Каково место XVIII в. в истории Западной Европы и Северной Америки? 4 страница

Критерием, который помогает определить начало про­мышленного переворота в той или иной стране, принято считать начало формирования фабричной системы, что свя­зано с появлением значительного числа настоящих фабрик. В Англии, стране, ставшей на этот путь раньше других, — фабрики стали возникать повсюду в 80-е гг. XVIII в. В кон-

цс века к ней присоединилась Франция, а уже в XIX в. их примеру последовали и другие европейские страны.

Несмотря на особенности промышленного переворота в каждой стране, все же можно проследить его определенную логическую последовательность. Сначала машинное произ­водство осваивает текстильная промышленность. Затем освоенные методы и организацию переносят на другие от­расли и в новые районы. Изготовление машин, до тех пор кустарное, выделяется в особую отрасль производства. На завершающем этапе массовое распространение машин и фабричного производства приводит к окончательной побе­де над ремеслом. Машины производятся с помощью ма­шин. Страны, вступающие на путь индустриального разви­тия позже лидеров, имеют возможность быстрее пройти начальные этапы переворота, используя уже накопленный опыт.

Промышленный переворот в Англии завершился к на­чалу 60-х гг. XIX в., во Франции и США — к началу 70-х гг., к концу 80-х — в Германии и Австро-Венгрии, в 90-х гг. — в странах Северной Европы. В целом индустриальное об­щество в Европе сформировалось к началу XX в.

Изменения, обусловленные промышленным переворо­том, трудно переоценить. Принципиально изменились тех­ника и технология производства, появились новые отрас­ли индустрии: нефтяная, химическая, цветных металлов, автомобильная, станкостроительная, авиационная, нача­лось широкое использование электроэнергии, а в качестве энергоносителей — нефти и газа. Созданная техническая база позволила активизировать научный поиск и обеспечи­ла быстрое внедрение научных открытий. Рост тяжелой промышленности вел к вытеснению сравнительно мелких предприятий. Централизация и концентрация производства привели к выделению в ряде отраслей предприятий-лиде­ров и обнаружили тенденцию к соглашениям по вопросам производства и сбыта между крупнейшими фирмами. В XX в. монополии превратились в неотъемлемую черту за­падного индустриального общества.

Промышленный переворот побудил свыше 60 млн евро­пейцев покинуть деревни в последней трети XIX в. Быстро росли города и рабочие поселки. К концу столетия в Евро­пе население 13 городов перешло за миллионную отметку. В ведущих странах рабочие стали составлять более полови-

История России в вопросах и ответах

ны общего числа жителей, а в Англии — 70%. Изменилась и структура основных классов общества. Повысился удель­ный вес промышленников. Среди рабочих по своему коли­честву и влиянию текстильщиков потеснили металлурги, шахтеры, машиностроители, железнодорожники. Увеличи­лось число конторских, технических и торговых служа­щих...

Возможности развитой индустрии быстро отразил ксъ на характере и структуре потребления, формируется массовый рынок, ориентированный на простых людей, которые полу­чали товары приемлемого качества по доступной иене. Уро­вень ЖИЗНИ ПОВЫСИЛСЯ.

Серьезные сдвиги произошли и в духовной жизни. Фаб­рики и заводы прочно вошли в сознание людей. Новая эпо­ха отличалась ощущением огромных возможностей техники и науки. Европейцы привыкали к динамизму повседневной жизни, постоянным переменам.

Во второй половине XIX в. открытия в области естественных наук изменили представления о строении материи, пространстве, времени, движении, развитии фло­ры и фауны, о месте человека в природе, о происхождении жизни на Земле. В общественном сознании началась сме­на парадигмы. Идея эволюции, развития становится обще­признанной. Время воспринимается в своей бесконечной протяженности. Утверждаются понятия динамических и статических закономерностей.

Конечно, далеко не всем были доступны последние научные достижения. Ко сдвиги в системе образования, просветительская деятельность ученых, рост престижа на­уки и образования делали свое дело и способствовали из­менению массового сознания.

Одновременно в европейском обществе утверждались либеральные идеи, способствовавшие демократизации политической и общественной жизни. Избирательное пра­во распространялось на все большее число людей, а поли­тические партии и власть имущие уже не могли не учиты­вать общественного мнения.

