Знаки на теле, связанные со смертью, трауром и казнью

До этого момента наше исследование не касалось знаков на теле, как средства выражения очень сложных душевных состояний, связанных со смертью, трауром и казнью. Что касается последнего, то метки на теле палача дают ключ к пониманию примитивных верований, касающихся человеческой души и возможности ее превращения в злую силу, с которой земным людям придется справляться.

Примеров знаков на теле как выражения траура так много, что представляется целесообразным выбрать для рассмотрения только несколько из них.

В племени чепара, например, мать усопшего покрывает свои нос и все тело полосами белой глины и в дополнение к этому надевает головной убор из перьев. Через несколько месяцев белая краска сменяется красной – этот цвет носят отец, мать и сестры в течение долгого времени (сестра никогда не наносит на свое тело белую краску). В племени кайябара знак траура – проведенные под глазами жиром и углем полосы и красная охра – на голове и теле.

Много можно рассказать о деталях нанесения на тело связанных со смертью знаков в многочисленных племенах Южной Австралии, но нагромождение примеров без объяснения, по какой причине сделан тот или иной знак, вряд ли будет полезным. Поэтому остановимся на описании верований племен юго‑восточной части Австралии, сделанных доктором Ховиттом.

Он упоминает народ, который называет себя маттари и карару. Эти люди носят траурную краску до тех пор, пока следы духа усопшего перестают находить возле его могилы. После этого белая краска на теле родственников усопшего сменяется красной охрой, которая вскоре стирается. У могилы кладут еду и зажигают костер, чтобы тот мог согреться. Если еда остается нетронутой, люди делают вывод, что усопший родственник не голоден. Нередко большие пальцы ног трупа связывают, чтобы дух не мог блуждать. Люди из племени кайябара не упоминают имени умершего, говорят о нем только как об отце, матери, брате и т. д. Племена, живущие на реке Герберт, чтобы не дать духу усопшего блуждать, ломают кости трупа. Н.У. Томас упоминает об использовании черной краски для выражения траура в северо‑западных племенах и не сомневается, что уголь применяют для обмана духа, который вынужден оставить родственников в покое. С этим мнением согласен и доктор Фрэйзер.

Говоря о племени арунта из Центральной Австралии, Спенсер и Геллен упоминают о важности шрамирования как знака траура. Частым источником ссор среди соплеменников является обвинение в том, что человек не достаточно скорбел по родственникам. Шрамирование имеет место вскоре после того, как дается уведомление о смерти, и обычай устанавливает очень точно, что должен делать каждый плакальщик. Один молодой человек нанес себе такие сильные порезы, что не мог стоять. У него было четырнадцать «траурных» шрамов, которые он впоследствии демонстрировал с большой гордостью.

У горцев мафулу Новой Гвинеи черный цвет – знак траура, но его использование не ограничивается только близкими родственниками усопшего, а распространяется на все племя. После похорон имеет место зачернение лиц, и есть даже специальный церемониал удаления черной краски и тины с тела вождя.

Церемониальное удаление траурных символов подразумевает, что им придается существенное значение, и мы сталкиваемся с аналогичными примерами по всей Меланезии. Доктор Селигман рассказал, что после смерти человека обычно следует (когда именно, не уточнил) церемониальное пиршество – ригария (rigairia), даваемое за счет родственников усопшего, которые приносят рыбу и дичь. Во время тризны главный плакальщик зачернен с головы до ног, а родственники усопшего (только не вдова или вдовец) зачерняют свои тела, но не трогают краской лицо. Траурная краска удаляется на специальной церемонии, проводимой до истечения определенного времени после погребения. Кстати, обычно лицо усопшего также зачерняют, а тело помещают возле хижины на матрасе, в ожидании подготовки могилы. Спустя три или четыре дня после смерти вдова наносит на свое тело сажу, смешанную с кокосовым маслом, надевает украшения на шею и бамбуковые браслеты (братья усопшего чернят свои тела целиком). Вдова сохраняет черную краску до ригарии, во время которой ее траурные знаки удаляются у могилы матерью или сестрой усопшего.

