Глава XXIV. — так называемое первоначальное пакоплеиие 719 2 страница

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 729

«<Иог1оиз КеуогиИоп» (славная революция) вместе с Вильгель­мом III Оранским200 поставила у власти наживал из землевла­дельцев и капиталистов. Они освятили новую эру, доведя до ко­лоссальных размеров то расхищение государственных имуществ, которое до сих пор практиковалось лишь в умеренной степени. Государственные земли отдавались в подарок, продавались за бесценок или же присоединялись к частным поместьям путем пря­мой узурпации201. Все это совершалось без малейшего соблюдения форм законности. Присвоенное таким мошенническим способом государственное имущество наряду с землями, награбленными у церкви, поскольку они не были снова утеряны во время респуб­ликанской революции, и составляют основу современных княже­ских владений английской олигархии202. Капиталисты-буржуа покровительствовали этой операции между прочим для того, чтобы превратить землю в предмет свободной торговли, расширить область крупного земледельческого производства, увеличить при­лив из деревни поставленных вне закона пролетариев и т. д. К тому же новая земельная аристократия была естественной со­юзницей новой банкократии, этой только что вылупившейся из яйца финансовой знати, и владельцев крупных мануфактур, опиравшихся в то время на покровительственные пошлины. Ан­глийская буржуазия защищала здесь лишь свои собственные инте­ресы и с этой точки зрения поступала столь же правильно, как и шведские горожане, которые преследовали противоположную за­дачу и, соединившись со своим экономическим оплотом — кре­стьянством, поддерживали королей, насильственно отбиравших у аристократии награбленные ею коронные земли (начиная с 1604 г. и затем позднее, при Карле X и Карле XI).

Общинная собственность — совершенно отличная от государ­ственной собственности, о которой только что шла речь, — была

200 О моральном облике этого буржуазного героя дает представление
следующее! «Обширные земли в Ирландии, подаренные в 1695 г. лэди Оркней,
вот общеизвестный образчик того, как сильна была любовь короля и как
велико влияние лэди... Ценные услуги лэди Оркней по всей вероятности
были — гоейа 1аЫогит пптзйепа» [грязные услуги любви]. (В 81оапе Мапиз-
спр! СоИесйоп, в Британском музее, № 4224. Манускрипт озаглавлен; «ТЬе
СЬагайег аш! Вепау1оиг оЛ Щш> ТОШаш, 8ш<1ег1апс1 е*с. аз гергезеп1;е(1 1П
Оп^ша! ЪеМегз то Ше Бике о! ЗЬгетезЬигу йот 8отегз, НаНГах, Охгогй,
8есге1агу Уегпоп е!с». Он полон курьезов.)

201 «Незаконное отчуждение коронных земель, частью путем продажи,
частью путем дарения, составляет скандальную главу английской истории...
гигантское надувательство нации (^■апИс Ггаиа оп Ше паИоп)» [Р. IV. Меш-
тап: «ЬесШгез оп Ро1Шса1 Есопоту». Ьопйоп 1851, стр. 129, 130). {Подроб^-
ные данные относительно того, как крупные землевладельцы современной
Англии приобрели свою теперешнюю собственность, см. в «Опт оИ КоЫШу.
Ву КоЫеззе ОЬН^е». ЬопЛоп 1879. — Ф. Э.}

202См., напр., памфлет Э. Берка о герцогском доме Бедфорд, отпрыском которого является лорд Джон Рассель, «Ше 1отШ оГ НЪегаЦзт» [«воробышек либерализма»].

