Источники классического текста. Выбор источника основного текста

(Текстология)

Классическим текстом в текстологии принято называть все тексты ушедших из жизни авторов, независимо от их места и значения в творчестве писателя / литературном процессе.

Источником текста является документально-фиксированный текст, отражающий один из этапов работы автора над произведением.

По времени создания они делятся на прижизненные и посмертные. По уровню научной подготовки — на прошедшие и не прошедшие ее.

Источником текста классического произведения является любой его текст. Вся совокупность их по времени создания делится на прижизненные и посмертные. По форме речи — на рукописные и печатные. К рукописным относятся автографы, беловые тексты, черновики, наброски, планы, копии, списки, издательские оригиналы.

Автограф — текст, написанный рукой автора, напечатанный им на пишущей машинке или компьютере. Автографы — наиболее достоверные источники авторского текста. Но они, к сожалению, достаточно часто уничтожаются. Иногда самим автором. Так, например, Н. М. Карамзин уничтожал все свои рукописи, а А. П. Чехов — черновики. Кроме того, автограф, как правило, отражает ранний этап работы писателя, текст, который затем может быть кардинально и многократно переработан автором.

Беловой автограф — это автограф, отражающий завершающий этап авторской работы над рукописным вариантом текста произведения.

Издательский оригинал — авторская рукопись (беловой автограф), прошедшая издательскую подготовку.

Черновики, планы, наброски — материалы, отражающие промежуточные этапы работы автора над произведением, его текстом, замыслом, композицией.

Список — рукописная или машинописная копия текста произведения, сделанная с копии, но не автором, а другим лицом. Если список просмотрен автором, исправлен, дополнен им или даже подписан, то речь должна идти об авторизованном списке, т. е. о таком, который авторитетен в той же степени, что и автограф.

Копия — рукописное или машинописное воспроизведение текста произведения, сделанное с автографа как с ведома автора, так и без его согласия.

Авторизированная копия — копия, просмотренная автором и подписанная им. Авторитетность источников подобного рода та же, что у автографа, особенно при его отсутствии или отсутствии печатных источников текста.

Источники могут быть:

1. рукописными;

2. печатными;

3. устными (запись на магнитофон, по радио, телевидению).

Поскольку автограф — это наиболее авторитетный источник текста, его наличие гарантирует текстологу безусловность авторского волеизъявления.

Основным источником текста становится тот, который признан автором за окончательный, либо тот, который явился результатом последней по времени творческой работы автора над произведением.

Есть свои особенности при выборе источника текста:

1. законченных и опубликованных неоднократно при жизни автора — текст последнего авторизованного издания, т. е. вышедшего при личном участии автора;

2. публиковавшихся только один раз при жизни автора — печатный текст;

3. законченных, но неопубликованных — если произведение было завершено автором и не было опубликовано, последняя беловая рукопись избирается в качестве основного текста;

4. неоконченных и неопубликованных при жизни автора — основной источник текста – рукопись, отражающая последний этап работы автора).

87. Установление основного текста

В ходе сбора и научного анализа этих документов устанавливается основной текст, т.е. авторитетный текст, наиболее полно раскрывающий последнюю волю автора, содержательный смысл произведения, его литературную форму. В этот текст и вносятся все изменения и поправки по другим источникам текста издаваемого произведения.

«Из песни слова не выкинешь» — эти слова народной поговорки с достаточной ясностью формулируют проблему установления основного текста.

Не так давно в «Вопросах литературы» была напечатана полемика между В. Ковским, предлагавшим «редактировать» текст классиков, и Е. Прохоровым, совершенно резонно отрицавшим это право. Единодушное осуждение встретило предложение В. Петушкова для изданий школьного типа упрощать архаические написания, например Пушкина, и вместо «селы» печатать «села», вместо «окны» — «окна», вместо «мужьев» — «мужей», вместо «ярманка» — «ярмарка» и пр.

В сборнике Маяковского «Непобедимое оружие» в стихотворении «Призыв», (1927) строка:

В ответ на разгул белогвардейской злобы —

в соответствии с задачами времени была переделана:

В ответ на разгул фашистской злобы.

Само собой разумеется, что текстолог обязан сохранять в неприкосновенности авторское расположение текста, даже если оно противоречит издательским инструкциям.

Трудно примириться с тем, что в ряде изданий, а особенно в изданиях для детей, отчасти в инсценировках, в книгах, издаваемых в помощь обучающимся русскому языку иностранцам, явочным порядком присвоено право на адаптацию текстов, на приспособление их для той или иной возрастной категории.

