Глава 17. Люди и растения

* * *

– Действительно, хватит слов, – согласился Гарри.

И снова Снейп оказался решительнее. В этом поцелуе было что-то отчаянное, что-то бесстыдное, что-то такое, от чего пропадали все связные мысли, и хотелось, чтобы он не заканчивался, а всё остальное пошло к чёрту.

– Ты же тоже… Ты же тоже хотел этого, – на секунду отстранившись, упрямо сказал Гарри, сам не понимая, кого он пытается убедить: себя или Снейпа. – Я думал только об этом. Я никогда…

– …не умел вовремя заткнуться, – закончил Снейп, вовлекая Гарри в новый поцелуй, после которого, действительно, никаких слов в голове не осталось.

– Я так давно хотел, чтобы...

– То, что происходит, уже само по себе достаточно ужасно, не хватало ещё это озвучивать, – пробормотал Снейп.

– Ужасно? – переспросил Гарри, запуская обе руки в волосы Снейпа и легонько массируя голову.

– Совершенно отвратительно, – заверил Снейп, прошептав это прямо в ухо Гарри. Определённо, Снейп пользовался какими-то ухищрениями – иначе, чем можно объяснить, что несколько слов, сказанных глухим шёпотом, вызвали такой горячий отклик всего тела, что у Гарри потемнело в глазах? Ему это нужно. Он хочет этого человека немедленно, здесь и сейчас, и если Снейп продолжит шептать ему в ухо ещё хоть несколько секунд… Гарри совершенно не хотелось подтвердить звание самого быстрого игрока Гриффиндора таким образом.

– Отведи меня в свои комнаты, – сказал он заплетающимся языком, и сам не узнал своего голоса.

– Зачем? – выдохнул Снейп, медленно обводя языком ухо Гарри.

– Ты знаешь, зачем.

– Вопрос в том, знаешь ли ты.

– Конечно, – заверил Гарри Снейпа с поспешностью, которая сразу вызвала у зельевара подозрения.

– Поттер, – в голос Снейпа вернулись лекторские интонация. – Так ты, значит, никогда…

– Это неважно, – покраснел Гарри. Пусть на практике он и не далеко ушёл, зато теоретически был прекрасно подкован в вопросах секса. В конце концов, ту фотографию он рассмотрел очень внимательно.

– Ты сам не понимаешь, о чём просишь, – усмехнулся Снейп, и эта улыбка вышла невесёлой. Гарри запаниковал. Не мог же Снейп отказаться, сейчас, после такого начала? Гарри почувствовал, как в нём начинает медленно закипать гнев. Какого чёрта он должен вечно гоняться за Снейпом, выслушивать гадости и бояться быть отвергнутым? Мерлин, он не лучше Джинни – вешается на шею человеку, который не знает, как от него избавиться.

– Но ты же не хочешь сказать, что…

– Отказаться от того, что само идёт в руки? Я не настолько благороден, – что-то странное почудилось Гарри в голосе Снейпа. Только на мгновение. – Ты, кстати, об этом пожалеешь.

– Нет. Никогда.

– Очень скоро пожалеешь и возненавидишь меня.

– Нет. Никогда.

– Поттер, у тебя что, заело?

– А ты что, дал какую-то страшную клятву – всегда говорить мне гадости? – Гарри только сейчас заметил, что между ними уже несколько шагов. Как это получилось, ведь они только что стояли вплотную?

– Нет, это просто отвечает моему мироощущению.

– Но в такой момент ты мог бы быть… – Гарри запнулся.

– Нежным и ласковым? – подсказал Снейп, и от этих слов повеяло ледяным холодом. – Не по адресу. С этим обращайся к юной мисс Уизли.

– При чём тут она?

– При том, Поттер, что ты всё равно будешь с ней, и ты сам это понимаешь. С ней или с кем-то вроде неё – подробности меня, признаться, не интересуют. Просто тебе захотелось поэкспериментировать, и для этой цели ты, со свойственным тебе идиотизмом, выбрал самого неподходящего человека. Но я не такой дурак, чтобы отказываться от парня на двадцать лет моложе. Только давай не делать из этого свидания при луне.

– То есть, это просто…

– Да, – ровным голосом сказал Снейп. – Ну же, ты, кажется, горел желанием осуществить одну из своих странных фантазий? Так как, пошли?

– Я… не это имел в виду. Точнее, совсем не так.

– Тогда перестань морочить мне голову и убирайся.

– Я не понимаю… Это что – всё?

– А вы ожидали чего-то другого? Поттер, общение с младшим Уизли оказывает фатальное воздействие на ваш мозг. Конечно, это всё! Или вы опять забыли, где выход?

Но, если бы это было и так, искать бы его долго не пришлось – дверь распахнулась, и в кабинет влетела Джинни.

– Гарри, а я везде тебя разыскиваю! Почему ты не сказал мне, куда пошёл? Ой, здравствуйте, профессор. Я вас не заметила, – сказала Джинни и хихикнула.

Снейп, действительно почти неотличимый на фоне стены, на которую уже легли густые вечерние тени, бесстрастно посмотрел на Джинни. – Желаю много, много счастья, – наконец, медленно сказал он и в несколько шагов пересёк комнату... Секунда – и Снейп вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

* * *

– Какая трогательная сцена, милый Северус, – улыбаясь своей фирменной улыбкой, процедил Малфой. – Я чуть не разрыдался!

– Ты слышал? – нахмурился Снейп.

– Конечно, – Малфой продемонстрировал пару Удлинителей Ушей, – в лавчонке этих Уизли можно встретить весьма любопытные вещи.