Аналогичные практики преобладают и на островах Торресова пролива, но здесь в связи с траурными церемониями используются и шрамирование, и окраска. На Саибаи и Даунане девушка, брат которой умер, носит знак траура – шрам в форме носа брата – на левом плече. Причем длина шрама должна быть такой же, как длина носа усопшего. Одна девушка носила знак длиной двенадцать сантиметров, желая показать, что ее брат был большим красивым человеком. Взрослые из племени мириам на своих телах имеют столько шрамов, сколько родственников похоронили. Согласно обычаю, кровь при нанесении татуировки должна попасть на труп – возможно, таким образом люди хотят удостовериться, что церемониальный акт преданности замечен духом. Или идея может быть другой – возрождение жизни в мире духов. На щеке одной молодой женщины из племени мириам был замечен своеобразный знак, напоминающий перо бекаса. Судя по всему, траурными знаками люди очень гордятся, вероятно, поэтому они демонстрируют свою способность выдерживать физическую боль, желая соответствовать правилам племенного этикета. Этимология слова, используемого для обозначения рубца, шрама, подразумевает, что первоначальная функция шрамирования – выразить горе по родственникам. Возможно, горе соединяется со страхом потенциальной враждебности со стороны освобожденного духа. Сам шрам называется «коимаи» (koimai, от koi – великий и mai – горе).

Церемониальная краска, наносимая на острове Мабуиаг, по мнению докторов Риверса и Хаддона, является определенно традиционной. В танце смерти исполняющий «партию» духа мужчина покрывает себя черной краской с ног до головы. Участвующие в церемонии люди, не являющиеся родственниками покойного, покрывают углем только плечи, а близкие родственники используют серую краску.

На церемонии «передачи черепа» ближайший родственник, которого называют маригет (mariget), что означает «рука духа», покрыт черной краской с ног до головы. Череп окрашен в красный цвет, а столбы, поддерживающие платформу, на которой лежит труп, покрыты чередующимися красными и черными полосками. На Мабуиаге «люди смерти», то есть ближайшие родственники, покрывают свои тела белой краской. Тело выносится ногами вперед, чтобы дух не нашел обратной дороги в дом и родственников не тревожили его визиты. Кроме этого, связывают большие пальцы рук и ног трупа, а во время погребальной церемонии в главного плакальщика – самого близкого родственника усопшего – выпускают стрелы, а он их отбивает. Совершенно ясно, что есть ряд мер предосторожности, которые должны не допустить неприятностей, связанных с блуждающими духами. Ближайший родственник покойного покрывает тело так, чтобы умиротворить дух, связывание пальцев рук и ног трупа также не позволяет ему причинить зло. Аналогично дела обстоят на Пулу. Для маркаи – танца смерти – мужчины, изображающие духов, покрывают тела углем. Жители Андаманских островов используют желто‑коричневую тину как знак траура и, несомненно, в целях умиротворения духа умершего, наделенного, по их представлениям, большой силой. Родственники могут получить часть этой силы, откопав кости, вымыв их и приспособив для амулетов.

Кроме знаков на телах родственников, которые хотят успокоить дух усопшего, известны случаи, когда палачи на свои тела наносят раны. Это, считают они, должно предотвратить месть со стороны духа казненного.

Западноафриканский палач, который совершил публичную казнь, должен соблюдать ряд запретов, среди которых пост и лежание в гамаке без соприкосновения ног с землей в течение трех дней. Кроме того, палач делает надрезы на груди, руках и других частях тела. В эти надрезы он втирает черную краску, и нестираемые шрамы искусно располагаются таким образом, что создают впечатление плотно прилегающего одеяния. Считается, что дух жертвы принесет смерть палачу, если тот не прольет собственную кровь.

Нечто подобное можно наблюдать у индейцев Бразилии. Среди них принято, чтобы осужденный бросал камни и глиняные черепки в стражников. К сожалению, подробности ритуала неизвестны. Люди кричат осужденному, призывают его отомстить за еще не наступившую, но неизбежную для него гибель. Несмотря на попытки стражников защититься, при этом им все же наносятся раны, которые и являются свидетельством определенной степени удовлетворения жертвы. Как сказал один оригинал: «Чего еще может желать любой разумный дух?»

