Глава 7. Прогнило что‑то в Датском королевстве

Прогнило что‑то в Датском королевстве…

Шло время, годы летели, точно пожелтевшие листья с веток. Казалось бы, только вчера человечество с волнением и некоторой тревогой встречало миллениум, опасаясь глобального сбоя Всемирной компьютерной сети, – а меж тем уже началось второе десятилетие двадцать первого века. И мировой финансовый кризис, так напугавший всех три года назад, не только остался позади, но уже стал понемногу забываться. Тем более что корпорация «МКИ», в отличие от множества других российских и зарубежных компаний самого различного направления, не так сильно ощутила на себе его удар. Конечно, ее дела тоже пошатнулись, прибыли уменьшились, и примерно года полтора показались непростым временем… Но всего лишь непростым, а не драматичным. Теперь, в третьем тысячелетии, люди всего земного шара (и россияне отнюдь не были исключением) уже не представляли себе жизни без Интернета, и потому спрос на услуги компании «МКИ» не угасал, что бы ни происходило в мире. И популярность социальных сетей только росла. Все эти годы «Единомышленники» оставались в тройке лидеров России и СНГ и сохраняли позиции в списке пятидесяти самых посещаемых сайтов мира. Ежедневно на портал заглядывало около двадцати – двадцати пяти миллионов человек.

Сейчас Андрею и Дмитрию уже с трудом верилось в то, что когда‑то вся их фирма состояла из крохотного магазинчика и помещалась в нескольких комнатках. Как же все изменилось с тех пор! Стоимость компании со смехотворной, как теперь казалось братьям, суммы в двадцать тысяч «зеленых» возросла до двухсот миллионов долларов. Фамилии Салап и Куликов замелькали в списках крупнейших отечественных медиамагнатов. Акции, которыми они обладали, возросли в цене в сотни и тысячи раз. Чуть ли не ежедневно им поступали предложения о покупке их компании. Очень многие влиятельные и далеко не бедные люди хотели бы войти, на весьма выгодных для братьев условиях, в долю. Но до поры до времени Андрей и Дима вежливо, но твердо отклоняли подобные предложения. Слишком непросто досталось им это детище, слишком много сил, да что там сил: частичку самих себя вложили они в него, чтобы вот так запросто продать его или подпустить к нему кого‑то чужого.

Естественно, что жизнь их кардинально переменилась. Особнячок в Замоскворечье теперь принадлежал им целиком. Он, кстати, преобразился самым чудесным образом и сейчас действительно напоминал лучшие здания в стиле ампир, что были так популярны в России в начале девятнадцатого века. Здание было, конечно, тесновато, но братья решили сохранить его как свой счастливый талисман. В особнячке теперь находились кабинеты начальства, зал совещаний, зал переговоров и зал для корпоративных мероприятий. А для основного офиса они арендовали и переоборудовали когда‑то заброшенное промышленное здание в районе Варшавского шоссе. Именно там и происходила главная работа.

В свои тридцать девять лет Андрей Куликов выглядел именно так, как должен выглядеть человек, чья фамилия вот‑вот будет упомянута в рейтинге журнала «Форбс». Подтянутый, ухоженный, загорелый мужчина с уверенным взглядом и ослепительной улыбкой, чья одежда и аксессуары всегда полностью соответствуют статусу. Он коллекционировал часы и галстуки, каждый год менял автомобили и раз в сезон старался вырваться из Москвы хотя бы на неделю, чтобы отдохнуть на каком‑нибудь престижном курорте в обществе очередной подружки. Во всем, что касалось личной жизни, Андрюшка с юности так и не изменился, вокруг него все так же роились яркой толпой девушки, преимущественно молодые и даже очень, но ни одной из них, как бы они ни стремились к этому, не удалось не то что затащить его в ЗАГС, но даже обрести статус постоянной подруги.