– Например, порошок для мгновенного облысения, – мстительно сказал Снейп, глядя в упор на Малфоя, чья довольная физиономия показалась ему в этот момент особенно отвратительной.

– Я, конечно, знаю пословицу «Держи друзей близко, а врагов – ещё ближе», но такая буквальная интерпретация мне и в голову не приходила.

– Придержи язык, дорогой Люциус, – ледяным тоном посоветовал Снейп.

– И всё-таки, не понимаю – почему ты отказался? Учитывая твои предпочтения…

– И не поймёшь.

– Но кто бы мог подумать, что мальчишка окажется настолько испорченным? Признайся – какое зелье ты ему подсунул?

– Силенцио, – оборвал этот увлекательный монолог Снейп и, приоткрыв дверь, тихо сказал в темноту коридора: – А, Драко! Ты, кажется, искал отца? Он мечтает с тобой пообщаться.

Не обращая внимания на умоляющий взгляд онемевшего Малфоя-старшего, Снейп мстительно добавил вполголоса:

– Не вздумай болтать о том, что слышал, дорогой Люциус, а то через пять минут здесь окажется ещё и Хагрид с песнями.

* * *

Гарри смутно помнил отъезд близнецов. Кажется, Дамблдор с трудом удерживался от того, чтобы расцеловать фестралов, а Хагрид ласково приговаривал: «Вы уж мчите, голубчики, до самого Хогсмита, не останавливаясь!» В любое другое время Гарри бы с радостью посмотрел, что ещё учудят Фред и Джордж, но сейчас ничего уже не вызывало у него эмоций. Джинни повисла у него на руке, пересказывая какую-то якобы смешную историю, в которой Гарри не уловил ни малейшего смысла. Стоя в карете, Фред приветственно поднял руку, намереваясь сделать свой отъезд ещё более эффектным.

– Дорогие друзья! – начал он, проникновенно заглядывая в глаза по очереди всем присутствующим. – Мы знаем, как вам больно расставаться с нами. Но, увы, нас всего двое, а мир ещё так несовершенен – нельзя быть в нескольких местах одновременно («С хроноворотом можно», – вставил Джордж). Министерство давно уже взывает о помощи, и мы уверены, что сможем навести там такой же идеальный порядок, как и здесь.

Лица тех учеников, чьи родители трудились в министерстве, несколько напряглись.

– Но не стоит грустить! Долгие проводы – лишние слёзы. (На лицах многих преподавателей действительно блестели слёзы облегчения). Скорее всего, мы вернёмся, и раньше, чем вы думаете, – пообещал Фред с такой доброй улыбкой, что всем стало не по себе. Тут он обратил внимание, что Джордж уже давно дёргает его за рукав, делая страшное лицо.

– Что такое, дорогой брат? – тем же торжественным голосом спросил Фред, на что получил предельно лаконичный ответ:

– Там.

Вдали появилось пыльное облачко, которое быстро приближалось. С лица Фреда моментально сбежали все краски. Гарри впервые за последние часы испытал что-то вроде любопытства: кто же мог вызвать такой ужас у близнецов? Они смеялись в лицо Снейпу, водили за нос директора и совершенно не смущаясь, врали самому министру! Пожалуй, даже Волдеморт, вздумай он напасть на братьев, вряд ли бы вызвал у них значительное учащение пульса. Но Волдеморт был не настолько глуп, чтобы атаковать превосходящие силы противника.

– ФРЕД И ДЖОРДЖ УИЗЛИ!!! – раздался голос, от которого, казалось, должны были полопаться стёкла.

Всё встало на свои места. Удивительно, но даже на близнецов можно найти управу. Маленькая, крепко сбитая Молли Уизли, стояла в приближающейся карете и осыпала братьев такими отборными ругательствами, что уши вяли.

– ДЕТИ ВЫ ИЛИ НАКАЗАНИЕ?

– Дети, – осторожно предположил Фред, стараясь спрятаться за спину Джорджа. Эта затея с треском провалилась, так как именно в этот момент Джордж по странному совпадению тоже решил спрятаться за спиной брата.

– НЕТ!!! ВЫ УЖАС И ПОЗОР СЕМЬИ! Я ЖДАЛА ВАС ЕЩЁ НЕДЕЛЮ НАЗАД, КТО МНЕ ОБЕЩАЛ ПОМОЧЬ ПОДГОТОВИТЬ ДОМ К ПРИЕЗДУ БАБУЛИ?! ЕСЛИ БЫ ДОБРЫЕ ЛЮДИ НЕ НАПИСАЛИ МНЕ ПИСЬМО, Я БЫ ПРОСТО НЕ ЗНАЛА, ГДЕ ВАС ИСКАТЬ.

По лицу Снейпа было понятно, что сову послал именно он.

По лицу Фреда было понятно, что Снейп об этом ещё пожалеет.

– МАРШ ДОМОЙ, ИЛИ ВАШИ СТРЕЛКИ НА ЧАСАХ ВСЕГДА БУДУТ ПОКАЗЫВАТЬ АЗКАБАН! ВЫ НАПЛЕВАЛИ НА СЕМЕЙНЫЙ ДОЛГ, ЗАБЫЛИ РОДНЫХ!!

— Мама, твои слова ранят мне душу! Какая беспочвенная подозрительность! – неожиданно забормотал Джордж, которого Фред всё-таки вытолкнул вперёд.

– Я СЕЙЧАС ТЕБЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО КОЕ-ЧЕМ РАНЮ, И НЕ ТОЛЬКО ДУШУ, – проорала Молли, яростно оглядываясь в поисках подходящего орудия.

