Племенные знаки

Вполне возможно, что использованные в племенах знаки были подсказаны рисунками, которые люди видели на окружающих их животных: зебрах, кенгуру, опоссумах и т. д. Особые окраски тукана, птицы‑носорога и многих других птиц, несомненно, могли навести на мысль о знаке, который сделает отдельных людей группы похожими друг на друга. Старк утверждает: «Тип знака, несомненно, может быть отнесен к животному миру, хотя нам не удалось обнаружить соответствующих преданий или мифов». Доктор Селигман приводит иллюстрации, показывающие, что меланезийцы британской Новой Гвинеи, скорее всего, сделали своим знаком клюв птицы‑носорога. Говоря о племенных знаках урабунна, Спенсер и Гиллен даже привели легенду об их происхождении, подобную которой так и не нашел Старк.

Урабунна утверждают, что давным‑давно в Бараке жили два ястреба – Ванту‑Ванту и Ирритья. У каждого было свое дерево и гнездо с птенцами. Более крупный и сильный Ванту‑Ванту заставлял Ирритью ловить черных людей на корм своим птенцам, но добросердечный Ирритья кормил своих отпрысков кенгуру‑валлаби. Однажды, вернувшись в гнездо, Ирритья увидел маленького ястреба Кутта‑Кутта и велел ему улетать.

Он сказал:

– Привет тебе! Старик Ванту‑Ванту уже близко, тебе лучше улететь.

Но Кутта‑Кутта был очень высокого мнения о себе и ответил:

– Только не я. Если старик хочет подраться, пусть приходит.

Только грозный вид Ванту‑Ванту ослабил энтузиазм Кутта‑Кутта, и маленький ястреб улетел к своему брату – птице‑звонарю и рассказал ему о напасти. Если рассказывать коротко, то птица прилетела к деревьям, где обитали Ванту‑Ванту и Ирритья, и повредила их так сильно, что деревья рухнули, когда на них сели ястребы. Ирритья закричал:

– Не убивай меня, я не ем черных людей!

Птица‑звонарь пощадила его и сказала:

– Я думаю, будет очень хорошо, если вы пометите свои спины, как мои перья.

И пока шла эта болезненная процедура, птица‑звонарь пела. В заключение можно сказать, что мясо ястребов Ванту‑Ванту и Ирритья является табу для урабунна по сей день, потому что Ирритья был добр к ним и к нему нельзя прикасаться, а Ванту‑Ванту являлся их врагом, так что его мясо может вызвать боли в животе.

А теперь рассмотрим вопрос о вере в божественное происхождение племенных знаков. Она присутствует на Фиджи и Андаманских островах, у айну и североамериканских индейцев. В «Языческих расах Малайского полуострова» (Pagan Races of the Malay Peninsula) приводится легенда сакаи о происхождении знаков своего племени. Когда‑то народ сенои решил покинуть основное племя сакаев, чтобы найти новый дом и стать независимым племенем. Дискуссия вскоре привела к выбору знака, наносимого краской на грудь, но метку на лице выбрать никак не могли. На этой стадии в тожественное обсуждение вмешалась жена колдуна и была вознаграждена за свое любопытство пощечиной, в результате которой на ее физиономии остался отчетливый след пяти пальцев. И совет сразу пришел к решению: у женщин будет на щеке пять знаков, а у мужчин – три.

Есть ли древние легенды или современные повествования, показывающие, что племенные знаки имеют или когда‑то имели важное социальное значение? В 1895 г. французский торговец пробирался вверх по Конго в районы Вангала и Балобо и остановился в племени монго у реки Буссера. Торговые операции шли хорошо, но неожиданно были прерваны вождем монго, и начались переговоры. Было выдвинуто только одно требование: чтобы торговец стал одним из племени, на что он согласился и спросил, каким образом будет проведена инициация. В общем, итог переговоров был следующим: торговцу запретили все коммерческие операции до тех пор, пока он не станет членом племени, получив татуировку шрамированием. Тот легко дал свое согласие, считая, что отрастит бороду, которая скроет знаки на лице. Главное, что он вернется домой богатым человеком. К сожалению, молодой человек умер от заражения крови в доме лондонского хирурга, к которому обратился, чтобы убрать шрамы, в которые делавший их шаман поместил красящее вещество.

Нет никакого сомнения в том, что именно вкладывали монго в понятие «член племени». Татуировка англичанина, который случайно появился среди дикарей, показывает уважение, испытываемое примитивным человеком к процессу нанесения племенного знака на тело. Шрамы – это своеобразная эмблема уз дружбы, которую соплеменники испытывали друг к другу.

В 1816 г. Джон Рузерфорд попал в плен к маори и был татуирован знаками мокко на лице и туловище от бедер до коленей. После завершения этой весьма болезненной процедуры он приспособился к жизни в племени, почувствовал себя как дома и даже женился на двух высокородных девушках маори. Устав от домашних обязанностей, он сумел сбежать и в 1828 г. появился в Лондоне. Аналогичные испытания выпали на долю Джеймса Каддела, который оказался единственным выжившим с корабля «Сидней‑Коув». Матрос не стал жертвой каннибализма, поскольку случайно коснулся циновки великого вождя – этот акт сделал его своим в племени. Каддел быстро освоился, стал знатным человеком, возглавлял боевые вылазки и даже позволил нанести себе на тело мокко‑тату.

М. Боссу рассказывает подробности о том, как его приняли в племя индейцев реки Арканзас, которые сделали ему татуировку косули на бедре. После выполнения операции все танцевали и кричали от радости, приветствуя нового члена своего сообщества. Была выкурена трубка мира, и М. Боссу было сказано, что все союзники племени будут приветствовать его как брата, если он покажет свое тату – один из знаков воина или вождя.

