В. Э. МАТИЗЕН. Постулаты марксизма и практика концлагеря

Я скажу о своем личном отношении к марксизму.

Я по образованию математик. Когда я стал изучать марксизм в университете (это было очень давно), то столкнулся с такой ситуацией - я ничего не понимал, мне казалось это чистейшим бредом. Я стал что-то понимать тогда, когда осознал: то, что мне предлагают, не надо брать в качестве истины, что я могу рассматривать марксизм в качестве определенной системы аксиом и строить на основании предложенной им логики определенного рода последовательность выводов.

Когда я стал относиться к марксизму как к одной из возможных моделей мироздания, у меня стало более или менее "клеиться". То есть я лепетал то, что считал полной чепухой, преподавателям, получал за это хорошие оценки, но внутренне я продолжал быть уверенным в том, что это полная ерунда, и мог бы построить (и, кстати, строил) начатки некоторых других теорий. Потом я узнал, что все эти теории были на самом деле давным-давно построены на Западе, и таким образом проблема - жив ли марксизм? для меня была решена однозначно: разумеется, жив в качестве одной из моделей, с правом использовать и другие модели. Однако, на мой взгляд, во Всеобщую декларацию прав человека следовало бы внести пункт об уголовной ответственности за пропаганду марксизма как политической доктрины, поскольку он призывает к внеправовым насильственным действиям. И исторический опыт, начиная с Ленина и кончая Сталиным, Мао Цзэдуном и Пол Потом, блистательно подтвердил правомерность такого подхода.

Но я никоим образом не хочу приравнять Маркса, который был великим философом, Энгельса, который был неплохим, что ли, университетским студентом, Ленина, который был недурным гимназистом, Сталина, который был средней руки семинаристом, и Пол Пота, который был уголовным бандитом. Все это разные люди. Однако в плане методологии практического действия все они порождают совершенно одно и то же. И Буртин, по-моему, показал убедительно, что из тех постулатов, которые декларировал сам Маркс, скажем, в "Критике Готской программы", при их логическом развитии с прибавлением, пожалуй, единственного биологического постулата о том, что человек есть таков, каким мы его знаем, вытекает административно-командная система, в своем завершающем варианте представленная именно в Кампучии.

Разумеется, для Маркса это было не совсем так. Ведь он считал, что эту систему будут строить люди, принципиально отличные от тех людей, которых он видел при капитализме.

И вполне возможно, что эти "идеальные люди", типа монахов в монастыре, могли бы построить нечто вроде системы марксистского социализма. Но для реального, биологического человека он никогда приемлем не будет. Вернее, он всегда будет приводить именно к концлагерям. И в этом смысле марксизм как практическое учение себя обрек.

Кроме того, меня всегда интересовал чисто логический анализ оснований марксизма, то есть те постулаты, которые лежат в его основе, и та специфическая логика, которой пользуется Маркс для экспликации своей теории. Я прекрасно понимаю ограниченность собственного логико-математического подхода, но принимайте его как один из возможных подходов, а вовсе не как истину в последней инстанции.

Итак, каковы же основные марксистские постулаты и с чего, собственно, они начинались? А начинались они как живое дерево Марксовой философии. Я не хочу хвастаться знанием немецкого языка, но кое-какие страницы Маркса я читал по-немецки. Когда мы по-русски говорим, что бытие определяет сознание, это "гербарий". А когда Маркс пишет: "Das Bewuptsein ist das bewupte Sein", он производит замечательную игру ума, то есть корнесловие.

На этом корнесловии Гачев строит целые национальные миры, но он при этом ведь не мешает "французского с нижегородским". Кроме того, все это Маркс говорил применительно к Бруно Бауэру, Фейербаху, Штирнеру, которые витали в эмпиреях, и он с чисто немецкой грубостью стаскивал их на землю. Иногда это было страшно грубо, когда он говорил: "Дорогой Бруно, у тебя же еще имеются гениталии, кроме твоего замечательного романтического мозга... " Когда Маркс эмигрировал, то оппонирующая ему часть немецкой философии исчезла, и он в качестве вируса стал проникать в европейскую философию, где он был достаточно безвреден, потому что демократия мигом находит ему некоторый противовес. Но на азиатской почве марксизм оказался опаснейшим вирусом, как европейская болезнь в нецивилизованном обществе, и этот вирус обнаружил свою действительно страшную силу именно благодаря недемократичности общества. В условиях демократии на марксизм всегда найдется достаточное количество антител, и мы это прекрасно видим. Он существует и будет существовать, я думаю, еще очень и очень долго. И прекрасно, пусть существует. Но в недемократическом обществе марксизм - это гибель. Причем недемократизм заложен уже в основе марксистской философии. В чем это заключается?

У Энгельса есть превосходная фраза. В какой-то момент, излагая марксистскую премудрость насчет политэкономии, Энгельс говорит: все это замечательно понятно простому, необразованному рабочему, но, к сожалению, не понятно образованным людям и университетским профессорам. То есть учение, которое претендует на то, чтобы быть научным, оказывается, не понятно прежде всего ученым! В тоже самое время это позволяет сказать следующее: всякий человек, который не понимает марксистского учения, является вольным или невольным пособником буржуазии. Энгельс этого довода в таком прямом, грубом смысле не использовал, его использовали потом другие. Но использовали всегда логично!

Почему марксистская догма настолько притягательна?

Она грубо льстит самолюбию рабочего человека. Она ему говорит: ты - соль земли. Ты создаешь все. Все остальные являются паразитами, они присваивают твой труд. И, кроме того, она дает рабочему человеку сознание интеллектуального превосходства над любым университетским профессором. И мы прекрасно знаем, каким образом это превосходно было использовано при Сталине. Именно это, заложенное у Энгельса, а не где-нибудь там еще!

Итак, я хочу сказать, что марксизм несовместим с демократией. Марксизм несовместим с рынком. И все попытки совместить одно с другим - приложить нос Авдотьи Петровны к лицу Владимира Карловича - это примерно то же самое, что из гадюшачьего яйца посредством воспитания вырастить курицу... Лысенко утверждал, что сделать это ему удается, однако при этом даже он не называл курицу гадюкой. А вы пытаетесь превратить марксизм в нечто совершенно ему противоположное и при этом называть его марксизмом.

И наконец, насчет основной марксистской догмы о присвоении прибавочного труда.

Я пользуюсь присутствием здесь В. М. Вильчека и хочу выразить ему свою глубокую признательность за его книгу "Алгоритмы истории". По-моему, он превосходно показал, что вместо марксистской модели можно развернуть совершенно другую модель, в которой не происходит никакого присвоения прибавочной стоимости и, следовательно, нет никакой эксплуатации, а есть просто дележ прибыли, который может совершаться на основе всеобщего консенсуса.

Исчезает при этой модели эксплуатация? - Исчезает. Соответственно исчезают и все последующие экспликации этой аксиомы.