– Гарри, мне страшно… – Джинни бросилась Гарри на шею и залилась слезами.

– Ну, ну… Не убьёт же она их, – сказал Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно.

– Ты не знаешь маму, – загадочно сказала Джинни, и Гарри подумал, что был бы не против и дальше оставаться в неведении. Он бросил взгляд на Гермиону, которая явно задавала себе вопрос, точно ли она хочет стать членом этой замечательной семьи.

Молли Уизли тем временем, выпрыгнув из кареты с грацией юного гиппопотама, направилась к близнецам. В руке у неё появился хлыст, которым она угрожающе поигрывала. Удивительно, Фред и Джордж даже не делали попыток сбежать, молча глядя на приближающуюся мать. С такой обречённостью японский рыбак смотрит в лицо цунами, а техасский фермер – торнадо. Иногда от стихии убежать невозможно, и остаётся только ждать неминуемого конца.

Лица преподавателей выражали неприкрытое ликование. Но в Гарри как будто сидел бес противоречия. Сцена, разыгравшаяся перед ними, была просто отвратительной. Довольное лицо Снейпа, обменивающегося заговорщицкими взглядами с Трелони, взбесило Гарри больше всего. Паршивый лицемер! Расправляться с врагами чужими руками – истинный слизеринец! Чёртов манипулятор, да Дамблдор ему в подмётки не годится. Гарри представил усмешку на губах Снейпа, когда он отправлял сову. На губах, которые… Наверняка, выразил Молли в соболезнования в самых пышных выражениях, и осторожно намекнул, где она может найти своих замечательных отпрысков. А ведь он Молли всегда терпеть не мог! Очень на него похоже – изображать расположение к людям, которых презираешь.

– Надо немедленно это остановить, – возмутилась Гермиона.

– Бесполезно, – сказал Рон довольно равнодушным голосом. Очевидно, годы, проведённые в семье, выработали у него иммунитет к любым бурным сценам.

– Зачем останавливать? – удивился Симус. – Парой Уизли больше, парой меньше – какая разница?

Неожиданно Гарри вспомнил слова близнецов, что только одно может заставить Молли их простить. В конце концов, этот день уже ничто не могло испортить ещё сильнее. Он наклонился к уху Джинни и сказал несколько слов.

– Но это не по-настоящему, ты поняла? – на всякий случай переспросил он.

Джинни усиленно закивала, и её лицо просияло.

Видимо, в Гарри всегда сидела «личинка благородства» – так называл это Симус. (Ещё он говорил, что в наше время от таких вещей надо избавляться хирургически).

– Миссис Уизли! – крикнул Гарри.

– А, ПРИВЕТ, МИЛЫЙ, – отозвалась Молли. – МЫ С ТОБОЙ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОБОЛТАЕМ, ТОЛЬКО РАЗДЕЛАЮСЬ С ЭТИМИ ПАРШИВЦАМИ.

– Миссис Уизли, не стоит, – сказал Гарри, улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой. – У нас есть и более приятные темы для беседы.

– Правда? – совершенно нормальным голосом спросила Молли, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

– Гарри, перестань, это же неправильно, – дёргала его за рукав Гермиона.

– Что ты творишь? – с недоумением спросил Невилл.

– Ты собираешься сделать это ради Фреда и Джорджа? – догадалась Полумна.

– В общем, да. В конце концов, я дал себе слово, что должен убить их сам.

* * *

Кое-как отделавшись от Джинни и её мамы, Гарри решил спокойно посидеть в «Трёх мётлах», и, разумеется, эта затея с треском провалилась.

– Гарри, это же настоящее самопожертвование! Если тебя одолело желание расстаться с жизнью, шепнул бы нам – мы как раз ищем добровольца для испытания «Весёлого Потрошителя»!

– Это наша новинка…

– Буквально взорвёт рынок!

– Только с испытаниями что-то слегка не заладилось… Первые пятеро добровольцев…

– Ну, не будем. О них либо хорошо, либо ничего. А так как хорошего в них было мало…

–...В чём мы убедились своими глазами…

– Да, убирать это всё было ужасно неприятно…

– Нет, ты не подумай – мы обеими руками за всяческое безумие, но в нём ведь должен быть хоть какой-то смысл!

– И кстати, а как же Лонгботтом?

– Здесь мне ловить нечего – он с Полумной держался за руки, – с серьёзным видом покачал головой Гарри. Неожиданно он заметил, что Фред и Джордж как-то странно замолкли, бросая выразительные взгляды на входную дверь. Там стоял Невилл и с глубоким неодобрением смотрел прямо на них.

– Оставьте нас одних, – вздохнул Гарри. Близнецы подозрительно послушно закивали и поднялись с места. Причина их сговорчивости выяснилась довольно быстро.

– И заберите свои дурацкие удлинители ушей! – крикнул им вслед Гарри. – Вам, что, никогда не приходило в голову, что подслушивать нехорошо?

– Нет, – удивились Фред и Джордж и нехотя пересели за дальний столик.

* * *

– Мерлин, что ты натворил? – спросил Невилл в пятый раз.

– Страсть к Джинни поразила меня, как молния! – с пафосом сказал Гарри. – Только подумай: она умеет смешно изображать мартышку…

– Ты напился, – укоризненно заметил Невилл.