– Вы, ребята, держите ухо востро, – напутствовала братьев Дина, все так же остававшаяся директором по персоналу в корпорации. – Мало того, что вы богаты, так еще и не стары, и мужчины хоть куда… Самая что ни на есть лакомая добыча для всяческих молоденьких и хорошеньких, но очень коварных и хищных акул‑барракуд. Вы уж будьте поаккуратнее – сожрут и не подавятся.

И она горестно вздыхала.

Причин для вздохов у Дины имелось предостаточно. Хотя пока в ее жизни еще ничего не изменилось, но в данном случае «пока» было словом ключевым. Перемен можно было ожидать с минуты на минуту, и практичная Дина, с ее смекалкой бывшей челночницы, отлично понимала, что изменения эти не станут переменами к лучшему.

Конечно, она тратила все силы на уход за собой, одевалась исключительно в бутиках и преимущественно за границей, а не на родине, не вылезала из салонов красоты, постоянно обращалась к пластическим хирургам, делала разные подтяжки и все такое прочее. Но сорок лет – это, увы, сорок лет, и никакой ботокс, никакой силикон и никакие золотые нити эту цифру не уменьшат. Дина понимала, что старость с каждым днем все ближе, и эта мысль приводила ее в отчаяние.

Добро бы еще у нее было стабильное положение в жизни, статус жены крупного бизнесмена! Уж тогда бы она развернулась… Но как она ни старалась все эти годы, Дима так и не согласился узаконить их отношения. Чего только она не делала для этого, каких только ухищрений в ход не пускала! В койке только что наизнанку не выворачивалась, в жизни изображала из себя нежную, верную и заботливую боевую подругу, готовую сдувать пылинки со своего господина и предупреждать его малейшие желания. Один бог знает, чего ей это стоило! И все впустую. Каждый раз, стоило ей только намекнуть на штамп в паспорте, Димка морщился, точно у него болели зубы. «Дина, ну зачем ты опять начинаешь этот разговор? Сколько можно переливать из пустого в порожнее? Мы же с тобой уже все решили…» Больше всего Дину возмущало это самое «мы». Мы решили, скажите на милость! Это, к вашему сведению, он все решил, с маменькой своей покойной, чтоб ей ни дна, ни покрышки! А она, Дина, решила совсем другое… Вот только ее мнения почему‑то никто не спрашивает. Однажды она решила простимулировать ситуацию и сделала вид, что завела роман на стороне. Вернее, выражение «сделала вид» сюда не очень подходит, поскольку небольшие интрижки у Дины случались постоянно, уже лет десять. Убедившись, что Дмитрий не собирается на ней жениться, Дина потихоньку начала погуливать. Любовник из Салапа был так себе, эти дурацкие компьютеры всегда интересовали его больше, чем секс, а Дина с возрастом стала женщиной очень темпераментной. Так стоит ли отказывать себе в удовольствиях, когда вокруг столько молодых мачо, прямо‑таки жаждущих скрасить досуг скучающей состоятельной леди? И однажды она как бы случайно показалась Димке в обществе самого красивого из своих жиголо, а потом намекнула в разговоре, что влюблена и, похоже, увлечена не на шутку. Согласно ее плану Дима должен был испугаться потерять женщину, к которой уже привык и привязался за столько лет, начать ревновать, волноваться, упрашивать ее не принимать решений сгоряча… Но ничего подобного не произошло. Этот чертов Салап только пожал плечами и завел очередную свою занудную речь – мол, если ты полюбила, я не вправе тебя удерживать, буду только радоваться за тебя и всей душой желать счастья… Пришлось срочно дать задний ход и долго втолковывать ему, что он ее не так понял, что она любит только его одного, и так далее, и тому подобное. Так что и тут Дина обломалась со всей своей стратегией и тактикой. Но сдаваться она не собиралась. Даже тогда, когда почувствовала, что их и без того вялые отношения стали сходить на нет. Димка все реже и реже появлялся в ее квартире, вообще перестал брать ее с собой на тусовки, даже в ресторан не водил и постоянно находил какие‑то отмазки, когда Дина приглашала его приехать. И она поняла, что пора переходить к решительным действиям, иначе будет поздно.