Таким образом, благодаря промышленному перевороту Европа сделала важнейший шаг вперед по пути прогресса и благосостояния.

В России в 20—40-е гг. XIX в. также наметились техни­ческие изменения в промышленности, однако особенность

243 Раздел 5. Расцвет и кризис Российской империи...

здесь состояла в том, что она принадлежала к кругу тех стран, в которых переход к фабричной системе производ­ства проходил под влиянием уже достигнутых результатов государств, которые вступили на этот путь раньше. Поэтому импортируемые в Россию машины попадали тогда в не со­ответствовавшую им хозяйственную, социальную и полити­ческую обстановку, в связи с чем они ке могли давать такой же производственный эффект, как в местах своего изготов­ления. Получило распространение некапиталистическое или не вполне капиталистическое использование машинной тех­ники. Массовый же переход к машинному производству на­чался во второй половине 50-х гг. и приобрел решающее зна­чение для российской экономики в пореформенное время.

И. М. Узнародов

5.3. Какое влияние оказала

Отечественная война 1812 г. на российское общество?

Отечественная война 1812 г., став для России серьезным и тяжелым испытанием, оказала на общество многоплано­вое воздействие. Поэтому широк и диапазон осмысления этого влияния историками: от убеждения в том, что 1812 г. содействовал разложению и ликвидации крепостнического строя в России в последующие десятилетия (А. Корнилов) до оценки Отечественной войны как одного из факторов, сделавших сознание русского общества историческим (Ю.Лотман).

Война потребовала от общества предельного напряже­ния сил и жертв — человеческих и хозяйственных. Уже в 1813 г. не было естественного прироста населения. По офи­циальным подсчетам, расходы казны на войну составили 157,5 млн рублей, а населения — около 200 млн. Из после­дних примерно половину составили добровольные пожер­твования.

Борьба с наполеоновскими войсками выззала к жизни не­бывалый рост патриотических чувств и общественной само­деятельности в разных слоях населения. Это выливалось и в добровольные пожертвования на войну, и в формирование

История России в вопросах и ответах

Раздел 5. Расцвет и кризис Российской империи...

ополчения, и в появление неармейских партизансхих отря­дов и проч. Война приобрела народный характер.

Победа над наполеоновскими войсками и активное участие российской армии в коалициях 1813—1814 гг. стимулировали дальнейшие нравственные приобретения в общественном сознании, весьма неоднозначные по своему содержанию и вызвавшие к жизни новые явления.

Например, вернувшийся домой крестьянин-ополченец вряд ли мог снова стать послушным объектом эксплуатации в хозяйстве своего барина. За это время в условиях боев ои привык действовать порой совершенно самостоятельно, стал шире его кругозор, появилось чувство собственного до­стоинства. Вернуть такого в старые социальные рамки было чрезвычайно сложно.

Исчезло пассивно-оптимистическое настроение образо­ванного общества, типичное для предвоенных лет. Появи­лось желание действовать, способствуя разрешению обще­ственных проблем, уже осознанных в первое десятилетие царствования Александра I. Это возбуждение долго не мог­ло улечься. Печатались статьи о необходимости реформ, составлялись всевозможные записки на имя императора, возникали литературные и образовательные кружки в сре­де дворянской молодежи, офицеры— участники боев 1812—1814 тт. создавал и в полках ланкастерские школы для солдат. Патриотические чувства воспитали интерес к исто­рическому прошлому страны. Первые 8 томов «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина вышли в свет в 1818 г. и имели в обществе успех, неожиданный для самого автора (недешевый трехтысячный тираж был раскуплен в магазинах за три недели). Рожденное войной желание дей­ствовать во имя процветания России стимулировало и раз­витие литературно-художественного творчества. При этом усилилась тяга к изучению истоков народной жизни: нача­лось собирание фольклора, народных песен и проч. В пос­левоенные десятилетия русская художественная культура обрела национальные черты: завершилась реформа русско­го литературного языка, оформились самостоятельные школы в литературе, музыке, живописи.

Патриотизм, своеобразно преломившись в настроениях и убеждениях различных групп образованного общества, интенсифицировал его политическую жизнь. Ожидание реформ устаревших социально-политических институтов

соседствовало здесь со страхом перед возможными измене­ниями. Дворянская молодежь, пополнившая русскую ар­мию на волне патриотизма, в 1813— 1815 гг. оказалась в За­падной Европе в период общественного брожения и перестройки. Она смогла познакомиться с разными сторо­нами европейской жизни, сопоставить их с российскими порядками. Для многих это сравнение было не в пользу России.

