Польза наказания для совершившего преступление по природе; его может требовать каждый, но с соблюдением определенных условий

VII. 1. К первой из этих трех целей относится наказание, называемое на философском языке то "взысканием", то "карой", то "вразумлением"; у юриста Павла - наказанием, состоящим в исправлении; у Платона - "ради вразумления"; у Плутарха - "врачеванием души", которое содействует исправлению того, кто совершил преступление, по способу лечения с помощью противоположного.

Так как всякое деяние, в особенности же преднамеренное и повторное, порождает некоторого рода склонность, которая, достигнув зрелости, называется предрасположением, то необходимо как можно скорее отнять привлекательность у порока, чего нельзя достигнуть иначе, как отняв у сладости приятность каким-нибудь последующим страданием¹⁸. Платоники, по словам Апулея, полагают, что "тяжелее и горше любого мучения, если безнаказанность постигает преступника и последний даже не карается человеческим мнением". У Тацита ("Летопись", III) имеется следующее высказывание: "Испорченный и вместе с тем вносящий порчу больной и воспаленный дух возможно унять не менее сильными лекарствами, чем те страсти, которыми он пылает".

2. По-видимому, такого рода наказаниями (Фома Аквинский, II, II, вопр. 33, стр. 3), служащими для указанной цели, по природе дозволенными каждому, кто отличается здравым суждением и свободен от того же и подобного порока, являются словесные порицания.

За дело пожурить приятеля порой

Без предписания - полезно вовремя

(Плавт, "Три монеты").

В случае наказаний ударами или иными какими-нибудь мерами принудительного воздействия различие между лицами, которым это приличествует или не приличествует¹⁹, установлено не природой (даже не могло быть установлено, кроме того, что может внушить разум родителям пользоваться своим правом над детьми в силу особых родственных чувств), но законами, которые ограничили общее родство всего человеческого рода во избежание взаимных раздоров чувствами приязни к ближайшим родственникам. В этом можно убедиться как из других источников, так и из Кодекса Юстиниана, из раздела об исправлении близких родственников.

Сюда же относится следующее место у Ксенофонта, обращенное к воинам: "Если я кого-нибудь ради пользы подверг ударам, то я заявляю, что наказание принадлежит мне, подобно тому как оно же принадлежит родителям над детьми и учителю над учениками. Ибо ведь и врачи жгут и режут больного ради его же собственного блага". Лактанций в книге VI говорит: "Бог повелевает нам всегда простирать руки над нашими детьми, то есть исправлять их проступки неослабными ударами, чтобы они вследствие излишней любви и чрезмерного снисхождения не возросли для злодеяний и не воспитались для порока".

3. Но подобный вид наказания не может простираться до причинения самой смерти, кроме как вследствие скидки, когда отрицания приближаются и противоположным утверждениям. Ибо подобно тому как Христос (евангелие от Марка, XIV, 21) сказал, что лучше было бы, то есть не было бы плохо, чтобы некоторые вовсе не родились, так и неисправимым душам лучше, то есть составляет меньшее зло, умереть, нежели жить, когда несомненно, что они. оставшись в живых, станут хуже. Таких имеет в виду Сенека ("О гневе", гл. 5), говоря, что иногда полезнее погибающему погибнуть. Ямвллх пишет: "Подобно тому, как в случае гангрены лучше человеку претерпеть прижигание, нежели остаться в таком состоянии, так и бесчестному лучше умереть, нежели остаться в живых".

Подобных людей Плутарх называет "вредными для других, но в особенности для себя самих". И Гален, говоря о необходимости наказывать людей смертью, чтобы, во-первых, они не вредили, оставаясь в живых, и чтобы, во-вторых, другие устрашались страхом наказания, добавляет: "В-третьих, им самим предпочтительнее умереть при столь значительной испорченности души, раз они не могут получить исцеления".

4. Некоторые считают, что это и есть те самые, о которых апостол Иоанн (I, V, 16) говорит, что они "согрешили к смерти"²⁰. Но поскольку улики такого рода греха сомнительны, то человеколюбие воспрещает опрометчиво считать кого-либо погибшим, так что поэтому осуждение может иметь место не иначе, как только в самых исключительных случаях.