Иногда исследователи становились свидетелями ритуалов, означавших идентификацию новорожденного ребенка с племенем. Например, в возрасте пяти дней ребенку из клана оленя племени омаха рисуют красные точки на спине, чтобы он был похож на олененка, на руках и груди – красные полоски, напоминающие знаки тотемного животного. Все главы клана оленя должны присутствовать на церемонии, и их единство с ребенком и друг с другом выражается нанесением красных точек на грудь каждого.

Подобные примеры иллюстрируют важность племенных знаков, без которых, согласно традиции, степень симпатии к своим соплеменникам будет выражена недостаточно. Уменьшение значения таких знаков происходит незначительное: только сейчас для некоторых племен они стали чисто декоративными. А примитивные, глубоко укоренившиеся эмоции умирают еще медленнее.

Подробный обзор племенных знаков на каком‑то одном континенте – будь то Америка, Африка или Австралия – задача невыполнимая, поэтому остановимся на нескольких подобных примерах, обратив внимание на смешение этих знаков как признак медленного, но верного вырождения идей. Любой церемониал, который подразумевает магические и религиозные чувства в связи с нанесением знаков, представляется важным. В связи с этим все возможные детали и тенденции имеют особое значение, потому что отражают суть происходящих в примитивном обществе духовных процессов. А в случае заимствования или смешения знаков их носители потеряют былую связь с племенем, и в результате постепенного роста самосознания соплеменников начнется, возможно, угасание былого чувства коллективизма.

Существование церемониала, связанного с нанесением племенных знаков, предполагает существование некого страха, связанного с нарушениями правил его соблюдения, рассматривающихся в качестве социального процесса. Некоторые австралийские племена, а также жители Андаманских островов во время проведения таких церемоний испытывают страх перед действиями неких нечеловеческих сил, и, возможно, исследователи этого явления выявят когда‑нибудь легенды, относящиеся к духам предков этих племен. Нанесение знака сразу после рождения ребенка или вскоре после его отъема от груди, вероятнее всего, вызвано желанием защитить малыша, теснее связав его с семьей. Свидетельства, найденные при раскопках, доказывают, что в Египте, где знаки на тело наносились еще в доисторические времена, женщины красили ногти на руках и ногах в желтовато‑красный цвет, используя для этой цели сок растения хна, чтобы они казались больше, а на лица наносили нечто вроде румян. Веки и брови красили сурьмой, а под глазами рисовали краской толстые линии. И мужчины и женщины украшали свои тела татуировками, которые первоначально могли иметь религиозное или племенное значения.

Район Конго дает лучшие примеры шрамирования, доведенного до уровня изобразительного искусства. Например, на спинах женщин маниема изображения тянутся от поясницы до шеи и до середины боков. Татуировка состоит из ряда ромбовидных фигур, одна внутри другой, и внутри каждого ромба – симметричная извилистая кривая. Весь рисунок выполнен многочисленными отчетливыми круглыми келоидными рубцами. Шрамирование широко распространено и у банту и особенно заметно на северо‑востоке центрального региона у акикуйю, масаи и наиваша. В дополнение к процессу нанесения шрамов жители провинции Касаи используют краску – разводят в воде красную пыль дерева тукула. В другой группе этого племени вырезают маленькие деревянные фигурки идолов со знаками шрамирования – кругами, дугами, треугольниками.

Знаки иногда бывают очень простыми, состоящими только из трех – пяти рядов точек на лбу, как, например, у народа шиллук. В протекторате Уганда широко распространен обычай делать шрамы, очень тонкие и близко расположенные друг к другу, с использованием едкого сока.

В дополнение к тому очевидному факту, что собственно татуировка не будет эффектно выглядеть на темной коже негра, отметим ее естественную способность к формированию келоидных рубцов даже после самой простой операции вакцинации. Утверждают, что заживление ускоряется, а вовсе не замедляется втиранием пигментов. Обычно шрамы делают более выступающими и нестираемыми, втирая либо уголь, либо древесную золу и порох. Раньше, писал Вернер, разные шрамы всегда указывали на племя, к которому принадлежит носитель знака (детям наносили материнский знак), а теперь племенные знаки даже не все помнят. Доктор Фрэйзер рассуждает об обычной практике нанесения знаков на тело разрезами или прокалыванием. Он отмечает, что в Африке, как правило, нет причин считать такие знаки имитацией тотемов, поскольку рисунок обычно одинаковый для каждого члена племени. В тотемных же кланах было бы множество знаков для разных кланов. Очень простые знаки используют некоторые бушмены, которые татуируют прямые линии на руках, плечах и щеках. Такими же простыми знаками татуируют щеки, намазывают тела жиром и раскрашивают лица готтентоты. Дж. Дауд отмечает, что племенные знаки, вероятно, возникли, когда основной считалась материнская линия. Это было исключительно полезно в далекие времена, когда дети идентифицировались как члены группы, а не индивиды, имеющие собственное имя. Все люди одной крови по материнской линии имели одинаковые татуировки. В Банановой зоне, где существует много стилей нанесения рисунков на коже, есть знаки, обозначающие целые семьи.

У дагоманов почти нет знаков на теле, но в Нигерии они распространены необычайно широко и, как показали исследования майора Тремерна, отличаются большим разнообразием. Народы с Африканского Рога шрамируют очень простые геометрические фигуры (четырехугольники, ромбы и т. д.) – обычно на предплечье, лице или на животе. Как утверждают исследователи, это знаки племени или семьи, не имеющие более глубокого смысла. Также некоторые шрамы могут иметь терапевтическое происхождение.