А Дмитрий и впрямь давно уже тяготился своими отношениями с Диной. И постоянно вспоминал последние мамины слова – как же она оказалась права, милая мама, царствие ей небесное! Когда прошла эйфория начала отношений с Диной и он смог начать более или менее трезво оценивать ситуацию, то совершил немало неприятных для себя открытий. Дина, раньше представлявшаяся ему идеалом, самой очаровательной, самой интересной, самой чудесной женщиной на планете, на деле оказалась совсем не такой. Постепенно в ней открывались черты, которые Дима терпеть не мог в людях, – меркантильность, ограниченность, мещанство. Дина, как сорока, была падка на яркие дорогие вещи, которые была готова скупать без всякой системы, разбора и вкуса. Кроме шмоток, побрякушек, поездок за рубеж, имевших своей целью лишь поваляться на пляже, «прибарахлиться» да «попонтоваться», салонов красоты, глянцевой и эфирной жвачки для глаз и мозга да сплетен о жизни звезд, ее ничего не интересовало. Дима только диву давался, как она могла когда‑то казаться ему человеком с богатым внутренним миром.

По‑хорошему, такие отношения уже давно следовало разорвать, ведь Дима уже года через два‑три окончательно понял, что разочаровался в «девушке своей мечты», больше не любит ее и не хочет быть с ней. Но Дина всячески демонстрировала ему свою привязанность, и оттого он долгое время не решался порвать с ней, все тянул и тянул надоевший роман, счастье еще, что они не жили под одной крышей. Он решил прекратить свою связь с Диной постепенно, без резких движений, разрывов и драм, – и вроде бы это почти удалось. Недавно Диме исполнился сорок один год – возраст, как он решил, вполне подходящий для женитьбы. И Дмитрий стал потихонечку подыскивать себе невесту, что оказалось делом крайне непростым.

Нельзя сказать, что у него не было выбора, все с точностью до наоборот – спрос на молодых бизнесменов был огромный. Динино предупреждение насчет хищниц попало в самую точку, поскольку атакам этих самых акул и барракуд братья подвергались практически каждый раз, стоило им только очутиться в публичном месте, в каком‑нибудь ресторане или клубе. Иногда и Диме, и Андрею казалось, что под кожу им вживили какой‑то сигнальный маячок, чтобы отслеживать их передвижения по городу. Ибо куда бы они ни пришли и как бы ни пытались «шифроваться» – все было бесполезно. Они тут же натыкались на смазливых охотниц за тугими кошельками. И если Андрей за время своей бурной молодости кое‑как научился разбираться в женщинах, то Дима в этом смысле был, что называется, грудным младенцем. А следовательно, необычайно легкой добычей для обольстительных и предприимчивых «леди удачи». Те были куда как горазды на выдумки и хитроумные уловки.

От нескольких подобных девиц Андрей уже спасал доверчивого кузена, буквально выдергивая его из их хищных лап и зубов. Каждый раз это сопровождалось «кошачьими концертами» несостоявшихся невест Димы, разъяренных тем, что лакомая добыча в последний момент была выхвачена буквально из их пасти. Некоторым, особо строптивым и настойчивым, приходилось даже отстегивать некие суммы, лишь бы они убрались куда подальше.

Андрея это страшно раздражало и нервировало. Он тысячу раз пытался вправить брату мозги:

– Запомни, если девушка уже при первой встрече начинает клянчить у тебя деньги на такси и жалуется, что ей негде жить, значит, ей от тебя нужен только кошелек и акции, которыми ты располагаешь. Поэтому можешь не слушать ее бредни о любви, о том, что ты тот самый человек, о котором она мечтала всю жизнь и с которым ей будет рай даже в шалаше. Бредни о любви – тот бредень, в который попадаются глупые богатые караси. – С годами Андрей не утратил привычки каламбурить и сочинять афоризмы. – Рай‑то ей, конечно, будет, только в трехэтажном шалаше, с мраморным джакузи и вышколенной прислугой. И хочешь ты этого или не хочешь – она добьется своего, а потом оставит тебя в дураках и пустит нищим по миру…

