Глава 5. Вы знаете, Любаша оказалась великолепной рассказчицей

Вы знаете, Любаша оказалась великолепной рассказчицей. Она с удовольствием делилась с нами всякими историями – и грустными, и смешными, и просто познавательными. Об одних узнавала из телевизора, о других слышала по радио, о третьих вычитывала в газетах да журналах, а в последнее время Люба все чаще и чаще произносила такую фразу: «Сегодня вычитала в Интернете». Интересная штука этот Интернет. У Любы имелось какое‑то хитрое устройство (она называла его планшетником), с помощью которого она и забиралась в свой Интернет. Заспорят о чем‑нибудь с Владимиром Петровичем, она нырь в свой приборчик и через минуту‑другую либо соглашается с мужчиной, или, напротив, нос тому утирает – дескать, слушай и запоминай! Но чаще всего Любаша найдет что‑либо интересное про животных и зовет всех нас на кухню.

– Садитесь, ложитесь, кому как удобно, – говорит, – послушайте, что я нашла…

Мы с Фуку лежим, Владимир Петрович сидит. Внимательно слушаем нашу рассказчицу. Египтянин всегда ложится поодаль от нас и внимательно за нами наблюдает. Видимо, все‑таки опасается собак. И правильно! Будь всегда начеку, не расслабляйся. Но вы же понимаете, что это я так для душевного успокоения говорю, а скорее даже просто для юмора. На самом деле ни я, ни тем более Фуку никогда и коготком не тронем этого зазнайку. Так и лежит весь вечер с открытым одним глазом. На котов мне тоже везет. Сколько раз меня сводила с ними судьба, и каждый раз эти надменные животные сначала относились ко мне пренебрежительно, а потом сами же набивались в друзья. Но я не злопамятный, вскоре и Фараон к нам стал относиться дружелюбнее и любезнее. Забегая вперед, скажу: подружились мы с ним. Он нам открыл секрет. Оказывается, где он раньше жил, в подъезде было много агрессивных собак, и он думал, что мы все такие. Раньше он и слыхом не слыхивал ни о поводырях, ни о спасателях. Словом, мы с Фукусимой основательно просветили его. Правду говорят: относись к другим с добром, и они тоже постепенно будут к тебе относиться по‑доброму. Так оно и вышло. Ой, отвлекся я с этим горделивым котом. Слушаем Любу.

– …маленькая девочка ушла каким‑то образом из поселка и заблудилась, родители всполошились уже поздно, – продолжает Люба, – девчонка успела забрести очень далеко. Искали ребенка более двухсот человек – и полиция, и спасатели, и добровольцы. Родители чуть с ума не сошли, уже и не надеялись увидеть свою дочь живой. Но девчонке повезло – вместе с ней в опасное «путешествие» отправилась собака, обыкновенная дворняжка. В результате неосторожная гуляка ночь провела в придорожной канаве. Несмотря на то что ночью был мороз, собака сумела согреть девочку – просто легла на нее и не дала замерзнуть. Вот тебе и дворняжка.

– В спасательных делах, Любушка, порода не имеет значения, – говорит Владимир Петрович. – Вообще, все животные так устроены, что они в беде стремятся помогать друг другу и, кстати, человеку тоже. Точно говорю, даже дикие звери иногда спасают человека. Но, конечно, нельзя путать охоту и когда кто‑то терпит бедствие. Охота есть охота – это способ выживания. У моего приятеля, Максима Полежаева, кстати, спасателя с большим стажем, целая коллекция таких историй. Рассказать кое‑что?

– Спрашиваете, конечно, рассказывайте, – радостно закивала Люба, а я для порядка разок авкнул. Надеюсь, вы не забыли, что «ав» на моем языке означает «да»?

– Все истории, конечно, трудно запомнить, но расскажу, что особо запало. Сначала о том, что видел собственными глазами… – Петрович откашлялся в кулак, немного помолчал и продолжил: – Ехали мы как‑то по МКАД, движение плотное, и вдруг собачонка бросилась перебегать дорогу. Представляете, это же верная смерть. Чего она там забыла, на другой стороне?! Словом, на третьей полосе ее сбивает грузовик. Она, бедная, подлетела, кувыркнулась в воздухе и шлепнулась на асфальт. Я включил аварийку, остановился и только хотел было уже выскочить из машины, смотрю между машинами бежит другая собака. Снова визг тормозов, шум, чей‑то крик. Ну, думаю, все, и вторая погибла. И что вы думаете? Оказывается, вторая собака бросилась на помощь первой – схватила ее за шкирку и потащила на обочину.

– С ума сойти! – ойкнула Любаша. – Ее‑то хоть не сбили? У меня сейчас сердце остановится.

