Каким образом легкость совершения преступления усиливает меру наказания: и равным образом о том, как привычка к преступлению усиливает наказание или же смягчает его

XXXV. По причине легкости совершения преступления еврейский закон божий тяжелее карает вора, похищающего с пастбища, нежели вора, похищающего из дома (Исход, XXII, 1 и 9)⁹⁹. Юстин пишет о скифах: "У них нет более тяжкого преступления, чем воровство; ибо что же может быть сохранено у владельцев овец и крупного рогатого скота при отсутствии крова и ограды, если дозволено воровать?". Сходно следующее место в "Проблемах" Аристотеля (разд. XXIX): "Когда законодателю известно, что в тех местах хозяева не в силах сохранить свое имущество, он дает им стражем закон"¹⁰⁰.

Хотя привычка к совершению преступлений и смягчает несколько вину ("Не без основания оказывается снисхождение, - по словам Плиния, - хотя и запрещенному, но тем не менее не необычному"), она, с другой стороны, однако же, требует некоторого усиления остроты наказания; потому что, как говорит Сатурнин, "для слишком многих посягающих необходим внушительный пример". В судах следуют преимущественно первому, в законах же - последнему (L. aut facta. D. de poems), в зависимости от момента времени, когда издаются законы и выносятся судебные решения, так как польза наказания касается преимущественно целого общества, для которого издаются законы, а большая или меньшая степень виновности есть свойство единичной личности.