– Это преувеличение, – заспорил Гарри, и тут обнаружил, что пол в «Трёх мётлах» вдруг выкинул оригинальный фокус: прыгнул ему прямо навстречу, ударив по носу. Вернувшись с помощью Невилла на место, Гарри решил не спускать с пола глаз, на случай, если ему снова взбредёт в голову что-то подобное. Но теперь начали чудить стены – они решили затеять какой-то загадочный танец, возможно, африканский. Причём та, что напротив, неожиданно показала ему кабинет зельеварения. Гарри отчётливо увидел Снейпа, быстро шагающего из стороны в строну.

– Доволен? – спросил Гарри. – Ты этого от меня хотел, да?!

– Гарри, тот кувшин ничего от тебя не хотел, – осторожно заметил Невилл.

– Да, ему ничего от меня не нужно… – горько заметил Гарри.

– Так что же он тебе сказал?

– Что я должен жениться на Джинни, – угрюмо ответил Гарри.

– Наверное, он хотел, как лучше, – пожал плечами Невилл.

Великолепное оправдание! Он хотел, как лучше! Джинни вон тоже хотела, как лучше. И Молли Уизли тоже уверена, что знает, как будет лучше – для других. А уж что касается Дамблдора, тот, кажется, способен полстраны угрохать, и всегда сумеет всё оправдать тем, что так будет лучше. Гарри почувствовал секундную симпатию к Волдеморту: тот хотя бы честно говорил, что хочет его убить, а не заставлял спасать мир, жениться на Джинни и совершать прочие бессмысленные действия.

– Что-то здесь не так. Я думаю, существует два объяснения.

– Какие? – заинтересовался Гарри.

– Нарглы или мозгошмыги. Или и то и другое… Между прочим, в серьёзной литературе описано множество таких случаев!

Все эти истории были почерпнуты Невиллом из журнала Ксенофилиуса Лавгуда.

– Нет, объяснение здесь только одно. Просто он сукин сын, который всех ненавидит, – оборвал его Гарри, эффектно исчерпав тему. Он придвинул к себе очередное пиво, принесённое улыбчивой мадам Розмертой. Невилл предостерегающе покачал головой.

– Гарри, в нетрезвом состоянии волшебник особенно уязвим для злой энергии Тё. Мы должны бросить пить!

– Отличный тост! Но подумай вот о чём: чем больше выпьет гриффиндорец, тем меньше выпьет Пожиратель.

Невилл нашёл этот аргумент убедительным.

* * *

Гарри забыл, как добирался назад, но помнил, что путь оказался на удивление извилистым. Особенно затрудняло путешествие то, что Невилл периодически делал попытки свалиться в придорожную канаву и там заснуть. Правда, сам он утверждал, что проводит полевое исследование редких видов растений. Потом на Лонгботтома нашло какое-то сумеречное состояние, потому что его слова не имели ни малейшего смысла, и никак не были связаны с тем, что ему говорил Гарри. Который, впрочем, тоже не мог похвастаться связностью речи.

– Просто ублюдок, который всё делает назло, – в очередной раз повторил Гарри.

– Тридцать восемь, – глядя на него ясными глазами, согласился Невилл. – Однажды одна юная волшебница… Нет, эту историю я забыл. Но их нельзя поливать слишком часто. Утро выдалось морозным, а тигры окружили охотника в один момент, она долго махала ему из окна. Приветствуем наших инопланетных поработителей!

– Как же он мне противен, – сказал Гарри. Эта мысль показалась ему настолько ценной, что он повторил её несколько раз с различными интонациями. У Невилла в голове, очевидно, в очередной раз что-то перемкнуло, и он принялся подражать голосам разных животных, причём настолько правдоподобно, что из леса тут же стали подвывать какие-то неведомые твари. Оба они очень удивились, когда обнаружили, что ноги сами вывели их к замку.

– Я пойду, поищу Полумну, – сильно запинаясь, сказал Невилл. – Она всегда говорила, что хотела бы узнать меня с новой стороны.

Гарри эта идея показалась сомнительной, но сил спорить не было. Лестница, ведущая в башню Гриффиндора, почему-то вдруг стала такой крутой, что Гарри не мог взять в толк, как люди поднимаются здесь без альпинистского оборудования.

– Напиши ему письмо, – донёсся до него голос Невилла.

* * *

Написать письмо. Просто блестящая мысль. Что могут изменить какие-то жалкие несколько строчек, когда всё уже сказано? Комната пустовала. Рон, очевидно, был с Гермионой, а Дин с Лавандой. Только с кровати Симуса доносился оглушительный храп.

Гарри с третьей попытки сел за стол, взял лист пергамента и задумался:

«Профессор!» – написал он и немедленно зачеркнул. «Сэр!» – это показалось тоже слишком официальным. Минут пятнадцать Гарри просидел, глядя на своё произведение и глупо улыбаясь. Однако затем он спохватился, что получилось уж слишком лаконично: два слова и те зачёркнуты.

– Он подумает, что я алкоголик, – с внезапным приступом отчаяния подумал Гарри и решил всё объяснить с самого начала.

«Во-первых, я абсолютно трезв», – вывел он первую строчку и заметил, что буквы получаются такими кривыми, что можно только диву даваться. Определённо, у него никогда не было такого почерка, и Гарри несмело спросил:

– Волдеморт, это ты водишь моей рукой?

– Я, золотце! Я, ягодка моя! – громко объявил Симус, и Гарри вздрогнул. – Наконец-то, бабуля, я до тебя доехал. Не хочу хвастать, но в нашем классе я опять оказался самым грамотным. Это уж у Финниганов в крови.

После этих слов Симус снова громко захрапел.

– Значит, не Волдеморт, – глубокомысленно заметил Гарри. – Значит, пиво.

«Во-вторых, я не пьян», – дописал он и, чтобы окончательно расставить точки над «и», добавил:

«А в-третьих, я ничего не пил. Я вообще не пью. В отличие от Лонгботтома».