Ранее на страницах этой книги уже рассматривался вопрос нанесения знаков на тело как результата страха перед духом усопшего. Примечательно, что ближайший родственник, который должен выказывать самое сильное горе, получает самое тяжелое покрытие из красной охры, белой глины, угля или того, что принято в данное время в данном месте. Приведем пример, иллюстрирующий страх перед умершим родственником и использование знаков на теле в качестве защиты от злобных духов.

У племени, живущего в районе Финч‑Харбор на Новой Гвинее, существует удобный обычай принимать плату за убитого родственника, а не вступать в долгую и кровавую вражду с народом убийцы. Однако остается страх, что духу убитого такое решение не понравится и он может выказать свое недовольство, поспособствовав выпадению зубов своих родственников или лишив их свиней. Поэтому, когда люди принимают плату за убитого соплеменника, они предпринимают такую меру предосторожности – от родственников убийцы получают метку мелом на лбу. Это означает, что все‑таки были сделаны некоторые шаги, чтобы отомстить, а именно лишение убийцы или его родственников средств. И когда обозленный дух усопшего соберется напасть, его родственникам останется только показать эти знаки на лице.

Широко распространена и идея о том, что дух жертвы преследует убийцу и поэтому для него необходима какая‑нибудь форма очищения. По возвращении экспедиции, высланной народом арунта (Центральная Австралия), имевшей целью отмщение, ее встречает на некотором расстоянии от лагеря старая женщина и проверяет щиты, ударяя по ним копьем. Считается, что, если щит не издает должный звук, его хозяина преследует дух жертвы, который может принять облик маленькой птички или другого столь же безобидного создания. Все воины отряда покрывают тела черной краской, а тот, кто является предметом особого внимания духа, не должен показывать во сне правую руку, иначе его настигнет паралич. Очень хорошая защита – привязать к этому человеку какое‑нибудь ночное животное, рыскание которого будет беспокоить мстительный дух. Воины нага, возвращающиеся после охоты за головами, являются табу, и на них не должны смотреть женщины до окончания процедуры очищения от вины. У народа койта с Новой Гвинеи убийца должен удалиться в лес, потому что он айна (aina) и к нему нельзя приближаться безнаказанно. Позднее он возвращается в свою деревню и ему позволяют сделать специфическую татуировку.

Итак, знаки на теле имеют широко распространенное и логичное использование – обеспечивают иммунитет от зловредных духов. У южноафриканского народа мтиопи мужчины делают надрез под каждым глазом после совершения убийства. Это церемония очищения, и, согласно рассказу доктора Тернера, она чрезвычайно широко распространена у банту: «Знаки должны не позволить духу усопшего тревожить человека, который его убил».

Идею о злых духах людей, конечно, можно расширить и включить в нее злобных духов животных, убитых на охоте. На них мы не будем останавливаться подробно, поскольку уже рассматривали это в разделе о знаках на теле с изображениями животных. Баганда, убивший леопарда, успокаивает его дух, нанеся на свое тело точки и ведя себя как леопард. Индеец реки Томпсон, убивший медведя, нанесет на тело черные и красные полосы, одновременно распевая песню медведя. Если он этого не сделает, духам медведей будет нанесено такое сильное оскорбление, что больше ни одного медведя убить не удастся.

Глубоко укоренившийся страх – вот эмоция, которая вызывает все эти предосторожности. Наглядное свидетельство опасения последствий насилия со стороны освобожденной от телесной оболочки души – специальный сосуд с тремя горлышками из Уганды. Этот экспонат выставляется в этнографической коллекции Британского музея. Согласно путеводителю, сосуд использовался рабом, которого должны были убить на похоронах хозяина. Даже у раба есть душа, которая впоследствии может причинить много неприятностей, поэтому ее убили магическим глотком, после чего с телом можно было обращаться как угодно, не опасаясь мести со стороны его духовной части. Короче говоря, знаки на теле полностью объяснимы, когда рассматриваются в связи с верованиями, касающимися мстительных душ. Траурные шрамы и знаки краской являются защитой, и их использование – пример логики примитивного человека.

Краткие выводы на основе глав 1 и 2

К вопросу нанесения знаков на тело в связи с магическими и религиозными практиками мы подошли после предварительного рассмотрения церемоний позитивного и негативного характера, которые соблюдались в связи с процессом татуировки. Иными словами, мы хотели выяснить, в какой степени человек связывал табу и определенные активные меры предосторожности с обычаем нанесения тех или иных рисунков на свое тело. Оказалось, что люди были чрезвычайно почтительны к этому процессу, потому что понимали, что он может неблагоприятно повлиять как на татуировщика, так и на того, на чье тело наносится знак.