– Тут обошлось, – улыбнулся Владимир Петрович. – Я перестроился в крайний правый ряд и вернулся к собакам. Подхожу, одна лежит, глазами лупает, вторая лижет ей рану на ноге. Я наклонился над раненой, вторая отбежала в сторонку, сидит наблюдает, не уходит. Я еще тогда подумал, надо же, как мир устроен. А еще говорят, у них мозгов нет, дескать, они на рефлексах живут. Какой же к черту тут рефлекс, если одна собака бросилась спасать другую. Нет, ребята, это уже не рефлекс, тут что‑то другое. В общем, пока я сидел над раненой, она приподнялась и поковыляла к своей спасительнице. Ну, думаю, слава богу, значит, отойдет. Порадовался я в тот вечер за собачек: и тому, что обе живы остались, и их собачьей солидарности.

– Очень интересная история, – сказала Люба. – Потрясающая.

– Скажу честно, если бы сам не видел, ни за что не поверил бы. А потому теперь, когда слышу рассказы о геройстве братьев наших меньших, осторожничаю с сомнениями. Вот, например, из коллекции Максима. В Сибири Ивана Игоревича Булгакова, пожилого человека, ночью разбудил кот. Причем удалось ему это нелегко – Барсик царапал своего хозяина, кусал, мяукал как сумасшедший, но все же добился своего. Проснувшись и почувствовав выраженную слабость, невероятное чувство голода, головокружение и тремор конечностей, старик схватил дрожащими руками мобильный телефон и первым делом вызвал неотложку. Оказалось, у бедняги уровень глюкозы упал так низко, что обычно в таких случаях больной уже не просыпается.

– Бог ты мой! – воскликнула Любаша. – Если бы не кот, умер бы во сне…

– Да, – подтвердил Владимир Петрович, – но на этом история не закончилась. Через некоторое время Барсик угодил под мотоцикл – увлекся охотой на воробья и выскочил на проезжую часть. Три дня старик не отходил от своего котейки. Женщина‑ветеринар, лечившая кота, всякое повидала за свою практику, но все равно очень удивилась такому отношению человека к коту. Она полюбопытствовала, мол, в чем причина такой нежности? Услышав историю спасения Ивана Игоревича, врач все поняла и вопросов больше не задавала.

– Вот так история, – выдохнула Любаша. – Аж дух захватило.

Я покосился на нашего Фараона. Надулся он и сделал важный вид, явно показывая нам: поняли, коты тоже не лыком шиты. Хорошо, котик, очень хорошо, мы и не возражаем.

– И таких случаев, Любашенька, море, – продолжил Владимир Петрович. – Наши ребята любят такие истории. Как‑никак коллеги наши – спасатели, – рассмеялся Владимир Петрович и, нащупав плечо девушки, погладил его. – О диабетиках, кстати, много разных баек. Есть где‑то собака по кличке Белл. Так вот она стала первой, кому вручили награду за спасение жизни человека с помощью мобильника. Представляешь, Люба, человек впал в диабетическую кому, а собака умудрилась набрать номер службы спасения. Медики приехали вовремя и спасли жизнь хозяину пса. Во как! И тут, как говорится, хочешь верь, а хочешь не верь, но я ведь своими глазами видел, как дворняжка, рискуя собственной жизнью, спасала на МКАД свою подругу. Эх, да что мы говорим о чужих героях? А Фуку? Ведь не испугалась ни огня, ни дыма, если бы не она, где бы я сейчас был? Герой, а не собака. Будь я президентом, точно бы орденом ее наградил…

Я взглянул на Фукусиму – то ли мне показалось, то ли она так нос сморщила, но, по‑моему, она улыбалась. По ее напряженному уху определил: слушает внимательно. А как же? Речь‑то о коллеге. Я знаю, моя подопечная очень скучает по своей работе. Хотя, честно скажу, никогда не хнычет. Смирилась она со своей судьбой. Так мне однажды и сказала: «Что поделаешь, Трисон, видать, мой срок закончился…» Вообще, Фуку была очень мудрой собакой. Даже будучи слепой, она не раз предупреждала нас с Владимиром Петровичем об опасности.

Однажды Петрович засобирался на прогулку. Смотрю, Фуку как‑то неохотно собирается. Я спрашиваю у нее:

– Как себя чувствуешь? Уж не приболела ли?

А она и отвечает мне:

– Не хочется мне сегодня идти гулять, лучше этот вечер дома пересидеть.

– Это еще почему? – удивился я. – Как же так? Мы ведь каждый вечер выходим гулять, Петрович нас не поймет.