старогерманским институтом, сохранившимся под покровом фео­дализма. Мы уже видели, что насильственная узурпация ее, со­провождаемая обыкновенно превращением пашни в пастбище, началась в конце XV и продолжалась в XVI веке. Однако в те времена процесс этот совершался в форме отдельных индивидуаль­ных насилий, с которыми законодательство тщетно боролось в те­чение 150 лет. В XVIII столетии обнаруживается прогресс в том отношении, что сам закон становится орудием грабежа народной земли, хотя независимо от этого крупные фермеры не отказыва­ются применять и свои собственные маленькие методы203. Парла­ментской формой этого грабежа являются • «ВШз 1ог 1пс1овигез с? Соттопз» (билли об огораживании общинной земли), т. е. декреты, при помощи которых лзндлорды сами себе подарили народную землю на правах частной собственности, — декреты, экспроприирующие народ. Сэр Ф. М. Идеи, изображающий общин­ную собственность как частную собственность крупных землевла­дельцев, заступивших место феодалов, сам опровергает свою хитро построенную адвокатскую речь, требуя «общего парламентского акта об огораживании общинных земель», признавая, следователь­но, что для их превращения в частную собственность необходим парламентский государственный переворот и, с другой стороны, настаивая на законодательном «возмещении убытков» экспропри­ированных бедняков204.

Когда на место независимых йоменов стали ЬепапЬз-аЬлуШе, мелкие фермеры, арендовавшие землю погодно, толпа людей, рабски приниженных, всецело зависящих от произвола лэндлорда, то систематическое расхищение общинных земель наряду с гра­бежом государственных имуществ особенно помогло образованию тех крупных ферм, которые в XVIII веке назывались капиталь­ными фермами203 или купеческими фермами206; эти же причины способствовали превращению сельского населения в пролетариат, его «освобождению» для промышленности.

Для XVIII века не было еще в такой степени ясно, как для XIX, что национальное богатство тождественно с народной

203 «Фермеры запрещают коттерам держать каких бы то ни было жи­вых существ, кроме них самих, под тем предлогом, что, если бы у них были скот и птица, они стали бы воровать корм из закромов. Они говорят также: если хочешь, чтобы коттер был трудолюбив, держи его в бедности. В действи­тельности все дело сводится к тому, что фермеры узурпируют, таким образом, все права на общинные земли» («А Ро1Шса1 1вдшгу Шк> Ше Сопзеаиепсез оГ Епс1оап# \Уаз1е Ьапаз». Ьопйоп 1785, стр. 75).

2М Ейеп: «Тле 81а*е 01 Ше Роог», предисловие.

205 «СарМа1 йгтз» («ТЧто ЬеМегз оп Ше Р1оиг Тгайз апй Ше Беагпеза 01 Свгп. Ву а Регэоп Ш ВизШезз». Ьопйоп 1767, стр. 19, 20)..»»««МегсЬап1;-&гн1з» («Ап Шдшгу 1п1о Ше Саизез 01 Ше Ргезеп* Н}#Ь Рпсе оГ Ргствшпз». Ьопскга 17*7, стр. 11, примечание). Автором этой хоро­шей работы, выпущенной в свет анонимно, является свящ. Натэниель Фор­стер.

730 ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. — ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 731

бедностью. Отсюда энергичнейшая полемика в экономической литературе того времени относительно <йпс1о8иге оГ соттопз» [огораживания общинных земель]. Из огромного материала, лежащего передо мной, я приведу только немногие места, осо­бенно ярко иллюстрирующие положение того времени.