Однако после войны реформаторские намерения прави­тельства не вылились в зримые результаты, а к началу 20-х гг. XIX в. Александр I вовсе отказался от идеи преоб­разований. Победа в войне усилила позиции консерватив­ной части общества и правящей элиты, считавшей, что в стране — победительнице Наполеона не следует что-либо принципиально изменять. Эти настроения способствовали поиску истоков могущества России в особых чертах ее развития, и в общественной мысли началась постепенная кристаллизация основных положений национально-государственной доктрины самодержавия, окончательно сформулированной лишь в начале 30-х гг. XIX в.

Несостоявшиеся ожидания тех, кто жаждал реформ, сформировали в их среде сложную палитру настроений и мнений: от разочарованного скептика, демонстративно ушедшего в сферу семейно-бытовых проблем, до убежден­ного в необходимости преобразовать Россию путем военной революции члена тайных декабристских обществ. В широ­ком спектре составляющих идеологии декабризма глубоко­му, своеобразно осознанному патриотизму, рожденному войной 1812 г., принадлежит, пожалуй, центральное место.

Н. В. Самарина

5.4. Декабристы — первые революционеры или «вольнолюбивые мечтатели»?

Сегодняшний спор о месте декабристов в российской истории связан с новой трактовкой исторических событий XIX в. в современной науке. Долгие годы восстание декабристов рассматривали как первый этап освободитель­ного движения в России. Именно в декабристах видел ис-

История России в вопросах и ответах

Раздел 5. Расцвет и кризис Российской империи...

токи русского революционизма В. И.Ленин, им отводилась роль людей, «разбудивших Герцена», который, в свою оче­редь, развернул революционную агитацию. В соответствии с классической схемой советской историографии, пораже­ние декабристов было обусловлено тем, что они «были слишком далеки от народа». Это подразумевало, очевидно, предположение, что будь они ближе к народу, то могла бы свершиться победоносная революция в первой четверти XIX в. Сегодня же восстание декабристов рассматривается как попытка реализации группой молодых дворян, в основ­ном военных, либеральных идей раннего периода алексан­дровского правления. Их деятельность выглядит в совре­менной историографии альтернативой бездеятельности императора, так много задумавшего и почти ничего не сде­лавшего для преобразования страны.

Александр I, воспитанный в духе идей Просвещения, придя к власти в 1801 г., хотел реформировать Россию. В октябре 1801 г. он получил доклад, подготовленный его вос­питателем Лагарпом, о готовности России к принятию кон­ституции. Против реформ, согласно проведенному анали­зу, будут почти все дворянство, чиновничество, большая часть купечества, «почти все люди в зрелом возрасте*, «по­чти все иностранцы». Сил, социальной базы для поддерж­ки реформ у императора не было.

А с начала 20-х гг. он фактически вообще отказался от своих юношеских замыслов, хотя русское общество этого времени стало иным, чем в начале века: ушли со сиены «екатерининские старики» — опора консерватизма, вырос­ла и активно заявила о себе дворянская молодежь, участво­вавшая в заграничных походах русской армии, воспитанная на идеях демократии и политических свобод и уже начав­шая создавать организации, в которых обсуждались проек­ты переустройства России и ликвидации крепостничества.

Увы, к этому времени император уже сам стал думать, что его замыслы неосуществимы. Надежда на то, что рус­ское дворянство в массе своей само осознает необходимость реформ, оказалась утопией. Третьего сословия, в силу сво­его социального положения заинтересованного в измене­нии общества, по-прежнему не было. Насильственных дей­ствий по отношению к правящему классу Александр применять не хотел. Его удерживал страх практических шагов в сторону либерализма в обществе, к нему не гото-

вом. Либеральная альтернатива не состоялась из-за узости-общественного слоя, понимавшего необходимость реформ, и недостаточных волевых усилий царя.