Дмитрий слушал все это вполуха, неопределенно мычал и в ответ делился с Андреем описанием своего идеала будущей супруги. В качестве кандидатки на эту роль ему виделась умная, интеллектуально развитая, многим интересующаяся девушка, с легким веселым характером, чуткая, внимательная, женственная, которая стала бы хорошей женой и отличной матерью их будущим детям.

– Я понял, что невеста обязательно должна быть из приличной интеллигентной семьи, – говорил он. – Мама была права – от воспитания очень многое зависит… Плюс эта семья должна быть небедной, иначе, как ты говоришь, девушку будут интересовать только мое состояние и статус, а не я сам. Хуже нет, когда девица из грязи рвется в князи, я это уже понял. Еще хочется, чтобы моя невеста была остроумной. Терпеть не могу людей без чувства юмора. Конечно, чтобы интересно было поговорить с ней на разные темы. А то мне последнее время отчего‑то везет на девушек, весь кругозор которых ограничен шопингом и глянцем… И, кроме того, обязательно нужно, чтобы моя избранница стала хорошей матерью. В нашем с тобой возрасте уже давно пора иметь детей. Так что хочется, чтобы мягкость и заботливость в ней сочетались с интеллектом – чтобы могла правильно воспитывать детишек, с детства развивать их, прививать им культуру…

– Слушай, ну что ты все про психологию да про психологию, – усмехался Андрей. – Можно подумать, к внешности избранницы у тебя нет никаких требований.

– Не, ну внешность – это, конечно, тоже важно… Знаешь, мне нравятся девушки, красивые от природы, натуральной красотой, а не благодаря пластическим операциям, силиконовым закачкам, и что они там еще с собой делают… Стройные, высокие, с хорошей фигурой, с пышными формами…

– Чтобы ноги от ушей и грудь седьмого размера? – подначивал Андрей.

– Нет‑нет, избави бог! – махал рукой Дима. – Третий или в крайнем случае четвертый. Больше не надо. Хотя и меньше тоже… А против длинных ног я ничего не имею, это очень красиво.

Похоже, солидному бизнесмену, классному профессионалу в области компьютерной подачи информации, было совершенно невдомек, что все эти качества просто невозможно объединить в одном человеке. Ведь идеальных людей вообще, как известно, не бывает. Но, как говорится, если уж мечтать, то ни в чем себе не отказывать.

Андрей посмеивался над братом, но в глубине души понимал его – встреться на его жизненном пути подобная девушка, он, глядишь, и сам бы на ней женился. Только, в отличие от Димы, который последнее время, похоже, всерьез озаботился матримониальными планами, Андрей пока под венец не собирался. Его одолевали заботы совсем иного толка.

Некоторое время назад, когда Андрей, как следует позанимавшись в спортзале и наплававшись в бассейне, переодевался после душа и неторопливо размышлял, чем бы ему заняться дальше в этот только что начавшийся субботний день, раздался телефонный звонок. Андрей взглянул на дисплей сотового и увидел, что номер не определился. Странно. Давно такого не было. Может, не стоит подходить?

Однако он все‑таки ответил – и услышал в трубке смутно знакомый высокий голос с неприятными металлическими интонациями.

– Здравствуй, Андрюша, – произнесла трубка. – Как насчет того, чтобы повидаться? Есть любопытное дельце…

– Простите, а с кем я говорю? – не понял он.

– Стыдно, стыдно забывать старых друзей, Андрюша. Неужели не признал? Раздобудько моя фамилия. Арнольд Петрович – помнишь такого?