Причины, по которым к прокалыванию или надрезанию кожи следует относиться с благоговением, можно долго не искать. Во‑первых, процесс связан с пролитием крови, что для всего мира дикарей полно величайшего смысла – это фактор омоложения и обретения бессмертия. Кроме того, это открытие многочисленных входов для сил зла. Возможно, самым важным является то, что все татуировки связаны с неким кризисом, переступанием порога новой фазы социального общения, перехода от отрочества к зрелости, от девичества к женственности. Нанесение знаков во время инициации является необычайно важным, поскольку показывает связь краски и татуировки с одним из исконных культурных факторов – обрядами плодородия.

У каян мы обнаружили временные и пищевые ограничения, которые соблюдали и татуировщик, и пациент. Также мы знаем о жертвоприношениях и условиях, имеющих отношение к дому, в котором должна производиться операция нанесения тату. Известно, что операция запрещена, если кто‑то из членов семьи находится далеко от дома. В Меланезии татуировка женщин койта выполнялась в определенном церемониальном порядке. У народа роро тоже существовали многочисленные церемонии, связанные с нанесением тату. В это время следовало иметь специальные украшения и вести очень ограниченную жизнь, включающую несколько важных запретов. И на Фиджи с татуировкой связан определенный церемониал. Девушки нага во время нанесения изображения на тело соблюдают ряд запретов, в числе которых строгая диета и невозможность посещать соседние деревни. В некоторых случаях, когда операция выполнялась вне родной деревни, девушки не могли вернуться домой до полного завершения татуировки. Очевидно, к ней женщины нага относятся с суеверным страхом, результатом которого и становятся меры предосторожности. Говоря об ограничениях в африканских племенах, следует упомянуть мтиопи – у этого народа татуировка делается тайно. При нарушении этого условия с отца девушки взимается штраф. В большинстве племен существует требование уединения, которое в прошлом принимало самые экстремальные формы, особенно у жителей Новой Ирландии и Фиджи, которые заключали своих девушек в пещеры и запрещали касаться ногами земли в течение долгого времени перед началом операции. Свидетельство Добрицхоффера относительно татуировки женщин племени абипойн из Парагвая полностью соответствовало случаям из Старого Света.

Операция нанесения моко вождю маори – еще один хороший пример табу в связи с татуировкой. Наложенные ограничения относились к особому обращению с пищей и церемониальной передаче святости или табу от вождя божеству.

Табу для вождя, возможно, связаны с его переходом из одного статуса в другой, который выше, а значит, ближе к божественному состоянию.

Рассматривая меры предосторожности, детали которых ясны, мы упоминали об исследовательской работе М. Генри Джунода, докторов Риверса, Хоуза и Макдугалла, а также А.Т. Синклера. Все они были едины в утверждении, что к операции нанесения знаков на тело, когда речь идет о женщинах, а на Борнео и о мужчинах, люди относятся с благоговейным страхом. Но есть признаки уменьшения значения церемониала.

В племени ба тонга татуировка женщин является чем‑то большим, чем постепенно отмирающий ритуал. Они соблюдают строгое уединение во время операции, придерживаются определенной диеты и в завершение приносят в жертву птицу. Джунод неизменно подчеркивал магическую и религиозную важность татуировки. Синклер утверждал, что его исследования в Северной Америке сдерживает замкнутость индейцев, но он никогда не терял надежды продолжить работы по толкованию значения тату.

В дополнение к мерам предосторожности во время операции татуировки в главе приведены примеры божественного происхождения тату или ее связи с духовным предком. Так, жители Андаманских островов рассказали Э. Ману, что наносить краску на тело их научило божество. Североамериканский индеец глубоко почитает свою священную красную краску и не жалеет усилий, чтобы ее добыть, поскольку ее использование предопределено свыше. На Самоа и Фиджи исследователи услышали легенды, связанные с татуировкой символов божеств. Строгое соблюдение обычаев, сложные рисунки на закрытых одеждой частях тела, замкнутость опрашиваемых людей, а также выполнение операций жрецами и узкими специалистами – все это говорит о том, что татуировка – не простое украшение. И исследование татуировок женщин тода, проведенное доктором Риверсом, определенно доказало это.