– Нужно как‑то его удержать, сопротивляйся, – настаивает Фуку, – он ведь без тебя не пойдет. Так что все в твоих лапах.

Я даже опешил.

– Мне‑то хоть можешь объяснить, в чем дело? Почему нельзя? Согласись, я должен знать…

– Должен‑должен, конечно, – Фуку лизнула мой нос, – но я и сама пока не могу объяснить. Что‑то тревожит меня. Выгляни в окно, мне кажется, погода портится или вот‑вот испортится. Может, даже резко. Ну, поверь мне, что‑то не так. Удержи хозяина.

Фуку, в отличие от нас, поводырей, называла Владимира Петровича хозяином. Мы с ней как‑то поначалу даже поспорили. Я ей говорю:

– Зачем ты называешь Петровича хозяином?

– А кем я его должна называть? – удивилась собака. – Он и есть наш хозяин.

– Нет, – говорю, – я не могу так его назвать.

– Это еще почему? Гордый такой, что ли?

– Нет, – отвечаю, – тут несколько причин. Во‑первых, я просто закреплен за инвалидом по зрению, а на самом деле я собственность школы по подготовке поводырей. Понимаешь?

– Ну и что? – авкнула Фуку. – А кто за тобой ухаживает, кто кормит, вычесывает? Школа твоя, что ли?

– И еще, – продолжил я, – все‑таки я поводырь, то есть, понимаешь, своего рода не просто собака, а самое настоящее средство реабилитации. Тут даже как‑то неловко называть человека хозяином.

– И как ты их называешь? – нахмурилась Фуку.

– Подопечные, – гордо сказал я и посмотрел на реакцию собаки.

Она помолчала‑помолчала и вдруг говорит:

– А что, красиво звучит: «Подопечные»! – и вдруг неожиданно спросила: – А меня тоже так называешь?

– И тебя тоже, – кивнул я.

– Спасибо, – неожиданно отвечает Фуку. – Спасибо, друг.

Фукусима прижалась ко мне и, немного помолчав, сказала:

– Недавно, когда мы ездили на дачу, слышала, как одна женщина остановилась возле нашего двора – вы как раз с Петровичем в магазин ушли – и разговорилась с Любашей. Та чуть в обморок от ее слов не упала.

– Что она такого сказала, что так Любу напугала? – поинтересовался я.

– Говорит, мол, и зачем он эту калеку возле себя держит? Сам слепой, да еще собаку слепую приютил. Усыпил бы уже да не мучился.

Люба возмутилась, говорит ей: «Как вам не стыдно? Эта «калека» жизнь Петровичу спасла!»

– Ну и что? – усмехнулась тетка. – Рано или поздно все равно подохнет, на то она и собака…

Верите, я обомлел от такого рассказа. Хотя впереди нас ждали испытания и похлеще.

– И что Люба? – осторожно спросил я.

– Люба наша молодчина! Так грохнула калитку, я думала, что забор у нас рухнет. Доброжелательница, видимо, тоже испугалась. Ойкнула и залепетала: «Да ладно тебе, нравится, ухаживай, я как лучше хотела…» Представляешь, Трисон, она хотела «как лучше».

Фуку потерлась об меня и тяжело вздохнула.

– Да не расстраивайся ты, – успокаивал я подругу. – Люди разные бывают. Как когда‑то говорил мой самый первый подопечный, в семье не без урода. Она, возможно, и сама не осознает, что говорит. И еще, что самое печальное, люди почему‑то думают, что мы не понимаем, о чем они говорят. Наивные…

– Это да, – снова вздохнула Фуку. – Потому нам легче разобраться, где негодяй, а где порядочный человек.

Если бы мог, рассмеялся бы! И говорю:

– Так что же тут разбираться, если они сами о себе все и рассказывают?

В тот вечер мне все же удалось удержать Петровича от прогулки. И что вы думаете? У нас под окнами рухнуло несколько деревьев, оборвало провода, раздавило автомобили и двух человек увезли в больницу – ветками их поранило. Вот вам и Фукусима‑спасательница. А что вы хотели – собака ПСС!

Погуляли с Любой поздно вечером, но к тому времени ветер стих, гроза прекратилась, дождь перестал. Страшно подумать, что могло произойти, сунься мы на улицу не вовремя.

Вот нравятся мне такие совпадения. Вернувшись домой и включив телевизор, мы услышали потрясающую новость – шла передача о домашних животных. Диктор рассказывал о том, как собака‑француженка (на самом деле это была соплеменница нашей Фуку – немецкая овчарка) спасла свою хозяйку.