Гарри снова перечитал письмо и нашёл его очень красноречивым. Определённо, ему стоило задуматься о карьере писателя! Добавив ещё несколько строчек, Гарри вырубился и заснул прямо на столе.

* * *

Утром Гарри проснулся в своей постели. Солнце било прямо в глаза, усиливая приступы головной боли. Окружающие выглядели возмутительно свежими и жизнерадостными. (Гарри не знал, что благодаря таинственной связи между ними, Волдеморт, сам не понимая почему, тоже мучается в этот момент от ужасной мигрени).

Гарри посмотрел на стол – письма там не было. Когда в памяти всплыли подробности написанного, голова заболела ещё сильнее. Он искренне понадеялся, что вся эта история ему просто приснилась, особенно предложение поселиться вдвоём в маленьком домике с зелёной черепичной крышей.

Поскольку злиться на самого себя было непродуктивно, он решил обратить свой гнев на Невилла. Однако тот имел настолько бледный вид (очевидно, злая энергия Тё его доконала), что Гарри несколько смягчился.

– Ты не думаешь, что последние шесть кружек были лишними? – спросил он.

– Знаешь, тот разговор с Полумной тоже был лишним, – уныло заметил Невилл. – Кажется, есть стороны моей личности, с которыми она не желает знакомиться.

* * *

– Сынок, – Люциусу пришлось минут сорок ждать, чтобы в монологе Драко наступила брешь, и он мог вставить хоть пару слов. – Я понимаю, как она тебе надоела, но пойми: Авада не действует на привидения!

– Зачем она тогда вообще нужна? – кипятился Драко. – Никчемное, слабенькое заклинание!

– Ты случайно не знаешь, что это там Северус болтал про лесничего? Какие ещё песни?

– Этот ненормальный хочет оскорбить благородный род Малфоев! Ты должен убить Хагрида, оживить, заставь его съесть свой собственный труп и снова убить, – убеждённо перечислил Драко. – Это заставит его задуматься о своём поведении!

– Пожалуй, придётся пойти и выяснить, что у него на уме… – вздохнул Люциус.

– Для начала прокляни всех его родственников до седьмого колена, а потом можно и Круциатус, – с деловым видом отчеканил Драко. – Так написано в книге, которую я читаю ребятам перед сном, «Пытки грязнокровок для чайников – советы начинающим».

– Ах ты, моя умница, – умилился Люциус. – Прав был Тёмный Лорд – достойная смена растёт.

– Конечно, это могу сделать и я, только вот представь, что скажет Волдеморт, когда я ему намекну, что ты не справился?

– М-да, достойная смена растёт, – задумчиво повторил Люциус и вышел из кабинета.

* * *

Только за завтраком Гарри начал понимать, во что ввязался. Джинни была везде. Либо она сидела рядом с ним, либо норовила плюхнуться на колени, либо шептала что-то на ухо (Гарри никогда не думал, что это настолько противно – когда тебе шепчут на ухо!). Если же она ненадолго покидала его, то к нему тут же подходила Лаванда и заводила разговор о разных ужасных вещах, вроде свадебной кареты.

Гарри твёрдо помнил, что они с Джинни договорились, что только один день будут делать вид, что скоро поженятся – всё ради примирения мамы с близнецами. Но вот Молли уехала, а Джинни почему-то стала ужасно рассеянной. Каждый раз, когда Гарри пытался ей напомнить, что всё это, собственно, понарошку, не на самом деле, она вдруг прикидывалась глухой как пень.

Пытаясь убедить себя, что женить человека против его воли невозможно, Гарри решил заняться другой проблемой.

«Это в последний раз», – твёрдо пообещал он сам себе, спускаясь в подземелья. Дверь была приотворена, и Гарри решил зайти без стука.

Снейп поднял глаза от журнала и с раздражением, нетерпеливо, смотрел прямо ему в глаза.

– Нам надо поговорить, – начал Гарри.

– Мне лично ничего не надо, – холодно отозвался Снейп. Видимо, он заметил, как Гарри поморщился из-за головной боли, и в его глазах отразилось злорадство.

– Я только хотел сказать насчёт письма. Не знаю, куда оно подевалось. Вдруг кто-нибудь отправил… В общем, не обращайте на него внимания.

– Допились до зелёных чертей, Поттер? Я, к счастью, ничего от вас не получал.

– Понятно, – тупо сказал Гарри. – Я вчера, видимо, немного не рассчитал… Это всё близнецы и Лонгботтом. Им удалось меня напоить…

– Какие негодяи. Не сомневаюсь – вы сопротивлялись изо всех сил. Отмечали радостное событие? – поднял бровь Снейп.

– Какое событие? Нет, конечно, нет! – фыркнул Гарри. – Это мы с Джинни придумали, чтобы спасти Фреда и Джорджа от их мамочки.

– О, это была бы ужасная потеря, – небрежно заметил Снейп. Гарри почувствовал, как недавний гнев возвращается к нему.

– Да, просто некоторым трудно понять, что можно испытывать не только ненависть к другим людям.

– Неужели?

– Да, бывает и дружба, и преданность, и любовь...

– Побеседуйте об этом удивительном открытии с директором, уверен, он будет в восторге. А я, простите, занят. Кстати, Поттер, вам нечего здесь делать во вне учебное время. Уловили мой тонкий намёк?

– Я больше не приду, – глухо сказал Гарри и быстро вышел.