После вопросов табу, божественной природы и церемониалов, связанных с татуировкой, исследования коснулись многочисленных выражений эффективности татуировки как паспорта для прохода в иной мир. Знаки на теле считались дающими репутацию и право на существование, а в племени экой – даже определенную коммерческую выгоду. Соответствующим образом татуированные женщины каян думали, что станут собирать жемчуг на дне священной реки. Женщины нага полагали, что их узнают в мире духов мужья, жительницы Индии и Фиджи опасались войти в следующий мир без татуировки. Женщины айну говорили свои дочерям, что если они не получат тату дома, то впоследствии ее сделает демон. Североамериканский индеец, сев на своего призрачного коня, должен показать свои татуировки женщине, преградившей ему путь дальше. Можно привести еще множество примеров использования татуировок и прочих знаков на теле в ином мире, причем в самых разных странах. Все это говорит о том, что в понимании примитивного человека иной мир создан по аналогии с миром земным и телесные знаки являются соответствующим элементом его философии.

Существуют ли свидетельства нанесения знаков на тело для демонстрации связи индивида со сверхъестественными силами? Многие исследователи дают на этот вопрос положительный ответ. Работавшие в Северной Америке Суонтон и Синклер показали связь знаков на теле с указаниями духа‑покровителя, а после этого Синклер сообщил информацию о нанесении на тело креста и другой религиозной символики паломниками, идущими к святым местам. В Индии доктор Терстон показал клеймение знаками «чанк» и «чакра», а также самые разные метки, наносимые на лицо и тело брахманами. В Бирме на лоб ребенка наносят завиток, представляющий Будду в состоянии медитации. В церемонии посвящения у индейцев пауни – сложная система использования синей и красной красок, чтобы помочь уподобить ребенка небесному божеству. А татуировка девушек из племени омаха – пример, демонстрирующий важность церемониала, который в этом конкретном случае связан с дающей жизнь силой солнца, которое считается божеством и чей символ наносится на тела поклонников. Весь процесс сопровождается пением, и в песне говорится о восхождении солнца к зениту и нисхождении духовной силы на того, кто получает татуировку. Существует отчетливое обожествление дня и ночи, и эти космические силы представляются татуировками солнца и звезды. В религиозных церемониях ацтеков тату относятся к обряду посвящения и инициации.

К вопросу нанесения знаков на тело для выражения моральных и религиозных чувств очень близка проблема татуировки изображений растений и животных. Связь объясняется размышлениями примитивного человека о духовном аспекте жизни животных, который он идентифицирует с духами его собственных предков, и потому нанесение на тело тотемных знаков является частью обряда поклонения предкам. В Северной Америке рисунки наносятся в соответствии с указаниями, полученными в видениях или во сне, и рисунки, представляющие индивидуальный тотем его носителя, действуют как духи‑покровители. В Африке изображения животных наносятся на тело редко. Относительно недавний пример – условное изображение ящерицы на теле мужчины в Нигерии, сделанное, чтобы привлечь женщин. Свидетельства имеющихся на теле тотемных знаков отсутствуют. В Индии есть примеры нанесения на тело рисунков животных или насекомых, например скорпиона, но вряд ли этому знаку придается иное значение, кроме оберега от укуса. В Бирме люди изображают животных на своей коже как украшения или амулеты. Островитяне Торресова пролива наносят на тела знаки с изображением и животных, и растений шрамированием. Среди излюбленных рисунков – сороконожка, змея, черепаха, казуар и кокосовая пальма. Вряд ли стоит сомневаться в тотемном значении этих знаков, которое, правда, быстро снижается. Аборигены Австралии свободно используют тотемные знаки, являющиеся в высшей степени условными изображениями некоторых животных, растений, небесных тел и даже неодушевленных предметов. Знаки делают, с одной стороны, в качестве любезности духам предков, живущим в тотемных животных, с другой – для получения их носителем полезных качеств тотема – ловкости, хитрости, скорости, которые могут оказаться весьма полезными в борьбе за существование. Завершая обзор тотемных знаков, скажем, что в последние годы благодаря применению антропологических принципов к изучению жизни в Древней Греции, Риме и Египте были обнаружены свидетельства, показывающие, что верующие наносили на свои тела религиозные символы.