«Во многих приходах Хартфордшира, — пишет одно возму­щенное перо, — 24 фермы по 50—150 акров в каждой соединены вЗ фермы»207. «В Нортгемптоншире и Лестершире очень распро­странилось огораживание общинных земель, и большинство новых лордств, получившихся путем огораживания, превращено в паст­бища; вследствие этого во многих лордствах не распахивается и 50 акров, хотя раньше распахивалось до 1500 акров... Развалины стоявших здесь некогда жилых домов, сараев, конюшен и т. д.» — вот единственные следы, оставшиеся от прежних жителей. «В неко­торых местах от ста домов и семей осталось всего... 8 или 10... В большинстве приходов, где огораживание началось всего 15 или 20 лет тому назад, сохранились лишь очень немногие из тех земельных собственников, которые обрабатывали землю раньше, когда поля еще не были огоро?кены. Далеко не редки случаи, когда 4 или 5 богатых скотоводов узурпируют большие недавно огороженные лордства, которые раньше находились в руках 20— 30 фермеров и такого же количества мелких собственников и дру­гих жителей. Все эти лица с'семействами изгнаны из своих владе­ний, вместе с ними и много других семейств, которые находили у них работу и пропитание»208. Под предлогом огораживания лэндлорды присваивали не только пустующие соседние земли, но зачастую также земли, обрабатываемые или самими общин­никами, или лицами, снимающими их у общины за определенную плату. <(Я говорю здесь об огораживании неогороженных до того времени полей и земель, которые уже были обработаны. Даже писатели, защищающие 1пс1озигез [огораживания], соглашаются, что благодаря им усиливается монопольное положение крупных ферм, которые повышают цены на жизненные средства и разре­жают население... даже огораживание пустошей, в том виде, как оно практикуется в настоящее время, лишает бедняков части их средств существования и увеличивает фермы и без того уже слиш­ком крупные»209. «Если земля, — пишет доктор Прайс, — попа­дает в руки немногих крупных фермеров, то мелкие фермеры

807 ТНотаз \Ут1°Ы: «А епогЧ АсМгезз 1о 1пе РиЬЦс оп 1пе Мопоро1у о1
Ъащв Рагтз», 1779, стр. 2, 3.

208 Свящ. АА<Ип$1оп: «1пдшгу 1п1о 1Ье Коазопз Гог апЫ а^атз1 1пс1о-Йпд Ореп ИеЫз». Ьопскт 1772, стр. 37—43, в разных местах.

808 1>г. Я. Рпсе: «ОЪзегуаНопз оп Кеуегзшпагу Раутеп1з», 6-е изд. Ву
\У. Мог^ап. Ьошкш 1805, т. II, стр. 155. Прочтите Форстера, Эддингтона,
Кента, Прайса и Джемса Андерсона и сравните с ними жалкую сикофант-
скую болтовню Мак Куллоха в его каталоге: «Тае 1л1ега1иге о! РоЦЦса!
Есопошу». Ьопо'оц 18'«5.

(которых он раньше характеризовал как «массу мелких собствен­ников и фермеров, существующих вместе со своими семьями на счет продукта обрабатываемой ими земли — овец, птиц, свиней и т. д., — прокармливающихся на общинной земле, так что им почти не приходится покупать средства существования на рынке») превращаются' в людей, вынужденных добывать себе средства к существованию трудом на других и покупать все, что им нужно, на рынке... Выполняется, быть может, больше труда, так как больше принуждают к труду... Города и мануфактуры будут расти, потому что туда гонят все большее количество людей, вынужден­ных искать себе заработка. Вот те результаты, к которым неизбеж­но должна приводить концентрация ферм и к которым она дей­ствительно приводит в нашем королевстве в течение уже столь многих лет»210. Общие последствия 1пс1о8игез [огораживаний] он резюмирует следующим образом: «В общем положение низших классов народа ухудшилось почти во всех отношениях, мелкие землевладельцы и фермеры низведены до уровня поденщиков, и наемников, а в то же время добывать средства к жизни в этом положении им стало труднее211. Действительно, захват общинной земли и сопровождавшая его революция в земледелии отразились так резко на положении сельскохозяйственных рабочих, что, по словам самого Идена, заработная плата их в 1765—1780 гг. стала падать ниже минимума, вследствие чего ее приходилось дополнять из средств официальной благотворительности. Их заработной платы, говорит он, «хватало лишь для удовлетворения абсолютно необходимых жизненных потребностей».

810 Вт. В. Рпсе: «ОЬзегуаНопз е<;с», стр. 147.