Крах государственного либерализма привел к сущест­венному расхождению среди прогрессивно настроенных людей. Часть из них отошла от либерализма, так как боя­лась бороться за езои идгалы без споры на власть. Их по­зицию выразил поэт Вяземский, который писал в 1820 г, так: «У нас что ни затей без содействия самой власти — все будет пугачевщина». Другая часть образованного общества противопоставила бездействию правительства революцион­ную альтернативу. В 1816 г. начал свою деятельность Союз Спасения, после его роспуска в 1818 е был образован Союз Благоденствия. Так возникло движение декабристов, соци­альная база которого была еще слабее, чем у либерального монарха, а потому неизбежно обреченное на поражение.

В марте 1821 г. на основе Союза Благоденствия возник­ли две тайные организации. На Украине появилось «Юж­ное общество», во главе которого стоял полковник, герой войны 1812 г., П. И. Пестель. В Петербурге было образова­но «Северное общество», имевшее отделение в Москве. «Северное общество» возглавляла Дума из трех человек: Н. М. Муравьева, С. П. Трубецкого, Е. П. Оболенского. С 1823 г. активную роль в обществе стал играть К. Ф. Рылеев. Ими были созданы две политические программы: «Русская правда» Пестеля и Конституция Никиты Муравьева «Рус­ская правда» — первая в России республиканская полити­ческая программа. Она предусматривала уничтожение са­модержавия, крепостного строя, сословий, все объявлялись гражданами, равными перед законом. Крестьяне освобожда­лись с земельным наделом. Конституция Никиты Муравье­ва была более умеренной, она тоже предполагала отмену крепостничества и самодержавия, монархия сохранялась, но была ограничена законом. Провозглашались граждан­ские свободы, однако полноправное гражданство получа­ли лица, владевшие значительной собственностью. Кресть­яне освобождались без земли.

С 1823 г. началась подготовка восстания. Планы убий­ства императора на военных смотрах 1823 и 1824 гг. были отложены из-за «неготовности». Новый срок был назначен на 1826 г. Однако смерть Александра I в Таганроге 17 нояб­ря 1825 г. и известие о том, что правительство знает о заго-

История России в вопросах и ответах

воре, ускорили события. Было решено в день присяги но­вому императору захватить его и принудить к введению конституционного строя. 14 декабря 1825 г. была предпри­нята попытка реализовать задуманное. Восставшие воинс­кие части вышли на Сенатскую площадь, но из-за несогла­сованности и неготовности к решительным действиям со стороны руководителей, а главное, из-за отсутствия массо­вой поддержки общества, восстание было подавлено.

Восстание декабристов, несмотря на поражение, подчеркнуло неотвратимость перемен, заставило обще­ственное движение последующих десятилетий искать реше­ние насущных проблем. Кроме того, со времени декабрис­тов начинается противостояние власти и интеллигенции, а в политической культуре России прочно утвердилась рево­люционная традиция.

Т. Ф. Ермоленко

5.5. Что нового появилось

в национально-государственной идее в николаевскую эпоху «просвещенного консерватизма»?

Усиление консервативных начал в национально-государ­ственной идее и, как следствие, во внутренней и внешней политике Российского государства при Николае I (1825— 1855 гг.) протекало в условиях кризиса феодально-крепостни­ческих отношений в России и отказа от политики «большо­го поворота» к Западу, которая осуществлялась российским самодержавием в XVIII в.

Министром народного просвещения графом С. С. Ува­ровым была разработана «теория официальной народности» («самодержавие, православие и народность»), которая систематически внедрялась в школах, университетах, а че­рез печать — в массовое сознание.

Эта теория, ставившая целью «воспитание преданного самодержавию молодого поколения», противопоставляла пассивность народных масс и дворянскую революцион­ность. Пассивность народа объявлялась С. С. Уваровым в

249_____ Раздел 5. Расцвет и кризис Российской империи...

качестве исконной и самобытной черты крестьянского ха­рактера и объяснялось это патриархальной его набожнос­тью, стойкой верой в царя. Россия, согласно этой теории, «крепка единодушием беспримерным — здесь царь любит Отечество в лице народа и правит им, как отец, руковод­ствуясь законами, а народ не умеет отделять Отечество от царя и видит в нем свое счастье, силу и славу».

Освободительные идеи представлялись в теории как наносное явление, распространенное только среди «испор­ченной» части образованного общества. Тем самым пред­принималась попытка доказать, что российская действи­тельность не дает оснований для зарождения «крамольного» образа мыслей, что все они появляются в стране под влия­нием западноевропейских освободительных идей.