Сокращения еще не являются худшим видом этой переработки. Нередки произвольные заглавия, даже не оговоренные и не обозначенные условными скобками, дробление текста на отрывки и пр. В детских и юношеских изданиях проводится «облегчение» орфографии, а иногда «упрощение» текста.

Не говоря уже о том, что адаптация — прием, сомнительный педагогически, детям никогда не удастся сколько-нибудь разумно объяснить, почему в разных изданиях одно и то же произведение напечатано по-разному. Понятно еще, если редактор исключает какие-то части, неприемлемые по соображениям этики (темы сексуальные и пр.), но труднее согласиться с упрощением правописания: разве нельзя объяснить ребенку, что раньше писалось «олтарь», а теперь «алтарь», что раньше писали «три дни», а теперь «три дня» и пр. Во всяком случае, чрезмерной модернизации, по сути своей антиисторической, следует всемерно избегать.

Различие изданий между собой — это различие вступительных статей, примечаний, объема вариантов, но только не различие текста. Текст писателя, поскольку он в данное время установлен, существует только один.

В непосредственной связи с вопросом о неприкосновенности авторского текста стоит своеобразная проблема второго, параллельного текста произведения, не санкционированного автором, но получившего значительное, а иногда и преимущественное распространение.

Могут быть случаи, когда возможно параллельное существование двух текстов. Один — не авторский — устанавливается только историко-литературными разысканиями и почти никому неведом, а между тем именно он может претендовать на то, чтобы признаваться основным. Примерно такого же рода сходная проблема, возникающая для текста, переложенного на музыку и приобретшего такую популярность, что именно приспособленный для музыки текст стал всеобщим и «оттеснил» аутентичный авторский текст.

Вероятно, в некоторых случаях текстовые изменения сделаны были с согласия автора, т. е. авторизованы. Но это не изменяет решения вопросов об основном тексте, а создает второй авторский текст.

Как видим, вопросы основного текста произведения решаются порой не однозначно. С этим обстоятельством текстолог должен считаться.

В практике Салтыкова-Щедрина бывали такие сложные случаи: под влиянием цензуры автор несколько раз создавал не другие редакции запрещенных произведений, а нечто в сущности новое. В дальнейшем именно этот текст при жизни сатирика неоднократно перепечатывался, как бы отменив первый, наиболее соответствовавший его авторской воле. Текстологу приходится этот текст относить в раздел других редакций и вариантов — как бы поступил писатель при совершенной свободе выбора остается неизвестным.

Работа с цензурными материалами требует особой осторожности. Если в отдельных случаях мы не только имеем право, но обязаны восстановить обнаруженный текстологом цензурный пропуск или искажение, то в других следует считаться с тем, что можно назвать канонизацией (принятием) автором цензурной правки даже и тогда, когда он имеет возможность ее устранить. В работе с цензурными материалами текстологу встретятся еще многие другие случаи, предусмотреть которые немыслимо.

Необходимо считаться с тем, что в науке всегда существуют вопросы, разрешить которые мы при нынешнем состоянии источников не можем.

К таким вопросам относится проблема композиции дошедших до нас частей поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». При жизни поэта печатались только отдельные главы с неясными и порой противоречивыми заголовками, план поэмы в целом остается не вполне определенным. В течение нескольких десятилетий идет спор о том, в каком порядке печатать последние части поэмы — исследователи исчерпали уже все возможные варианты, но так и не пришли пока к достаточно убедительному решению.

Первой задачей текстолога является установление текста. До этого и без этого он не вправе приступать к выполнению следующих задач: его организации (кодификации) и комментированию.

Для того чтобы установить основной текст произведения, текстологу в первую очередь приходится сверять различные издания или различные рукописи (либо издания с рукописями) и прочитывать тексты (по преимуществу рукописные). Работа над текстом может потребовать выполнения всех или некоторых из этих операций.

Сверка печатных текстов между собой и с рукописью необходима, потому что, как правило, процесс превращения рукописи в печатный текст есть источник не только его усовершенствования, но порою и его порчи. Только сверкой мы можем выявить разночтения и установить текст, изучив в нужном нам объеме и направлении историю произведения.

В современных условиях творчески завершенная рукопись проходит до выхода в свет следующие этапы: переписку на машинке, правку после рецензий и работы с редактором, снова перепечатку (типография принимает только безукоризненно чистый оригинал), первую и вторую корректуры, а иногда еще и сверку, — всего пять или шесть процессов, из которых четыре связаны с полным или частичным переписыванием текста. В прежнее время этот путь был короче (рукопись — две корректуры), но и он «обеспечивал» достаточное количество ошибок.