* * *

В гостиной, как всегда находилась куча студентов, которые не имели никаких причин там быть, если не считать упорного нежелания готовиться к экзаменам. Сияя от гордости, Невилл объяснял, что настало время для демонстрации очередного удивительного растения.

– Правда, он выглядит немного странно, не так, как в учебнике… – замялся Невилл.

– Они у тебя все странные, как и ты сам, – оборвал его Симус.

– Но я надеюсь, этот хоть не говорит? – поинтересовался Рон.

– Говорит! – радостно подтвердил Невилл. – Но на этот раз вам это понравится! – и он эффектным движением сдёрнул платок, которым накрывал растение. Цветок выглядел довольно невзрачно и напоминал помятый кактус.

– Оно было специально выведено для повышения настроения, – объяснил Невилл.

– Это ещё кто? – раздался скрипучий голос. – Оглох? Я спрашиваю, кто ты такой? – говорил явно цветок.

– Лонгботтом, – оробев, сказал Невилл.

– Идиотское имя, смени его немедленно, – прокомментировал цветок. – А это что за уродцы?

– Невилл, кого ты вырастил?! – с возмущением спросил Рон.

– Это Комплиментус Рандомус… – растерянно сказал Невилл. – Говорит в случайном порядке комплименты, всякие приятные вещи. Я думал, это то, что нам всем понадобится перед экзаменом.

– Думал он… Кого ты пытаешься обмануть? Мы все знаем, что ты думать не способен.

– Невилл, ты уверен, что ничего не перепутал? – спросила Гермиона.

– «Перепутать» здесь можно только твою голову с вороньим гнездом, – немедленно отозвался цветок. – Иди, причешись: всё когда-то приходится делать в первый раз!

– Может, он просто транслирует мысли Симуса? – предположил Дин, и тут же узнал, что он «недостоин быть плесенью на корнях репейника».

– Нет, такого даже я не думаю, – нехотя признался Симус, который с ужасом почувствовал, что почётное звание главного грубияна школы того и гляди уплывёт из рук.

– Ты всего-навсего пучок вонючих листьев, – начал он.

– А ты ирландская личинка короеда, что ещё хуже, – парировал цветок, шевеля от возмущения лепестками. – Ваши мозги находятся в состоянии недозрелых стручков!

– Эти люди – мои друзья, только я имею право называть их уродами! – с достоинством сказал Симус.

– Понятно, почему ты так делаешь – хочешь, чтобы вас, уродов, было больше… – заметил цветок.

Через пять минут Гарри почувствовал, что сходит с ума. Симус и взбесившееся растение затеяли долгий и бессмысленный спор, настоящую войну, где «хлорофилловый кошмар» и «ирландский осёл» были самым ходовым оружием, а уж «одуванчик-паралитик» и «отсталое двуногое, которое только по недосмотру не родилось навозным жуком… Или, постойте… Родилось» летали туда и сюда.

– Комплименты, говоришь, Невилл? – с возмущением спросил Гарри.

– Да, для вас это ещё комплименты, потому что на самом деле вы намного хуже, – тут же среагировал цветок.

– Немедленно унеси это чудовище из нашей спальни! – потребовал Рон.

– Это не спальня, а хлев. А вы все – вонючки, – с готовностью ответило растение, радостно поигрывая колючками, как боксёр перед схваткой.

– Здесь что-то не так… Поклянитесь, что ничего под него не выливали, – потребовал Невилл. – Особенно он не выносит алкоголь.

– Нашёл у кого спрашивать! Думаешь, они бы пожертвовали хоть каплей спиртного? Поглядите на эту несимпатичную физиономию – натуральная алкоголичка, – и цветок презрительно качнулся в направлении Лаванды. Все послушно посмотрели на Лаванду, отчего та залилась слезами и выбежала вон.

– В кабак отправилась, – прокомментировал цветок, явно наслаждаясь ситуацией.

– Я должен немедленно посоветоваться с Профессором Спраут, – нервно сказал Невилл. Гарри решил составить ему компанию, так как оставаться в гостиной почему-то совершенно не хотелось.

– Трусы несчастные, чтоб вам на лестнице ногу сломать, – напутствовал их цветок, а затем с удвоенным пылом принялся за оставшихся гриффиндорцев, которые узнали о себе много нового.

* * *

Люциус шёл к хижине Хагрида, размышляя, каким способом лучше всего расправиться с лесничим. Идей была масса, но все они были какими-то неаппетитными. «Главное, без лишней грязи», – поморщившись, подумал Люциус (он был эстетом).

Неожиданно громкие вопли, доносившиеся со стороны теплиц, привлекли его внимание.

– Катастрофа! Ты мне за это ответишь, Рубеус! Плоды многолетней работы! – надрывался визгливый женский голос. В ответ послышалось невнятное бормотание.

Люциус, который собирался без хлопот покончить с Хагридом, почувствовал, что у него появились конкуренты.

– Это даже не преступная халатность, это чёрт знает что! Я ведь тысячу раз просила не подпускать твоих монстров к теплицам!

– Так это я с Дымком заигрался, – неуклюже попытался объяснить ситуацию Хагрид. – А фестралы, они-то, значит, и забрели сюды…

– И сожрали половину редких растений!

– Это, я думаю, оттого, что они им по вкусу пришлись, – почесал затылок Хагрид. – А весной, видно, авитаминоз их одолел, – глубокомысленно продолжил рассуждать он. – Животные – они, того, смышлёные, сами знают, что им для организма надо. А аппетит у них завидный, правда?

У Спраут был такой вид, словно она сейчас набросится на лесничего с лопатой.

– Они уничтожили даже зубастую герань! – окончательно выходя из себя, заорала она не своим голосом.