211 Там же, стр. 159. Это напоминает древний Рим. «Богатые овладели большей частью неразделенных земель. Доверяя благоприятно сложившимся для них условиям того времени, они не боялись, что земли эти будут у них отобраны обратно, и потому покупали расположенные по соседству участки бедняков, частью с согласия последних, частью же брали их силой, так что теперь они стали распахивать сразу очень обширные площади вместо отдель­ных полей. При этом для земледельческих работ и скотоводства они употребля­ли рабов, так как свободные люди были бы взяты на военную службу и, сле­довательно, не могли бы у них работать; обладание рабами приносило им еще ту крупную выгоду, что вследствие освобождения от военной службы рабы могли спокойно размножаться, доставляя хозяевам массу детей. Таким образом сильные люди сосредоточили в своих руках все богатства, и вся страна кишела рабами. Италийцев же становилось все меньше благодаря свирепствовавшей среди них нищете, налогам и военной службе. А когда наступали мирные времена, они были осуждены на полную бездеятельность, так как богатые обладали всей землей и вместо свободных людей употребляли рабов для возделывания земли» (Арргап: «Кбпизспе Вйг^егкпе^е», I, 7). [Ср. Аппиан: «Гражданские войны», изд. Огиз, 1935 г., стр. 20.] Это место относится к эпохе, предшествовавшей закону Лициния. Военная служба, так сильно ускорившая разорение римского плебса, для Карла Великого была главным средством ускорить превращение свободных немецких крестьян и феодально-зависимых и крепостных.

46 К. Маркс. «Капитал», т. I.

732 ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. — ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА

ГЛАВА XXIV. —ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 733

Послушаем теперь одного защитника 1пс1озиге8 [огоражива­ний], противника доктора Прайса. «Неправильно заключение, что страна обезлюдела, потому что население не расточает более своего труда на открытых полях.... Если после превращения мел­ких крестьян в людей, вынужденных работать на других, приве­дено в движение большее количество труда, то это только выгодно и желательно для нации (к которой потерпевшие превращение крестьяне, разумеется, не относятся)... Продукта получается больше, если их комбинированный труд применяется на одной ферме: таким путем создается прибавочный продукт для ману­фактур и, следовательно, мануфактуры — эти золотые россыпи нашей страны — возрастают численно соответственно количеству производимого хлеба»212.

Сэр Ф. М. Идеи, человек торийского направления и к тому же «филантроп», дает нам между прочим образчик того стоического спокойствия духа, с которым экономисты рассматривают самые наглые нарушения «священного права собственности» и самые грубые насилия над личностью, если они требуются для того, чтобы заложить основы капиталистического способа производства. Бесконечный ряд грабежей, жестокостей и всякого рода насилий, сопровождавший насильственную экспроприацию народа начиная с последней трети XV и до конца XVIII столетия, приводит его лишь к следующему «весьма удобному» заключительному размыш­лению: «Необходимо было установить надлежащую (с1ие) пропор­цию между пашней и пастбищем. Еще в течение всего XIV и боль­шей части XV столетия один акр пастбищ приходился на 2, 3 и даже 4 акра пашни. В середине XVI столетия пропорция эта изме­нилась таким образом, что 2 акра пастбища стали приходиться на 2, позднее на 1 акр пашни, пока, наконед, не была достигнута над­лежащая пропорция: 3 акра пастбища на один акр пашни».

В XIX веке исчезло, конечно, и самое воспоминание о связи между земледельцем и общинной собственностью. Не говоря уже о позднейшем времени, получило ли сельское население хоть копейку вознаграждения за те 3 511770 акров общинной земли, которые были у него отняты между 1801 и 1831 гг. и подарены лэндлордам парламентом, состоящим из лэндлордов?