«Теория официальной народности», являясь апологией консервативного политического режима, выступала в каче­стве фактора его самооправдания: существующие в стране порядки настолько хороши, что в условиях полной гармо­нии между государственной властью и народом ничего не надо ни изменять, ни совершенствовать. С наигранным оптимизмом граф Бенкендорф писал: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».

Другим фактором, который, по мнению консервативного окружения императора, должен был укрепить государствен­ную власть и оправдать ее политику стало противопоставле­ние «самобытной» России «растленному» Западу.

Однако в условиях кризиса феодально-крепостнической системы эти факторы «самооправдания» оказались малоэф­фективными: для многих здравомыслящих людей, в том числе и в верхних эшелонах власти, были очевидны наду­манность и лицемерие казенного пустозвонства «теории официальной народности».

Кроме того, политика правительства Николая I оказа­лась настолько социально-неэффективной, что «верхи» постепенно стали утрачивать контроль за ситуацией в стра­не. Российскую общественность (элитарную часть обще­ства) будоражили споры «западников» и «славянофилов», официальных «консерваторов» и революционных «демо­кратов», «внизу» усиливались крестьянские «брожения». Все это заставило наиболее здравомыслящую часть россий-

История России в вопросах и ответах

Раздел 5. Расцвет и кризис Российской империи...

ской государственной элиты всерьез задуматься о смене по­литического курса, о необходимости проведения в России реформ.

А. В, Лубский

5.8. Как решалась проблема российской в 30—40-е гг. XIX в.?

Стабилен в исторической и фштософской литературе ин­терес к проблемам духовной жизни обшества, в том числе к вопросам российской самоидентификзции, центральным среди которых является отношение к западничеству, славянофильству и теории «официальной народности:". Сегодня, в связи с признанием цивилизационного метода и возросшим интересом к выяснению особенностей разви­тия социумов, мы наблюдаем тенденцию к переоценке со­держания и значения в российской истории не только сла­вянофильства, но и теории «официальной народности». Они перестали трактоваться как «реакционные теории» и заняли достойное место в нашем духовном наследии.

В 30—40-е гг. XIX в. русское общество предприняло попытку решить проблему самоидентификации, т. е. опре­делить особенности российского социума и уяснить его историческую судьбу. Европейский либерализм, который был принят в конце XVIII—начале XIX в. элитной культу­рой России как ориентир, некий общечеловеческий идеал, к которому надо стремиться, подвергся критике и начался поиск своей, национальной модели общественного устрой­ства, что было обусловлено рядом обстоятельств внутрен­него и внешнего порядка.

К внешним обстоятельствам следует отнести изменения, которые произошли в Европе. Вместо обещанного просветителями XVIII в. идеального общества, основанного 1 га разумных началах и проводящего в жизнь великие лозунгу] свободы, равенства и братства, реальностью XIX века стал капитализм с его неприкрытой жаждой наживы и безразли­чием к тем, кто не преуспел в борьбе за существование.

Это привело к тому, что для русского общества идеал Ев­ропы, долгое время служившей ориентиром развития,

потускнел. Взглянув с иных позиций на мир, значительная часть образованной России стала искать идеалы & другом месте. Например, в собственном прошлом. По этому пути отправились как царское самодержавие, так и часть фрон­дирующей интеллигенции, известной под именем славяно­филов.

Вторая группа обстоятельств связана с опытом историчес­кого развития самой России. Как регулярные попытки реформировать ее по европейским образцам, предпринима­емые в предшествующем столе'зяи и в начале XIX в. правя­щей династией, так и первый революционный опыт — вос­стание декабристов, были неудачны и привели к осознанию необходимости искать иные пути, нежели те, что предла­гал европейский вариант модернизации. Победа русского оружия в войне с Наполеоном укрепила национальную гор­дость, консолидировала общество и выступила стимулом в поисках своего пути развития.

Третья группа обстоятельств обусловлена изменениями в культуре общества. Трансформировался социальный но­ситель русской элитной культуры: рядом с дворянином все увереннее культурное пространство занимает разночинец, который демократизирует духовную жизнь России и все более придает ей народный оттенок. По времени это совпа­ло с тем этапом диалога европейской и российской куль­тур, когда российская культура стала выходить из состоя­ния только принимающей стороны, начинала утверждать свою значимость, претендовать на самостоятельное место в культурном мире и расширять пространство своего влияния. Не случайно именно 20-е гг. XIX в. считаются началом «зо­лотого века» в российской национальной культуре.