– Женщина хотела покончить с собой, пытаясь застрелиться, однако овчарка прыгнула на нее как раз в тот момент, когда хозяйка уже была готова нажать на спусковой крючок. Шестидесятитрехлетняя жительница департамента Воклюз, – вещал диктор, – в последнее время была угнетена и подавлена. В какой‑то момент она, видимо, твердо решила расстаться с жизнью. Когда ее мужа не было дома, женщина вышла в сад, прихватив с собой винтовку. Там она произвела несколько пробных выстрелов в воздух, затем направила ствол себе в грудь, видимо, намереваясь выстрелить в сердце. В момент, когда пенсионерка фактически нажимала на спусковой крючок, собака прыгнула на нее и помешала завершить задуманное. Пуля зацепила грудь, но жизненно важных органов не задела.

– Фуку, – Владимир Петрович радостно потрепал свою любимицу за шею, – твоя порода. Гордись!

– Собака почувствовала, что происходит, – продолжал диктор, – и сбила хозяйку с ног, чтобы спасти ее. Поведению собаки удивились даже местные полицейские, пришедшие к выводу, что в данном случае сработало шестое чувство, присущее животным. Когда муж француженки вернулся домой, он обнаружил в саду спасенную супругу. Мужчина вызвал неотложку. Осмотрев пострадавшую, медики объявили, что ранение не угрожает ее жизни.

Следующая история о собаке моей породы. Ух, гордость так и распирает меня. Слушаем внимательно.

Современная медицина наконец‑то тоже обратила внимание на необыкновенное обоняние собак. Не понимаю, почему врачи раньше до этого не додумались? Видели ведь, как разные службы использовали наши способности в поисково‑спасательных работах, на таможне, при поиске наркотиков или взрывчатых веществ. Везде, кроме медицины. А что оказалось? Да это же целое открытие! Мы способны почувствовать наличие в организме человека злокачественных клеток по запаху, который выделяется с некоторыми химическими продуктами. А вы разве сами не замечали, как мы прикладываем свою голову к месту, где у вас что‑то болит? Присмотритесь! Да‑да, видите, мы еще и лекари ваши. Вот так!

Что же дальше? Женщина, которая сама помогла многим людям с серьезными психологическими проблемами, сама едва не пострадала от страшной болезни. Но психолога спасла любимая собака. Клэр Гэст заметила, что лабрадорша Дейзи стала вести себя рядом с ней как‑то странно – превратилась в беспокойную и даже несколько навязчивую собаку. Иными словами, стала вести себя не так, как ее учили. Но так совпало, что именно в эти дни доктор Гэст учила свою Дейзи распознавать злокачественные опухоли.

Клэр не могла и подумать, что первым человеком, у которого Дейзи найдет злокачественную опухоль, станет она сама. Собака с завидным упрямством показывала своей хозяйке, что с той что‑то не так. Дейзи все время пыталась уткнуться мордой в грудь женщине. И тогда доктор внимательно ощупала место, вызывавшее особое беспокойство Дейзи, и неожиданно обнаружила там уплотнение. Дальнейшее обследование показало рак груди в начальной стадии.

Это случилось, когда Дейзи сама еще была щенком. Но с тех пор она стала одной из самых знаменитых собак‑диагностов Великобритании. На счету собаки‑доктора сотни спасенных жизней. Она отлично распознает следы рака по запаху кожи и дыханию человека. Причем лабрадор ищет самые разные виды опухолей.

Ну а хозяйка Клэр Гэст теперь абсолютно здорова. Она вовремя провела операцию, и с тех пор в ее организме ничто больше не привлекало внимания Дейзи. Согласитесь, потрясающая история!

«Еще одна спасенная жизнь! А вы говорите, «собаки‑собаки»! Вот вам и собаки!»

Только я расслабился, смакуя последнюю новость о мудрой лабрадорше, как диктор объявил:

– К сожалению, сегодня у нас есть и печальные новости. Житель Казани Эдуард Ибрагимов оставил на своей странице «ВКонтакте» запись: «Вчера догхантеры отравили мою собаку!» Зрители нашего канала помнят, что совсем недавно мы показывали репортаж «Надежный друг», где рассказывали о трогательной дружбе слепого мужчины, сотрудника Казанской библиотеки для слепых, и собаки‑поводыря. Сегодня Элли больше нет…

Последняя новость шокировала нас всех. Владимир Петрович, стиснув до скрежета зубы, грохнул изо всех сил кулаком по столу. Любаша всхлипнула и, что‑то шепча, перекрестилась. Мы с Фуку, плотнее прижавшись к полу, молча наблюдали за людьми. Если бы вы знали, как хотелось в этот момент завыть.

Ночью Владимир Петрович долго не мог уснуть, ворочался, стонал… Плохо дело, ведь завтра нам идти в школу‑интернат для слепых детей.