– Вас забудешь, – усмехнулся Андрей. – И рад бы, да не получается – нет‑нет да и мелькнете по телевизору…

– Что делать, мой дорогой. – В трубке послышался дребезжащий смех. – Положение обязывает, депутат должен быть публичной фигурой. Ну что, пересечемся? Скажем, через пару часов. Я сегодня в баньку собрался, в Пресненскую, а у них там ресторанчик очень милый. Посидим, перекусим, молодость вспомним, за дельце перетрем.

Первым порывом Андрея было заявить, что никаких дел с Раздобудько у него нет и быть не может, но он вовремя прикусил язык. Стоит ли так рубить сплеча, разумно ли это? Да, когда‑то Арнольд весьма некрасиво обошелся с ними, но с тех пор минуло уже почти двадцать лет. И времена были такие, что нельзя иначе – лихие девяностые, все друг друга кидали. Сейчас‑то уже все иначе… И они с Димкой не те желторотые пацаны, которые открывали фирму, а солидные люди при деньгах и охране. Да и Раздобудько теперь птица совсем иного полета, не какая‑то невнятная фигура с криминальным оттенком… Нет, надо встречаться, обязательно надо. Хотя бы чтоб узнать, о чем именно хочет поговорить Арнольд.

В ресторане при Пресненских банях, куда Андрей раньше почему‑то не заглядывал, действительно оказалось симпатично – и уютно, и кухня на высоте. Да и народу немного – обедать в половине четвертого уже поздно, а ужинать рано. Арнольд, уже поджидавший Андрея, расположился за столиком у окна в тихом углу, где никто не мог помешать их разговору. Здоровенные парни в темных костюмах бдительно охраняли доступ к народному избраннику.

Удивительно, но за прошедшие почти два десятка лет Раздобудько почти не изменился – та же сухощавость, та же лысина, те же мелкие невыразительные черты лица, даже очки такого же фасона. И стекла все так же неприятно, словно злорадно, поблескивают.

«Сколько ему может быть лет? – думал Андрей. – Около шестидесяти, наверное, может, слегка за шестьдесят. То есть, когда мы с ним познакомились тогда, в сауне, он был примерно в том возрасте, в каком я сейчас. А казался стариком…»

Впрочем, когда Арнольд закончил с пустой приветственной болтовней ни о чем и перешел к делу, Андрею стало не до рассуждений о том, как быстро летит время.

У Разобудько имелось к нему предложение – конкретное и весьма, надо признаться, соблазнительное. Некий пока пожелавший остаться неизвестным, но очень солидный и высокопоставленный (как это обычно бывало у Арнольда) человек из Санкт‑Петербурга загорелся идеей купить корпорацию «МКИ». Портал «Единомышленники» интересовал его настолько, что тот готов был отвалить за него ни много ни мало – триста миллионов долларов.

– Сколько‑сколько? – ошарашенно переспросил Андрей. Последнее время им с братом часто поступали предложения о продаже компании, и суммы сулили немалые, но до таких заоблачных высот дело еще ни разу не доходило.

– Именно столько, сколько слышал, – кивнул Раздобудько. – Естественно, его интересует компания целиком. В крайнем случае контрольный пакет акций.

– Видите ли, Арнольд Петрович… – начал было Андрей, но собеседник не дал ему договорить.

– Подожди, я не закончил. Конечно, мы, – он сделал упор на это слово, – в курсе, как именно расставлены акценты в вашей компании. Ни у одного из вас контрольного пакета нет. Но он может появиться, если ты не сваляешь дурака. Ведь, насколько я знаю, те ваши, как вы их назвали, «золотые» два процента акций до сих пор так никому и не принадлежат?

Андрей, удивленный такой осведомленностью собеседника, ничего не ответил. Впрочем, Арнольд в этом и не нуждался.

– Я решил поговорить об этом именно с тобой, – продолжал он. – С тобой одним. Потому что с твоим братцем и по совместительству партнером каши не сваришь. У него, похоже, мозги только под компьютер и заточены. А ты еще в добрые старые времена произвел на меня впечатление толкового парня. И если ты примешь правильное решение, то сможешь обеспечить себе неплохое будущее…

– И какое же именно? – поинтересовался Андрей, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе прозвучало не волнение, а ирония. Получилось, впрочем, неважно.