– Ай-яй-яй, вот это нехорошо. У них же, бедняг, такие нежные желудки…

– Я пойду к директору, – побледнев как полотно, объявила Спраут. – Дальше так продолжаться не может – я буду добиваться увольнения!

– Сочувствую и всё такое – в твои годы найти новую работу непросто, – отозвался Хагрид, который всегда старался быть любезным с дамами.

* * *

– А, Малфой, привет, – широко улыбнулся лесничий и, сделав несколько шагов навстречу (стекла от разорённых теплиц так и брызнули во все стороны под его сапогами), принялся трясти руку Люциуса.

Тот поморщился (Хагрид никогда не мог рассчитать силу рукопожатия) и отдёрнул пальцы.

– Поговорить надо, – надменно произнёс он.

– Пойдём, пойдём, – закивал головой Хагрид и тут же принялся жаловаться: – Ну вот чего она, а? Можно подумать, я специально. Я же просто отвлёкся… А животине, ей корм нужен.

– Темперамент у неё, конечно, горячий, – согласился Люциус. Он любил поболтать со своими жертвами перед казнью, это обычно чудесно поднимало настроение. Тем временем они дошли до хижины, и Люциус, преодолевая отвращение, зашёл в дом.

Пол был усеян какими-то отбросами, а то, как Хагрид накрывал на стол, вызвало бы у Нарциссы нервный припадок. Скатерти не было, столовых приборов тоже. В большой посудине таинственно поблёскивало нечто сиреневатого цвета и издавало ужасающее зловоние. Рядом лежали пирожки, испечённые, судя по их виду, в позапрошлом столетии. Огромные следы собачьих лап на столе почему-то не способствовали аппетиту. Люциус пожалел, что у него нет с собой безоара.

– Слюнки так и текут, верно? – спросил Хагрид. – Это моё изобретение, суп «Дары весеннего озера».

Дьявольски улыбнувшись, Люциус достал палочку…

* * *

Профессор Спраут выглядела озабоченной, и история с цветком, казалось, не произвела на неё большого впечатления. То, что растение спорит с человеком, её совсем не удивило, и она подошла к вопросу по-деловому:

– «Ирландским недоумком» уже называл? А, так это было сливочное пиво! Вы точно не знаете, кто на такое способен?

Гарри подумал, что спасать близнецов уже становится привычным, и пожал плечами, симулируя полную неосведомлённость.

– Боюсь, Невилл, тут уже ничем не поможешь, характер у цветка испорчен навсегда.

– Может, от него тогда лучше избавиться, как от Джонни? – неосторожно ляпнул Гарри.

– Да ты что?! – хором возмутились Невилл и Спраут, глядя на Гарри, как будто он предложил нечто неприличное. – Он же живой, нежный организм!

Гарри совсем не улыбалось делить спальню с живым нежным организмом, и он решил на досуге заняться изведением цветка. Может, полить его ещё чем-нибудь…

Спраут и Невилл тем временем затеяли разговор о несчастье, обрушившемся на теплицы. Гарри быстро надоело их слушать, и он решил навестить виновника происшествия.

* * *

С Хагридом постоянно происходили подобные истории, но Гарри не мог взять в толк, как люди могут на него сердиться. Если он что-то и делал не так, это всегда было без малейшего злого умысла, не специально. В отличие от…. Гарри строго скомандовал себе отвлечься и принялся думать, как убедить Хагрида извиниться.

Подойдя к хижине, Гарри не поверил своим ушам.

– Шпиончик ты мой ненаглядный… Думаешь, я не понимаю?

– Не понимаешь, – предательски нетвёрдым голосом ответил Люциус Малфой.

– Что вы тут делаете? – спросил Гарри. Он моментально учуял тяжёлый неприятный запах, явно алкогольного происхождения.

– Беседуем, – с трудом выговорил Хагрид.

– Ты с ума сошёл? – возмутился Гарри. – Это же Малфой! Пожиратель смерти!

– Думаешь, им-то, Пожирателям-то, легко? Сегодня – Пожиратель, завтра – Пожиратель, ни отпуска тебе, ни выходных… Я бы посмотрел, как бы ты с этим справился! – с пафосом произнёс Хагрид. – Уж я-то знаю, каково это – когда тебя все обвиняют, когда все против тебя…

– Ты забываешь о главном: ты же был невиновен!

– Это мелочи, – замотал головой Хагрид. – Подумай только – бедняга вынужден скрываться из-за нелепых обвинений…

– Хагрид, твоя любовь к собиранию всяких сомнительных существ не доведёт тебя до добра, – убеждал Гарри. – Если ты напоил его каким-то ужасным вином, это ещё не делает вас друзьями! Он проснётся и мигом тебя прикончит.

– Нет, мы теперь как братья! Знаешь, как ему непросто, с Беллатрисой-то... Он мне про неё рассказал – ужасная женщина!

– Хагрид, да они все – одна шайка!

– Плохо ты ещё знаешь жизнь, – упрямо сказал лесничий. – Бедный мальчик просто попал в дурную компанию. Сердце у него золотое!

Гарри обычно умел понять, когда его усилия бесполезны. Он вздохнул и вышел из хижины.

* * *

Приятно было подышать чистым воздухом после смрада хижины. Кажется, Хагрид решил угостить нового друга очередным вином собственного изготовления. Напрасно Гарри и все остальные пытались убедить лесничего, что вину положено появляться из винограда, ведь не зря эти слова так похожи. Хагрид считал, что этот напиток можно получить из чего угодно: плесени, еловых шишек, гнилых водорослей... Оставалось загадкой, каким образом он сумел напоить этой мерзостью Малфоя – тот, кажется, с роду не употреблял ничего не первоклассного.

