. Однако как отличительные эти признаки хороши, они удачно индивидуализируют явление.

Существительные, понятийное содержание которых построено на отражении существенных признаков, а объем понятия больше единицы, называются нарицательными. Существительные, понятийное содержание которых отражает существенные и несущественные признаки, а объем понятия равен единице, называются собственными.

Такова семантика данных разрядов. У них есть и грамматические признаки: отношение к категории числа, отношение к количественным понятиям, проявляющееся в их сочетаемости.

Отношение к категории числа. Собственные существительные либо имеют форму постоянного множественного числа – Альпы, Мытищи, Филиппины, либо имеют форму единственного числа без соответствующей формы множественного с тем же значением. Каков смысл нашего уточнения? Рассмотрим слово Марина. Это личное собственное имя. Оно имеет форму единственного числа. Можно ли образовать форму множественного? Да – Марины. Но ее значение не тождественно значению форм столы, классы, дома, книги. Если в последнем случае это группы однотипных, сходных по существенным признакам предметов (даже если книги разные, это все-таки именно книги – переплетенные листы бумаги с текстом), то Марины – это просто девочки с одинаковыми именами. На этом кончается их сходство между собой и отличие от остальных групп вроде Нин, Марий и Наташ. Смешайте эти группы – и, если вы не знаете имен, вы никак не отличите Марину от Наташи. Между тем если вы перемешаете книги с карандашами, лампами или ложками, вы легко различите в любой путанице предметы разных классов. Поэтому мы и говорим, что форма Марины имеет особое значение «группа лиц с одинаковыми именами», а не «много Марин», как «много столов, книг, карандашей».

Какова в этом плане характеристика нарицательных имен? Она снова напоминает нам о существовании в грамматике нулевых показателей. Нарицательные имена не имеют особого отношения к числу, во всяком случае их отношение к этой категории не обусловлено их нарицательностью.

Сочетаемость с количественными словами. Она также различает собственные и нарицательные имена. Когда мы говорим: «В нашей группе две Наташи», «В нашей школе много Наташ», мы снова передаем особый смысл «лица с одинаковым именем». Одноименность – вот что отражается и в форме множественного числа, и в сочетаниях с количественными словами. О нарицательных именах придется повторить сказанное: их сочетаемость не связана с нарицательностью.

Словообразовательные особенности. Лексико-грамматические разряды, как уже говорилось, в ряде случаев связаны со словообразованием. У нарицательных существительных такой связи нет, а вот у собственных она налицо, причем зависит от их смысловых разновидностей. В зависимости от того, что обозначено собственным именем, выделяются такие группы, как личные имена, клички животных, географические названия.

Личные имена в современном русском языке не создаются, а выбираются из списка, с изменением их активности по поколениям. Попытка носителей русского языка в 30-е годы создать новые имена и вообще перейти к придумыванию имен, отказаться от выбора готовых, успеха не имела: большая часть придуманных имен (а многие из них были значимыми, вроде Трактора или Дрезины) была забыта, язык не принял значимых имен. Мы по-прежнему выбираем имена из списка, позволяя себе лишь обновлять их набор в поколении: в конце 80-х годов вдруг ожили такие имена, как Артем, Тарас, Даниил, в 60-е годы совершенно немыслимые. Словотворчество наше в области этих единиц состоит в образовании уменьшительных форм: Александр – Алексаша, Саша, Сашура, Шура, Сашка, Шурка, Сашуля, Сандрик и т. д. Фамилии мы не выбираем, а пользуемся ими, так сказать, по наследству, чаще от отца, реже от матери. Единственное, что в каноническом полном официальном имени мы создаем, – это отчество, которое образуется от имени отца по строго заданным и немногочисленным моделям.

В качестве имени человека могут выступать прозвища. Они образуются либо путем переноса, либо морфологическим способом на основе какого-либо признака лица. В книге Н. Г. Помяловского «Очерки бурсы» упомянуты, например, такие прозвища: Мямля, Аксютка, Носатый, Митаха, Плюнь, Катька.

Клички животных создаются нами более свободно. Для собак и кошек существует хоть и небольшой, но все-таки фонд привычных имен, из которого мы можем выбирать, если не хотим создавать нового слова. Наличие такого списка легко доказывается тем, что странно было бы встретить кота Полкана или собаку Мурку. Однако список этот невелик, и мы вольны творить новые имена. Правда, если животное породистое, в своем словотворчестве мы ограничены особыми правилами, требующими, чтобы в имени повторялись звуки имен родителей.