– Во‑первых, бабки. Триста миллионов – согласись, деньги приличные. На такую сумму вполне можно жить, даже если тебе придет в голову идея поделиться со своим малахольным братцем. В любом случае хватит на парочку нефтяных скважин. Думаю, тебе не надо объяснять, что сейчас не девяностые, в нефтяной бизнес просто так не сунешься, с улицы туда не берут. Но если ты будешь дружить со мной – тогда другое дело. А, согласись, статус владельца нефтяного бизнеса будет куда посолиднее, чем статус хозяина развлекательной интернет‑странички для офисного планктона…

И опять Андрей собрался ответить собеседнику, но тот снова не дал ему рта раскрыть.

– Это первое, – произнес он. – А второе – в твои годы пора уже интересоваться политикой. И не только теоретически, сидя на диване перед телевизором, но и, с позволения сказать, практически. А почему бы и нет? Ты молод, неглуп, энергичен, харизматичен. В принципе у тебя есть все шансы.

– Какие именно шансы? – усмехнулся Андрей. – Стать президентом Российской Федерации?

– Помнишь, как говорил Суворов? – отвечал собеседник. – Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

– Ну прямо небо в алмазах меня ожидает, – пробормотал Андрей, отхлебнув минеральной воды. – Продам фирму – и на меня посыплются, как из рога изобилия, все возможные и невозможные жизненные блага… Ну а если я все‑таки откажусь?

– Не советую, – очки Арнольда сверкнули таким знакомым металлическим блеском, – от всей души не советую. Это чревато. Твой отказ может обидеть хорошего человека, а ссориться с хорошими людьми не надо. Мало ли, к чему это приведет… Сейчас, конечно, не девяностые, но, бывает, и в наши дни с бизнесменами происходят несчастные случаи. Кто в автомобиле взорвется, кого снайпер пристрелит, кто на самолете разобьется. А к кому и вовсе в офис ОМОН нагрянет со всеми вытекающими…

– Вы что это? Угрожаете мне?! – вскинулся Андрей.

– Кто? Я? – Лицо Раздобудько выразило крайнее удивление. – Да помилуй бог, Андрюша, кто я такой, чтобы тебе угрожать? Просто даю тебе дружеский совет. На правах, так сказать, старшего товарища.

Надо ли говорить, что Андрей покинул эту встречу, находясь в полном душевном смятении? Начнем с того, что «Единомышленники» давно уже ему надоели. Да, конечно, проект приносил прибыль, и очень приличную, а деньги, как сказал кто‑то из римских императоров, не пахнут – какая, казалось бы, разница, на чем именно зарабатывать? Но все равно где‑то в глубине души Андрей последнее время стал не то чтобы стыдиться своего бизнеса, но как‑то считать его несолидным, что ли… Тут чертов Арнольд ухитрился ткнуть его прямо в больное место: что ни говори, а социальная сеть – это не нефть, не газ, не металлы и так далее. Несерьезно как‑то.

Но, разумеется, причина потери Андреем интереса к своему бизнесу была не только в этом, имелась и масса других. И потому он уже года полтора‑два назад загорелся идеей продать всю эту осточертевшую компанию, с которой было столько возни и хлопот, и уехать из России куда‑нибудь в Европу. Там, в цивилизованных условиях, без этих коррумпированных чиновников, так и норовящих запустить жадную лапу в твой карман, без этих тупых братков, время от времени возникающих на их горизонте, без этой хронической правовой и экономической нестабильности, когда не знаешь, что ждет тебя завтра, можно было бы начать какое‑нибудь новое интересное дело… Пока не совсем ясно, какое, но что‑нибудь обязательно придумается. И тут это предложение Арнольда. Понятное дело, Андрей не настолько наивен, чтобы верить в нефть, политику и прочие «плюшки», но чем черт не шутит… Может, действительно продать корпорацию, пока просят по‑хорошему? А то начнешь упираться – и, глядишь, впрямь взлетишь на воздух вместе с «Бентли» представительского класса.

