Зарождение коммунистического движения

После разгрома подпольных революционных организаций колониальными властями, а также после их добровольного роспуска в разное время значительная часть национальных революционеров отошла от террористической деятельности и обратилась к социализму и марксизму. Заметное влияние на индийских революционеров оказала социалистическая революция 1917 г. в России, особенно на тех, кто жил и работал в Европе и США. Среди них были Вирендранатх Чаттопадхьяя, Баркатулла, М.Р.Б.Т. Ачарья, Манабендра Натх Рой (М.Н. Рой – настоящее имя Нарендранатх Бхаттачария), Абани Мукхерджи и другие.

Группу сторонников коммунизма составили также некоторые мусульмане, которые узнали об Октябрьской революции через афганские источники и отправились в Советскую Россию как своеобразные паломники. На обратном пути в Индию их арестовали. Среди них были Шаукат Усмани и Ферозуддин Мансур.

Эти две группы революционеров попытались установить связи с Коммунистическим интернационалом. Одним из тех, кому удалось это сделать, стал М.Н. Рой (1887–1954), который в 1920 г. приехал в Советскую Россию для участия во II Конгрессе Коминтерна[340]. На этом конгрессе к подготовленным В.И. Лениным «Тезисам по национальному и колониальному вопросу», в которых отмечалось, что коммунисты в колониальных странах на начальной стадии освободительного движения должны сотрудничать с национальной буржуазией, Рой внес дополнения к этим тезисам. Их суть – национальной буржуазии доверять нельзя. Такой подход Роя отражал в определенной степени мнение левых кругов в Индии о роли индийской буржуазии в освободительном движении.

17 октября 1920 г. группа индийских коммунистов основала в Ташкенте Коммунистическую партию Индии. Ее членами стали М.Н. Рой, его жена Эвелин Рой (псевдоним – Шанти Деви), Абани Мукхерджи, Мохаммед Али, Мохаммад Шафик Сиддики, М.Р.Б.Т. Ачарья и Роза Фитингова. Образование компартии в Ташкенте дало импульс созданию таких же групп в самой Индии. В Бенгалии была сформирована группа во главе с Музаффаром Ахмедом, в Бомбее – с Ш.А. Данге, в Мадрасе – с Сингаравеллу Четтийяром. Они сыграли заметную роль в распространении марксистской литературы на бенгали, маратхи, хинди, урду и других языках. Тогда же Данге написал книгу «Ганди против Ленина» и стал издавать журнал «Социалист»[341].

В 1921 г. М.Н. Рой и Абани Мукхерджи обратились к сессии Индийского национального конгресса в Ахмадабаде со своим «Манифестом». В нем подчеркивалось, что Индия находится на пороге «политической, экономической и социальной революции». В «Манифесте» выдвинутый Ганди лозунг «сварадж в течение одного года» был назван «великой декларацией». А Конгресс, «как лидер нации», должен был не только указывать цель, но шаг за шагом вести народ к этой цели. Для этого Конгрессу следовало включить в свою программу решение острейших проблем, стоящих перед народом[342].

Генеральный секретарь Коммунистической партии Индии (марксистской) Э.М.Ш. Намбудирипад (1909–1998) писал, что М.Н. Рой внес значительный вклад в развитие коммунистического движения в стране. Его работа «Индия на переходном этапе» (1922 г.) сыграла заметную роль в понимании реальной ситуации в тот период. Однако позже М.Н. Рой стал, по существу, антикоммунистом[343].

1920-е годы были отмечены ростом активности индийского рабочего класса. Особенно высокий подъем борьбы рабочих за свои права наблюдался в 1928–1929 гг. Их массовые выступления – забастовки и антиколониальные демонстрации – отличались организованностью и боевым характером. Так, во всеобщей забастовке текстильщиков Бомбея, начавшейся в апреле 1928 г. и продолжавшейся шесть месяцев, участвовало 150 тыс. человек. Забастовку возглавил союз рабочих-текстильщиков – Гирни камгар лал бавта (Фабричный рабочий красного флага). По данным властей, за время забастовки число членов этого профсоюза увеличилось до 65 тыс. человек[344]. Эта забастовка, а вместе с ней и стачки в Калькутте, Мадрасе и других городах выдвинули коммунистов, которые стояли во главе этого профсоюза, на передовые позиции борьбы рабочего класса. Всего в 1928 г. в Индии состоялось более 200 забастовок, в которых приняло участие свыше полумиллиона рабочих. Одновременно с забастовками проводились политические демонстрации, в ходе которых провозглашались лозунги полной политической независимости Индии[345]. Власти предпринимали меры, направленные на ограничение политической деятельности левых сил. Этой цели служили принятый в 1928 г. закон об общественной безопасности, а также закон о промышленных конфликтах[346].

Эти годы были отмечены также массовыми антифеодальными и антиколониальными выступлениями крестьян в различных районах страны, вызванными притеснениями со стороны властей и помещиков. Выступления жестоко подавлялись колониальной администрацией.

Британская колониальная администрация пристально следила за деятельностью первых индийских коммунистов и сочувствовавших им. Она предпринимала активные меры по блокированию их попыток к объединению. С 1922 г. по 1927 г. в Пешаваре было проведено несколько судебных процессов о «подрывной» работе индийских революционеров, которые возвращались из России (Акбара Куреши, Мухаммада Акбара, Мухаммада Хасана и других). Они были осуждены как «большевистские агенты». Однако на деле их роль в распространении коммунистических идей была незначительной.

Почти одновременно с процессами в Пешаваре проходил суд в Канпуре (1923–1924 гг.) над арестованными «агентами большевиков». Четверо из них были приговорены к тюремному заключению на четыре года (Музаффар Ахмед, Шаукат Усмани, Ш.А. Данге, Налини Гупта). Обвиняемые М.Н. Рой и Р.Ч.Л. Шастри на суд не явились (первый был в то время в Германии, второй – во французской колонии Пондишери), Сингаравеллу Четтийяр был освобожден по старости и болезни. Еще один из обвиняемых оказался доносчиком, и дело против него было прекращено. Остальные пять человек были освобождены до суда.

В отличие от процессов в Пешаваре, где подсудимые отказывались признавать выдвигаемые против них обвинения, на процессе в Канпуре дело обстояло иначе. Обвиняемые использовали суд для пропаганды своих взглядов. Они настаивали на своем праве создать коммунистическую партию в Индии, указывая на то, что такие партии действовали в других странах, в том числе в Англии. В свою очередь, власти не обвиняли их в том, что распространение коммунистических идей является незаконным. И на суде, и вне его они утверждали, что судят не коммунизм, а заговорщиков, которые насильно хотят разрушить британскую власть в Индии, в соответствии с инструкциями, получаемыми из Москвы.

В 1925 г. там же, в Канпуре, была проведена первая Всеиндийская коммунистическая конференция. Ее организатором стал конгрессист Сатьябхакта. В конференции приняли участие Музаффар Ахмад (он был выпущен из тюрьмы по болезни), С.В. Гхате, К.Н. Джоглекар, Айодхъя Прасад, Хасрат Мохани, Сингаравеллу Четтийяр и другие. Конференция приняла устав партии, образовала центральный комитет с двумя генеральными секретарями – С.В. Гхате и Дж.П. Багерхатта. Однако созданная таким образом компартия не смогла действовать на регулярной основе. Более того, последовавший вскоре судебный процесс в Мируте (1929–1933 гг.) фактически прервал работу этой организации[347].