Наконец, последний крупный процесс экспроприации земли гу земледельцев известен под именем «С1еапп§; о! ЕзЬаЪез» («Очистка имений» — в действительности очистка их от людей). «Очистка» представляет собою кульминационный пункт всех рассмотренных

212 «Ап 1псрцгу 1пк> 1Ье СоппесИоп Ье^ееп $ю Ргезепй Рпсе о! Ргот1-810П8 Ыс», стр. 124, 129. Подобные же рассуждения, но окрашенные противо­положной тенденцией, мы находим у другого автора: «Рабочие выгнаны из своих коттэджей и вынуждены устремиться в города в поисках занятий, — но при этом получается больше добавочного продукта, н таким образом капи­тал возрастает» («Тпе РегПя о* 1пе Кайои», 2-е изд., ЬоМоп 1843, стр. XIV).

выше английских методов экспроприации. Как мы видели в прошлом отделе,- где рассматривались современные отношения, в настоящее время, когда уже не осталось независимых кре­стьян, которых можно было бы вымести, дело доходит до «очистки» земли от коттэджей, так что сельские рабочие уже не находят себе необходимого места для жилья на обрабатываемой ими земле. Что такое «С1еаг1п§ о! Ев1а1ев» в собственном смысле этого слова, мы можем узнать, лишь обратившись к горной Шотландии, этой обе­тованной земле современных романов. Там процесс этот отличается своим систематическим характером, широтою масштаба, при ко­тором он совершается разом (в Ирландии лэндлорды сносят по нескольку деревень сразу; в горной Шотландии сразу «очища­ются» участки земли величиною с германские герцогства), и, нако­нец, особой формой экспроприируемого землевладения.

Кельты горной Шотландии состояли из кланов, каждый из которых был собственником занятой им земли. Представитель клана, глава его, или «большой человек», был собственником этой земли лишь в силу титула совершенно так же, как английская королева является в силу своего титула собственницей всей нацио­нальной территории. Когда английскому правительству удалось подавить внутренние войны между этими «большими людьми» и их постоянные набеги на жителей равнинной Шотландии, тогда гла­вы кланов отнюдь не отказались от своего старого разбойничьего ремесла; только форма последнего изменилась. Собственной своей властью они превратили свое право собственности в силу титула в право частной собственности, и так как они увидали, что рядо­вые члены клана, — пролития крови которых для них уже не требовалось, — оказывают сопротивление их стремлениям к обо­гащению, то решили сгонять их с земли путем открытого насилия. «С таким же основанием король Англии мог бы претендовать на право сгонять своих подданных с государственной территории в море», -г- говорит профессор Ньюмэн 213. Эту революцию, начав­шуюся в Шотландии вслед за последним восстанием претендента, можно проследить в ее первых фазах по работам сэра Джемса Стюарта211 и Джемса Андерсона215. В XVIII столетии гэлам, которых сгоняли с земли, воспрещалась в то же время эмиграция,

213 рг \у Не-щгпап: «Ьес1игез оп Ро1Шса1 Есопоту».Ьопс1оп 1851, стр. 132.

214 Стюарт говорит! «Ренты с этих земель (он ошибочно подводит под
экономическую категорию земельной ренты дани, уплачиваемые вассалами
главе клана) безусловно незначительны по сравнению с размерами послед­
них; что же касается числа лиц, живущих арендой, то, быть может, окажется,
что клочок земли в горных местностях Шотландии прокармливает в десять
раз больше людей, чем земля такой же стоимости в самых богатых провин­
циях» (\Уогкз е!с, еа. Ьу Оепега1 81Г ^тез 81еиаг1, шз зоп. Ьопйоп 1801,
т. I, гл. XVI, стр. 104).

215 Затев Апйегзоп: «ОЬзегуа11опз оп 1пе Меапз о! ехсШп{» а ЗрхпА
о! КаШиа1 1пйи8ку е1с». Е&пЪигдЪ 1777.