Знаки могут наноситься на тело, чтобы предотвратить или облегчить нездоровье и боль, как оберег против несчастного случая или ненужного внимания злых сил. Примеры такого использования знаков распространены очень широко: в Индии шрамирование выполняется клеймением, на Тимор‑Лауте – надрезом и ожогом, в Бирме и у айну – татуировкой, а в племени сакаи и ряде других краска является фактором защиты.

Талисман, эффективный в случаях физического нездоровья, можно использовать в случае любовного недуга. Островитяне Торресова пролива (на острове Мабуиаг и ряде других), а также сакаи используют краску на теле как любовный приворот. В Бирме несмываемая татуировка является излюбленным средством влюбленных девушек. Североамериканский индеец, пусть он суров и мрачен, но все же не слишком горд, чтобы продемонстрировать свои чувства особой раскраской лица. Интересно отметить возврат или спонтанное применение этих практик среди современных криминальных элементов. Некоторые авторы уделяют особое внимание тенденции моряков выражать свои чувства к противоположному полу посредством тату.

Среди таких рисунков, которые я видел в Галлиполи и на Мальте, самыми распространенными были памятные фигуры – In Memoriam. Один сержант показал мне вытатуированную на предплечье картину – могильный камень в окружении тисовых деревьев. Кроме надписи In Memoriam была еще одна: «В память о моей дорогой супруге, умершей 10 мая 1896 года». Пожарный на госпитальном судне Hunslet имел татуировку могилы и могильного камня, над которым стоял моряк с опущенной головой и шапкой в руке. Чтобы выразить свою симпатию товарищу, один моряк вытатуировал изображение парохода, над которым были слова «Императрица Ирландии». Чувство радости выразила татуировка скаковой лошади, которая принесла сделавшим ставки игрокам выигрыш в 30 фунтов.

Проблема вечной молодости никогда не занимала умы изобретательных гениев больше, чем в XX в., с его постоянными стрессами. В далеком прошлом примитивная женщина решала проблему борьбы со старостью, нанося на тело знаки магического характера. Айну свято верили в силу повторной татуировки для возвращения молодости. В омолаживающей силе тату не сомневались многие – от индейцев пима в Северной Америке до девушек маори в Новой Зеландии. Подобные идеи, вероятно, близки к первоначальной концепции красной охры и крови – символов, дающих жизнь.

Для колдунов и шаманов магическая красная охра бесценна, и ни одна церемония белой или черной магии в Северной Америке, Австралии или на островах Торресова пролива не проходила без использования красного или черного покрытия. Интересными являются ритуалы, в которых красная охра используется, и усилия дикарей, чтобы ее добыть. Краска наносится не для того, чтобы произвести большее впечатление на зрителей, а как динамический фактор, жизненно важный для достижения рудиментарного успеха. Существуют идеи о душе, способной пережить физическую смерть. Если такая душа решит мстить, оставшиеся в живых родственники или обидчики усопшего получают все основания опасаться за свою безопасность. Поэтому в Западной Африке и у индейцев Амазонки палач добровольно наносит себе на тело определенные знаки, которые являются свидетельством наложенного на себя наказания. Увидев их, мстительная душа поймет, что ее вмешательство больше не требуется. Люди моту, которые решают принять плату за кровь, краской наносят на лица знаки, которые объясняют духу их погибшего родственника, что его смерть не осталась неотомщенной, совсем наоборот, его обидчики заплатили большой штраф. Перед сражением или ордалией на теле также делали некоторые знаки. Они могли считаться обращением к высшим силам, которые могли изменить ход конфликта. На самом деле в любой кризисной ситуации – будь то рождение ребенка, достижение половой зрелости, болезнь, любовь, драка и т. д. – ритуал считался неполным, если в нем не было обращения к магической или религиозной помощи посредством знаков на теле. Последние означают то же, что молитва или заклинание, хотя чаще всего знаки сочетаются с молитвой, чтобы усилить обращение к высшей силе, способной изменить человеческую судьбу.