Как бы внимателен ни был автор, редактор, корректор и технический редактор, опечатки неизбежно проникают в текст.

Методика сверки не представляет каких-либо принципиальных трудностей, но в качестве обязательного условия успеха требует напряженного внимания. Чтобы исключить влияние посторонних факторов, Б. М. Эйхенбаум и К. И. Халабаев некоторое время практиковали сверку текстов по телефону. К сожалению, в зависимости от дикции, телефон может дать значительное искажение неясно произнесенного слова, а «слушающий» может ошибочно счесть его равным тому, которое перед ним, в его тексте.

Сверка может производиться одним лицом, держащим перед собой два или более текстов, или же громкой считкой двоих.

Трудно отдать преимущество какой-либо из этих методик: каждая имеет свои достоинства. Кажется, первый способ более надежен и число ошибок при нем меньше.

Если же сверка производится вдвоем, то надо принять такие правила: 1) Так как тот, кто читает громко, читает более точно, чем тот, кто только следит за текстом, то читать громко надо более сложный текст, в котором можно ждать большего числа ошибок. Например, если мы сверяем машинопись с печатным текстом, то громко следует читать текст машинописи. 2) Громкое чтение лежит на обязанности ответственного за текст работника. Так называемый «подчитчик» ответственности не несет, с него взятки гладки. Поэтому «меняться ролями» при такой сверке едва ли уместно. Это можно делать лишь при «равноправии» обоих редакторов. Читающий громко читает более сознательно, чем механически следящий за текстом, и можно думать, что он скорее заметит ошибку (это не значит, впрочем, что ошибка не бывает замечена именно подчитчиком). 3) При наличии двух текстов громко надо читать тот текст (или копию того текста), который предполагается более близким к последней творческой авторской воле. 4) Желательно не только сверять текст, но и знаки препинания, абзацы, границы строк и строф. Но произнесение названий этих знаков в потоке осмысленного чтения создает перебои и даже бессмыслицу: «Восток белел, точка, ладья катилась, запятая, строка, ветрило весело звучало, запятая, тире, строка, как опрокинутое небо, запятая, строка, под нами море трепетало, многоточие, строфа». Порой применяется система сокращенных обозначений, которая ненамного облегчает положение: «Восток белел тэ ладья катилась зэ строка» и т. д., или даже еще более рискованное чтение, при котором запятая обозначается одним ударом карандаша о стол, точка — двумя и пр. В этом случае легко возникают ошибки при малейшем нарушении «синхронности», если удар, обозначающий запятую, раздался на долю секунды позднее, чем надо, и голос произносит уже следующее слово. 5) При сверке текста вдвоем важное значение приобретает изоритмичность. Если у одного из работников (скажем, у «слушающего») реакция восприятия медленнее, чем у «читающего», он будет отставать и, вполне возможно, что-то пропускать.

Следует отчетливо представлять себе, что изучение, а тем более воспроизведение вариантов является не самодовлеющей работой (своего рода искусством для искусства), а подчинено совершенно определенному заданию — помочь установлению основного текста. Для этого приходится восстановить в той мере, как они письменно зафиксированы, все этапы творческой истории произведения.

Производить сверку текстов целесообразнее всего, идя обратно хронологически — от последнего издания к предпоследнему и так постепенно восходя к первому, потом к беловой рукописи, затем к черновым, к отдельным наброскам, к первоначальному плану и т. д.; в таком случае достигается экономия труда и отчетливее выявляется творческий замысел и пути его осуществления.

Соответственно, таким образом, и должны фиксироваться выявленные варианты в так называемом текстологическом паспорте: в нем в хронологическом порядке, располагаясь по горизонтали, дается свод вариантов по отношению к тексту, принятому за исходный. В последних двух графах дается принятый текст и его мотивировка. Если принятый текст равен исходному, мотивировка, естественно, отсутствует.

При сверке желательно сличение хотя бы некоторых экземпляров одного и того же издания. Таким образом, удается иногда обнаружить в них важные различия.

Сделаны уже первые попытки механизировать сличение текстов разных экземпляров одного издания. Специальным прибором произведено сличение разных экземпляров первых изданий Шекспира — основных источников его текста (рукописи, как известно, отсутствуют). В итоге машина приблизительно в 40 раз быстрее, чем это мог бы сделать человек, сравнила 75000 страниц двухколонного текста и при этом обнаружила несколько сот неизвестных ранее разночтений.

Значительным достижением советской текстологии следует считать методику чтения рукописи не по словам или даже частям слов (как традиционно работали редакторы), а осмысленное чтение контекста.