46*

734 ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 735

так как хотели насильно загнать их в Глазго и другие фабричные города218. Как пример метода, господствующего в XIX столетии217, мы приведем здесь «очистки», произведенные герцогиней Сэтер-ленд. Как только бразды правления попали в руки этой особы, весьма просвещенной в области политической экономии, она ре­шила немедленно же приступить к радикальному экономическому лечению и превратить в пастбище все графство, население кото­рого прежними мероприятиями аналогичного характера уже было низведено до 15000 человек. С 1814 по 1820 г. эти 15 000 жителей— около 3 000 семейств — систематически изгонялись и искореня­лись. Все их деревни были разрушены и сожжены, все поля обра­щены в пастбища. Британские солдаты были посланы для экзе­куции, и дело доходило у них до настоящих битв с местными жителями. Одну старуху сожгли в ее собственной избе, так как она отказалась ее покинуть. Таким путем эта дама присвоила себе 794 000 акров земли, с незапамятных времен принадлежав­ших - клану. Изгнанным жителям она отвела на берегу моря около 6 000 акров земли, по 2 акра на семейство. Эти 6 000 ак­ров представляли пустырь и не приносили собственникам ника­кого дохода. Герцогиня обнаружила столь высокое благородство чувств, что сдала землю в среднем по 2 ш. 6 п. за акр тем самым членам клана, которые в течение столетий проливали кровь за ее род. Всю награбленную у клана землю она разделила на 29 крупных ферм, предназначенных для овцеводства, причем в каждой ферме жила одна-единственная семья, большей ча-

216 В 1860 г. насильственно экспроприированные были вывезены в Ка­
наду, причем им давали заведомо ложные обещания. Некоторые из них бежа­
ли в горы и на соседние острова. За ними была наряжена погоня из полицей­
ских, от которых они скрылись после рукопашной схватки с ними.

217 «В горных областях, — пишет в 1814 г. Бьюкенен, комментатор
А. Смита, — старая система собственности ежедневно насильственно опроки­
дывается... Лэндлорд, не обращая внимания на наследственных арендаторов
(в данном случае эта категория также неправильно применена), отдает землю
тому, кто предлагает за нее высшую плату, и если этот последний улучшает
возделывание, он тотчас же вводит новую систему культуры. Земля, раньше
усеянная мелкими крестьянами, была населена в соответствии с количеством
получаемого с нее продукта; при новой системе улучшенной культуры и.
увеличенной ренты стараются добыть возможно больше продукта с возможно
меньшими издержками и ради этой цели удаляют все руки, ставшие беспо­
лезными... Люди, изгнанные из родной земли, ищут средств существования
в фабричных городах и т. д.» (БауЫ Вискапап: «ОЪзегуаиопз оп е!с. А. 8тИЬ'з
\УеаИп 01 КаНопз». ЕагпЪиг^Ъ 1814, т. IV, стр. 144). «Шотландская знать экс­
проприировала крестьянские семьи, выбросив их, как сорную траву; она обра­
щается с деревнями и их населением, как индейцы, охваченные местью, с бер­
логами диких зверей... Человек продается за овчину, за барапью ногу, даже
еще дешевле... При набеге на северные провинции Китая на совете монго­
лов было предложено уничтожить обитателей и превратить их землю в паст­
бище. Многие лэндлорды горной Шотландии выполнили этот проект в соб­
ственной стране по отношению к своим соотечественникам» (Оеог§е Епзог:
«Ап 1пдшгу сопсепцпд 1Ье РориЫшп 01 КаИопз». Ьопйоп 1818, стр. 215, 216).

стью английские арендаторы-батраки. В 1825 г. 15000 гэлов уже были замещены 131000 овец. Часть аборигенов, изгнанных на морской берег, пыталась прокормиться рыболовством. Они превра­тились в амфибий и жили, по словам одного английского писа­теля, наполовину на земле, наполовину на воде, но и земля и вода вместе лишь наполовину обеспечивали их существование218.