Совершенно очевидно: мир окончательно сошёл с ума, и на этот раз даже без помощи близнецов.

Гарри шёл по лесу, который совсем не выглядел таким жутким и опасным, как ему представлялось раньше, на младших курсах. Снег давно сошёл, и молодые листочки окутывали деревья лёгкой зелёной дымкой.

Вдруг Гарри услышал голоса. Первый принадлежал Малфою, зато второй…. «Подслушивать – отвратительное занятие», – строго сказал Гарри сам себе, и, стараясь ступать тише, немедленно пошёл туда, где слышался разговор.

– Ну-ну, Драко, – Гарри никогда не слышал у Снейпа таких интонаций, и почувствовал, как что-то внутри сжалось. – Так что ты хотел сказать?

– Ничего особенного, – улыбнулся тот, отчего его лицо показалось Гарри ещё более противным, чем обычно. – Так как же их собирать, сэр?

– Основная сложность, как понятно из самого названия, заключается в том, что они, собственно, прыгающие, – голос Снейпа звучал немного устало.

Под ногой Гарри что-то хрустнуло, и он замер, проклиная себя за то, что совсем перестал пользоваться мантией-невидимкой. Но кто мог представить, что она понадобится в лесу?

– Просто ветка, – пожал плечами Снейп. Только Гарри успел подумать, что его не заметят, как вдруг он услышал голос.

– Какого чёрта ты тут делаешь, Малфой? Это я должен быть здесь, а не ты!

Это было так неожиданно, что все, включая Гарри, подскочили на месте.

– А, Поттер, опять шпионишь, – рядом со своим деканом Малфой держался особенно невыносимо.

– Ты не имеешь права стоять рядом с ним, – в ужасе услышал Гарри слова, которые явно принадлежали ему, и тут же добавил: – Я этого не говорил.

– Поттер, у тебя раздвоение личности? – с притворным сочувствием поинтересовался Малфой.

– Будем молить Мерлина, чтобы это было не так. И одного-то Поттера более чем достаточно, – брезгливо сказал Снейп.

Всё это было настолько нелепо и необъяснимо, что Гарри просто онемел. Как ему казалось.

– Мы будем вместе собирать поганки, а потом я подойду к тебе, и…

– Я ничего такого не имел в виду! – быстро перебил себя Гарри.

– Готово дело – шизофрения. Я знал, что этим кончится – размягчённые мозги не выдерживают испытания экзаменами, – прокомментировал Малфой.

– Знаешь, Драко, тебе лучше вернуться в замок.

– Сэр, мне бы не хотелось вас оставлять. Вдруг он кусается?

– Не волнуйся, как мы убедились во время столкновения с Волдемортом, Поттер абсолютно безопасен.

* * *

– Я жду объяснений, – холодно процедил Снейп. – Что вы там болтали? Вы отдаёте себе отчёт, что ставите в идиотское положение не только себя (впрочем, для вас это привычно), но и меня?

– Я клянусь, я ничего такого не говорил! – горячо запротестовал Гарри. – Вы же слышали: голос был как будто не мой!

– Верится с трудом, – отозвался Снейп. – Зачем вам потребовались грибы?

– Конечно, они мне не нужны! – возмутился Гарри. – Я и не думал такого говорить! – он очень надеялся, что это прозвучало искренно. Хватит с него унижений.

– Не думал… – повторил Снейп, как будто над чем-то размышляя. Внезапно его осенило, и он принялся лихорадочно осматривать землю, бормоча себе под нос: «Он должен быть где-то здесь…»

– Кто? Что? – спросил Гарри, который абсолютно перестал что-либо понимать.

– Сделайте одолжение, помолчите, – досадливо бросил Снейп, продолжая рыскать по полянке.

– Я-то как раз молчу, – фыркнул Гарри. И тут же услышал громкий голос:

– Идиот!

– Поттер! Это уже переходит всякие границы!

Гарри даже не делал попыток что-либо отрицать, раз к нему относятся с таким предубеждением, и просто принял оскорблённый вид, раздражённо глядя на Снейпа. И тут же они услышали слова:

– Как ты не можешь понять, что значишь для меня…

Снейп резко поднялся, расправил плечи и зашагал прочь.

– Сэр, вы куда?

– Подальше от этого проклятого места, – бросил на ходу Снейп, как будто это что-то объясняло.

Его фигура уже успела скрыться, когда Гарри увидел их.

* * *

Маленькие блёклые листочки, напоминающие использованную промокашку. В лесу, где буйствовала апрельская зелень, они смотрелись инородно. «Совсем как Крошка Джонни», – рассеянно подумал Гарри. Но от бедного растения ничего не осталось, только обугленный ствол, который Невилл и Полумна… Да! Похоронили где-то в лесу.

Очевидно, даже профессор Спраут недооценивала живучесть цветка. А возможно, здесь была какая-то магия, благодаря которой всё вокруг оживало.

От Гермионы Гарри не раз слышал, что иногда он соображает удивительно медленно.

* * *

Ещё минуту он размышлял о превратностях судьбы и том, как обрадуется Невилл.

Затем догадался, что это цветок говорил за него, когда он увидел Снейпа с Малфоем. И только потом до Гарри дошло, что последние слова растения принадлежали явно не ему. Вспомнился голос Спраут: «Болтунция транслирует мысли самого сильного мага из присутствующих».

Гарри опрометью бросился вдогонку Снейпу.

* * *

Глава опубликована: 13.03.2013