Четвертая группа причин обусловлена началом капитали­стической модернизации России, которая несла не только технический прогресс, но и массовый психологический дискомфорт, связанный с процессами урбанизации, пролетаризации, маргинализации общества. Менялась со­циальная структура, формировались новые социальные слои и классы. Отпадение масс людей от устойчивых сис­тем коллективных представлений всегда сопровождается падением нравов, ростом преступности, пьянством, хули­ганством, бессмысленной жестокостью. Срочно требова­лось обеспечить вхождение новых элементов жизни в ус­тойчивую картину мира традиционного массового человека.

История России в вопросах и ответах

Раздел 5. Расцвет и кризис Российской империи...

Лучше всего это сделать, придав новому вид старого, а по­тому привычного и понятного. Таким образом, создавая индустриальное общество, т. е. осуществляя общемировую тенденцию развития, Россия одновременно усиливала свою ориентацию на традиционные культурные ценности.

Впервые наиболее ярко и полемично проблему поставил в 20—30-х гг. П. Я. Чаадаев. В «Философических письмах», написанных в 1828—1830 гг., он задался вопросом о месте России в созидании мировой истории и пришел к выводам, за которые Николай I объявил его сумасшедшим. Он срав­нил европейскую католическую религию с российской пра­вославной и пришел к неутешительному для России заклю-чению о том, что католическая религия, породившая европейскую цивилизацию, творческая и созидательная. А православная — мертвая и архаическая. Приняв христиан­ство от «растленной Византии», Россия оказалась лишена перспективы развития. В новом труде «Апология сумасшед­шего» он несколько изменил свои взгляды, признав за Рос­сией будущее, если она сможет творчески усвоить уроки Запада.

Несмотря на спорность некоторых моментов, Чаадаев подметил многое из особенностей русской культуры. И осознать специфику России без поставленных им вопросов было уже невозможно.

Первыми, кто попытался дать ответ на вопросы Чаадае­ва, были западники и славянофилы. Славянофилы счита­ли обвинения Чаадаева клеветой на русскую историю. Из всех его идей они поддерживали лишь мысль о великом будущем России, в котором видели счастливое завершение всей человеческой истории. Славянофилы считали, что проблемы современности связаны с петровскими реформа­ми, прервавшими естественный ход развития России. Рус­ской истории присущи особые ценности, которых не знает Европа. С их точки зрения, процесс развития на Западе вызывает распад сознания на разум, чувства и волю, кото­рые начинают действовать сами по себе и приведут Европу к кризису, России же свойственны целостные обществен­ные и культурные формы, которые, не разрушаясь, способ­ны стать основой более высоких ступеней исторического развития.

Главной формой, обеспечивающей целостность общественной жизни, признанные лидеры славянофиль-

ства А. С. Хомяков и И. В. Киреевский считали общину и вечевые формы правления. Соборность — главный прин­цип православия — противостоит началам индивидуализма и в то же время обеспечивает развитие личности.

Целью славянофилов был не отрыв России от Европы, а восстановление единства русского общества и культуры на основе национальных ценностей.

Иначе решали вопрос о России и ее месте в мире запад­ники. В целом они соглашались с оценкой Чаадаевым прошлого России, но считали, что благодаря Петровским реформам развитие индивидуального самосознания и лич­ного достоинства в России уже началось. Необходимо лишь ускорить внедрение свободных от крепостничества обще­ственных отношений и европейской культуры, но этому протиьостоит реакционное самодержавие, которое не про­водит необходимые обществу либеральные реформы.

В конце 40-х гг. некоторая часть образован ного общества отошла от либерализма, и идеалу реформ был противопо­ставлен идеал революции. Революционные демократы, разочарованные в буржуазных преобразованиях, в том чис­ле революционных, как в способе разрешения обществен­ных противоречий, возродили общинный идеал славянофи­лов. Дсгосударственная общинная традиция «правды» стала идеалом для многих представителей духовной элиты обще­ства, а носитель этой традиции — народ — стал предметом поклонения, перед которым интеллигенция всетда чувство­вала себя виноватой. Но в глазах «народа» представители европейской культуры все равно были «барами», носителя­ми «кривды».