Но бравых гэлов ждало новое и еще более тяжелое испытание за их горно-романтическое преклонение перед «большими людьми» клана. Запах рыбы бросился в нос «большим людям». Они проню­хали в нем нечто прибыльное и сдали морское побережье в аренду крупным лондонским рыботорговцам. Гэлы были изгнаны вто­рично219.

Но, в конце концов, и часть пастбищ для овец, в свою очередь, превращается в охотничьи парки. Как известно, в Англии нет настоящих лесов. Дичь, обитающая в парках аристократов, есть конституционное домашнее животное, она жирна, как лондонские альдермены [члены городского совета]. Шотландия представляет собою последнее убежище этой благородной страсти. «В горных областях, — пишет Сомерс в 1848 г., — площадь, занятая лесом, значительно расширилась2193. Здесь, по одну сторону Гейка, вы видите новый лес Гленфеши, там, по другую его сторону, новый лес Ардверики. Там же расстилается перед вами Блэк-Маунт, огром­ная недавно запущенная пустошь. С востока к западу, от окрест­ностей Эбердина до скал Обэна, тянется в настоящее время непре­рывная линия лесов, между тем как в других частях горной страны новые леса находятся в Лок Аркэйг, Гленгарри, Гленмористон и т. д... Превращение земли в пастбища для овец... выгнало гэлов на менее плодородные земли. Теперь красная дичь начинает вытес­нять овец, что повергает гэлов в еще более безвыходную нищету...

218 Когда нынешняя герцогиня Сэтерленд устроила в Лондоне пышную встречу миссис Бичер-Стоу, автору «Цпс1е Тот'з СаЫп» [«Хижины дяди Тома»], с целью демонстрировать свою симпатию к неграм-рабам американ­ской республики, — об этой симпатии-она вместе с другими аристократками благоразумно забыла во время гражданской войны, когда все «благородные» английские сердца сочувствовали рабовладельцам, — я рассказал в «№\т Уогк ТпЬипе» о том, как живут рабы самой Сэтерленд [Соч. К. Маркса и Ф. Энгельса, т. IX, стр. 80] (часть моей статьи цитирована у Кэри в «Тпе 81ауе Тгайе». РпИайе^Ыа 1853, стр. 202, 203). Статья эта была пере'печатана одной шотландской газетой и вызвала энергичную полемику между этой последней и сикофантами Сэтерленд.

21в Интересные данные об этой рыбной торговле мы находим у Давида Уркарта: «РогШИо. №\у Зепез». — Нассау В. Сениор в своем выше цити­рованном посмертном сочинении «Тоигпа1з, СопуегзаИопз апй Еззау ге1аип§ *о 1ге1апа>, Ьопйоп 1868, квалифицирует «мероприятия в Сатерлендшире как одну из самых благодетельных «очисток» (с1еапп$*з), какие только знает человечество» (там же).

219а В шотландских «йеег Гогез1з» [охотничьих,парках] нет ни одного дерева. Овец угоняют прочь, на место их сгоняют оленей на голые горы и называют это «с1еег Гогез1». Таким образом, здесь нет даже лесоразведения.

736 ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. ПРОЦЕСС ПАКОПЛЕПИЯ КАПИТАЛА

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 737

Охотничий парк и народ не могут, ужиться вместе. Тот или. другой должны очистить место. Если в ближайшую четверть века места для охоты будут численно и по своим размерам возрастать в такой же степени, как они возрастали в прошлую четверть века, то ни одного гэла не останется более на родной земле. Это движе­ние среди землевладельцев горных местностей вызвано отчасти модой, аристократической причудой, страстью к охоте и т. п., отчасти же они ведут торговлю дичыо, имея в виду исключительно выгоду. Ибо фактически участок горной земли, отведенный для охоты, оказывается во многих случаях несравненно более доход­ным, чем тот же участок, превращенный в пастбище для овец... Любитель, ищущий места для охоты, готов предложить такую цену, какую только позволяют размеры его кошелька... Бедствия, постигшие горную Шотландию, не менее ужасны, чем те, которые постигли Англию благодаря политике норманских королей. Дичь получила больше простора, но зато людей скучивают в пределах, все более и более тесных... У народа отнимают одну вольность за другой... И гнет ежедневно возрастает. «Очистка» и изгнание населения практикуются собственниками как твердо установлен­ный принцип, как чисто техническая земледельческая мера; подоб­но тому, как на девственных землях Америки и Австралии сво­дятся деревья и кусты, так тут поступают с людьми, совершая эту операцию спокойным деловым образом»220.

