Неканоническая книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова

Эту книгу, в том виде, в котором мы имеем ее в своей Библии, предваряет предисловие переводчика, который говорит о том, что его дед Иисус написал эту книгу на еврейском языке в Палестине, будучи сам знатоком закона и преданий отеческих. И этот его потомок, приехав в Александрию, обнаружил там недостаток образованности, затруднения людей, желающих жить благочестиво, и посчитал необходимым перевести эту книгу на еврейский язык в 38 году при царе Евергете. По-видимому, если Евергет – Птоломей, то 38 год – это значит 132 год до Рождества Христова. Учитывая, что он внук, можно предположить, что его дед трудился где-то в начале II века, то есть тогда, когда Палестина только перешла из-под власти Птоломеев под власть Селевкидов – сирийцев. Это уже время, когда в Палестину начало поникать такое явление, как эллинизация – размывание культуры еврейской греческой или, вернее, эллинистической культурой. И вот необходимость противостать этой эллинизации и отступлению от закона и явилась причиной появления этой книги и ее перевода.

К настоящему времени значительная часть текста книги найдена и на еврейском языке. Заметим, что при этом книга не была автоматически переведена в разряд канонических.

По своей структуре эта книга напоминает все предшествующие писания – это собрание кратких поучений, сентенций, афоризмов, и небольших картин, которые достаточно беспорядочно между собой соединяются, и иногда даже повторяют поучения на одну и ту же тему; поэтому, какой-то четкой структуры этой книги выделить не удается. Иногда выделяют 1-42 главы в качестве нравоучительной части. Затем следуют несколько небольших разделов – это 42-43 главы, где так достаточно последовательно воспевается сила Божия в природе, и с 44 по 50, где действие силы премудрости Божией в истории рассматривается. Причем эти главы ценны еще и тем, что там отражены некоторые события и лица, по времени близкие к писателю этой книги, как раз находящиеся в промежутке между книгами Ездры и Неемии, и книгами Маккавейскими, то есть в том промежутке, о котором нам Священное Писание ничего не говорит.

Основной акцент этой книги, – в связи с той причиной ее написания, о которой только что упомянули, – есть не только премудрость сама по себе, но и закон – Тора, который для Сираха является той же мудростью или обоснованием мудрости. Первая глава этой книги, – хотя деление на главы здесь достаточно условно, и в некоторых книгах (я имею в виду не только Иисуса, сына Сирахова, а вообще во всем Ветхом Завете), иногда даже мешает уловить смысл, потому что мы привыкли, что если глава кончилась, то кончился и смысловой отрывок, а это может быть совсем не так, потому что достаточно произвольно это разделение на главы сделано: иногда удачно, иногда совершенно неудачно. Тем не менее, в первой главе первый стих сразу нам говорит: «Всякая премудрость – от Господа и с Ним пребывает вовек» (Сир. 1, 1), – ну это с вами мы уже знаем из других книг?

Затем, в 18 стихе говорится: «Венец премудрости – страх Господень» (Сир. 1, 18), – интересно, в книге Притч мы видим: «Начало мудрости – страх Господень» (Притч.1.7), а здесь мы видим, что венец премудрости – страх Господень – это как раз то, о чем мы говорили с вами в прошлый раз: о том, что не выходит еще Ветхий Завет за эти рамки. Откровение о любви, которая есть совокупность совершенства, еще Ветхому Завету мало знакомо, поэтому «венец премудрости» пока что тоже «страх Господень». Однако дело не только в этом.

Из Нового Завета мы знаем, что совершенной любви чужд страх, совершенная любовь не знает страха. Вот эта премудрость, которая происходит от страха Божия, который получает человек в своей душе, ведет человека к стяжанию совершенной любви, о которой в Ветхом Завете, как кажется, сказано не так много. Кажется, когда мы забываем о Песни Песней.

Преп. Максим Исповедник «Главы о любви» I:81-82 (с.104-105) «Двояк страх Божий: один рождается в нас от угрозы наказания и благодаря ему появляются, по порядку, воздержание, терпение, упование на Бога и бесстрастие, из которого [возникает] любовь; другой сопряжен с самой любовью, производя в душе благоговение, дабы она, воспользовавшиесь доверчивым отношением любви, не впала бы в пренебрежение к Богу.

«Совершенная любовь изгоняет» (1Ин4:18) первый страх из души, стяжавшей ее и уже не боящейся наказания; второй же страх она, как было сказано, имеет всегда сопряженным с собой. Первому страху [соответствуют слова Писания]: «страхом же Господним уклоняется всяк от зла» (Прит.16:6) и «начало премудрости страх Господень» (Притч. 1:7); второму же [страху слова]: «страх Господень чист пребываяй в век века» (Пс. 33:10) и «несть лишения боящимся Его» (Пс.33:10)».

Он же вопроссответы «Ибо любви самой по себе, без страха, присуще становиться презрением, как то часто бывает, если близость, есественно рождаемая ею, не сдерживается уздой страха».

Т.е. один страх – наказания, другой – отпадения, начальный и конечный.

Словосочетание «страх Господень» семь раз повторяется только в первой главе, в разных вариациях, например: «Страх Господень отгоняет грехи; не имеющий же страха не может оправдаться» (Сир.1.21) и так далее. И вот в 26-27 стихах этой первой главы некоторая, если хотите, центральная формула этой книги изложена: «Если желаешь премудрости, соблюдай заповеди, и Господь подаст ее тебе, ибо премудрость и знание есть страх пред Господом, и благоугождение Ему – вера и кротость». Помните, подходит некий юноша ко Христу и спрашивает: «что сотворю, да наследую Царствие Небесное?» («...что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Мк.10.17)), Он говорит: «...соблюди заповеди» (Мф.19.17), – если желаешь премудрости, соблюдай заповеди – об этом нам пишет тоже премудрый Иисус, сын Сирахов.