В последнее время у них с Димой не раз происходили серьезные споры насчет дальнейшего ведения бизнеса. И Андрея несказанно раздражала непробиваемая упертость брата. Нет, парень он, конечно, хороший и специалист в своей сфере отличный, но вот предприниматель из него точно никакой! Ни деловой гибкости, ни перспективного мышления. Сколько Андрей ни пытался намекать брату на то, что неплохо бы продать бизнес и свалить отсюда, Дима всегда ясно давал понять, что их компания ему дорога, что он много сил вложил в этот сайт и продавать ничего не собирается.

– Как говорят англичане: не надо трогать то, что хорошо работает, – напыщенно отвечал он на предложение Андрея. Этот простак не понимал самых элементарных вещей – сегодня работает, а завтра придут о‑о‑очень солидные люди и проглотят их, как акула сардинку.

После встречи с Арнольдом Андрей попробовал еще раз поговорить с братом, что называется, предпринял последнюю попытку. Пустил в ход все возможные доводы, пытаясь втолковать Димке, что, если сейчас дела идут хорошо, это совсем не значит, что так будет всегда.

– Понимаешь, это как с эстрадными звездами, – убеждал он. – Те, кто уходит молодыми, в зените славы, остаются в истории. Такие, как Высоцкий или, скажем, Майкл Джексон. А те, кто уже давно сдулся, кончился как артист, растерял аудиторию, но все еще лезет на сцену и пытается что‑то такое из себя изобразить, – те представляют весьма жалкое зрелище…

– Прости, но я что‑то не могу уловить твою мысль. – Димка, как всегда, разговаривал с ним, одним глазом косясь в монитор. – Какая связь между эстрадой и нашей корпорацией?

– Да самая прямая! Вот сейчас социальные сети в моде, так? Но пройдет еще несколько лет – и интерес к ним резко упадет.

– Ну, во‑первых, это не факт, – возразил Дима. – На Западе, во всяком случае, этот интерес пока только растет. Ну а во‑вторых, даже если такое и произойдет, мы всегда сможем перестроиться, слегка изменить направление деятельности своей компании и запустить новый проект. Разве нам впервой? Вспомни, мы вообще начинали с торговли компьютерами. И сколько видов деятельности сменили за это время? Ничего, справимся.

– Вот откуда в тебе такая уверенность? – Андрей встал с кресла и заходил по кабинету брата. – А если не справимся? Если не выдержим конкуренции? Обгонят нас молодые да зубастые… В конце концов, нам с тобой уже по сороковнику, голова не та, как раньше. Появятся какие‑нибудь новые технологии…

– Ничего! – оптимистично заявил Дима. – Освоим и новые технологии. Я пока на свалку не собираюсь, думаю, потяну…

– Ладно, Димон, давай серьезно. – Андрей перестал расхаживать по кабинету и присел на край стола. – Есть предложение. Очень интересное предложение.

– От кого?

– Не важно, от кого. Важно – сколько. Триста миллионов.

– Андрюх, ну мы же с тобой уже много раз об этом говорили… – вздохнул Дима. – Ну сколько можно талдычить про одно и то же? Не собираюсь я продавать фирму!

– Димон, ты, похоже, не расслышал сумму? Так я повторю: триста миллионов. Баксов, Димка, баксов, а не рублей!

– Да хоть пятьсот! – Дмитрий с досадой ударил рукой по столу. – Хоть долларов, хоть евро, хоть юаней! Не буду я продавать нашу фирму ни за какие деньги! Не хочу! Ну как тебе это объяснить, чтобы ты понял?

– Блин, какой же ты упрямый! Как осел.

Дима вдруг расхохотался.

