Глава 22. Больше Владимир Петрович не сопротивлялся

Больше Владимир Петрович не сопротивлялся. Так и сказал:

– Эх, Любка, да я жить без тебя уже не могу.

– Посмотрим‑посмотрим, – шутила без пяти минут невеста. Вернее, какое без пяти минут, уже невеста – они ведь отнесли куда‑то какие‑то там заявления. Так что готовимся к свадьбе теперь. Ну, вот не зря же мне свадьба снилась! Наконец‑то дождались и человеческой свадьбы. Люба говорит, что меня Владимир Петрович, наверное, свидетелем возьмет, дружком каким‑то. Что за дружок, я понятия не понимаю. Жил у нас в соседнем подъезде пудель один по кличке Дружок, но при чем тут наша свадьба, пока ума не приложу. Ну, да ладно, поживем – увидим.

Знаете, что самое главное? Приезжала же «царица» наша – ну, Екатерина Великая, или как ее там – Екатерина Львовна, Любашина мама. Умора! Ничего я не понял. Сама доброта. Суетится, ладошами хлопает, стол помогает накрывать, светится вся, Владимира Петровича зятьком называет. Да‑да, берет его под руку, ведет к столу и лопочет:

– Садись, зятек, покушай.

– Спасибо, Екатерина Львовна, – смущается Владимир Петрович, – да не беспокойтесь вы так, я тут каждый угол знаю, присаживайтесь сами, не волнуйтесь. А где же Геннадий Витальевич?

– Сейчас придет, я его в магазин отправила. Вам какой хлебушек? Черный или белый?

Не понял я ничего. Вы не знаете, что это с ней случилось? Несколько дней назад кричала как резаная, а тут прямо мать родная. Хотя чему я удивляюсь, у нас ведь, собак, то же самое. Лаем, рвемся в бой, пена на клыках. Еще минута, и разорвем на куски, а потом стоим и нюхаем друг друга. И потом еще дружим, заботимся друг о друге. Вот и люди так же. Видимо, как‑то Люба убедила маму, что другого мужа ей не нужно. Вот и смирилась Екатерина Львовна.

Ба! Вот что мне в голову сейчас пришло. А может, она так их чувства проверяла? Ну, в самом деле, вдруг бы испугались, поникли, головы бы повесили, слюни распустили бы. Давай друг от друга отбрыкиваться. И что это за любовь? Так – одно название. А тут нужно было упереться, настоять на своем, словом, посражаться за свою любовь. Вон что бы было, если бы мы тогда с Фуку смирились со своей судьбой и не дали достойный отпор агрессору? Молодцы и Люба, и Владимир Петрович, и Екатерина Львовна – спасли любовь. Жду вот теперь не дождусь свадьбы. Я ни разу еще на свадьбе не гулял, да еще у своего подопечного.

Никогда я не видел Владимира Петровича таким нарядным и счастливым. Ну, о Любе вообще разговор отдельный – я, когда увидел ее в белом платье, фате, у меня чуть челюсть на землю не упала – красота неописуемая. Да и вообще, скажу вам, друзья, это был настоящий и грандиозный праздник. Коллеги Владимира Петровича крепко обнимали товарища, поздравляли, желали… ой, да чего им только не желали в этот день. А Любе целовали ручку. Девушка не ходила, а, можно сказать, порхала между гостями.

Мне‑то есть с чем сравнивать! Что я, Любу не видел, что ли! Ходит себе да и ходит – по квартире, в магазин, аптеку, на рынок, еще куда‑нибудь. А тут – летает, словно белая птица. Такая легкая, воздушная, изящная. Верите, я даже легонько за хвост себя куснул, думаю, не уснул ли – чего она разлеталась. Нет, не сплю. Просто у Любы такой наряд, если бы сегодня был Новый год, можно было смело сказать: это наряд сказочной птицы или феи.

А видели бы вы ее глаза! Вот где чудо! Они блестели и горели так… Господи боже мой, только сейчас догадался! Так они же блестели и горели сразу за двоих – за себя и за мужа. Вон оно в чем дело!

По приезде из ЗАГСа Владимир Петрович и Люба сразу направились к могиле Фукусимы. Петрович положил цветы и поклонился боевой подруге. Никто не слышал, что говорил Владимир Петрович, но по его губам я понял, что он произнес:

– Прости, родная, что я не сумел тебя спасти.

Коллеги‑спасатели стояли молча, а вот гости со стороны Любаши все перешептывались:

– Это кто там?

– А бог его знает…

– Говорят, собака какая‑то.

– Да не какая‑то, а спасательница.

– В каком смысле?

– Да в прямом, работала вместе с хозяином.

– Она ему жизнь спасла…

– Вон оно что!

Стол мы накрыли во дворе, а над столом коллеги жениха соорудили на всякий случай длинный навес. Кто‑то сказал, что, по прогнозу, нас должен потревожить небольшой дождик. Но все обошлось, гром где‑то рядом погудел‑погудел и умолк. Был такой момент, вроде подуло свежим воздухом, но дождь так до нас и не дошел. Природа радовалась вместе с нами и не хотела портить праздник.

