Все это правильно. если не предшествовало тяжкое преступление: как это следует понимать

XVI. 1. Против этих предписаний справедливости и естественного права обычно приводятся изъятия, наименее справедливые а именно - применение талиона, необходимость устрашения, случай упорного сопротивления. Что подобных оснований недостаточно для оправдания избиения, в этом легко убедится тот, кто только вспомнит сказанное выше о справедливых причинах лишения жизни (Витториа, "О праве воины", 49 и 60). Нет опасности со стороны пленных и сдавшихся или же намеревающихся сдаться; для законности убийства, следовательно, необходимо предшествующее преступление, даже такое, которое беспристрастный судья признает заслуживающим смерти.

Мы бываем иногда свидетелями жестокости над пленными и сдавшимися или же отклонения сдачи на милость победителя молящих лишь о сохранении жизни, если будучи убеждены в несправедливости войны, они все же продолжали оставаться с оружием в руках; если они уронили славу противника причинением огромного урона; если они нарушили клятву или любую иную норму права народов, как, например, права послов; если они являлись перебежчиками.

2. Но природа не допускает воздаяния равным за равное в отношении кого-либо, кроме тех. кто совершил преступление. И не достаточно то соображение, что враги признаются как бы за некое единое тело, это можно заключить из того. что нами было сообщено выше о распространении наказания (кн. II, гл. XXI. XVIII). У Аристида мы читаем: "Разве не бессмысленно хотеть следовать как благому примеру тому, в чем обвиняешь кого-либо и что называешь порочным?" ("О мире", II). Плутарх осуждает сиракузян за убийство жен и детей Гикета, которое было совершено потому, что Гикет убил жену, сестру и сына Диона (Плутарх, жизнеописания Тимолеона и Диана).

3. Даже польза, ожидаемая от устрашения на будущее, не создает права на убийство. Но если право на лишение жизни уже существует, то могут найтись и такие основания, которые могут помешать отказу от такого права.

4. Ревностная преданность делу своей партии, если только это дело не вполне преступно, не заслуживает смертной казни, как рассуждают у Прокопия неаполитанцы ("Готский поход", кн. I). Если подобная преданность и заслуживает какого-либо наказания, то оно не должно доходить до смертной казни, так как такого решения не вынесет никакой беспристрастный судья. Когда Александр повелел предать избиению все взрослое население одного города, который отчаянно сопротивлялся, то этим он только доказал, что в Индии он воевал как разбойник; устрашенный такой репутацией царь начал пользоваться победой более милосердно (Полиэн, кн. IV).

Тот же Александр предпочел пощадить некоторых милетян, "потому что считал их великодушными и верными своим сторонникам", по словам Арриана. Фитон, регийский военачальник, схваченный и приговоренный по приказу Дионисия к пыткам и смерти за упорную защиту города, воскликнул, что приговорен к смерти за нежелание предать город и что бог в скором времени за это воздаст по заслугам. Диодор Сицилийский называет такое несправедливое наказание "преступной местью". Мне весьма нравится обет, приведенный у Лукана:

Пусть побеждает тот, кто не станет

На побежденных врагов простирать сурово железо,

Кто не почтет преступной службу враждебным знаменам

Своих сограждан

Здесь под именем "сограждан" следует понимать не граждан той или иной страны, но граждан общего союза всего человеческого рода.

5. В гораздо меньшей мере оправдывает избиение досада за испытанное поражение; так, мы читаем о том, как Ахилл, Эней, Александр отмщали смерть своих друзей, проливая кровь пленных и сдавшихся. Гомер, стало быть, не напрасно приводит свой стих:

В сердце своем тогда замыслил неправое дело³⁰.