Эта методика настойчиво пропагандировалась в работах Б. В. Томашевского, но особенно С. М. Бонди, посвятившего несколько статей ее подробному обоснованию. В настоящее время она может считаться общепринятой в советской текстологической практике.

Приступая к чтению рукописи, текстологу необходимо преодолеть еще одно препятствие, то, которое Д. С. Лихачев назвал «гипнозом чужого прочтения». Гипноз этот так силен, что в качестве методического приема следует решительно настаивать на том, чтобы текстолог не имел перед собой трудов своих предшественников, не пользовался их расшифровками ни для справок, ни для сопоставлений. Лишь когда работа закончена, в порядке контроля можно рекомендовать обращение к другим чтениям. К этому времени у текстолога обычно уже создается убежденность в своем прочтении, возникает возможность критической оценки работы предшественника.

Выработанные советской текстологической практикой принципы можно свести к следующим пунктам:

1. Чтение рукописей (как и сверка) преследует не формальную цель — преподнести читателю дипломатически точную копию написанного писателем, а имеет в виду нечто иное — помочь установлению основного текста. Для этого-то и надо осмыслить творческий процесс в его постепенном движении в целом. Прочесть текст — значит понять его. Вне и до этого перед нами не текст, а набор отдельных, полностью или частично прочитанных слов и фраз. Текстолог должен, не только прочесть отдельные слова, но уловить их связь и смысл.

2. Необходимо строгое различение понятий черновика и беловика. Черновик «пишется для себя, с расчетом на то, что в дальнейшем будет расшифрован, перебелен. Беловик же отражает не процесс работы, а конечный результат ее; пишется он почти всегда для других».

3. Беловая рукопись дает законченный текст, но он не отражает истории произведения. Для этой цели черновик гораздо ценнее. Текст беловой рукописи почти или вполне разборчив, но он, как это ни парадоксально, дает меньше гарантий исправности текста. Автор (а тем более писарь или машинистка), переписывая завершенное произведение, делает это с известной степенью автоматизации и легко допускает ошибки, которых нет в черновике, где все пишется хоть и бегло, но сознательно. Во всяком случае, сверка беловика с черновой рукописью — дополнительный источник проверки точности установленного текста.

4. Читать беловую рукопись нужно дважды и хотя бы один раз по-корректорски, т.е. по слогам и буквам.

88. Проблемы атрибуции произведения

Атрибуция-установление авторства, принадлежности произведения данному писателю.

Аттеза -опровержение авторства.

Эвристика-открытие.

Необходимость атрибуции — явление достаточно частое и важное, позволяющее уточнить авторское наследие. Дело в том, что часть произведений писателя может быть напечатана без его подписи, под псевдонимом или криптонимом. Некоторые произведения могли не печататься прежде или при жизни автора, т.к. писатель считал их слабыми, другие—по цензурным причинам или в результате автоцензуры. Какая-то часть их могла существовать в устной форме или списках и т. д. сюда же следует отнести и произведения других лиц, в такой степени отредактированные писателем, что фактически следует говорить о соавторстве, о необходимости помещения их в разделе «коллективное».

Задача атрибуции возникает как при необходимости утверждения авторства, так и при его опровержении, т.е. при отсутствии бесспорных доказательств принадлежности произведения конкретному писателю.

Основные методы (направление):

1) Документальная атрибуция—документальные источники, которые являются наиболее надежными -творческие документы; свидетельства в дневниках, письмах, официальные документы (в архивах цензурно-политических; редакционных архивах), в хрестоматиях, сборниках.

2) Социологический анализ: исследование круга того/иного автора, его мировоззрение

3) Стилистический анализ (лингвистический анализ текста)

— лингвистический анализ слова

— выявление стилистических особенностей

— выявление текстовых совпадений путем анализа произведения с другими

Dubia (дубиа)—произведения принадлежность которая данному автору так и не доказана. Дубиа диктуется принадлежностью серьезного издания научного, академического текста.

Дубиа—это резервуар, из которого пополняется основной корпус издания.

Место отдела дубиа:

а) в конце издания

б) в конце каждого тома в тех же хронологических границах, что и помещенный в основной корпус.

Исследование литературных мистификаций (разоблачение литературных подделок)

Мистификация-это литературное произведение авторство которого нарочительно приписано сочинителями другому лицу (реальному, вымышленному или народному творчеству)

В одном случае идет речь о разоблачении коммерсанта, решившего извлечь выгодный доход из содеянного. В другом случае приписанное рассматривается в свете высокоидейных соображений.

Причины литературных мистификаций:

а) Розыгрыш

б) Соображения интимного характера

в) желание дискредитировать того \иного автора

г) коммерческая сторона