А Владимир Петрович, видимо, не зря порепетировал в тот раз танец с невестой. Гости‑зрители замерли, наблюдая, как жених и невеста танцуют свой белый танец под потрясающую песню «Неповторимая» группы «Белый орел». Слова из песни, конечно, нужно слышать. Это было так символично, что кое‑кто из присутствующих пустил слезу. Но я так думаю, это были слезы счастья за молодоженов, за их сложную, но такую красивую судьбу:

Неповторимая и несказанная,

Всегда любимая, всегда желанная,

Среди затмения мое прозрение,

Ты жизнь моя и вдохновение…

Аплодисменты были настолько продолжительными и настойчивыми, что молодоженам пришлось танцевать на бис. И это было действительно очень красиво и трогательно!

Когда танцоры остановились, кто‑то громко закричал: «Горько», остальные подхватили, и молодожены обнялись. У людей такие бывают длинные поцелуи, с ума сойти.

Так мне хотелось в ту минуту запрыгать и поавкать от радости. Но сдержался – думаю, перепугаю гостей до смерти. Спасатели, те не испугаются, я все больше переживал за гостей от Екатерины Великой. Если честно, они какие‑то странные. Одна женщина спрашивает у Любы:

– Милая, а кобелек не кусачий?

Я сначала даже не догадался, что она обо мне спрашивает, понял только после того, как Люба подошла ко мне, погладила и объявила всем:

– Дорогие гости! Наш лабрадор Трисон – специально обученная собака, поводырь, к людям привыкший, воспитанный. Так что не бойтесь его, он никого не укусит.

– А к детям он как? К детям… – посыпались вопросы от родственников.

– Не переживайте, – продолжила Люба и рассмеялась, – детей он любит еще больше, чем взрослых.

А между тем поцелуй у молодоженов затянулся. Да садитесь вы уже, гости, наверное, и сами уже не рады, что крикнули «горько!», на стол поглядывают. И тут… Вот, честное слово, если бы сам не видел, не поверил бы. В этот момент через все небо, прямо над головами жениха и невесты поднялась и засияла радуга.

– Радуга! Радуга! Радуга! – закричали и взрослые и дети.

Владимир Петрович и Люба вместе со всеми смотрели в небо. Любаша плакала от счастья, а Петрович в этот момент шепнул ей:

– Любушка, а я ее тоже вижу! Сердцем вижу, любимая!

Эпилог

Подтверждаю, друзья: живут мои родные мирно, как сказал бы мой самый первый подопечный, Иван Савельевич [6], душа в душу. Во всяком случае при мне ни разу не ссорились. Но это все мелочи. Весной у нас родилась девочка.

Угадайте, как ее назвали? Ну, конечно же, Сима. Не мог Владимир Петрович назвать дочку иначе. Ну, а Любаша не возражала. Правда, теща немного побурчала, но и то тихонько, в сторонке. Кроме меня, никто, наверное, и не слышал. А вы знаете, что означает имя Сима? Разве можно лишить вас такой информации?

Версий происхождения несколько. Некоторые считают имя еврейским и обозначающим «радость» или «услышанная Богом». Другие настаивают, что имя Сима персидское и переводится как «лицо», «облик». Арабы говорят, что это их имя и означает оно «честная девушка».

Люба – девушка любопытная и все‑все выискала в Интернете, а заодно и со мной поделилась. Характер у Сим бывает властным, но осмысленным. Как правило, это независимая, трудолюбивая, настойчивая и при этом чувствительная женщина, которая стремится к материальному благополучию и карьерному росту. Даже в детском возрасте она проявляет во всех своих действиях железную логику и здравый смысл. Врожденная активность позволяет ей всегда быть в центре общественной жизни, но юная Сима обычно относится к тем девочкам, которые пытаются удержать лидерство среди сверстников путем авторитаризма, а не дружеского отношения. Взрослая Сима тоже стремится завоевать руководящие позиции, любит все держать под контролем, а также ценит прочное положение. В целом это уравновешенный, обязательный и принципиальный человек, который без проблем помогает другим людям. Ей не чужды духовность и миролюбие, поэтому Сима умеет заслужить доверие и любовь друзей.

Послушал и пришел к выводу – точно в тещу пойдет, в смысле в свою бабушку Катю. Ой, нелегко, видимо, придется в будущем Владимиру Петровичу. Я‑то, пока буду жив, буду защищать своего подопечного, а вот что потом дальше? Сплошные авторитарные личности!

Ну, что вы думаете, я серьезно? Шучу я. Люба не даст своего супруга никому в обиду, да и дочь, я думаю, воспитают они достойной и доброй девочкой. Все, что пишут в Интернете, – это так, усредненный вариант, а если растить ребенка в такой искренней любви, которая зародилась и продолжает жить в этой семье, все будет хорошо.

Но и это еще не все новости. Владимира Петровича взяли на работу диспетчером МЧС. Где эта Екатерина Львовна? Слышит ли она меня? Теперь мой подопечный не просто женатый человек, он еще и кормилец в семье.

Сколько лет уже работаю поводырем, столько и убеждаюсь: да, глаза у этих людей мертвые, да сердца живые!

Примечания

Повесть «Радуга для друга», Эксмо, 2012 г.

Повесть «Формула добра», Эксмо, 2012 г.

Повстанцев.

Вертолета.

Часть ружья.

Михаил Самарский, «Радуга для друга», повесть, Эксмо, 2012 г.