Разграбление церковных имуществ, мошенническое отчужде­ние государственных земель, расхищение общинных имуществ, осуществляемое путем узурпации и с беспощадным терроризмом, превращение феодальной собственности и собственности кланов в современную частную собственность — таковы разнообразные идиллические методы первоначального накопления. Таким путем удалось завоевать поле для капиталистического земледелия,.отдать землю во власть капитала и создать для городской промышлен­ности необходимый приток поставленного вне закона пролета­риата.

3. КРОВАВОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ПРОТИВ

ЭКСПРОПРИИРОВАННЫХ С КОНЦА XV ВЕКА. ЗАКОНЫ

С ЦЕЛЬЮ ПОНИЖЕНИЯ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ.

Люди, выгнанные вследствие роспуска феодальных дружин и оторванные от земли насильственной, осуществлявшейся толч­ками экспроприацией, этот поставленный вне закона пролетариат поглощался развивающейся мануфактурой далеко не с такой быстротой, с какой он появлялся на свет. С другой стороны, люди, внезапно вырванные из обычной жизненной колеи, не могли столь же внезапно освоиться с дисциплиной новой своей обстановки.

820 ЯоЪеН Зотегз: «ЬеМегз 1гот 1Ье ЩдЫапЗз; ог, 1Ье Ратте о? 1847». ЬопаЪп 1848, стр. 12—28, в разных местах. Эти письма появились первона­чально в «Ттез». Английские экономисты, само собой разумеется, объясняли голод, постигший гэлов в 1847 г., их перенаселением. Во всяком случае последние, видите ли, «давили» на средства своего существования. В Герма­нии «С1еапп<* о? Ез1а1ез» или, как оно называлось здесь, «Ваиегпкдеп» [«хо­лощение крестьян»] развилось с особенной силой после Тридцатилетней войны и еще в 1790 г. вызвало крестьянские восстания в курфюршестве Саксонии. Оно господствовало преимущественно в восточной Германии. В большинстве провинций Пруссии право собственности было гарантировано крестьянам только Фридрихом II. Завоевав Силезию, он принудил ее лэндлордов-восста­новить крестьянские избы, амбары и т. п. и снабдить крестьянские хозяйства скотом и орудиями. Ему нужны были солдаты для армии и плательщики на­логов для казначейства. Насколько приятна была жизнь крестьянина при Фридрихе II с его безобразной финансовой политикой и его системой управ­ления, представляющей смесь деспотизма, бюрократизма и феодализма, об этом свидетельствуют следующие слова Мирабо, горячего поклонника Фридриха! «Лен составляет одно из главных богатств земледельца северной Германии. Но, к несчастью для рода человеческого, это — только средство против крайней нищеты, а не источник благосостояния. Прямые налоги, дворовые службы, разнообразные барщины разоряют крестьянина, который к тому же платит косвенные налоги на все, что он покупает,... и в довершение бедствия он не смеет продавать свои произведения там, где хочет, и за столько, ва сколько хочет; он не смеет покупать необходимые ему продукты у тех [куп­цов, которые согласны продать их за наиболее выгодную цену. Все эти обстоя­тельства мало-помалу разоряют его, и он не мог бы платить прямыг налогов, если бы не занимался прядением; это последнее, доставляет ему необходимое