– Это я упрямый? Можно подумать, это я тебя раз в месяц достаю с завидным постоянством «продадим да продадим». По‑моему, все как раз наоборот. И осел тут совсем не я… Не исключено, что это твое соблазнительное предложение еще и окажется обманом. Раз ты не хочешь говорить, кто к тебе подкатывает, значит, тут дело нечисто.

– Да пошел ты! – не выдержал Андрей, выскакивая из кабинета. В тот момент он был очень, ну просто очень зол на Димку. И твердо решил для себя, что продаст фирму, чего бы ему это ни стоило.

Может, все бы и обошлось, если бы в тот же вечер братьям не нужно было ехать на ответственное мероприятие, где награждали победителей конкурса «Лучший бизнес‑проект года». Дмитрий и Андрей давно знали, что оказались в числе лауреатов, и, разумеется, явка для них была обязательна. По этому поводу пришлось спешно помириться – не щелкать же друг на друга зубами на публике! Так что приехали они вместе, только что не под ручку, и активно изображали перед публикой и представителями СМИ идеальных партнеров, которых связывают не только родственные и деловые, но и самые что ни на есть дружеские отношения.

Дима, похоже, и впрямь так считал. Во всяком случае, общался с братом как обычно – он вообще был отходчив по натуре, редко с кем‑то ссорился и быстро забывал о конфликтах, особенно тех, которые были как‑то улажены. Чего никак нельзя было сказать об Андрее. Когда их пригласили на сцену, чтобы поздравить с победой, оба ведущих, знаменитый актер и не менее известная теледива, наперебой стали превозносить достоинства проекта «Единомышленники». Но, как казалось Андрею, говорили только о заслугах Димы, его уме, таланте, нестандартном мышлении, о том, как ценны в нашу эпоху люди с высоким интеллектом, способные создавать новые, так необходимые человечеству изобретения. А про заслуги Андрея, который, собственно, и организовал всю бизнес‑сторону проекта, было сказано до обидного мало. И после торжественной части, когда начались уже неформальные поздравления, все лавры продолжали доставаться Диме – во всяком случае, именно так это выглядело в глазах Андрея. Старшего брата называли уникумом, компьютерным мозгом, интеллектуальной элитой России и прочими лестными эпитетами – а младший словно бы оставался при этом в стороне. Доконала Андрея совсем молоденькая блондиночка, журналистка из какого‑то очередного глянцевого издания.

– У меня к вам вопрос о вашем брате, Дмитрии Салапе, – защебетала она. – Скажите, каково это – работать в одной упряжке с гением?

– Тяжело, разумеется, – отвечал Андрей. – Но почему вы спрашиваете меня о брате? Разве нечего спросить обо мне самом?

– Ну как же почему? – Блондинка захлопала километровыми ресницами. – Ведь он же автор проекта «Единомышленники», как бы его мозговой центр. Ведь идея создания социальных сетей пришла ему в голову еще раньше, чем этому… Ну, как его… из фильма… Цукерману.

В другое время Андрей, возможно, объяснил бы со снисходительной улыбкой этой невежественной, но хорошенькой девушке, что создателя Facebook зовут не Цукерман, а Марк Цукерберг и что идея социальных сетей появилась гораздо раньше событий, о которых рассказывалось в фильме. Но он был в дурном настроении и поэтому неожиданно для самого себя выдал:

– Ну и что, что Дмитрий – автор проекта? А я – его исполнитель. Именно я воплотил в жизнь бизнес‑идею, раскрутил ее, вывел портал в тройку лучших, добился небывалых прибылей. Почему же программист интересует вас больше, чем бизнесмен?

– Ну… – растерялась блондиночка. – Наверное, потому, что бизнесменов много, а Дмитрий Салап один…

Конечно, у нее и в мыслях не было обидеть Андрея, она ляпнула такое, не подумав, просто по молодости и по неопытности. Но для Куликова это ее заявление стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Процедив сквозь зубы что‑то невнятное, он торопливо скомкал интервью и покинул торжественное мероприятие, не дожидаясь его окончания.